– Он несколько раз сидел в тюрьме для малолетних преступников. Неоднократно угрожал своим родителям убийством. В дело вмешалась полиция. Когда он учился в старших классах, его посадили за угрозы ученикам. Он говорил, что придет в школу и всех там перестреляет. Все признаки социопата налицо. – Он раздраженно откинулся на спинку кресла. – И кто-нибудь что-нибудь сделал? Ничего. Очередной преступник проскользнул сквозь трещины в системе, и никто не понимает, как такое могло произойти. Мы все шокированы, так? Словно ничего не предвещало беды. – Его голос дрогнул, и он отвернулся от меня. – И теперь мы имеем что имеем, верно?

– Пожалуй, – пробормотал я.

– Нам приходиться иметь дело с последствиями. – Он снова посмотрел на меня и указал на меня пальцем. – Тебе, Аарон. Тебе приходится иметь дело с последствиями. Боже, ты и есть последствие. – Он покачал своей большой квадратной головой. – Те несчастные люди. Твоя бедная жена. Сукин сын. – Он прочистил горло и сказал: – Родители того парня были богатеями, представь себе.

– Какого парня?

– Волса, – сказал он. Его брови слились в одну линию, словно его озадачила моя неспособность следить за нитью нашего диалога. – Роберта Волса. Стрелка. Надежный источник сообщил, что несколько человек подали в суд на правопреемников его родителей.

– Разве так можно?

– Мне так сказали. Тебе следует разузнать об этом подробнее. Почему бы, черт возьми, и нет? Я могу сделать пару звонков для тебя, если хочешь.

– Я не хочу ни с кем судиться, Билл.

– Той семьи больше нет. Родители мертвы.

– Я просто не хочу этим заниматься.

– Понимаю, – сказал он. – Ее это не вернет, но, может…

– «Может» что?

Его лицо смягчалось.

– Слушай, Аарон, – он развернул свой ноутбук, чтобы мы оба могли видеть экран. – Я хочу показать тебе кое-что, – он нажал на несколько клавиш, подвигал мышкой, и на экране появилось изображение. Твое изображение, Эллисон. Не та увеличенная фотография, которая засветилась в прессе, а фотография, на которой ты стоишь в окружении улыбающихся детей. Если я правильно помню, это изображение из твоей статьи о юных волонтерах. Ты хотела подчеркнуть их сострадательность.

– Что это? – спросил я.

– Вторая полоса номера в ее честь, – ответил Дювани. – Все наши сотрудники принимают в нем участие. Даже компьютерщики. Он выйдет в конце месяца.

– Очень мило с твоей стороны, Билл.

Только фанфар не хватает. Но этого я ему не сказал.

– Не мог бы ты предоставить фотографию Эллисон для первой полосы? У нас только фотографии из базы дерьмового качества. Крупные планы. Может, у тебя есть что-нибудь менее постановочное? Фото, на котором она настоящая.

– Я поищу дома.

– Это было бы чудесно. – Он закрыл ноутбук. – Я не могу выразить свои чувства, Аарон. Мы все в шоке.

Я кивнул.

– И еще кое-что, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты знал…

– В чем дело?

– Ты знаешь Эллисон – она полностью отдавалась работе. И написала статей для своей колонки на три месяца вперед.

– И что?

– Я планирую опубликовать их в конце весны или начале лета, если, конечно, ты не против.

– Почему я должен быть против? Эллисон очень гордилась своей колонкой.

– Просто хотел, чтобы ты знал. Не хочу, чтобы ты открыл газету через месяц и был шокирован, увидев ее имя и фото. Ты же понимаешь, о чем я?

– Спасибо за заботу, – услышал я свой голос откуда-то издалека. Я снова отполз в серую зону, свернулся калачиком и отключился от мира вокруг. Внезапно мне захотелось вернуться домой.

– Не могу выразить… – начал Дювани, но его слова повисли в воздухе между нами. Он поднял руки в беспомощном жесте. – Дай мне знать, если я могу что-нибудь для тебя сделать, хорошо?

– Обязательно.

– Только скажи.

– Договорились, – я быстро встал и почувствовал вымученную улыбку на своем лице. У меня появилось неимоверное желание уйти отсюда. – Мне пора.

