Стою смотрю на нее, понимая, что это какой-то показной спектакль. За четыре года день семьи, ага. С легким запахом алкоголя.

– Мия, – подзываю дочь, – пока мама готовит нам завтрак, пойдем помажем лекарством твои прыщики, – беру ее за руку.

– А что случилось? – подает голос Полина.

– Хороший вопрос, да, Поля? – хмыкаю, окончательно разочаровавшись в подруге.

Пока завтракаем и болтаем с дочкой, я все чаще ловлю на себе взгляд Полины. Мия убегает к себе в комнату. Хочу уйти следом, но голос Анваровой меня останавливает.

– Может, погуляем? – спрашивает.

Я удивленно на нее смотрю.

– С ребенком, который на больничном, да? Прогулка будет в самый раз. Ты издеваешься?

– А что я должна была предложить? – пожимает плечами. – Я хочу все наладить.

– Не поздновато? У Мии ветрянка. Вчера была высокая температура, вызывали врача. Пока ты лакала свои коктейли и трясла телом на танцполе, ребенку было плохо. На звонки мои ты не отвечала. Да ни на чьи звонки ты не отвечала. Ты отдыхала. Полина, – вздыхаю я, – тебе зачем все это нужно?

– О чем ты? – отводит взгляд.

– Семья?! Вот о чем я. О дочери, до которой тебе нет дела. Может, хватит? Я устал, честно. Не вывожу.

– Что ты этим хочешь сказать? – черты ее лица становятся острее.

– Нам нужно развестись, – в этом решении я утвердился полностью. – С меня хватит.

– То есть, пока тебе это нужно было, все было хорошо, все устраивало. А сейчас все? Как только появились трудности сразу сматываться? По-мужски, – складывает руки на груди.

– Трудности? – усмехаюсь. – Ты серьезно?

– Да, – округляет глаза. – Или погоди, ты кого-то нашел, да?

– У тебя бурная фантазия, Полина.

– Я женщина и все чувствую.

– Что именно ты чувствуешь? Например, то, что меня воротит от тебя пьяной? М? Или то, что я не хочу тебя как женщину? Не потому что ты не красивая, или с тобой что-то не так. Потому что ты, Полина, подруга… была. Но ты не моя женщина.

– Я люблю тебя.

– Да бред это.

– Почему? Почему ты думаешь, что я не могу тебя любить?

– Да потому что, блять, хрень все это. Я… я не люблю тебя. Не могу. Не понимаю, как вообще это можно? Мы же дружили.

– Ты веришь в дружбу? Серьезно? Говорят, между мужчиной и женщиной дружбы быть не может. Кто-то один любит. Видимо это я. И ты мне про дружбу втираешь, а разве друзья спят?

– Это было один раз, блять, я был в неадеквате. Это было ошибкой.

– То есть, наша дочь – это ошибка? Зашибись, Ковалев. Я может и согласилась тебе помочь, только потому что надеялась, что и ты полюбишь. Для меня никаких ошибок не было. Я ни о чем не жалею.

– Приехали, – охреневаю.

– Ты слепой, Ковалев. Вообще, – разводит руками. – А когда родилась Мия, я думала, что у нас все получится. Ты же ее любишь. Это наша с тобой дочка. Ради нее мы должны быть счастливыми. Это я не вывожу, уже не знаю, как привлечь твое внимание. Я тебе ее родила! Я! Я мать твоей дочери. Разве я не достойна ответных чувств?

– Ничего хорошего, Поля, у нас не выйдет. За столько лет не вышло, сейчас так тем более.

– Па-па! – из комнаты доносится голос Мии.

– Развода не будет, – зло выдает Полина. – Иначе… иначе оставлю без дочери, – и отворачивается.

Крутанувшись на пятках, иду в детскую.

– Пап, давай поиграем, – и высыпает кубики на ковер.

Сажусь на пол и прокручивая в голове разговор, строю план действий. Нет, так дальше дело не пойдет. Сколько же можно мне мозг выносить?

После обеда, пока Мия спит, а я копаюсь в бумагах у себя в комнате, телефон оживает.

– Да, – отвечаю, не посмотрев на номер.

– Это Гуров. Добрый день, извини, что в выходной отрываю, – слышу знакомый голос старого приятеля.

– Да какие выходные, Ник? – усмехаюсь. – Покой нам только снится.

