Раскрываю губы, впуская его. Закрываю глаза и пытаюсь расслабиться, отдаться порыву. Я будто пытаюсь доказать себе, что я могу быть с другим мужчиной. Имею право! Но сейчас дурацкие мурашки затихли и предательски молчат.

Я слышу, как учащается дыхание Никиты, как его объятия становятся крепче. И мне нравится, что он делает… но со мной что-то не то.

Отрываюсь первой. Вздыхаю.

– Мне пора, – смущенно улыбаюсь.

– Пока? – внимательно за мной наблюдает.

– Ой, может, захватишь тетю Нину, чтобы ей машину не вызывать? Ей в город нужно, – спрашиваю.

– Окей, я подожду, – кивает.

– Зайдешь? Я чай налью, – предлагаю, закусывая губу.

– О нет, спасибо, – усмехается. – Мне нужно немного прийти в себя. Уж слишком классно ты целуешься, – смотрит на меня потемневшим взглядом.

Сердечко ёкает, но эффект совсем не тот, которого я ждала. А мне хочется зайти с Ником дальше поцелуев.

– Ты сейчас так смотришь… – голос мужчины хрипит.

Я сглатываю.

– Оу, – смущаюсь, понимая, о чем он. – Извини, – и выскакиваю из машины, тороплюсь домой.

Няню отправляю с Ником. Она долго сопротивляется. Но я оказалась настойчивее. А потом мы с Максом балдеем, валяясь на ковре с высоким ворсом, смотря мультики.

Сын в итоге забирается на меня и, положив голову на грудь, засыпает. Целую его в макушку, вдыхая родной запах, перебираю светлые волосы. Сладкий мой. От нежности к нему распирает. Хочется его купать в своей любви. Хочется баловать. А еще хочется, чтобы он был счастлив.

Снова вспоминаю Вадима, и мое сердце сжимается. У него есть дочь. У нее полная семья. А у моего сынишки только я. Даже бабушки с дедом нет. Те живут своей жизнью. Никогда не думала, что откажусь от своих родителей.

Поднимаюсь с ковра, осторожно, стараясь не разбудить Максика и несу его в детскую. Укладываю в кроватку. Целую в пухленькую щечку. А затем отправляюсь в душ и сама ложусь в постель.

Долго не могу сомкнуть глаз. На телефон приходит сообщение от Ника. Перекидываемся с ним несколькими. Он пишет, что скинул мне на почту все предложения от компании Ковалева, рекомендует посмотреть. Там есть, по его словам, за что ухватиться. Я же качаю головой. И здесь нет покоя от Вадима. Я пишу, что сомневаюсь в его выборе, но приходится пообещать, что все просмотрю и в ближайшие дни дам ответ. Желаем друг другу доброй ночи, и я убираю телефон на тумбочку. Смотреть документы буду завтра.

Потом снова и снова прокручиваю разговор с Ковалевым и все чаще замечаю, что заостряю внимание не на сказанных им словах, а на его внешности. И все больше понимаю, что я очень сильно по нему скучала.

Зажмуриваюсь и закусываю губу, чувствую, как по щеке скатывается слеза.

Вадим

– Извините, – кто-то касается моего плеча.

Открываю глаза пытаясь сориентироваться. Где нахожусь? Передо мной девушка бортпроводник.

– Мы в Москве. Наш самолет совершил посадку. Почти все пассажиры покинули салон, – вежливо улыбается.

– Спасибо, – отстегиваю ремень и поднимаюсь с кресла, прохожу мимо девушки и уже через пару минут нахожусь в здании аэропорта.

Еще через двадцать минут сижу в своей машине, жду, когда немного прогреется салон. Все же Сочи-Москва колоссальная разница в температуре.

Потираю лицо руками и закрываю глаза.

Ждана.

Злится, ругается, кусается. Она защищается, защищает свою жизнь, которую выстроила без меня. Показывает всем своим существом, что в ее жизни мне не место. И это понятно. Я сам понимаю, что лезть нельзя. Но я не хочу, чтобы она на меня держала обиду. А значит, как я ей и обещал, нам придется еще раз встретиться. И поговорить уже без зашкаливающих эмоций. А рядом с ней быть не просто. Потому что те самые эмоции прут. Хочу ее, и скрывать это бессмысленно. Только выглядеть рядом с ней похотливым кабелем не очень-то и хочется. А еще я совершенно точно понимаю, что она не любит Гурова. Так зачем собралась за него замуж? Для чего? Об этом тоже бы расспросить.

