Кое-как разобрала пакет из роддома, слезы застилали глаза. С чего Вольский взял, что я знаю лучше него насчет детских вещей и прочего? Нет, я просмотрела в интернете кучу списков и рекомендаций, но на все это у меня банально не было денег. А что нужно в первую очередь, а от чего можно спокойно отказаться, я понятия не имею. Врач, которая принимала роды, написала, что должно быть в аптечке обязательно. А про одежду и другое сказала, что по кошельку и траты. Думаю, это может означать, что в моем случае придется довольствоваться минимумом. И вроде бы Алла передала все, что приходит на ум любому взрослому человеку.

Когда Кристина проснулась, поспешила к ней. Орет она у меня громко, не услышать невозможно. Голодная или мокрая наверняка. Взяла дочку на руки и тут же убедилась, что угадала. Кристя вся извивалась, пытаясь вывернуться из пеленки. Этот трюк я определила еще в роддоме – описалась, нужно переодеть. Этим и занялась. Боязно-то как, она такая крошечная. Кажется, одно неверное движение, и поврежу ручку или ножку. Но справилась. В очередной раз. По-другому и быть не может. Все ухаживают за детьми, и я соображу, как.

Покачала ее немного, вдруг снова заснет. Но нет – пищит и ручки тянет. Значит, кормежка. Предвкушая неприятные ощущения, скривилась. Потом выдохнула и настроилась. Ребенок не виноват, что мне процесс не нравится. Переведу на смесь поскорей, если будет возможность. А пока молоко, никуда не денешься. Интересно, у Стаса получится приготовить бутылочку? Докормить сразу было бы отлично.

Села на диван, на котором, по всей видимости, теперь буду спать. Дала крохе грудь. Сжала зубы и откинулась на спинку. Потерплю хотя бы несколько месяцев, потом все. А может быть, полегче станет со временем. Только и этим остается утешаться – потому что пока больно и неприятно.

Дверь я, конечно, не подумала запереть. Вообще не уверена, что тут есть замок. Поэтому Стас вошел в комнату беспрепятственно. А я не сразу поняла, что не одна.

– Агат, ты как? – спросил тихо, привлекая мое внимание.

Подняла голову, посмотрела на него, испугалась. Зачем пришел-то? Кое-как прикрылась пеленкой.

– Нормально.

– Я бутылочку принес, – протянул мне смесь, обернутую полотенцем. – Посмотри по температуре.

Взяла, приложила к запястью.

– Нормально вроде бы, – а сама чувствую, как горят щеки и уши. – Спасибо.

Почему он не уходит? Смотрит пристально. Разве можно так пялиться на кормящую женщину?! Стыдно-то как…

– Мне ехать нужно. Сама справишься?

– Да, – поспешно кивнула.

Лишь бы оставил нас одних. И в аптеку сходим, и с голоду не умрем. Лишь бы не думать, чем потом платить придется.

– Если что, звони. Не знаю, когда смогу навестить.

Стас развернулся и направился к двери. Я выдохнула, но вдруг вспомнила, что забыла кое-что.

– Стас, – позвала тихонько.

– Что? – тут же остановился и сделал шаг обратно.

– Спасибо тебе за все. Сложно это принять, но, очевидно, что Даня здесь ни при чем. Так?

– Так. Это моя инициатива. Я считаю, что поступаю правильно. Агат, ты пока не думай ни о чем. Потом. Мы с тобой обязательно все обсудим и решим, как быть. А пока просто заботься о Кристине. Она же моя племяшка.

– Хорошо. Еще раз спасибо, – прозвучало, пожалуй, слишком сухо.

Но я, и правда, не в особом восторге от перспектив. Спать я с ним не собираюсь, а значит, никакого дальше не будет. Вернусь к Алке, как только объяснюсь со Стасом. Надеюсь, он поймет. В крайнем случае, еще и должна ему останусь.

