Ведьмы.Ру 2 (страница 4)
– Так это… добирались. Машину ж того… всё… козёл спалил, – Димка осторожно опустился на краешек стула. – А там-то ничего не ходит. И пришлось так. Пешком. До шоссы и потом до города уже.
– До шоссы, – повторил Земеля и, стряхнув раздражение, велел. – Рассказывайте. Сначала. И подробно.
– Ну… – эти недоумки переглянулись, пытаясь найти поддержку друг у друга. И Димка потрогал переносицу. – Короч, мы поехали. И ехали. И приехали.
– Логично.
– Ну… встали и стояли.
– Постояли? – Земеля прикусил язык.
– Ага. Ну, пока не стемнело. А темень такая, что прям хоть глаз выколи. Я и сказал, что пора.
– Это я сказал! – возмутился Ленька. – А ты со своей дурой всё ругался.
– Не всё… там связь рубанулась вдруг. Вот была-была, а потом хоба и нету! Я от сразу понял, что чего-то не того!
– Ага, счаз…
– Тихо! – рявкнул Земеля. – Дальше.
– А чего дальше? Дальше вышли. Ну, решили, что тихонечко так доберемся. Ногами. А там…
Димка обернулся на напарника. И выдохнул:
– А там дороги не такие!
– В смысле, не такие?
Может, накурились чего? С Димки станется. И второй не лучше. Это бы многое объяснило.
– Ну, не такие, как днём! Там же ж одна была. А тут три. Или даже четыре. Если с той, на которой мы стояли, то выходит четыре. Перекрёсток, стало быть. Из ниоткуда!
– Точняк, – поддержал Лёнька и даже привстал. – От не было. А потом бац и есть!
Или подрались? Из-за бабы там. Или ролика. Или ещё какой-нибудь ерунды? Сперва поспорили, потом разошлись и дали друг другу в рыло, сотреся заодно то, что ещё оставалось пригодным для сотрясения. И теперь сочиняют вон, под влиянием момента.
– Бац и есть… – эхом повторил Земеля.
– И главное такой… от такой, скажи, Лёнька, зловещий! Прям луна низко! – Димка и рукой повёл. – Вокруг тишина такая, что прям как муха бзданёт слыхать.
Образно, однако.
– А на луне – красные пятна. Кровавые! – добавил картинки Лёнька. – И свет мертвенный на землю льётся.
Или сперва накурились, потом подрались?
– Но мы не дрогнули, дядь!
– Не, не дрогнули!
– Прям увидали всё это. Душа в пятки ушла. Но мы так сказали, что исполним, чего должны!
И прям в грудь себя кулаком бахнул. Легионер недоделанный.
– Во-во… коробку вытащили. А там туман уже.
– Ползёт!
– Льётся! Растекается. И такой, кладбищенский. Духом смерти повеяло.
– Упырь завыл.
– Какой, на хрен, упырь?
– Не знаю. Конкретно не проверял. Но завыл громко. В кустах.
Земеля поймал себя на мысли, что ещё немного и он сам завоет, как тот упырь. А если упырю случилось послушать разговор вроде этого, то его очень даже понять можно.
– А потом, – голос племянничка опустился до шёпота. – Затрещало.
– Что?!
– Что-то. И появился он.
Выпить, что ли? Время, вроде, раннее, но душа уже требует.
– Кто?
– Козёл. Ну… мы сперва подумали, что это просто козёл.
– Похожий, – встрял Лёшка. – Только чёрный весь.
– Зловещий.
– И глаза жёлтые светятся.
– Вот сразу бы понять, что это демон в козлином обличье. Но мы подумали, что он так просто. Потерялся.
– И решили домой проводить? – Земеля потёр глаза.
– Не, так, шугануть чутка. Лёнька в него камень кинул.
– Не попал?
– Попал. Тот так пр ивстал чутка и рогами встретил. А камень возьми и в пыль! А потом этот козёл ка-а-ак скочит!
– Куда?
– На нас! Рожища во, – Димка развёл руки в стороны и, судя по размаху, на пути их встал не козёл, а как минимум матёрый лось. – Я едва увернулся. А он в машину хрясь!
– И промял! – добавил Лёнька.
– Машину? Козёл?
Нет, машину им Земеля выделил из того хлама, который под списание и предназначался. Но всё ж не настолько она разваливалась.
