– Кажется, на этом фронте все спокойно.

Хорошо. По крайней мере, одна часть бизнеса находится под контролем.

Глава 8
Мэдди

Пятница накануне Дня святого Валентина – идеальный вечер для ужина с родителями. Я все еще одинока, и мне предстоит встреча с матерью, которая слишком беспокоится о моей личной жизни или, точнее, о ее отсутствии. К тому же я не видела Грейсона с той неловкой, но очень горячей ссоры, которая произошла между нами у Сиенны.

Это случилось больше трех недель назад, и я старалась забыть о нем и о том злополучном поцелуе. Даже сходила на несколько свиданий, но ни одно из них не вызвало искры. Мне было до смерти скучно слушать, как парни неторопливо обсуждали свои рабочие или финансовые вопросы, я еле подавляла зевоту. Я все еще переживала из-за того, что попросила Грейсона, большого и грозного мафиози, беречь себя. Не знаю, о чем я думала в тот момент, но это было слишком личное.

Я быстро надеваю черное трикотажное платье с высоким воротом, дополняя его колготками и кожаными сапогами на каблуках. Затем наношу немного туши.

Я потратила почти час на выпрямление волос, которые такие длинные и густые, что на это всегда уходит много времени, но не могу же я позволить своей матери смотреть на меня свысока. Если я буду выглядеть идеально, у нее останется меньше поводов для придирок. Эх, и зачем я согласилась на все это?

Я допиваю последние капли просекко, и пузырьки приятно покалывают мой язык. Этого количества игристого должно хватить, чтобы выдержать сегодняшний вечер.

Телефон на стойке пищит, водитель такси уже ждет меня снаружи. Желая поскорее закончить этот вечер, я вздыхаю и, схватив сумочку и кожаную куртку с барного стула, направляюсь к выходу.

Поездка до ресторана Ля Браззери в центре города проходит быстро и без каких-либо происшествий. Прохладный воздух обволакивает тело, заставляя дрожать, когда я наконец распахиваю стеклянную дверь. Внутри меня сразу встречает жизнерадостная девушка. Ее улыбка кажется слишком яркой для моего настроения, ведь все, что я чувствую, – это страх и беспокойство.

– Добрый вечер, мисс! У вас заказан столик? – спрашивает она, постукивая пальцем по своему айпаду.

Я осматриваю зал и сразу замечаю родителей, которые сидят в самом центре. Отец радостно улыбается и приветственно машет мне рукой, а мама, оторвавшись, как я полагаю, от винной карты, поднимает голову и сразу же ее опускает.

Отличное начало.

Я улыбаюсь отцу, поднимаю руку и шевелю пальцами, а затем снова обращаю взгляд на хостес.

– Я встречаюсь здесь с родителями, – говорю я, указывая на них, и девушка с улыбкой провожает меня к столику.

Официант отодвигает для меня стул из темного дерева, и я осторожно сажусь, аккуратно положив сумочку и пальто на стул рядом. Место, где должен был сидеть мой спутник.

– Привет, дорогая, ты прекрасно выглядишь! – говорит папа, легонько подталкивая маму локтем, словно хочет, чтобы она тоже обратила на меня внимание.

– Привет, – произношу я, пытаясь скрыть раздражение в голосе.

– Как у вас дела с Грегори? Почему ты его не пригласила? – спрашивает мама высоким, пронзительным голосом, и я сжимаю переносицу, ожидая, что вот-вот в голове вспыхнет пульсирующая боль.

Зачем я вообще рассказала ей о нем? О, подождите, я ведь всегда стараюсь произвести на нее впечатление.

– Мам, мы сходили всего на несколько свиданий, и я пока не знаю, что будет дальше. Он милый и хороший парень, но я не уверена, что это серьезно.

– О, Мэдди, перестань витать в облаках. «Милый парень» – это ведь совсем неплохо, это стабильность, которая тебе подходит. В конце концов, ты же всего лишь визажист.

– Кэрол! – восклицает отец, глядя на меня с извиняющимся выражением лица.

– А что? – Она пожимает плечами, сохраняя невозмутимый вид.

Папа всегда старался меня защитить, но нужно отдать должное маме – она очень настойчива. Я не хочу, чтобы они ссорились из-за меня, однако папа всегда любил меня такой, какая я есть.

