Каждый раз глядя в ее испуганные глаза, хочу высказать все это. Но не могу, отворачиваюсь. Хотя всего трясет. Как сказать этому наивному олененку, что ее любимый не просто уехал? Не заставляли его родители – сам сбежал. Наоборот, только и ждал, когда она родит. Чтобы добиться-таки своего, выкрутить руки папе с мамой и получить желаемое. Долго он к этому шел, и все же получилось. Уже с радостью родители на все согласились, и быстрей из страны. Лучше же, чтобы сын учился за рубежом, чем женился на какой-то девке. Ну и пусть подлец и сволочь. Зато свободный для дальнейшего брака по расчету. По родительскому, разумеется. Хотя и сейчас понятно, что руки выкрутить ему не получится и в следующий раз. Но они все еще надеются, что, повзрослев, Даня прекратит делать только то, что ему самому угодно. И оставлять разгребать это остальным.

На сей раз разгребать придется мне. Потому что чувствую себя ужасно виноватым. Пусть и абсолютно ни при чем. Если бы не уехал тогда, не оставил бы всю эту ситуацию… Не знаю, что было бы… Но до рождения ребенка как-то проще, наверное, прошел бы откровенный разговор. О том, что Даня вовсе не любит ее, а просто использует, чтобы насолить родителям. Чтобы держать их в тонусе девушкой-простушкой. Очень уж они не хотели родниться с какими-то Кореневыми. А брат при каждом скандале именно это и обещал. Смеялся и говорил, что еще и внуков им заделает с Агатой. Я однажды поприсутствовал, попробовал внушение вместо отца с матерью сделать, так мне велели не вмешиваться. Собрал вещи и съехал из дома. Снял квартиру, жил отдельно. Но дернуло же что-то на ту вечеринку притащиться…

А сейчас смотрю на Агату и вижу перекошенное злобой лицо брата. Как он швырнул мне свой телефон четыре дня назад и выкрикнул:

– Хочешь ее?! Забирай?! Знаю, что давно ходишь облизываешься… Думаешь, в ней что-то особенное есть? Ха! Такая же падкая на деньги! На все готовая! И без мозгов! Бери-бери. Куда ей деваться? Теперь будет давать любому, кто кормить согласится.

Как не врезал ему тогда, не понимаю. Чтоб до ломоты в костяшках, до рассеченной кожи на кулаках. Наверное, потому что с детства на подкорке – младшего обижать нельзя. Но какой же дурак вырос. Еще и подлец. Много он девушек в свои двадцать два видел? Я-то побольше… И точно знаю, Агата не такая. Не нужны ей были его деньги. Да и откуда им взяться? Он же на родительские все время гулял. И ее брать не чурался. Агата две недели работает – Даня за вечер спускает. И не спрашивает потом, как она до следующей зарплаты жить будет. А она глупенькая, да, наивная – верила, что любит ее. Каждому слову верила. И когда сказал, что не против ребенка, тоже поверила. И вопросов не задавала – где жить будут, куда он работать пойти собирается, на что семью кормить. И никто, ни один человек ей глаза не открыл. А сейчас уже поздно. И страшно. Вдруг молоко пропадет. Чем мы дите кормить будем?

Открыл квартиру своими ключами. Вторую связку сразу в коридоре Агате отдал. Уж не знаю, как мы дальше жить будем… Одумается и займется ребенком или продолжит страдать по Дане? Понятия не имею, слишком плохо ее знаю. Не могу даже предположить – усвоила про правила или мимо ушей пропустила? Но если что, придется напоминать. Это все я организовал для возможности растить ребенка, а не для чего-то еще.

Провел в маленькую комнату. Уложили малышку. Девочка спит, умильно причмокивая губками.

– Кристина, значит? Как наша бабушка, – улыбнулся.

Невозможно, не радоваться, глядя на маленького человечка. Щечки пухлые, кулачки с ямочками, чепчик забавный.

– Да, Кристина. В честь вашей бабушки и назвала.

И посмотрела на меня так важно, с таким значением. А по мне, ерунда это все. Даньке тем более наплевать.

– Пока спит, пойдем, остальное покажу.