Вольский ушел, тихо щелкнул замок. Кристинка наелась и уснула. Аккуратно переложила ее в кроватку и пошла в ванную. Ужасно хочется смыть с себя воспоминания о роддоме. Все же не курорт, хотя ничего плохого сказать и не могу. Представляю, насколько бы мне легче сейчас было дома, рядом с мамой. И я согласна все делать сама, ни на кого заботы о собственной дочери перекладывать не собираюсь. Но слова поддержки, уверенность взрослой женщины – это много. Она же сама когда-то родила меня. Наверняка, нашла бы, что подсказать и посоветовать. А я сейчас будто бы в темноте. Не знаю, что и как делать. Единственная помощь – интернет. Но не очень-то хочется воспитывать ребенка на основе информации из тематических блогов. А придется, видимо.

После душа я внимательно рассмотрела себя в большом зеркале. И снова чуть не расплакалась – живот все еще выпирает, грудь разбухла и непривычно выглядит. А я такая тощая, что кости торчат. Как быстро из спортивной девушки я превратилась просто в худую. И вот такая я нужна Стасу Вольскому? Хотя бы просто развлечься. Что-то с трудом верится. У него никогда проблем с женщинами не было. Наоборот, Даня всегда говорил, что брат меняет любовниц как перчатки. Еще осуждал его, намекая, как мне повезло с ним, однолюбом. А в итоге заврался и сбежал. Или просто продолжил жить своей обычной жизнью, куда я и младенец не вписались. Но так еще хуже.

Натянула пижаму, которую Алка предусмотрительно закинула в пакет на выписку. Надо как-то доехать до нее, кое-что еще забрать. Или смысла нет? И лучше не тащить сюда остальные вещи? Купить, раз уж Стас решил расщедриться? На самом деле, по-хорошему нужно обзавестись новым гардеробом. В том что джинсы с меня сваливаются, я уже убедилась. Значит, и остальное будет болтаться. Одежду для кормления я еще даже не смотрела. А ведь нужно, так удобнее будет.

Все мечтала, что вместе с Даней будем ходить по магазинам. Выбирать бодики и чепчики для малышки. И мне заодно что-нибудь купим. Но в последние месяцы беременности он отдалялся все сильнее. Виделись редко, на звонки отвечал через раз. А я была так занята всевозможными обследованиями, что не очень-то обращала внимание. Думала, что занят – решает, как будем жить дальше. Допускала даже мысль, что уже купил многое. Просто не грузит меня этим, все сам. А оказалось, что пока я по больницам лежала, он налаживал другую свою жизнь. Выбрал учебу в престижном вузе, а не меня с дочкой.

Хотя я лично никогда и не просила выбирать. Если бы рассказал, что хочет учиться, я бы спокойно отреагировала. Не стала бы мешать, препятствовать. Образование – это важно. Особенно, если имеешь возможность получить хорошее, а родители готовы оплачивать. А в итоге у любимого смелости не хватило даже попрощаться. Объясниться как-то. Хотя бы сообщить, что дальше я сама по себе, и рассчитывать на него не стоит. Интересно, как долго бы я обманывала себя, если бы не Стас? Так бы и жила, ожидая, что Даня вот-вот выйдет на связь? Придумывала бы причины, почему пропал? В конце концов, сошла бы с ума, наверное. И рассказывала бы Кристине потом сказки про папу-космонавта. Ужас. За одно это стоит сказать Вольскому «Большое спасибо». Развеял все иллюзии, вернул к реальности, объяснил ситуацию.

Проверила дочку – спит сладко. Волосики редкие, носик кнопочкой. Как мне принесли ее, так наглядеться не могу. Врачи в роддоме сразу сказали – вся в меня будет. Беленькая и голубоглазая. Я еще расстроилась поначалу, что не на Даню похожа дочь. А теперь думаю, что, наверное, так и лучше. Мамина радость и без всяких грустных напоминаний.

Прилегла, попробовала уснуть. График у меня теперь не самостоятельный, а детский. Только ленивый не велел спать, пока спит ребенок. А еще надо успевать поесть, помыться, переделать дела по дому, продумать все наперед. В общем, младенцы явно не спят столько часов в сутках, сколько нужно, чтобы все это переделать. Но других вариантов попросту нет. Стас, если и согласится оплачивать все безвозмездно, с племянницей сидеть вряд ли станет. У него и опыта нет, вон как руки тряслись, пока со смесью возился. Впрочем, не факт, что у меня лучше получится. Кристя его стряпню хотя бы съела. А в роддоме через раз капризничала, не желала бутылочку брать.

