– Он уже очнулся. Но пока не может с нами говорить, – увещевал Батлер. Все голоса доносились как из-за стены.

Ширма, проклятая ширма, которая все еще отделяла от мира. Хотелось бы вытянуть руку и отдернуть эту занавесь, но пальцы едва шевелились. Сосуд для неукротимого духа пришел в полную негодность, налился ватной неловкостью и свинцовой тяжестью. Время, просто нужно время. Терпение. Джоэл умел терпеть, но тоска бессилия давила крышкой гроба.

Перепахавшие тело швы наливались красным, две или три глубокие раны от зубов монстров загноились, вызывая жжение в правой ноге. Похоже, откромсали от голени несколько пластов мышц. Порванное легкое и вспоротый левый бок отзывались неизменной тупой болью.

Но Джоэл знал, что Страж Вселенной повелел ему выжить. Вот он и выжил, выкарабкался, как упрямый сторожевой пес, который обязан возобновить службу. И однажды утром увидел мир вокруг яснее обычного. Просто проснулся, ощущая непривычную легкость на лице: убрали маску, он дышал обычным воздухом, а не смесью из баллонов. Он просто дышал и оттого как будто парил в невесомости. Джоэл задумчиво лежал, уставившись в потолок, не выворачивая шею в попытках хоть что-то разглядеть.

– Я… есть… я… есть, я здесь, – медленно просипел он. Язык ворочался с трудом, а еще хуже работала гортань. Но он говорил. Пока не двигался, но хоть что-то. Хоть что-то.

И так, в невесомости, прошло еще несколько дней. Он не знал, сколько именно, – разучился считать в сменах сонливости и мелькании смутных образов. Лето давило жарой, где-то вращались лопасти вентиляторов – хорошее изобретение эпохи до Хаоса, которое они еще не утратили.

Доносилась прохлада, воздух снова учился верно циркулировать по легким, измученным рубцами. И голос вернулся, пока тихий и неверный, но все же голос. И возможность самостоятельно дышать. В сражениях со своим смертным телом и такие победы порой воспринимаются как чудо.

– Джолин, заходи, – донесся однажды утром из-за ширмы мирный голос Ли, почти радушный. И чьи-то легкие шаги, стук низких каблуков знакомых сапожек. Сколько раз Джоэл слышал их дробный тихий гул по брусчатке разбитой мостовой? Последний раз этот звук донесся на рассвете, когда он распластался в луже крови.

Джоэл замер, как перед броском, сердце зашлось невероятной надеждой. Ширма отодвинулась, и вот он увидел отчетливо и ясно Ли, а за ним – нерешительно ссутулившуюся Джолин в сером платье, без корзины, лишь с небольшим свертком ненужных гостинцев. Главный подарок – ее визит.

– Джолин… это ты нашла меня, – почти без запинки проговорил Джоэл.

Она кивнула, чуть не плача, бледная, но радостная. На щеках ее пламенел лихорадочный румянец.

– Джоэл, вы могли погибнуть. Вы… Ты… Джо! – вырвалось у нее, как будто она тоже разучилась говорить.

Похоже, Ли предупредил ее сдерживать внезапные порывы неведомых чувств. Неужели ее и правда так трогала его судьба? Джоэл привык, что он переживает за друзей и любимых сильнее, чем они за него. Выходит, ошибался. И ощущал вину за то, что заставляет кого-то так терзаться. Но иного выбора в ту ночь не оставалось. Победить бы тварь до конца… Все верили, что гроза миновала; все, кроме Стража Вселенной. А если он вернул к жизни, значит, еще ждут новые потрясения, значит, сокрытое туманом будущее разверзнется новыми битвами. Пока же душу наполняла радость.

Они остались втроем во всем мире: он, Ли и Джолин. В их маленьком мире за ширмой. Хотелось обнять дорогих ему людей, но лишь удалось коснуться выбившегося из-под чепца светлого локона, когда Джолин склонилась над ним, упала на колени, словно перед алтарем. Нашла еще «святыню»! Она прижала его ладонь к своей щеке и покрыла поцелуями, но больше не посмела прикоснуться: явно запретили доктора. Эти всезнающие светила уцелевшей науки.

– Джолин, как ты там оказалась? – прошептал едва слышно Джоэл. И куда только делся его низкий баритон… Наверное, уже навсегда. У Стража Вселенной голос тоже хрипел сиплым карканьем. Похоже, после заточения в темнице асуров, где бы она ни находилась, в мире Бенаам или в Хаосе.