– У меня своя студия макияжа и собственная квартира, большое вам спасибо, но у меня все хорошо, – резко отвечаю я, чувствуя, как внутри закипает гнев.

Внезапно через открывающуюся дверь в ресторан врывается прохладный ветер, за которым следует фальшивый смех, привлекающий мое внимание. Не в силах сдержаться, я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на его источник, и от уведенного у меня перехватывает дыхание. В зале становится душно, как в сауне. Каждый чертов раз, когда я вижу его, мое сердце начинает бешено колотиться, как бы я ни старалась успокоиться.

Девушка, стоящая рядом с Грейсоном, выглядит как модель. На ней платье с глубоким декольте, из которого почти вываливаются искусственные сиськи, и она нежно проводит рукой по его мощному бицепсу. Я же не могу оторвать взгляд от Грейсона, который выглядит просто великолепно в своем черном, сшитом на заказ костюме. Дорогая ткань обтягивает его тело, демонстрируя рельефные мышцы, а белоснежная рубашка оттеняет загорелую кожу и короткие песочные волосы. Я пытаюсь отвести глаза, но не могу.

Как завороженная, я наблюдаю за тем, как Грейсон наклоняется и шепчет что-то на ухо своей спутнице, а потом поднимает голову и смотрит прямо на меня. Я закатываю глаза, но он лишь улыбается в ответ, и этой улыбки достаточно, чтобы мои трусики намокли.

Не желая доставлять ему удовольствия от осознания того, что я пускаю по нему слюни, я отворачиваюсь и обращаюсь к матери. К черту его самого и его глупую, притягательную улыбку! Я тянусь к меню, открываю его, пытаясь скрыть смущение, и понимаю, что в данный момент мне не под силу с ним справиться.

Я слышу позади тяжелые шаги и раздражающий смех, от которого мне кажется, что из ушей вот-вот пойдет кровь. Чем ближе Грейсон подходит к нашему столику, тем больше электрических разрядов пробегает по моему телу. Как бы случайно я вытягиваю ногу из-под стола, и Грейсон, споткнувшись о нее, чуть не падает на стол. От силы удара его ладоней о столешницу столовые приборы взлетают в воздух.

– Что происходит? – обеспокоенно восклицает мама, а я изо всех сил стараюсь сдержать смех.

Я все еще прячу лицо за меню, но мне не нужно смотреть на Грейсона, чтобы понять: он хочет меня убить.

– О, простите, сэр, я не знаю, обо что вы споткнулись. С вами все в порядке? – в недоумении спрашивает официантка.

Медленно опуская меню, я оказываюсь лицом к лицу со своим заклятым сногсшибательно красивым врагом.

Его челюсть слегка подергивается, когда он смотрит на меня, приподняв бровь.

– Ну здравствуй, солнышко, – говорит он, растягивая слова.

– Грейсон, – приветствую его я, стараясь сохранять нейтральный тон.

Я ожидаю, что он рассердится, но вместо этого замечаю его голодный взгляд, блуждающий по моему телу. Грейсон наклоняется вперед, и, когда его лицо оказывается всего в нескольких дюймах от моего, я чувствую, что не могу дышать, а сердце колотится так сильно, что, кажется, вот-вот вырвется из груди. Грейсон нежно касается губами моей щеки, и мне приходится приложить все усилия, чтобы не застонать. Наконец он выпрямляется, и я с облегчением выдыхаю, когда он покидает мое личное пространство.

– Прошу прощения за свою неловкость. Я не знаю, что случилось, и не хочу мешать вам ужинать, – говорит он с улыбкой, обращаясь к моим родителям.

Облокотившись на стол и подперев подбородок рукой, я одариваю его очаровательной невинной улыбкой, однако внутри меня бушует гнев, и я едва сдерживаю желание наброситься на него и стереть эту ухмылку с его лица.

Грейсон удаляется вместе с девушкой, которая не отходит от него ни на шаг, а взволнованная официантка принимает у нас заказ. Я выбираю стейк с картошкой и различными гарнирами, время от времени украдкой бросая взгляд на Грейсона.