– Потом вообще опрокинул…
– Лёнька в него стрелять пытался!
– Ага.
– Идиот, – Земеля прикрыл лицо ладонью.
– Так не попал же!
– Тем более идиот.
– Он просто пули ловил! Вот как в кино! Там демон тоже поглощал энергию!
– Ага! Лёнька тогда в него… ну, артефактом кинул. Там всё одно лишние были, а тут… он бы нас вообще…
– И? – сил ругаться не осталось.
– Чего? А… так козёл поймал на лету. И сожрал. Вот прям реально так сожрал. Аж захрустело.
На этом моменте нормальный козёл, сколь бы могуч он ни бы, должен был бы и закончиться.
– Я и подумал, что всё ему, кабздец.
Полный кабздец, но не козлу, а в целом-то.
– А он так башкой потряс, – Димка потряс своею, наглядно демонстрируя, что в целом от козла по развитию недалеко ушёл. – И как дыхнёт! Огнём!
– Огнищем!
– Машина и занялась. Там ещё потом бак рванул…
– А вы?
– Мы чего? Мы… это… решили стратегически отступить. Вот… ну оно ж понятно, что тварь! Потусторонняя! Нормальные козлы себя так не ведут. Потом ещё шли. Голосовали, но брать никто не хотел. И дождь начался. Вымокли все. Я, наверное, простыл…
– А морду тебе кто поправил?
– Мне? А… это я сам, когда падал. Там же ж темень такая. И главное, вроде вот дорога, а вывела куда-то, хрен поймёшь! Вроде по дороге, а тут вдруг овраг. Овражище! И заросший. Я в него ухнул. Выбрался, а дороги нет!
– Во-во! Я тоже в овраг упал! Только другой.
Лучше б он в том овраге и остался. Но эту мысль Земляной оставил при себе.
– Значит, козёл…
– Демон! Демон в обличье козла…
– Демон в обличье козла напал на вас, сожрал весь запас артефактов…
За которые Земеля заплатил из своего, между прочим, кармана.
– …и поверг в бегство.
– Обратил, – поправил его Димка. – Правильно говорить «обратил в бегство».
– Вон!
Придурки.
Но вот… не настолько, чтоб придумать этот бред. Точнее придумывать они горазды, но уж больно заковыристо на сей раз получается. И главное, бестолково. А заковыристо и бестолково, если так-то, уже перебор.
Значит, что-то там произошло.
Что-то такое, не вписывающееся в обычные рамки. И о чём это говорит? О том, что самому надобно съездить.
– Смотри, – Игорёк разложил бумаги. – Это то, что коллектор оставил. Копии договоров. Везде твоя подпись.
– Но я их не подписывала! – Ульяна склонилась. Почему-то брать бумаги в руки не хотелось категорически, будто бы прикоснувшись к ним, Ульяна и вправду возьмёт на себя долги.
– Верю. Подписи идентичны. Вот, – Игорёк не испытывал ни малейших сомнений. Он взял два листочка, поднял их так, чтобы свет пробивался сквозь бумагу и наложил один на другой. – Смотри.
– И вправду, – посмотреть пришёл и Мелецкий, на время отстав от демона, чему тот, кажется, обрадовался. – Прям как под копирку.
– Под копирку и есть.
– Тогда надо в суд подавать, – Мелецкий продолжал жевать сырник, чаем захлёбывая. – Пусть назначают экспертизу, а она…
– Ничего не покажет, – в дом вошла Антонина Васильевна. – Доброе утро.
– Доброе, – Ульяна всё-таки взяла бумаги. – Но если они одинаковы, то это же логично, что подпись подделана. Скопирована. Перерисована там. Или отсканировали, а потом пропечатали на другом договоре.
Мама…
Вот почему у людей мамы – как мамы? Может, не всегда понимающие. Может, пытающиеся всё перекроить на свой лад, но всё равно заботливые.
А у Ульяны…
– Думаю, что помимо договоров есть иные доказательства. Скажем, видео, на котором ты подписываешь бумаги.
– Откуда? Я их не подписывала! Честно!
– Тише. Вдохни. И выдохни. Скажи, ты со своей матушкой где встречалась?
– В кафе. В дом она меня не зовёт.
– И кофе пили?
– Чай. С пирожными.
– Чай… и ты ушла раньше?
– Да.
– А кружки не убрали со стола?
