– Я ничего не умею делать… – поникшим голосом заговорила Полякова. – Специальности никакой у меня нет, я вышла замуж почти сразу после окончания школы, даже выучиться ни на кого не успела. Родился Ваня, пошли пеленки, распашонки…

– А посуду мыть вы умеете? – задал неожиданный вопрос майор.

– Разумеется… – не сразу ответила она.

– Ну, так пошли бы посудомойкой в какую-нибудь столовую или чайную.

– В столовую или чайную? Посудомойкой? – скривилась Инга Владимировна. – Чтобы я стала мыть посуду за кем-то? Вы что, меня обидеть хотите?

– А при чем тут это? – вполне искренне удивился Щелкунов. – Работу при желании всегда можно найти. У нас безработицы нет, мы ведь не какие-нибудь там Американские Штаты… А потом, в нашей стране любая работа в почете. Или вам в школе об этом не рассказывали?

Заметив, что эта тема Поляковой неприятна и она может замкнуться при дальнейшем разговоре и вообще перестать отвечать на вопросы, Виталий Викторович решил перевести беседу в иное русло. Вспомнив про ухажеров Поляковой, о которых ему рассказал капитан Рожнов, он без обиняков спросил:

– У вас есть какие-то мужчины, с которыми вы сейчас встречаетесь? Мне бы хотелось, чтобы вы ответили на мой вопрос откровенно.

– А разве это каким-то образом касается убийства моего мужа? – безо всякого смущения спросила Инга Владимировна.

– Это не личное любопытство. Если я задаю такой вопрос, значит, касается, – ответил Виталий Викторович, оставаясь невозмутимым. Слегка подумав, он добавил: – Причем касается напрямую.

– Что ж, если вы так желаете… – Полякова продолжала смотреть на майора, как люди смотрят на какие-нибудь неодушевленные предметы, не имеющие для них особого значения. Для себя она уже все решила. – Я встречаюсь с одним интересным мужчиной. Он мой любовник, причем уже очень давно.

– Мне важно знать, кто он и как его зовут, – продолжил допрос Щелкунов, явно заинтересовавшись любовником Поляковой.

Вытащив из кармана небольшой блокнот с хорошо заточенным карандашом, он приготовился записывать.

– Очень хороший человек. Врач. Хирург. Зовут его Степаном.

– Его полное имя?

– Степан Федорович Горюнов.

А вот это уже настораживало. При осмотре трупа судмедэксперт сказал, что рана на шее трупа была нанесена предположительно острым скальпелем, то бишь хирургическим инструментом. Да и сам труп был обнаружен недалеко от городской клинической больницы. Два совпадения – это уже не случайность, а некоторая закономерность. Неужели нашелся подозреваемый?

– У вас ведь ребенок… – в некоторой задумчивости произнес майор.

– И что с того? – с неким вызовом приподняла подбородок Инга Владимировна.

– Ребенок подрастает и начинает все понимать, как он отнесется к тому, что его мать изменяла отцу?

– Меня это не особенно интересует. Вырастет, у него будет своя жизнь, вот тогда поймет!

– Сын точно от вашего мужа? – поинтересовался Виталий Викторович.

– Какое это имеет значение? – слегка возмутилась Полякова. – Тем более сейчас…

– Большое, – твердо произнес майор и посмотрел прямо в глаза женщине.

– Думаю, что да, – после недолгого молчания ответила Инга Владимировна и слегка прикусила губу.

– Думаете, но не уверены?

Последующее молчание подтверждало, что она и сама не уверена, от кого прижила сына: от Полякова или от Горюнова. Значит, отношения с неким Горюновым действительно очень давние и гораздо более глубокие, чем может показаться на первый взгляд. И долгие годы замужества не сумели развести любовников в разные стороны.

– А ваш муж догадывался о вашем возлюбленном?

– Думаю, что догадывался, – прозвучал ответ. Не сразу, правда.

