«Ты что, думаешь, я слепой? – негодовал он про себя. – Разве я не вижу твои формы? Да будет тебе известно, мужчины в первую очередь обращают внимание не на лицо, а на фигуру; у тебя большая грудь и широкий зад, а между ними тоненькая талия – кем же ты можешь оказаться, как не женщиной? К тому же у этого дома такая претенциозная отделка, какой не встретишь в обычных домах, – ты в самом деле думаешь, что я не в курсе, что вернулся обратно в поместье Чэня? Хоть там немало женщин, я видел лишь нескольких из них, а представили мне всего одну: Де-эр. Поэтому в ответ на твоё предложение угадать, кто ты, мне, само собой, только и оставалось, что назвать это имя, ведь как зовут остальных, я не имею ни малейшего понятия – как бы я мог догадаться, окажись это кто-то из них? Кто ж знал, что ты мигом утратишь самообладание и вместо того, чтобы всё отрицать, тут же разрушишь интригу, сдёрнув вуаль!»

Но не мог же он сказать всё это вслух? Ведь не мог же?! И как бы он потом это объяснил?! В итоге Шэнь Цинцю только и оставалось, что принять загадочный вид.

Однако Де-эр – хотя следовало бы называть «её» Кожеделом – весьма быстро свыклась с разоблачением и вновь нацепила на себя образ любимой наложницы господина Чэня.

– Ты прав, это я! – заявила «она», вновь натянув несравненно прелестную, но при этом торжествующую улыбку. – И всё же тебе, Шэнь Цинцю, ни за что не догадаться, почему я избрал облик этой нежной хрупкой девушки!

Шэнь Цинцю кое-как принял скособоченное сидячее положение, всеми силами стараясь удержать свободную, но при этом не слишком неформальную позу.

Похоже, для босса по старой доброй традиции настало время признаний – и он не мог отказать Кожеделу в подобной любезности.

Не нуждавшаяся в поощрении Де-эр тут же приступила к излияниям:

– Кожедел появляется как по волшебству и исчезает, не оставляя следов, не потому, что я могу взмыть в небо и скрыться под землёй, а потому, что каждый раз, совершив убийство, я тут же надеваю кожу убитой. Обретая внешность этих женщин, я перенимаю их манеры и незаметно сливаюсь с толпой, подбирая себе новую жертву.

– Не сходится, – заявил Шэнь Цинцю.

– Что не сходится? – помрачнев, спросила Де-эр.

– Если всякий раз, убивая кого-то, ты надеваешь его кожу – к примеру, убив Де-эр, ты занимаешь её место, – при этом остаётся тело Де-эр с содранной кожей; разве людей не озадачит появление второй Де-эр?

Стоило Шэнь Цинцю сказать это, как его внезапно осенило.

Ведь в этом мире отсутствует технология экспертизы по ДНК, так что по телу с содранной кожей, похожему на кусок окровавленного мяса, весьма затруднительно судить о том, кому оно принадлежало.

– Как я посмотрю, ты уже догадался, – сказала Де-эр. – Так и есть. Я выдаю тело своей последней жертвы за тело предыдущей. К примеру, убивая Де-эр, я носил обличье Сян-эр, которая на тот момент считалась живой; облачившись в кожу Де-эр, я выдал её тело за тело Сян-эр, которое впоследствии и обнаружили.

Шэнь Цинцю воистину преклонялся перед здешними злодеями: они следовали профессиональной этике даже чересчур рьяно, не только раскрывая свои психологические мотивы, но также подробно растолковывая приёмы и ход мыслей при совершении преступления, при этом не забывая иллюстрировать свои объяснения примерами из личного опыта. По правде сказать… в сравнении с иными преподавателями, готовящими класс к Единому государственному экзамену^[47], они подходили к делу куда более ответственно!

Глаза молча слушавшего Ло Бинхэ гневно сверкали: бесчеловечное коварство демонов распалило его юношеское чувство справедливости. У Нин Инъин же голова давно шла кругом от всех этих «Сян-эр» и «Де-эр», но она не осмеливалась вмешаться.

– Выходит, тебе нужно менять кожу через определённые промежутки времени, – заметил Шэнь Цинцю. – Так для тебя это развлечение или насущная необходимость?

– Думаешь, я так просто тебе это расскажу? – ухмыльнулась Де-эр.

«Старшая сестрица – или всё-таки старший братец? – ты мне уже столько наболтала, что ответ на один вопрос погоды не сделает!» – вздохнул про себя Шэнь Цинцю.