– Вышла раньше обычного, чтобы разносить хлеб, – ответила Джолин, и снова между ними выросла колючими зарослями стена недоверия. Слишком уклончивый ответ, слишком странный. В квартале Ткачей в ту ночь царила смерть, а ей зачем-то понадобилось выносить никому не нужный хлеб. Или она не слышала, что творилось под взглядом Алого Глаза? Хотелось верить, что не слышала. А еще Джоэл надеялся, что Ли докопается до правды, пока не стало слишком поздно. Он не ведал, сколько прошло времени, но заметил, как приятно по-дружески обращался к Джолин напарник.

– Ты могла погибнуть. Джолин… – выдохнул Джоэл. – Ты видела того гигантского сомна?

– К счастью, нет. Мне ничего не угрожало, – заверила его Джолин. – Уже горел Желтый Глаз. Я вышла из пекарни… как обычно. И там – все улицы в трупах, некоторые дома разрушены… Соседи тоже ничего не понимали. А потом… потом… я нашла вас… Прямо на Королевской улице… Всего в крови. Это было ужасно. – Джолин отвернулась, тщетно пряча слезы, губы ее дрожали. – Джоэл, пожалуйста, не надо так рисковать собой. Ты нужен не только Вермело, но и нам, всем, кто тебя знает. И Ли… и мне.

Она снова прильнула к его руке, и Джоэл с исступленной лаской изголодавшегося по нежности мертвеца гладил ее мягкие теплые щеки, едва касаясь пальцами, медленно и неуверенно. Ли не мешал, стоя немного в стороне, хотя и его хотелось обнять. Но у напарников еще было немало времени: охотников пускали свободно, а Джолин попросили уйти всего через несколько минут. Короткий разговор, мгновения неразборчивой близости, более неистовой, чем единение в порыве жаркой страсти, – и прощание, ее лицо у края серой ширмы и обещание как-нибудь вернуться.

– Я вернусь к тебе, когда выйду отсюда, – пообещал Джоэл, как каторжник, прикованный цепями к стене в глубоком забое.

– Возвращайся скорее. И больше не рискуй собой. Пожалуйста, – тихо умоляла Джолин, но ее уносил вихрь мира за ширмой. Зато оставался Ли.

– Как ты… как ты устроил нашу встречу? – поразился Джоэл.

– Как-то. Умею уговаривать. Марквин, один из твоих докторов, разрешил, – нарочито беззаботно улыбнулся Ли. – Вообще-то она – ценный свидетель. Снова. Вот ее и пустили в Цитадель.

Теперь Джоэл заметил, как друг встревожен и непривычно бледен. Но он держался, окутанный неестественной радостью.

– Ее не будут преследовать? – невпопад спросил Джоэл. Привычки охотника въелись в речь, как чесоточные клещи под кожу немытого бродяги. Он совсем не о том хотел говорить, совсем не то спрашивать.

Жаждал рассказать, как качался на пламени электрических лампочек и гасил их мановением белых линий. Но это все бред. Главное – Ли и Джолин пережили ту ночь, даже без ран. И Батлер выжил, и Цитадель устояла. Только теперь Джоэл в полной мере осознавал, как фатально Вермело приблизился к страшному краху. И он предотвратил падение в хаос посреди Хаоса. Неужели и правда он? Чтобы не гордиться, Джоэл убеждал себя, будто бо́льшую часть монстров уничтожили друзья.

– Успокойся, Джо. Твое расследование временно передали мне. Я все устрою. Если кто и будет допрашивать, то снова мы. Вообще пока не думай об этом, ладно? Не волнуйся, – затараторил суетливой белкой Ли.

– Джолин… – без цели вырвалось у Джоэла. Все существо мечтало, чтобы она вернулась, осталась в их мире внутри ширмы, согрела живым теплом.

– Она молодец. Нашла тебя, наложила жгуты, скрутила из своей юбки, умело так… Потом как-то отыскала и меня. Мы успели донести тебя, – продолжал торопливо рассказывать Ли. – Ох, вспоминать-то страшно…

– Вдвоем? – поразился Джоэл.

– Да. Команду не дождались бы: там было… столько раненых, такая неразбериха. А я как чувствовал, что ты на Королевской улице окажешься.