– И он молчал?!

– Видно, его все устраивало… – передернула плечами вдова.

– А где Горюнов работает, вы знаете?

– Конечно, знаю. Он работает в городской клинической больнице…

«Вот и подтверждение! – У Щелкунова пробежал холодок по спине. – Вряд ли это простое совпадение. Значит, в деле имеется подозреваемый». Он хотел уже распрощаться с хозяйкой квартиры, но вспомнил, что всезнающая соседка упоминала еще второго ухажера Инги Владимировны, с холеными усиками, и задал еще один вопрос:

– А ваш второй… ухажер? Кто он?

– Какой еще второй? – удивленно подняла бровки Инга Полякова. – Нет у меня никакого второго ухажера!

– Вас видела с ним ваша соседка. Импозантный мужчина с тонкими усиками, – напомнил Виталий Викторович.

– Уж не тетя ли Маша это вам сказала? – скривила губы Полякова. – У нее недостаток такой… Она о нас все знает! Сидит на лавочке, выдумывает всякие сплетни! Нет у меня никакого второго…

Глава 4
Железное алиби

При осмотре трупа Полякова были тщательно исследованы и следы на месте преступления, благо что на свежем снежке они просматривались весьма отчетливо. Одни следы принадлежали убитому Полякову, а вот вторые, и в этом не было никакого сомнения, были следами убийцы, потому что иных отпечатков ног возле трупа больше не обнаружилось. Следы соответствовали сорок первому размеру. В общем-то, не очень большому для мужчины, если, конечно же, убийцей действительно был мужчина.

Допросить хирурга Горюнова майор Щелкунов поручил Зинаиде, но она неожиданно свалилась с высокой температурой – имелось обоснованное подозрение на двухстороннее воспаление легких. Виталий Викторович купил на базаре небольшую баночку меда и велел ей никуда не выходить и дожидаться участкового врача. На что Зинаида Борисовна в шутливой форме ответила:

– Есть…

Можно было отправить в горбольницу Валентина Рожнова, но тот после признания Инги Поляковой опрашивал ее соседей по дому и бывших сослуживцев покойного. А это не один и не два человека. Опросы и записи отнимали очень много времени. А некоторых и вовсе предстояло допросить по второму разу.

Так что в больницу, чтобы опросить подозреваемого Горюнова и медперсонал, дежуривший в вечер убийства, Виталий Викторович отправился сам. Впрочем, не впервой!

⁂

Дело об убийстве Константина Полякова свалилось на майора буквально через неделю после завершения дела о так называемых «масочниках» – так оперативники и следователи называли дело о банде комсомольцев – передовиков производства (один из них был даже орденоносец, кавалер ордена Трудового Красного Знамени), грабивших в масках зверей: волка, лисицы, зайца, медведя и льва.

Поначалу они обворовывали по наводке знакомого участкового барыг и спекулянтов, нажившихся в годы войны на бедах и горестях простых людей. Среди ограбленных комсомольцами были бывшая заместитель начальника Управления нормированного снабжения Раиля Низамовна Низамутдинова, ведавшая до конца сорок седьмого года продовольственными карточками на хлеб, крупы, жиры, макаронные изделия, мясо, рыбу, не забывая при этом о себе, причем сильно не забывая… Весь неучтенный товар за большие деньги продавался в годы войны на черном рынке. Утрата продовольственных карточек грозила семье огромной бедой, нередко заканчивающейся голодными обмороками.

