– Скелет хорошей сохранности, скорее мужчины лет сорока-шестидесяти. Голова отделена от туловища и положена между ног. Больше ничего сказать не могу, – резонно произнес мастер. – Видишь? – Он откинул остатки полуистлевшей одежды и указал на железный кол в грудной клетке.

Тот проник между двух ребер и переломил их, раздробил третье при выходе из тела, вонзился в доску дна и, вероятно, погрузился в грунт.

– Вижу, – согласился помощник. Юноша был несказанно рад уже тому, что мертвец не кинулся на них и не попытался никого убить.

– Ты заметил, мальчик мой, у него нет… – Магистр хитро подмигнул и выжидающе уставился на парня.

– Чего? – недоуменно буркнул молодой маг и тотчас сообразил. – У него нет… клыков. Нет клыков!

– Браво, браво, мой долговязый друг, – довольно улыбнулся Угрехват. – А поэтому…

– Он не вампир! – радостно закончил фразу ученик.

– Молодец, хвалю, – играючи, кивнул опытный заклинатель. – Зайчатки, зайчатки мыслительного процесса. А теперь поглядим, мог ли он быть жертвой вампира, – многозначительно добавил знаток темных искусств и направился к ящику с походной лабораторией.

Он извлек оттуда странного вида приспособление, которое отдаленно напоминало подзорную трубу. Бронзовый корпус сверкал, как золото, а линзы из чародейских кристаллов переливались разными цветами. Тут же имелось отделение для дополнительных стекол, а еще винты грубой и тонкой настройки.

– Это – преобразователь излучения Мэрдока, – гордо сказал сэр Даргул, – незаменимая штука для таких, как мы. То есть таких, как я, у тебя пока только зайчатки, – специально, но беззлобно уел юношу старик. – Показывает любые виды магии. Ну-ка, посмотрим. – Он приставил прибор к правому глазу и склонился над костями. – Ничего, кроме естественного фона. Попробуем объектив для базионов. – Угрехват сменил насадку. – Снова ничего. Теперь конвексиальные потоки Лембоо-Митча. Опять пусто. Последнее – поляризатор Сартрэма. – Ученый приставил большой красный кристалл, похожий на лупу. – И вновь – ничего особенного, только следы заклятий примитивных сельских амулетов. Он умер естественной смертью, или вампиры имеют в своем составе частицы, не видимые преобразователем Мэрдока. А сейчас, – торжествующе произнес естествоиспытатель, вставая, – ты поднимешь нам из него скелета-стража, а я посмотрю, каковы твои успехи в некромантии. Места тут неспокойные, телохранитель нам всегда пригодится.

– Конечно, сэр, – кивнул Тэдгар из Гуртсберри.

С одной стороны, задание не было сложным. Такие вещи студенты академии проделывали уже с первого года обучения, и наш герой тоже. Но с другой, после выпуска молодой маг поднимал нежить всего раза два, а потому юноша чувствовал себя словно на экзамене. Парень застегнул робу, привел в порядок рукава, отряхнулся, подобрал посох и шагнул к краю могилы. Он начал творить заклинание – сгустки зеленого света завихрились на левой ладони и на навершье. Чары наведены. Помощник Мортимера направил их на труп. Мерцающий поток низвергся в гроб и окутал каждую косточку. Призыватель медленно поднял руки вверх, концентрируя и выстраивая энергии, и скелет стал собираться сам собой. Череп с жалкими остатками волос переместился к шее и занял исходное положение. Позвоночник выпрямился, грудная клетка будто наполнилась воздухом, плечи присоединились к лопаткам, предплечья и кисти приняли прижизненные формы, бедра вместе с голенями подняли таз. Последними восстановились сочленения стоп. Бывший крестьянин встал, огляделся пустыми глазницами, поставил ногу на край и вышагнул из ямы. Сияние сразу же исчезло. Зато Тэдгар светился радостью: не оплошал.

– Теперь я вижу, ты действительно некромант, дружок, – похвалил сэр Даргул.

– Как назовем? – усмехнулся юноша.

– А их нужно обязательно называть? – удивился Угрехват.

– Когда я учился, профессор Метцен всегда давал поднятым смешные имена, – ответил молодой маг.