Странная Агата, вопросов не задает. Не удивилась, что и кроватка, и коляска есть. И детские вещички на пеленальном столике. Вообще молчаливая она – если рот и открывает, только про Даниила. И лучше б вообще молчала…

Квартира, в общем-то, обычная. Две комнаты, кухня и санузел. Прихожая большая, чтобы коляска помещалась. Вся техника, посуда и прочее в наличии. Специально выбирал, чтобы не заморачиваться сильно. Но если нет чего-то – докупит. Деньги буду давать – не жалко, в общем-то. Работа хорошая, не нуждаюсь. А вот заботиться совсем не о ком. Даже зверушкки никакой не завел из-за частых командировок. Сейчас ездить нужно реже, и иногда такая тоска накатывает…

Агата внимательно выслушала всю информацию о счетчиках, вентилях и телефонах местного ЖЭУ. Сомневаюсь, что запомнила. Но, надеюсь, хотя бы позвонить догадается, если что.

– Вот моя визитка, – положил на стол в кухне. – Сохрани номер и звони, если что. Здесь за углом детская поликлиника, набери их. Будет приходить медсестра первое время. Подробностей не знаю, честно.

– Хорошо, я позвоню, – Агата устало опустилась на стул и принялась делать, что велено.

Заметил, что прежде чем зайти в контакты и добавить мой, проверила все мессенджеры. Зря, он ей не напишет. У него и номера теперь нет. Остался в смартфоне, который сейчас лежит у меня в бардачке.

– Ты голодная? – нажал на кнопку чайника и полез в холодильник. – Я не знал, что тебе можно, поэтому купил всего понемногу. Сыр, творог, хлеб, кефир. Овощи и фрукты.

За спиной тишина. Обернулся. Сидит, задумалась. Сама бледная, изможденная какая-то. Странно, что я сразу этого не заметил… В конце концов, она не на курорте была, а рожала мою племянницу.

– Агат, ты как? Может, к врачу нужно или лекарства какие?

Реально напугался, что она может быть недостаточно здорова, чтобы в одиночку присматривать за младенцем.

– Нет, все хорошо, – ответила вяло.

И тут же вытерла одинокую слезинку с щеки. Вот черт! Что случилось-то вдруг?!

Чайник вскипел и с щелчком отключился. В кухне повисла давящая тишина.

– Даня, не приедет, да? Никогда? – а смотрит куда-то мимо меня.

Так страшно услышать ответ? Или просто так не нравлюсь, что даже смотреть не хочет?

– С чего ты взяла? – делаю удивленное лицо зачем-то. – Каникулы будут, обязательно приедет.

– Сейчас середина июля только. Зачем было так рано уезжать? – обоснованно возражает.

– Чтобы устроиться там. На это время нужно, – отвечаю уклончиво и сам себя ненавижу.

– Я уже несколько дней не могу с ним связаться. И Даня совсем ничего не написал, когда уезжал, – вот теперь она смотрит на меня.

Со смесью недоверия и мольбы. Извини, Агат, но порадовать тебя нечем. Как и помочь. Могу только продолжать вещать лютую дичь, чтобы немного успокоить.

– У него что-то с телефоном. Информацию со старой симки он не успел восстановить. Подожди немного, переделает дела и займется новым смартфоном.

Агата кивнула, но как-то не слишком уверенно. Либо не поверила, либо не утешилась этим. И снова зашла на телефоне в мессенджер. Так и будет висеть на связи в ожидании моего братца?! Злость снова поднялась внутри… Вот что она в нем нашла?! В этом расчетливом хлыще! За что так любит?! Он же наверняка ей яблока не купил за всю беременность. В женскую консультацию ни разу не проводил. Так почему?!

Чтобы немного успокоиться, принялся нарезать бутерброды. Мда, привел в дом женщину. Теперь еще и готовь ей. А она тем временем по другому страдать будет. Так разозлился, что порезался – выругался и полез по шкафам искать пластырь.

– Давай я закончу, – предложила, видя мои затруднения.

– Угу, – пододвинул к ней доску.

Сам пошел в ванную. Смыл кровь, завязал палец носовым платком. Посмотрел внимательно на себя в зеркало. Вот так выглядит отъявленный лжец. Никогда не думал, что придется думать такое, видя свое отражение.

Вернулся к бутербродам и горячему чаю. Раньше, наблюдая, как Агата суетится на кухне, готовя для брата, я всегда завидовал ему. И даже не скрывал особо. Мои все девушки такие фифы были, ногти берегли. А для Дани маникюра никогда не было жалко.

– Поешь обязательно сама, – заметил, что Агата садиться за стол не собирается.

– Не хочу, – отмахнулась.