Поток сумбурных мыслей прерывает телефонный звонок.

– Да, – отвечаю быстро.

– Вадим Сергеевич, у Мии температура, с сада попросили забрать. Полины Витальевны нет дома и дозвониться до нее не могу. До вас вот еле дозвонилась. Что мне делать? – звучит беспокойно голос домработницы.

– Вызывайте нашего врача, – отвечаю. – Буду минут через тридцать-сорок, если не встряну в пробки. Держите меня в курсе дела, – отбиваю звонок и срываюсь с парковочного места. Своя жизнь на месте не стоит и бьет ключом, да все по тому же месту.

Набираю Полину, но в ответ одни лишь гудки. Куда умотала жена, понятия не имею.

Быстро добраться не получается. Встав намертво, тарабаню пальцами по рулю. От безысходности. Одно замечаю точно. Стоит только за что-то конкретное, жизненно-важное уцепиться, как обязательно случается череда событий, последствия после которых разгребать и разгребать.

Ждана…

Снова раздается звонок.

– Что с Мией? – спрашиваю сразу, как отвечаю, увидев имя звонящего.

– Иннокентий Петрович осмотрел девочку. Сказал ничего страшного. Ветрянка. Выписал мазь и жаропонижающее, если вдруг понадобится.

– Скиньте мне сообщением, что нужно купить. Заеду в аптеку, – прошу Веру Николаевну.

– Хорошо.

– Скоро буду.

По пути до дома заезжаю в аптеку, покупаю лекарства и тороплюсь к дочери. Стоит зайти домой, как Мия бежит встречать. Успеваю снять куртку.

– Папочка, – и как обычно влетает в руки.

Обнимаю, прижав к себе дочь.

– Ну что? Болеть надумала? – разглядываю ее, ничего особенного не замечая. Только горячая. И глаза выдают – уставшие и грустные.

– Я не хочу болеть, – дует щеки.

– А я думал, что ты так сильно не хочешь в сад, – разуваюсь.

Вижу, что у ребенка на разговоры нет сил, а хочется отвлечь от болезни.

– Вера Николаевна, купил лекарства, что делать? – спрашиваю женщину, которая выглянула из кухни.

– На спинке уже появляются красные прыщики, вот их нужно смазать тем раствором, что вы купили, – дает наказ женщина.

Мне дважды повторять не нужно.

– Пойдем, малышка, сейчас папа тебя будет лечить, – идем в детскую.

Первым делом забегаю в ванную, умываюсь и мою руки. Переодеваюсь. А уже потом возвращаюсь в детскую, где на кроватке сидит и ждет меня Мия.

– Ну что ж, – разглядываю флакончик и читаю, как правильно пользоваться содержимым. Нахожу ватные палочки. – Давай, стягивай футболку, принцесса, – даю команду, и дочь послушно снимает вещь.

На детской нежной коже действительно начинают появляться красные прыщики.

– Загасим этих гадов, да? – усмехаюсь, когда дочь, нахмурив бровки, серьезно кивает.

После всех процедур кормлю дочь, и мы с ней усаживаемся в ее комнате. Я – с ноутом для работы, она – с пультом от телевизора. Закапываюсь в работе. Половину дня отсутствовал из-за полета в Сочи, сейчас сижу в няньках. Большой вопрос, куда делась Полина, оставив больного ребенка с домработницей.

Ближе к восьми Мия засыпает. Подкладываю под голову подушку. Касаюсь губами лба. Холодный. Хорошо, что спала температура. Выключаю свою технику, выхожу осторожно из комнаты, прикрыв за собой дверь.

В гостевой раскладываю свои вещи и набираю номер жены. Веру Николаевну отпустил раньше, смысла ей с нами торчать дома нет. Но абонент не абонент. Супер, что сказать? Искать ее по подругам? Да с какого, спрашивается.

Когда телефон вновь оживает, думал, что Полина. Но нет, Стася.

– Да, – отвечаю, а сам приземляюсь на кровать. Что-то я устал. Последние несколько дней выдаются нервными, изматывающими. Еще перелетами увлекся.

– Вадь, – тяжело вздыхает Стася. – Ты как?

– Жив.

– Супер, – хмыкает. – Ну а если по чесноку, зае… тебя эта жизнь, да?

– Стась, что ты хочешь от меня? – спрашиваю устало.

– Я по какому поводу звоню. Там мне люди знакомые шепнули, твою видели.

– Где? – сразу же сажусь в постели.

– В твоем бывшем “Кубе”.

– Зашибись, – поднимаюсь на ноги.