Тем временем Де-эр двинулась туда, где сидели связанные Нин Инъин и Ло Бинхэ. Мальчик сумел сохранить присутствие духа, а девочка в ужасе заверещала:

– Не приближайся, демон! Учитель, спасите меня!

– Твой учитель связан вервием бессмертных, – расхохоталась Де-эр. – Поток его духовной энергии заблокирован, так что он и себя-то спасти не в состоянии – чем же он поможет тебе?

Неудивительно, что Шэнь Цинцю, тайком опробовав свою духовную энергию, обнаружил, что она пребывает в состоянии застоя – ранее переполнявшее его ощущение силы исчезло.

Внезапно Де-эр вновь охватила неодолимая тяга к разговорам с самой собой:

– Проклятье, если бы мастерству моего тела^[48] не был нанесён непоправимый ущерб, мне бы не пришлось непрестанно менять кожу, чтобы питаться энергией людей. Ты совсем юна, твоя кожа нежная и гладкая, к тому же ты – ученица известной школы, так что твоей энергии мне хватит надолго. А когда я высосу из твоей кожи всё подчистую, настанет черёд твоего наставника. Способности мастера меча Сюя – как раз по мне, так я буду считать, что жизнь прожита не напрасно.

От подобного поворота и Ло Бинхэ, и Шэнь Цинцю попросту утратили дар речи.

«Что ты там говорила только что? – поразился мужчина. – „Думаешь, я так просто тебе это расскажу“ – так, что ли? А в результате ты растрепала не только это, но вдобавок наболтала ещё с три короба, в частности открыв мне свои планы на будущее! Похоже, уровень профессионализма злодеев этого мира и впрямь абсолютно безнадёжен!»

После этого Шэнь Цинцю бесцеремонно поинтересовался у Системы:

«А что, если… я в ходе выполнения задания совершу ошибку и погибну, будет у меня возможность подгрузить сохранёнки и начать сначала?»

На это Система выдала:

[Бессмертное золотое тело^[49] – прерогатива главного героя.]

По счастью, сюжетные злодеи издревле обладают прекрасным качеством «я обязательно отвечу на все ваши вопросы», так что, если Шэнь Цинцю нужно было потянуть время, всё, что ему требовалось, – это продолжать засыпать ими Де-эр.

– А разве твоими жертвами не становятся одни лишь юные красавицы?

– С чего ты взял, что только юные красавицы? Мне подойдёт любой с привлекательной внешностью и нежной кожей. Просто обычно кожа мужчины не так нежна, как женская, да и юная кожа куда лучше старой. – Болтовня Де-эр лилась нескончаемым потоком, но внезапно «её» глаза позеленели от зависти, а на лице отразилась обуревающая «её» алчность. Руки с подкрашенными киноварью ногтями устремились к Шэнь Цинцю, ощупывая верхнюю половину его тела. – Однако с бессмертными совершенствующимися всё иначе: хоть ты и мужчина, твоя кожа такая гладкая и шелковистая… Давненько мне не доводилось облачаться в кожу мужчины…

От такой бесцеремонности по рукам Шэнь Цинцю побежали мурашки, однако он сумел принять строгий и неприступный вид. В его душе сочувствие боролось с омерзением.

По-видимому, этот демон и впрямь был достоин жалости: рождённый мужчиной, ради своих практик он был вынужден постоянно облачаться в кожу женщин и, пожалуй, тем самым давно заработал приличное психическое расстройство…

Но даже это не отменяло того факта, что сейчас у него был облик неотразимо прекрасной наложницы, и потому Шэнь Цинцю, смутившись от подобного ощупывания, машинально отпрянул.

Что до Ло Бинхэ, то на него это зрелище произвело неизгладимое впечатление.

Прежде ему доводилось созерцать на лице Шэнь Цинцю лишь высокомерное и насмешливое выражение – теперь же тот поневоле залился лёгким румянцем, стыдливо пряча взгляд. Вдобавок его по пояс обнажённое тело красными отметинами прочертило тонкое, но такое прочное вервие бессмертных, а иссиня-чёрные волосы разметались по плечам в бессильной попытке скрыть его наготу. При виде этого грудь Ло Бинхэ стеснил целый сонм противоречивых чувств, коих он был не в силах осознать.

Если бы Шэнь Цинцю попросили подобрать метафору к этим переживаниям, то это было всё равно что, смотря высокохудожественный порнографический фильм, обнаружить, что главную роль в нём играет твой учитель английского, который каждый день вызывает тебя к доске и, если ты не можешь ответить, триста раз лупцует тебя по ладоням; иными словами, эта сцена не просто наносила сокрушительный удар по мировоззрению, но и причиняла вполне ощутимую боль!