– Верно. Слушай, Ждана ознакомилась с доками. Понравился ей вариант. С утра с ней разговаривали, дала добро на работу. Скину тебе ее контакты? Там, может, спец твой с ней свяжется, – говорит, а у меня его слова мимо ушей, лишь звоночек в голове – согласилась. – Вадим?

А еще цепляет слово – утром. Они живут вместе? Это нормально, наверное, раз они собираются жениться? Но меня этот факт бесит.

– Да-да, я слышу, отвлекся. Да, конечно, скидывай. Рад, что получилось зацепить, – поднимаюсь на ноги, прохожусь по комнате.

– Да я уже и сам не ожидал. Было, когда сама нашла, но дела не двигались. А тут попали с первого раза, – усмехается. – Я только рад буду, если у вас получится, – говорит, а у меня эта фраза совсем в другом формате воспринимается.

Ник скидывает мне номер телефона и почту Жданы. Я пялюсь на буквы и цифры как дурак. Бери, звони, слушай ее голос. Но нет, я, как мазохист, даже мысли сейчас не допускаю ее тревожить. Кручу телефон в своих руках, сразу же сохраняю ее номер, записываю почту.

Как девочка, Вадик. Сам себя ругаю.

Вот она все же послушалась моего совета и не стала отказываться от сотрудничества. Моя Ждана всегда была умницей.

Подхожу к окну, упираюсь лбом в прохладное стекло. Она была замужем, я – свободным. Теперь она собирается замуж, я – женат. Надо что-то да делать. Все же после того разговора с ней, я ведь почувствовал, что ей не безразличен. Что-то осталось. Она хотела показаться ледяной, но не вышло. Вспыхивает моментом. Как и тогда…

Зажмуриваюсь. Я хочу ее вернуть. Себе. Сам упустил, пора все исправить.

Открываю глаза, снимаю блок с телефона, в контактах нахожу номер Горецкого, нажимаю на вызов.

– Вадим? – отвечает почти сразу.

– Влад, я к тебе по делу.

– Ну кто бы сомневался, – усмехается. – Выкладывай.

Глава 7

Ждана

Суббота прошла. На телефон не поступило ни одного звонка, ни сообщения. Как дура зачем-то все время заглядывала и чего-то ждала. Почему-то мне было жутко одиноко. Я не знаю, что бы я сказала Вадиму, позвони он мне. Я была на волоске от того, чтобы признаться, капитулировать… но…

Уложила Максика спать, и сама еще долго бродила по дому. Не могла найти себе место. В итоге оделась теплее и вышла во двор дома. Здесь можно услышать дыхание моря. Запах, шелест волн. Это так умиротворяет, что на душе становится легче и спокойнее.

Вернувшись домой, отправилась в душ. Забираюсь под струи воды и закрываю глаза, подставляю лицо под них. На задворках сознания промелькнуло воспоминание, как мы в душе с Вадиком… Резко распахиваю глаза от нахлынувших ощущений. Соски заныли, а низ живота наливается приятной тяжестью. Давно на меня так не накатывало желания. После родов я вообще забыла, что это такое. А тут, стонать в голос хочется. Сжимаю бедра от простреливаемых спазмов. Струи воды бьют по возбужденным соскам, доставляя боль на грани с удовольствием. Окатывает жаром, и я провожу ладонями по груди, чуть сжимая полушария. Одной рукой скольжу по животу вниз и касаюсь промежности. Там все горит от желания. Зажмуриваюсь. И мой мозг подкидывает сумасшедшие картинки из прошлого, где Вадик стоит передо мной на коленях и целует меня там. Мы принимали душ, и он…

– Ах, – касаюсь пальцем клитора, чуть надавив. Дыхание сбивается.

Его губы, его язык кружат по складочкам. Я еле держусь. Ища опору, касаюсь ладонями стены, а он продолжает меня мучить, доводя до края и снова отступая. Одной рукой касаюсь его головы, оцарапываю кожу. Он слишком коротко пострижен. Поддаюсь бедрами ему навстречу. Вадим впивается пальцами в мои ягодицы и глубже проникает языком между губ. Вскрикиваю. Запрокинув голову, ловлю капли воды. Всем своим существом концентрируя горячие ощущения там, внизу. Снова и снова подводит меня к краю. И я не выдерживаю, прошу. Прошу его не останавливаться. Прошу его дать мне это, бессвязно что-то говорю. И срываюсь, разлетаюсь на атомы, на частицы… Вадик… Боже…

Прихожу в себя от собственного протяжного стона. Сердце лупит о ребра как сумасшедшее. Ноги ватные, в голове туман. Ощущаю отголоски оргазма всем телом.