– А ты где? – интересуется, а я уже готов одеваться, чтобы ехать забирать эту горе-жену.

– Дома.

– А чего так рано?

– Мия заболела. Полдня торчу рядом. До Полины дозвониться не мог.

– Давай я попрошу ее упаковать в такси и домой привезти?

– Ага, послушает она. Блять, Стасян, давай ко мне сюда. Покараулишь мелкую. А я в Куб смотаюсь. Боюсь, даже если дозвонюсь до Левши, он с ней не справится. А поднимать у них скандал не хочу.

– Что не сделаешь ради любимого брата, – вздыхает девушка. – Еду уже. Пять минут, я тут недалеко.

***

И действительно мой любимый Аид приезжает быстро. Она остается с дочкой, я же за руль и в клуб. Пятница, Полину потянуло на приключения. Мать называется. Зла не хватает, от этого и тачку рву, собирая красные сигналы светофоров. Нашла куда притащить свою задницу.

Машину бросаю на парковке, еле найдя свободное место. Из здания уже приглушенно доносится музыка. Если еще и программа какая, то народу дохера, не пробиться. Но мне удается. И первое, что кидается в глаза, разглядывая танцпол – моя жена. Одно название, что жена. Еще год назад такого не было. Я не знаю, ее будто подменили. Развода не хочет, ничего не хочет, прожигает жизнь и свою и мою.

– Какие люди! – по плечу хлопают, оборачиваюсь.

– Здорова, – протягиваю руку, здороваясь с Марком.

– Мне Стаська звонила, предупредила, что ты приедешь. Ее, честно, не знаю, как выпроводить, – кивает в сторону.

– Да я понял.

– Нормальная же девка была, – удивляется.

Была. Только кому скажешь, не поверят. Анваровы так вообще в жопу дуют своей любимой доченьке. Мию любят, уже спасибо. Я же еле отвертелся от их навязчивой заботы и не влез в их бизнес. Анваров сунул Польку в свой бизнес, в итоге, она там даже не светится. Да сам Виталя все тянет. Дочь лишь прибыль получает. Судя по всему, и с успехом ее тратит. Я же в это семейное гнездо не лезу. По горло сыт.

– Заберу. Охрану предупреди, а то я от них за нее получать не собираюсь, – хмыкаю.

Тот понимающе кивает.

И дальше начинается представление. Потому что вывести пьяную Полю без криков невозможно.

Еле заталкиваю ее в туалет, чтобы окунуть лицом в холодную воду. Она кричит, брыкается. По кой хер вляпался во все это дерьмо? Я адски устал от этого “семейного счастья”. Может, самое время прекращать?

– Рот закрой, – рычу на супругу.

Она отскакивает от меня. По лицу, шее, груди стекает вода.

– Идиот, платье мое все испортил, – визжит.

– Полина, блять, мне похер на твою тряпку еле прикрывающую твои сиськи и жопу. Ты что-то разошлась в последнее время, я устал от тебя и твоих выходок.

– И что ты сделаешь мне?

– А ничего, – делаю шаг в ее сторону, она не реагирует, провоцирует. – Просто вышвырну из дома и все.

– Не имеешь права. Ты – мой муж. А я – жена. И у нас есть ребенок.

– Что-то ты о ней не вспоминаешь. Мия дома, болеет, а ты шляешься, как последняя шлюха.

– Это ты во всем виноват, – зло орет, не стесняясь в выражениях. – Ты по бабам шарахаешься при живой жене. Ты не спишь со мной, а я что, должна тебя смиренно дома ждать? Может, ты импотент? И не хочешь в этом признаваться?

Хочется разнести все здесь к чертям, да вот только калечить себя нет смысла. Делаю два резких шага в ее сторону и бью кулаком в стену недалеко от ее лица. Боль пронзает кисть, что приходится стиснуть зубы. Полина взвизгивает и зажмуривается. Никогда не бил женщин, видит бог, еле сдержался сейчас.

– В машине договорим, моя терпелка лопнула, – говорю тихо и, крутанувшись на пятках, тороплюсь покинуть уборную.

За мной цокот каблуков. Значит, Полина идет следом.

В машину сажусь первым. Быть джентльменом в данной ситуации – значит быть идиотом. Девушка следом садится в машину. В пальто, ежится. На голову накинула капюшон. Носом шмыгает. Завожу машину, включаю печку, не хватало, чтобы она еще заболела.

– Я подаю на развод, – решение проблемы приходит само собой. Оно давно вертится в мыслях, да вот только все время что-то стоит на пути.