– Если ты и дальше будешь встречаться с такими мужчинами, то никогда не найдешь того, кто с тобой останется. Сколько уже было свиданий, и все безрезультатно! Мне стыдно за тебя. – Мать усмехается, нарушая мой ступор. У меня нет сил возражать ей, я слишком занята тем, чтобы не расплакаться, а она не выносит слез.

– Прошу прощения, мне нужно в туалет.

Это означает, что придется пройти мимо флиртующего Грейсона. Вот бы этот человек не имел для меня никакого значения, а его поцелуй не был лучшим в моей жизни!

Когда я встаю, папа сжимает мою руку, и этого жеста достаточно, чтобы в уголках глаз начали скапливаться слезы. Несмотря на то что мы уже много лет живем отдельно, мама по-прежнему знает, как причинить мне боль. И я позволяю ей это делать, потому что отчаянно хочу показать, какая я особенная. Я опускаю голову и быстро прохожу мимо столика Грейсона. Не знаю, сколько еще смогу сдерживать свои чувства, но я больше не могу отрицать, что ревную. Мне завидно, что он трахается с кем угодно, только не со мной.

Оказавшись в безопасности уборной, я закрываюсь в кабинке и с облегчением выдыхаю. Мне так нужна минутка покоя перед тем, как мама начнет готовить новое испытание.

Этот вечер за ужином в кругу семьи дается мне с большим трудом. А тут еще и Грейсон со своими манящими, притягательными губами. Его усмешка, когда он флиртует с женщиной, которая является моей полной противоположностью, вызывает у меня раздражение. Неужели она ему нравится? Эта новость не должна была меня ранить, но что есть, то есть.

Шум открывающихся и закрывающихся дверей отвлекает от размышлений, и я прижимаюсь спиной к дверце кабинки.

– Солнышко, ты здесь? – спрашивает Грейсон, и от его глубокого голоса по моему телу бегут мурашки.

Я не могу позволить ему увидеть меня в таком состоянии, и лучше бы он не приходил сюда, чтобы посмеяться. Прежде чем показаться перед ним, я надеваю привычную маску стервы и медленно открываю дверь. Это единственный способ защитить свое сердце.

– Чего ты хочешь, Грейсон? – спрашиваю я, выходя из кабинки, и тут же сталкиваюсь с его широкой грудью.

Для женщины я довольно высокого роста, но Грейсон по сравнению со мной кажется настоящим великаном. Его рост составляет около шести футов четырех дюймов, и он возвышается над большинством людей, излучая силу и властность. Я отстраняюсь и поднимаю подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза, и, к своему удивлению, замечаю в них беспокойство.

– Когда ты выходила из-за стола, мне показалось, что ты вот-вот расплачешься. Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке. – Он поднимает руки в знак капитуляции. – Пожалуйста, не кричи на меня, я и так смущен, после того как ты подставила мне подножку перед моей дамой, – ухмыляется он.

Боже, ну и придурок. Но какой красивый! Когда он улыбается, у меня внутри все переворачивается, а трусики намокают. Я сжимаю бедра, неловко переминаясь с ноги на ногу. Вот как он действует на меня, когда входит в мое личное пространство. Его пряный аромат будоражит все мои чувства, а желание разливается по венам, вступая в опасный симбиоз с гневом и ревностью.

– Это была случайность, – пожимаю я плечами, стараясь отвести взгляд, но Грейсон, не дав мне этого сделать, прижимает указательный палец к моему подбородку и наклоняется так, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

В его глазах я замечаю вспыхнувший голод, и с каждым мгновением, пока он наклоняет свою голову к моей, мое дыхание становится все более тяжелым.

Нет, Мэдди, он встречается с другой женщиной.

Я закрываю глаза и отворачиваюсь от него, но Грейсон делает глубокий вдох и касается губами моего уха, нежно лаская чувствительную кожу.

– Я не думаю, что это была случайность. Скорее всего, ты просто немного ревнуешь.

Он прав.

Мозг кричит, чтобы я убежала, послала его ко всем чертям и забыла, но в памяти до сих пор звучат слова моей мамы о «милом парне».

Я снова поворачиваюсь к нему, и наши губы оказываются всего в одном дюйме друг от друга.

– А если и так? – спрашиваю я, прикусывая нижнюю губу.