– Нет.
– А не случалось ли чего-нибудь… такого? Скажем, палец не резала? Не колола?
– Палец? Нет. А…
– Кровь.
– Кровь? Кровь и вправду была. Носом пошла. Голова вдруг сильно разболелась. Жарко было очень. А я ещё тогда работала. Устала. И шла по жаре. Вот и напекло.
– А платочек тебе матушка дала?
– Да. А… что?
– У неё твоя кровь, твоя слюна и, полагаю, твои волосы. Этого хватит, чтобы создать твоё обличье.
– К-как? – Ульяна вздрогнула.
– Есть заклятье.
– То есть, можно взять и примерить обличье другого человека? – Мелецкий облизал пальцы. – Вот просто так? Круто.
– Не просто так. Это не самое лёгкое заклятье. К тому же помимо крови, причём свежей, слюны и волос оно требует силы и умений.
Умения, стало быть, у матушки были. А кровь ей Ульяна свою дала. Ещё тогда подумала, что, может, и вправду мама не такая холодная, что она на самом деле Ульяну любит, вот и волнуется.
Суетится.
А договор этот…
– То есть, она позвала меня подписать один договор, чтобы…
– Получить твою подпись, которую она повторяла. Одинаковость – это потому, что она забрала как бы память о последних делах. Нет-нет, не твою, но тела. Ведь не только внешность важна, но и манера двигаться, говорить, голос. Заклятье меняет всё.
– Она забрала это… и пошла… набрала ещё кредитов? Сколько?
Голос сорвался на крик.
– А паспорт? Как ей выдали их без паспорта?
– Думаю, она показывала свой.
– Но…
– А видели то, что она хотела. Твоя матушка стала сильной ведьмой, Уля.
И вот что Ульяне теперь с этим делать?
Доказывать, что она – это не она? Если видео есть, а оно должно быть, потому как мама никогда не была глупой, то в суд идти бессмысленно.
Свидетели, опять же. Те, кто договора составлял, подавал, они Ульяну опознают, а не маму.
А хуже всего, что от такой силы мама добровольно не откажется.
– Но вопрос, зачем ей это…
– Ради силы? – предположила Ульяна. И сама же себе ответила: – Да нет, какой смысл. Сила у неё и так была. Второй раз продать?
– Не получится.
– Тогда чтобы я договор исполнила?
– Тебе в любом случае придётся или исполнить его, или расторгнуть.
То есть, вот эти кредитные долги к договорам отношения не имеют? Тогда зачем? Мама, она же никогда ничего не делала просто так.
– Вы пойдёте со мной? На встречу?
– Думаю, – бабушка улыбнулась. – Я буду там совершенно лишней. А вот женихов возьми. И остальных тоже…
Ульяна повернулась туда, где Мелецкий, растопырив пятерню, махал перед самым носом демона.
– А… прабабушка зачем тогда? Ну, с этим договором… с Мелецкими? Может, у неё спросить можно?
– Что именно?
– Она ведь знала про договор с демонами.
– Про то, что договор заключён, да, знала. Но подробности – вряд ли. Как правило демоны не жену ищут.
– А что?
– Душу, которую могут подчинить. Когда мать отдаёт нерождённое дитя, то отдаёт с ним всё, и свою к нему любовь, и его к ней.
Антонина Васильевна вздохнула:
– А любовь – страшная сила. Её взращивают, а после переделывают к цепи, которые приковывают отданное дитя к демону. И тот становится всем – матерью, отцом, самим смыслом жизни. Он не просто служит хозяину, но делает это со всею страстью, если так можно выразиться. Он исполнит любой приказ, даже на мгновенье не задумавшись, что он делает. Он отдаст хозяину и силу, и жизнь, и всё-то, что у него есть.
То есть, Ульяне, можно сказать, повезло.
– А Данила при чём?
– Договор связал его с тобой. Так что есть ещё один способ. Древний весьма. О нем в законах ни слова.
– Почему?
– Зачем, когда и так все знают. Или знали, – поправилась бабушка.
– И что за способ?
Теперь уже демон махал растопыренной пятернёй перед лицом Данилы. И когти выпустил. Те поблескивали чёрными искорками.
– Он может вызвать демона на смертный бой, одолеть его и вырвать сердце. Тогда все узы клятвы спадут.
Ульяна посмотрела снова.