Был среди экспроприированных «ударниками труда» начальник отдела снабжения Республиканского треста хлебопекарной промышленности Яков Михайлович Шпейер, наживший на ворованной муке, яйцах и сливочном масле десятки тысяч рублей. Денежки хранились, естественно, у него дома. Также попал под «экспроприацию» комсомольцев-передовиков Рустам Мирзоевич Исаев, один из ответственных работников советской торговли, напрямую связанный с Центральным рынком города. Он ведал учетом и контролем, если иначе – воровал и себя же контролировал. А еще комсомольцы-налетчики весьма успешно ограбили заведующего сектором Госплана республики при Совете министров товарища Голохвастова Эдуарда Васильевича, также сильно пекущегося о своем личном достатке и благосостоянии. Никто из высокопоставленных чиновников в милицию по поводу ограбления заявлений не подавал. Потому как при перечислении похищенного имущества, а также наличности, составляющей десятки тысяч рублей, непременно возник бы вопрос: откуда, уважаемые товарищи, у вас такие деньги, когда вся страна живет по карточкам и едва ли не впроголодь?

Когда наводчика-участкового уволили из органов за пьянку, а деляги, торгаши и прохвосты, которых он вычислил, уже закончились, «передовики производства» после недолгого затишья принялись грабить магазины. Из «борцов за справедливость» (как они сами себя не без гордости называли) экспроприаторы превратились в обычных налетчиков, грабителей и убийц. Банда принялась грабить продуктовые и промтоварные магазины и даже совершила налет на сберегательную кассу, находящуюся на улице Пушкина. Не обходилось без жертв – гибли покупатели, продавцы, милиционеры. Без колебаний преступники избавлялись от свидетелей, увидевших их без масок. Поэтому отдел по борьбе с бандитизмом и дезертирством городского Управления МВД, в производстве которого было дело о «масочниках», довольно долгое время не имел никаких результатов по розыску и обезвреживанию банды – примет преступников попросту не имелось.

Два года банду не могли установить и обезвредить. Во время долгих и скрупулезных оперативно-разыскных и следственных действий все же удалось накопать информацию о личностях преступников и узнать приметы некоторых из них. Тогда никто не мог подумать, что костяк банды составляют молодые люди, активные заводские комсомольцы, передовики производства, работающие на оборонном авиационном заводе и ежедневно перевыполняющие производственный план, а не матерые уголовники, как это происходит в большинстве случаев.

Когда же членов банды удалось выявить и арестовать, сотрудники городского Управления милиции были крайне изумлены: безжалостными бандитами и убийцами оказались комсомольцы, получившие образование и воспитание уже при советской власти. Такого в Советской стране быть попросту не могло! А оно вон как обернулось…

Следствие по делу «масочников» еще продолжалось, требовалось уточнить некоторые детали, но было уже понятно, что за содеянное зло они получат по всей строгости закона…

⁂

Городская клиническая больница была построена недавно на месте развернутого в годы войны эвакогоспиталя. Это было новое здание в три этажа с новейшим медицинским оборудованием, включающим в себя рентгеновские аппараты с электронными трубками, что позволяло на раннем этапе диагностировать болезни, такие как рак и туберкулез, выявлять скрытые патологии, что значительно облегчало работу хирургов и весьма повышало качество лечения.

Хирургическое отделение располагалось на первом этаже.

Майор Щелкунов нацепил тряпичные бахилы с завязками и вошел в стеклянные двери. Усталая пожилая медсестра, сидевшая за столом, вопросительно глянула на него и громко спросила:

– Вы к кому, молодой человек?

– К Горюнову, – ответил Виталий Викторович, потоптавшись на месте.

– Степан Федорович сейчас на операции.

– И когда он освободится?

Медсестра, повернув голову, посмотрела на висевшие над головой большие круглые часы в черном корпусе и сказала:

– Не раньше чем через минут сорок. Операция серьезная, уже два часа идет.

– Можно я подожду его?

– Вон там у его кабинета посидите, – указала женщина на несколько стульев возле одной из дверей. – И наденьте, пожалуйста, халат.

– Слушаюсь, – дисциплинированно проговорил Щелкунов.

Он снял с вешалки у входа застиранный и не очень свежий белый халат, накинул его на плечи и прошел к кабинету Горюнова. Сев на стул, откинулся на широкую спинку, закрыл глаза и крепко задумался.