Внезапно Шэнь Цинцю расплылся в улыбке.

– Чему это ты улыбаешься? – подозрительно спросила Де-эр.

– Тому, что ты, купив шкатулку, возвращаешь жемчуг^[50], – неторопливо произнёс мужчина. – Из трёх присутствующих здесь людей ты не обращаешь внимания именно на того, чья кожа подходит тебе лучше всего.

При этих словах Ло Бинхэ переменился в лице.

Такого он никак не ожидал: его будто без всяких на то причин внезапно столкнули в яму с водой!

На самом деле слова Шэнь Цинцю отнюдь не были пустым трёпом. Если подумать, кто такой Ло Бинхэ? Согласно подлинной родословной, он являлся потомком древних небесных демонов. Если верить преданию, когда-то некие небожители после падения обратились в демонов – их и именуют небесными демонами для краткости. Ло Бинхэ, будущий «маленький принц» царства демонов с безупречным наследием, безусловно, представлял собой идеальный материал. Заполучи простой демон его кожу, он не только полностью возместил бы ущерб, нанесённый его совершенствованию, – быть может, на свете вовсе не осталось бы того, что ему неподвластно!

Де-эр окинула Ло Бинхэ придирчивым взглядом. Тот силился сохранить самообладание, хоть его душа пребывала в полном смятении: сколько бы мальчик ни ломал голову, он не мог взять в толк, почему всеобщее внимание внезапно переключилось на него.

– Если ты пытаешься провести меня, то хотя бы придумай что-нибудь правдоподобное, – наконец вынесла вердикт Де-эр. – Хоть основы и наружность этого мальчишки превосходны, а также он молод и свеж, как он может сравниться с тобой, достигшим средней стадии «золота и киновари»?

– С таким-то кругозором неудивительно, что из твоих практик не вышло толка, – рассмеялся Шэнь Цинцю. – Лучше бы тебе задуматься о том, с какой стати такой человек, как я, глава пика Цинцзин, взял его в ученики, если у него в самом деле нет никаких достоинств, кроме неплохих основ да смазливой мордашки? Если бы мне и впрямь требовался ученик с превосходными основами, так каждый год у порога хребта Цанцюн собираются целые толпы талантов – неужто мне не из кого выбрать? Разумеется, это тайна, недоступная пониманию посторонних.

Де-эр тут же заколебалась. «Отлично, – подумал Шэнь Цинцю, – интеллект этого злодея и впрямь оставляет желать лучшего – одурачить его ничего не стоит». Подумать только, Кожедел уже склонялся к тому, чтобы ему поверить, хоть в этих высосанных из пальца аргументах была масса проколов!

Шэнь Цинцю решил ковать железо, пока горячо:

– Если ты всё ещё сомневаешься, так это можно легко проверить. Я подскажу тебе простой способ убедиться: ступай к нему и ударь его по макушке – сразу поймёшь, соврал ли я.

Ло Бинхэ тут же побледнел.

Как бы рано он ни возмужал, он ведь всё ещё был ребёнком; если немногие взрослые способны взглянуть смерти в глаза, не переменившись в лице, то что взять с четырнадцатилетнего мальчишки?

Шэнь Цинцю старался не смотреть в его сторону, отчаянно каясь в глубине души: «Бин-гэ, если у тебя хватит великодушия простить меня за эту низкую уловку, я никогда не осмелюсь на такое впредь! И в будущем я непременно многократно расплачусь с тобой за это!»

– У… учитель! – перепугалась Нин Инъин. – Вы… вы же это не всерьёз?

В сердце Шэнь Цинцю будто натянулась тетива, так что ему было не до причитаний девочки.

– Правда ли это, ты узнаешь, только когда попробуешь, – с улыбкой обратился он к Де-эр. – В чём дело? Это же так просто – всего-навсего стукнуть мальчонку по макушке, и только-то! Даже если я обманываю тебя, ты при этом ничего не теряешь, не так ли? Или ты опасаешься, что я говорю правду, потому и не осмеливаешься сделать это?

На взгляд непосвящённых, он, безусловно, желал смерти Ло Бинхэ.

Мальчик был не в силах поверить в это: неужто отвращение Шэнь Цинцю к нему достигло подобных пределов?

Но если это так, то почему же учитель по дороге сюда обращался с ним немного лучше, чем обычно?

Ло Бинхэ рванулся с места, пытаясь подняться на ноги, и при этом с такой силой натянул верёвки, что причинил боль Нин Инъин; однако та не посмела закричать, лишь тихо захныкала.