– Бифомет Ленц шел за ней, я уверен, – хрипя ответил Джоэл. Он и не знал, что в то утро упал прямо на Королевской улице. Значит, и Вестник Змея двигался в сторону пекарни. Вот только зачем? Поглотить кошмары ее обитателей? Жутких химер и разрубленных младенцев? Или же за чем-то еще. За кем-то.

– Давай потом об этом, ладно? – попросил Ли, и лицо его исказилось на миг, всего на миг, а потом снова расцвело натянутой улыбкой мима. – Вообще, скажу я тебе, Джолин крепкая девочка.

«Еще бы: таскать такую корзину каждый день», – подумал Джоэл.

– Потом нас все-таки встретил отряд, поднятый по тревоге. Помогли. Спасибо им огромное.

– Много же я проблем доставил.

– Проблем… Джо! Ты уничтожил Вестника Змея! Ты герой! – воскликнул Ли, и тогда уже он склонился над кроватью, нервно гладя друга по волосам, согревая руки. Он лучше знал, что вернет к жизни. Джоэл ощущал прикосновения и впервые за долгое время вспомнил, что это тело создано не только для причинения боли изломанной душе. Душа… С каких-то пор поверил в ее существование. И она неизменно терзалась сомнениями.

«Уничтожил? Разве?» – все думал Джоэл, хотя усталость раненого просила поверить всеобщему ликованию. Может, и уничтожил. Маска раскололась, тени расползлись, рассыпались. Чтобы добраться до этой маски, он пожертвовал собой, открывшись удару пятерни когтей. Но последний вопль Вестника Змея напоминал злорадный смех, подсказывая: он не повержен, еще не все закончено. Они нанесли друг другу тяжелейшие травмы, но не убили до конца.

– Знаешь, Джо, я раньше паршиво думал про Умана… Но он, похоже, остался твоим другом. На самом деле. В общем, у вас одна группа крови. Ну, вот он первый свою отдал, хотя все ему говорили, что верховный охотник не обязан, – сбивчиво продолжал Ли, стремясь рассказать все, что пропустил раненый напарник, но забывая назвать хотя бы дату и сезон. – Он прибежал сразу, взвинченный такой, растрепанный. Бакенбарды топорщатся, глаза безумные. Сказал: «Плевать мне, что обязан верховный!» И еще где-то сутки все спрашивал о тебе, приходил раз двадцать. Энн мы тогда не сказали. С Батлером сидели вдвоем все там же… Ждали-ждали… Это… это было невыносимо, Джо! Не делай так больше, пожалуйста!

Ли вздрогнул всем телом, отшатнулся и заплакал, согнувшись пополам. Тревога выплеснулась из глаз: он провел невесть сколько дней в немом ожидании чуда или катастрофы. Джоэл хорошо помнил, как сам ждал выздоровления друга несколько лет назад, когда они помирились после ссоры, как каждая минута тянулась годами. И даже когда Ли пришел в себя, Джоэл боялся, что состояние напарника может резко ухудшиться. Наука, конечно, помогала спасать жизни, но некоторые порой внезапно умирали, хотя все обещали им скорое восстановление. Но ему повелел выжить сам Страж Вселенной.

– Тихо, Ли, все в порядке, – ласково сказал Джоэл, едва уловимым жестом призывая Ли подойти. Осунувшееся лицо друга разлиновали дорожки слез, глаза покраснели. Он виновато опустил плечи, шмыгая носом.

– Прости, я идиот. Обещал себе держаться. Это я должен успокаивать тебя и поддерживать. Просто… когда ты был без сознания и никто не говорил, очнешься ли ты, мы так… так боялись! Я боялся, что больше… больше никогда… Джо, я просто хочу, чтобы мы поскорее вернулись домой. Вдвоем.

– Домой? – улыбнулся Джоэл. Поддерживать… Что же поделать, если ему на всю жизнь отвели такую роль. Он поддерживал Ли, как Энн своего друга детства, Батлера.

– Да, твоя мансарда стала для меня домом. Плевать на ту мою квартирку. Я это понял перед тем проклятым дежурством. Хотел сказать тебе. У меня есть дом. Там, где живешь ты, – это и есть мой дом. И… я все думал: неужели не скажу, не успею…

– Видишь, успел.

Ли успокоился, крупные капли еще висели на ресницах, но он привычно улыбался, уже по-настоящему.

– Да, успел. Но теперь надо скорее поднять тебя на ноги.