Поворочалась, поняла, что не усну – слишком перенервничала. Встала и пошла на кухню, чтобы в комнате не шуметь. Прибралась немного, проверила холодильник. Написала список продуктов, которые мне врачи разрешили. Потом отыскала сайт ближайшей поликлиники. Позвонила. Хорошо, что Стас догадался на визитке с обратной стороны адрес квартиры написать. А то на улицу пришлось бы бежать, а потом перезванивать.

Вскипятила чайник, сварила яйца, помыла посуду. Устала. Села и снова взяла телефон. Надо ли написать Дане, что все знаю? Или просто молчать? Написать хотелось, высказать все, что думаю о его трусливом поступке. Но эмоций было много, а слов мало. Одни ругательства. А толку от этого? Он и сам все понимает. Уверена, не думает, что я в восторге. И вряд ли особо мучается угрызениями совести. Он ведь наверняка все взвесил, прежде чем так поступить. Отложила телефон. Может, и напишу когда-нибудь. Но не сейчас. Не знаю, что сказать.

4

Стас

От Агаты поехал в офис. Работать, если честно, никакого желания. Но руководство меня не поймет – рождение племянницы не очень-то повод отлынивать. А денег теперь нужно не на меня одного, и компанию сейчас менять не вариант. Хотя я и не собирался, все устраивает. Просто настроение такое поганое – хочется буквально из собственной кожи вылезти, чтобы забыть все. Перестать чувствовать себя так паршиво, что плачь-не плачь, а мерзко на душе. Ох уж эти детские установки – когда ты старший и в ответе за все. А сейчас речь не о разбитой тарелке, а о разбитом сердце…

А на дочку Агатка смотрит так же, как на Даню всегда смотрела. И это только злит еще больше. Были мыслишки, что брат не соврал, и девчонка разочаруется в материнстве быстро. Как только поймет, что с богатым женихом пролетела. И вроде бы дошло. Но нет, обнимает малышку, в глазки заглядывает, по головке гладит. Говорит дочке что-то нежное, глупая. Будто бы ребенок понимает. Впрочем, еще совсем мало времени прошло. Возможно, я и стану свидетелем полного отрезвления Агаты. И последующего изменения отношения к ребенку. Не хотелось бы очень так разочароваться. Ведь если между Кристиной и детдомом только фантазии матери, бессмысленно тянуть с этим.

Не доехав до офиса, набрал маму. Знаю, что она скажет, но сообщить нужно. Не одному же мне тянуть всю эту ситуацию, в конце концов?!

– Мам, привет. Поздравляю, ты стала бабушкой. Девочка, назвали Кристиной.

– Стас, ты совсем связь с реальность потерял на Дальнем Востоке? – холодно ответила она. – Нашел с чем поздравлять. Этот младенец нам никто. Знать ничего не хочу. И ты, сынок, зря в это ввязался.

– Больше желающих не нашлось, – возразил сухо.

– А этой девке говорили, – в голосе матери послышались визгливые нотки. – Надо было голову включать, и проблем сейчас бы не было.

– Кто говорил? Даня? Нет, он до последнего говорил, что все хорошо. Поэтому и вопросы про проблемы все к нему. А ты могла бы и помочь. Мне.

– Не собираюсь. А этой голову нужно было включать вовремя. Даня, что? Вон, улетел. И на каникулы вряд ли приедет. Там таких штук пять найдет и будет развлекаться. А про Агатку забыл наверняка уже, и про приплод ее.

– Мам, – укоряюще вздохнул. – Речь о младенце. Ребенок-то ни в чем не виноват. А Даня виноват, по крайней мере, в той же степени, что и Агата.

– Даня мне сын, а эта – девка подзаборная. И все, Стас, давай прекратим этот бессмысленный разговор. В деньгах ты не нуждаешься, а на какие игрушки тратить сам решай. На свои или на детские. Но я, конечно, сильно разочарована. Данька – еще мальчишка, но ты-то?! Должен в женщинах хоть маленько разбираться. Гордость какую-то, избирательность иметь. А туда же! Да что в этой девке такого?!

– Хватит, – пробормотал устало.