– Назови как хочешь. Он же твой.

– Пусть будет Бакстер.

– Отлично, дай Бакстеру топор из той кучи. – Наставник показал на оставленные борцами с упырями орудия.

Парень принес колун и вручил своему прислужнику.

– А теперь вели ему патрулировать вокруг церковного двора и нападать на каждого, кто приблизится сюда с дурными намереньями.

Начинающий чароплет отдал приказ – безмолвный скелет-страж развернулся и пошел по направлению к выходу с кладбища.

– Ну как, теперь чувствуешь себя увереннее? – спросил старый некромант.

– Ага, – с облегчением выдохнул Тэдгар.

– Тогда за работу, сынок.

Но соседнее захоронение было пустым. Мортимер присел на корточки, кисло уставился на сломанный гроб и крепко задумался. Юноша не знал, какая деталь привлекла внимание наставника, но не мешал последнему изучать трухлявые доски и червоточины в глине. Пока мастер занят, верный землекоп может отдохнуть.

– Я понял, – с досадой произнес знаток тайных искусств, вставая. – Какой же я дурак! Здесь мы не найдем нужного образца.

– Но почему, сэр?

– Мне даже смешно. Это было очевидно. Но если мне, чтобы дойти до такого пустяка, понадобилось несколько дней, твоих зайчаток и вовсе не хватит. Могила пуста именно потому, что там лежал вампир. Чуешь?

Парень отрицательно помотал головой и для пущего уважения к наставнику присел рядом. Должен же преданный помощник разделять участь нанимателя.

– Ведь и остальные могилы вампиров пусты. Не могут они вернуться обратно. Похоже, крестьяне, которые на кладбище все перевернули, до этой мысли тоже не дошли, раз приперлись сюда с лопатами и колами. Сам посуди. Превращается покойник в вампира и начинает выбираться на свободу. Ломает крышку гроба, разгребает землю. Дышать ему не нужно, а потому рано или поздно прорваться все равно удается. А дальше? Глупо, глупо, мой лохматый друг, возвращаться назад. Если выкапываться и закапываться, вот ночь и пройдет. Призраки – вот кто возвращается к телу. И прочая бестелесная нежить. Им земля – не преграда. А тут мертвец во плоти. Не сможет он так просто попадать туда и обратно, да и незачем: тело-то всегда с ним. Да и как могила выглядеть будет? Каждый раз перекопанная? Тогда сразу очевидно, кому в грудь кол вбивать. По-моему, в свою последнюю обитель могут вернуться только те, кто лежит в склепе или в саркофаге в крипте. Откроет дверь или пододвинет плиту – и обратно. А когда на твоем пути гора земли… Сам понимаешь, нужно другое пристанище.

– А может быть, они как-то могут проходить сквозь землю или раздвигать ее.

– Ох и насмешил. Да тут магией попахивает. Магия – это не чудо, а вещь обыденная. А потому бывает только реальная магия, а нереальная – не бывает.

– И куда они направляются?

– А я почем знаю? – развел руками магистр. – Какая угодно щель – пещера, подвал. Или лес – глухая чаща, – заброшенный дом, стог сена – да любое темное место.

– Тогда мы можем уходить?

– Ну уж нет. Если я не смогу найти образец вампира, то, возможно, нам удастся заиметь пробу ткани жертвы упыря. Трофей, конечно, не столь желанный, однако достойный анализа. Кстати, нам не помешает соответствующий раздел в отчете. Так ведь даже занятнее: все самое интересное на десерт.

Пришлось снова поработать лопатой. Новое захоронение. Женщина от семнадцати до тридцати пяти лет. Голова отсечена и положена между ногами. Грудь пробита железным колом.

Угрехват опять достал преобразователь излучения Мэрдока.

– Есть! – сказал он с еле скрываемой радостью. – В спектре базионов имеется слабое очаговое свечение центрального типа. И оно никак не может соответствовать естественному полю. Посмотри-ка сам.

Старый некромант передал трубку юноше, и тот приставил окуляр к глазу. Он увидел картинку в черно-зеленой гамме, напоминавшей малахит. Земля была темной, лишь корни и трава слегка светились на фоне угольной массы. Кости казались прозрачными или полыми, стеклянными. А в нескольких ребрах и позвонках слабо сияли синие пятна неправильной формы. Молодой маг перевел взгляд на другие могилы, затем на церковь – ничего подобного.