Дювани оттолкнулся ладонями от столешницы и поднялся из кресла. Он обошел стол и снова обнял меня. Зажим его галстука когда-нибудь меня убьет.

– Все что угодно, – повторил он. – Я серьезно, Аарон. Мы все ее очень сильно любили.

– Спасибо, – сказал я и быстро вышел из его кабинета.

6

Несколько дней спустя я пригласил Джули Самтер встретиться со мной за ланчем. Возможно, она была самой близкой твоей подругой в этом городе, но вы с Джули очень разные люди. Ты была сдержанной и задумчивой, сгустком темной, загадочной космической пыли, а Джули излучала теплоту и неиссякаемую жизнерадостность. Она нравилась тебе, потому что была искренней. Она нравилась мне, потому что хорошо к тебе относилась.

Когда я зашел в кафе на 49-й улице, Джули уже сидела за столиком у окна с чашкой чая в руке. Она встретила меня улыбкой, встала и крепко меня обняла. Я обнял ее в ответ. Из-за силы наших взаимных эмоций на меня нахлынула слабость. Мы долго так стояли, привлекая внимание других посетителей кафе. Когда мы наконец разомкнули объятия, глаза Джули наполнились слезами.

– Спасибо что пришла.

– Конечно, Аарон.

– Пожалуйста, сядь.

Мы сели за столик, и проницательный официант не беспокоил нас какое-то время.

– Ты отращиваешь бороду, – сказала она. – Мне нравится. С ней ты похож на альпиниста.

На самом деле, я не отращивал бороду, а пренебрегал некоторыми аспектами личной гигиены, но я лишь улыбнулся и кивнул ей в ответ.

– Твоя сестра все еще в городе?

– Нет, она уехала несколько недель назад.

– Хорошо, что она приезжала. Напомни, где она живет?

– В Миннесоте. Хочет, чтобы я пожил у нее какое-то время.

– А ты не хочешь?

– Просто мне это не показалось правильным, – ответил я. – И ты знаешь, как холодно сейчас в Миннесоте?

Она рассмеялась и сказала:

– У моих родителей есть таймшер^[3] во Флориде. Я пытаюсь вырваться туда на недельку, погреться на солнышке. Но та квартира вечно занята.

– Мы с Эллисон ездили на Флорида-Кис в прошлое Рождество.

– Я помню! Эл привезла мне футболку из одного из любимых баров Хемингуэя.

Твое прозвище в устах Джули вонзило нож мне в сердце. Твои близкие друзья и коллеги звали тебя Эл. Ты позволяла им звать тебя так, хотя ненавидела прозвища. Ты говорила, что в них есть что-то незрелое, панибратское, унизительное. Однажды, когда я игриво назвал тебя Элли-киса после особенно страстного любовного акта, ты замкнулась в себе и не разговаривала со мной целый час.

К нам подошел официант и я заказал клаб-сэндвич, хотя и не был особо голоден. Уже какое-то время мой желудок был будто завязан в узел.

– Мне нужно спросить у тебя кое-что, – начал я после того, как официант ушел. – И я сразу предупреждаю, что мне очень стыдно такое спрашивать. В последнее время у меня путаются мысли, но я все равно должен спросить.

Джули слегка сдвинула брови. Она подалась вперед и положила свою руку на мою. Ее ладонь нагрелась от кружки с чаем. Я чувствовал себя так, словно только что рассказал о том, что умираю от какой-то редкой болезни.

– У Эллисон кто-то был? – спросил я.

Джули откинулась на спинку стула. Ее рука задержалась на моей еще мгновение и, позвякивая серебряными браслетами, опустилась на скатерть.

– Что ты такое говоришь? – сказала она. Ее дыхание слегка сбилось.

– Мне просто нужно знать.

– Ты серьезно? Думаешь, Эл тебе изменяла?

Я рассказал ей о квитанции из мотеля «Валентайн».

– Я бы не сказала, что эта квитанция что-то доказывает, Аарон.

– Меня тогда не было в городе. Она уехала в Северную Каролину и две ночи жила в мотеле, пока я был в Нью-Йорке. За мотель она расплатилась наличными, чтобы я не видел эту операцию в выписке по кредитке.