На глазах наворачиваются слезы, и я сползаю по стенке на пол, позволяя себе расплакаться, обхватив руками за плечи.

Чокнутая. Просто чокнутая. Представлять Ковалева и мастурбировать в душе. Стыдно жутко перед самой собой. Дожилась. Дала себе слабину. Рядом Ник почти каждый день. Боюсь с ним близости, а сама вон что делаю. Касаюсь ладонями своих щек. Они горят.

Прохожу в кухню, плотно закутавшись в махровый халат и наливаю себе чай с ромашкой. Пью, не торопясь, а потом иду в спальню. И стоит только коснуться головой подушки, как отключаюсь.

Утром просыпаюсь от того, что Максим забирается на кровать. Пыхтит. Подбирается ко мне и обнимает за шею, целует. От него вкусно пахнет. Детством, счастьем. Обнимаю его, переворачивая на спинку, и прижимаю к себе. Хохочет.

– А мы сегодня пойдем в гости, – говорю сынишке.

– Гости? – переспрашивает, с восторгом на меня смотря.

– Да. С Никитой.

Хмурится. И глаза эти… взгляд. Это надо же так быть похожим на отца? Маленькая копия.

– Люблю тебя, малыш, – обнимаю сыночка.

Только благодаря ему я пережила расставание с Ковалевым, только благодаря моему сыну. Я не знаю, что бы со мной было, не окажись я беременной. Да, было сложно, тяжело. Но все эти трудности того стоили.

После обеда созваниваемся с Ником, договариваемся о времени, когда он за нами приедет. Я же снова, чтобы не допускать лишние мысли, занимаюсь уборкой, потом готовлю ужин. Сомневаюсь, что мы с Максом надолго задержимся у родителей Ника. Мы уже один раз были. Макс запросился домой уже через час. Даже мопс не заинтересовал сына.

За день мы даже успеваем поспать. И в четыре уже бодренькие начинаем сборы в гости. Никита приезжает чуть раньше оговоренного времени.

– Привет, Макс, – присаживается на корточки, здороваясь.

– Пливет, – серьезно сведя брови, отвечает Максим.

– Поедешь кататься?

– С мамой поеду, – отвечает, спрятав руки за спину.

Пока мои мужчины ведут серьезные беседы, я бегу собираться. Одеваюсь скромно.

А потом едем к родителям Ника.

– Все хорошо? – спрашивает Ник, мазнув по мне взглядом, и перехватывает мою ладонь.

– Волнуюсь, – признаюсь.

– Не первый раз же. Чего ты так переживаешь?

– Мне кажется, что я не нравлюсь твоей маме.

– Тебе кажется.

Дом у родителей Никиты расположен в очень удачном месте. И достаточно дорогом. Сразу видно, что люди обеспеченные. Только вот мне это не важно. Главное, что Ник хороший человек, а все остальное…

– Рада вас видеть, – на лице его мамы расцветает улыбка.

Максик же жмется ко мне и совсем не хочет идти на контакт к будущей родственнице.

– Мы вас заждались, – подает голос Андрей Петрович, отец Никиты.

Ник помогает нам с Максимом раздеться, и мы втроем проходим в гостиную. Тут уже находится и брат Никиты, Николай.

Братья совершенно не похожи друг на друга. Если Ник русый, то Николай – полная противоположность. И, глядя на их родителей, мне понятно, кто в кого пошел. Никита явно в отца.

Братья обнимаются. Николай кивает мне, приветствуя, просканировав темным взглядом.

Вечер как вечер, если бы не саднящее чувство, что нам тут не рады. За столом родители Ника расспрашивают Николая о его успехах, о его новой пассии, которую он обещает показать в скором будущем.

– А почему сегодня без девушки? – удивленно и как-то обиженно интересуется Елена Михайловна.

– Она работает, мам, – усмехнувшись, выдает Николай. – За границей. У нее съемки. Поэтому, как только она вернется, мы обязательно приедем знакомиться.

Потом вопросы задаются Никите. О его работе, успехах.

Мы с Максимом сидим, помалкиваем. Сын не собирается слезать с моих рук. Ему здесь не нравится, я чувствую. Мне, если честно, тоже.

– А как у вас дела, Жданочка? – моя персона удостоилась внимания.