– Видишь? – нетерпеливо спросил сэр Даргул.

– Да, – ответил Тэдгар.

– Ладно, верни мне, а то сломаешь игрушку, – велел он и забрал прибор. – Дай мне мешочек и пинцет.

Старый некромант опустился на колени и аккуратно взял несколько образцов из тех мест, где искомых очагов было больше всего.

– Видишь, парень, магическая субстанция находится внутри кости. Что это значит?

– Что она попала в ткани, возможно, при жизни с кровью.

– Именно. Если бы свечение носило периферический характер, можно было бы подумать, будто скелет обработали чем-то снаружи. Но налицо проникновение иного рода. У меня есть идея на сей счет. Но… – Исследователь задумался. – Я расскажу тебе потом. А пока рано говорить об открытии. Ну-ка, мой потный друг, бери лопату и идем дальше.

Работа успокаивала. Когда ты занят, да еще и наставник сзади все время погоняет, трудно сосредоточиться на тревоге. К тому же рассуждения сэра Даргула о пустых могилах вампиров казались убедительными.

День меж тем клонился к вечеру. На небо набежали тучи. Погода на глазах делалась пасмурнее. Впрочем, в Бьерджане, защищенной с нескольких сторон увалами, ветра не было, и на деревенском кладбище царили тишина и умиротворение. Даже листья почти не шелестели, а пение птиц не слышалось с самого утра. Лишь иногда издалека доносился стук шагов Бакстера. Тот нарезал круги вдоль невысокой ограды старого погоста.

Пришлось вскрыть еще три захоронения. Синее свечение обнаружилось в двух, одно оказалось пустым. Похоже, предположения подтвердились. Коллекция пополнилась новыми образцами. Однако почва была глинистая, тяжелая. Хорошо хоть участники карательной операции взрыхлили ее относительно недавно, да и не потрудились закопать могилы целиком, а лишь припорошили землей. Но все равно помощник устал, разгорячился и вспотел. А ведь на предательски холодном залесском воздухе и простудиться легко. Мышцы ломило, коленки ныли, еще немного – и на ладонях выступят мозоли. Вдобавок в животе давно урчало, а от голода начало сводить глотку.

Мастер знал: молодых парней нельзя долго держать без еды. Это вредно как для здоровья, так и для производительности труда.

– Давай перекусим, – предложил магистр. – Пошли внутрь.

– В церковь? – спросил Тэдгар.

– Да, забыл про правила безопасности? Никогда не есть там, где лежит трупный материал.

Юноша кивнул, бросил лопату, подхватил приборы и поплелся за наставником.

В храме царил полумрак. Через тусклые стекла проникало совсем немного света. Неф был один. Стрельчатые окна в строгих каменных рамах располагались по обе стороны при входе и в трансепте, еще три находились в апсиде. Несколько рядов расшатанных скамеек стояли по обе стороны прохода. Со стен взирали суровые лики святых, паладинов, иерархов, монахов, а меж ними теснились грифоны, единороги и драконы, а также всякие завитушки, кои знатоки искусства обычно коротко именуют растительным орнаментом. Местный художник явно плохо знал пропорции и позы. Но здесь главное – не правдоподобие, а узнаваемость. Выше красовались символы света и тьмы, эмблемы духовных орденов и герб местного епископства. Цвета потускнели и покрылись патиной задолго до оставления деревни. Наверное, их не поновляли более века. Впереди высилась кафедра проповедника со следами грубого ремонта. Краска на ней облупилась, а доски выглядели так, как будто готовы проломиться от любого шага. В восточной части стоял алтарь с грубой резьбой, но все священные предметы, конечно, уже унесли. Похоже, отряд мстителей оставил церковь нетронутой то ли из-за страха перед богом, то ли из-за того, что никто не предполагал искать здесь вампиров. Так или иначе, выглядел интерьер, словно службы тут закончились буквально вчера. Под хранительными сводами царила абсолютная тишина. Ни один звук с кладбища не долетал сюда.