– Может, она ездила туда по работе. Иногда она посещала журналистские конференции.

– Эта поездка не была связана с работой. Я звонил ей каждый вечер из Нью-Йорка, и она ни разу не сказала: «Кстати, я сейчас в Северной Каролине». Я думал, она дома. Она хотела, чтобы я так думал.

– Может, ее отправили в срочную командировку, и она не хотела, чтобы ты волновался.

– Это не командировка, Джули.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что говорил с ее начальником.

– Ох, Аарон, – тень жалости скользнула по ее лицу. – Ты обсуждал это с ее начальником?

– Я не вдавался в детали, просто спросил, не отправляли ли ее в командировку в октябре. Не отправляли. Ее никогда не отправляли по работе за пределы штата.

– Эллисон не изменяла тебе, Аарон.

– Почему тогда она ночевала в мотеле?

– Не знаю, но уверена, этому существует миллион правдоподобных объяснений. Почему первой тебе в голову пришла именно измена? Она вообще когда-нибудь тебе изменяла?

– Мне это неизвестно.

– Аарон, – сказала она, наклоняясь ко мне над столом. – Только послушай себя. Это же Эллисон. У вас был идеальный брак. И почему вдруг в твоей голове она превратилась в изменщицу?

– Послушай, – ответил я. – В последнее время у нас были проблемы. Я не знаю, что произошло, но она отдалилась от меня. Ее что-то беспокоило, она о чем-то размышляла, особенно в последние несколько месяцев. Я пытался поговорить с ней, но она уверяла меня, что это пустяки. И сейчас, когда я нашел этот чек из мотеля, я подумал, может, она отдалилась от меня по этой причине.

– То есть потому, что она начала встречаться с другим парнем? Я не верю в это, Аарон. И я не верю, что ты в это веришь. Не всерьез.

Жар стыда обжег мое лицо. Может, Джули права. Может, оказавшись в безнадежной ситуации, я позволил своему сознанию прийти к нелогичным выводам. Могло ли быть другое объяснение этой квитанции из мотеля? Конечно, почему бы и нет?

Но…

– Хорошо, – сказал я, вытянув руку вперед. – Но можно я задам тебе еще один вопрос?

– Ладно.

– Если бы у нее был роман на стороне, она бы тебе рассказала?

– То есть доверила бы мне свою тайну?

– Да, это я и хочу знать.

– Аарон, у нее не было…

– Я сейчас не об этом спрашиваю. Я хочу знать, если бы она мне изменяла, то рассказала бы тебе?

– Аарон, на этот вопрос невозможно ответить. Гипотетическое условие гипотетического условия? Серьезно?

Я посмотрел в окно. В витринах магазина через дорогу отражалось полуденное солнце. Островки грязного серого снега тянулись от входных дверей и собирались в пепельные кучи вдоль бордюра.

– Слушай, – сказала Джули, взяв в руки телефон и открыв в нем записную книжку. – Я дам тебе номер моего терапевта.

– Мозгоправа?

– Она хороший специалист.

– Ты думаешь, я сошел с ума?

– Нет, дурачок. Она помогает справиться с горем. Поговори с ней. Вот. Сохрани этот номер в своем телефоне.

– У меня нет телефона.

Она посмотрела на меня так, словно я сказал ей, что пришел без штанов. Потом она вытащила из сумки ручку и смятый белый конверт. На обратной стороне конверта она написала имя и номер и вручила его мне. Я взглянул на ее почерк, но не смог ничего разобрать. Словно передо мной была надпись на санскрите.

– Я серьезно, Аарон. Позвони ей.

– Хорошо, – сказал я, сложил конверт пополам и засунул его во внутренний карман пальто.

– И не переживай из-за этого мотеля, ладно?

– Я постараюсь.

– Кроме того, – сказала Джули, постукивая ложкой о край чашки, – когда у женщины роман, мужчина оплачивает отель. Джентльмены поступают так.

И потом она мне подмигнула, чтобы показать, что она шутит, но в то же время намекнуть, что в ее словах есть доля здравого смысла.

Я улыбнулся и сказал:

– Ты права. Ты победила. Не знаю, о чем я думал.

– Видишь? Ты наконец вернулся на планету Земля.