– Ты не хочешь, а дочка проснется, захочет. И молока в чай добавь, в холодильнике есть.

Неохотно, как-то на автомате, но Агата поела. Потом предложил ей проверить, что есть для малышки и составить список срочных покупок.

– Съезжу прямо сейчас в ближайший магазин и все привезу.

Стоило бы попрощаться и оставить их справляться самостоятельно. Но как-то очень боязно – у Агаты глаза на мокром месте, а что делать с младенцем она явно не понимает. Не больше моего точно.

Спорить она не стала. Принесла пакет из коридора, выложила все на стол.

– Смесь, подгузники, одноразовые пеленки. Это моя подруга передала. Еще один комплект – бодик и шапочка. Носочки.

– В комнате на пеленалке еще есть одежда. В том числе теплый комбинезон. Консультант в магазине подсказала, что стоит взять на первое время.

– Да, я видела. Но сама не знаю даже… Наверное, теплое тоже нужно, чтобы вечером гулять, – подтвердила мои сомнения.

Разобрав окончательно пакет от подруги, прервались. Кристина проснулась и запищала. Неожиданно громко и требовательно.

– Покормишь? – посмотрел на Агату чуть испуганно.

– Попытаюсь. В роддоме она не наедалась. Поэтому Алла смесь и купила.

– Ее же готовить надо, да? – встал и схватился за упаковку. – Иди, я пока сделаю.

Как? Точно ли можно будет давать это ребенку? Не лучше ли сбежать прямо сейчас? Столько вопросов в голове… Но упрямо читаю инструкцию, снова включаю чайник. Потом мою бутылочки и аккуратно расставляю на полотенце. Даня, урод! Пока он там развлекается в Лондоне, куда так рвался, я буду скакать на одной ноге вокруг его дочки! А мог бы спокойно отдыхать дома. Но вряд ли получится, зная, что молодая мать явно не в состоянии управиться одна.

3

Агата

Все время, пока мы ехали, я отчаянно надеялась на чудо. Что вот сейчас Стас скажет, что Даня ждет нас, что это сюрприз какой-то. Но… Никто не встретил ни у подъезда, ни в квартире. А настроение старшего Вольского стопроцентно не указывало на какой-то радостный исход. Оказавшись в безопасности и относительно ясности по поводу нашего с дочкой будущего, я окончательно раскисла. Поняла, что никакого волшебства не предвидится – Даня уехал, и это оказалось для него важнее, чем рождение дочери.

Обычно могу долго строить из себя дуру, если это избавляет от конфликтов и неприятных разговоров, но я не полная идиотка точно. Все понимаю, и где-то глубоко внутри была готова к такому повороту. Жаль, что когда начало доходить, уже поздно было что-то исправлять. Да и не смогла бы. Слишком люблю Даниила. И дочку от него. И цеплялась за идеальную, самостоятельно придуманную картинку столько, сколько было возможно. А реальность? Удручающая. Я оказалась в зависимости от старшего брата Дани. От мужчины намного меня старше. Все наше прошлое общение ограничилось парой коротких разговоров и одним неприятным событием. А относился он ко мне всегда со смесью брезгливости и похоти. Ну как же, разделяет, наверное, мнение родителей – мол, привязалась дворовая девка к золотому мальчику… Только для одного и годна.

Но прежние недоразумения и обиды уже не имеют значения. Важнее, что дальше. И я понятия не имею, как сказать Стасу, что не собираюсь спать с ним за еду и крышу над головой. Ладно, за много что еще. За полную оплату нашего с Кристиной существования. И, тем не менее, нет. Я просто не смогу себя заставить. Я люблю Даню, пусть он и сбежал. Могу обижаться, плакать, проклинать лгуна и предателя, но не переключиться моментально на другого мужчину. И не моментально тоже. Никогда я не испытывала к Стасу ничего кроме затаенного страха и желания не пересекаться. Почему так, не знаю. Поначалу он не делал ничего плохого. Не говорил гадостей. Вообще не обижал. Но мне всегда было очень некомфортно в его присутствии. Возможно, потому что он на десять лет старше. Взрослый, занятой, самодостаточный, независимый от родителей. И угрюмый, задумчивый, невеселый. Иногда строгий был с нами, друзьями Дани, которые собирались в доме, когда их родители уезжали. И вот теперь я завишу от этого мужчины. И сама не до конца осознаю, как это получилось. Надо было к Алке ехать. Но я так надеялась, что Стас привезет к Даниилу…