Мажор в наследство (страница 7)
Я киваю, действительно хорошо, что предстоит эта встреча. Иначе не знаю, как ещё добилась бы возможности поговорить. Правда, для меня остаётся загадкой приглашение нотариуса для меня и папы явиться на оглашение завещания. Ну ладно, отец, он был самым близким другом Ярославского, неудивительно, что тот оставил ему что-то. Но я-то причём? Мне ничего не нужно, я счастлива уже от того, что мы с Даней поженимся. И вышла бы за него, даже будь он нищим. Михаил Валентинович это знал, тем более непонятно, зачем меня позвали. Но на мой вопрос папа только пожимает плечами.
– Понятия не имею, Сонь, – последнее время мне кажется, что я не знал очень многого из того, чем жил и о чем переживал Михаил. Завтра все прояснится.
Глава 15
– Как ты? – мне безумно хочется его обнять, губами стереть мрачную маску с лица, разгладить морщинки. Но не решаюсь, потому что Дэн всем своим видом показывает: лучше не приближаться.
Наверно и правда не стоит сейчас давить, ведь и представить страшно, что он чувствует сейчас. Поэтому я лишь смотрю на любимого, впитываю каждую родную черточку, понимая, как сильно соскучилась за эти дни, но не позволяю себе большего.
– Нормально, – Дэн дергает плечом, будто отмахиваясь и показывая, что разговор ему неприятен. – Не понимаю только, зачем надо было сюда тащиться. Это же все формальность. Видеть никого не хочу…
И меня? Я не спрашиваю вслух, но невольно думаю об этом. Хоть и понимаю, что в такой ситуации подобные чувства совершенно естественны, все равно становится совсем тоскливо. Мне тоже кажется нелепым этот показательный визит к нотариусу. Зачем, если все и так ясно? У Ярославского не было других детей. С женой они давно расстались, и родственников тоже нет. Даня – единственный наследник. И совсем не обязательно было приглашать всех сюда, вполне достаточно дождаться законом установленного времени. Не терзать душу лишний раз, напоминая об утрате.
– Хочешь, съездим куда-нибудь, когда все закончится? – я осторожно касаюсь его плеча. – Отдохнешь, отвлечешься… Если тебе тяжело разговаривать, можем молчать. Я ничего не стану обсуждать, просто буду рядом…
– Прости, Сонь, – он мажет по мне взглядом и тут же отводит глаза. Смотрит куда-то в сторону. – Но никого – это значит, никого. С удовольствием бы свалил сейчас на необитаемый остров.
Я заглушаю разрастающуюся в сердце боль. Нельзя обижаться. Это глупо, бессмысленно и точно не поможет нашим отношениям. И эгоисткой быть тоже нельзя. Мне сейчас не о себе нужно думать, не о том, что его слова ранят, а постараться вести себя так, чтобы все-таки помочь. И если ничего не могу сделать, хотя бы принять его решение. Показать, что поддерживаю даже таким образом.
– Ладно, как скажешь, – выдавливаю улыбку. Она абсолютна неискренна, но Дэн вряд ли это заметит: он слишком поглощен собственными мыслями.
Уже в кабинете нотариуса перехватываю внимательный взгляд отца: снова беспокоится обо мне. В ответ улыбнуться уже проще, его забота трогает до глубины души. Только я-то в порядке. Вот если бы он, как мужчина, попытался поговорить с Даниилом…
Не очень представляю, как правильно вести себя в таких ситуациях. Наверное, просто нужно ждать. Банальная поговорка о том, что время лечит, сейчас, как никогда, кстати. Боль не пройдет сразу, но рано или поздно наступит день, когда ему станет легче. Должно стать. А я буду ждать столько, сколько нужно.
Погруженная в эти размышления не сразу замечаю, как в кабинете что-то меняется. В воздухе виснет напряжение, такое отчетливое, что кажется, воздух густеет, становясь вязким и тяжелым. Давит на виски, стягивает грудь. Я снова ловлю на себе взгляд отца, теперь уже – шокированный. А Дэн… Дэн смотрит так, что определение этому взгляду у меня не находится.
– ЧТО. ВЫ. СКАЗАЛИ? – продолжая впиваться в меня глазами, он обращается к нотариусу. Чеканит слова, и от странных ноток в его голосе мне становится не по себе. – Это такая… шутка?
Что я пропустила? В подобных местах и обстоятельствах не шутят, но разве могло быть что-то неожиданное в формальном чтении завещания? Мы же все прекрасно знали его содержание…
– Никаких шуток, Даниил Михайлович, – невозмутимо отзывается нотариус. – Это воля вашего отца. Можно сказать, последняя, потому что изменения в завещание он внес как раз накануне…
Глава 16
– Да нет, это точно какая-то ошибка! – в разговор вступает мой папа. Его губы странно подрагивают, будто становятся непослушными. Я вижу проступившие на висках крохотные капельки пота. Он напряжен и испуган, вот только чем?
Оглядываю присутствующих, пытаясь понять хоть что-нибудь. Почему у них такие лица, словно опять кто-то умер?
– Никакой ошибки нет, Андрей Сергеевич, – кажется, юрист – единственный оставшийся спокойным человек из всех нас. Говорит сдержанно и размеренно. И выглядит так, словно все наши возмущения и недоумения предвидел наперед. – Я лично неоднократно уточнил волю Михаила Валентиновича. Все именно так, как вы услышали.
– Он что, рехнулся? – у Дэна срывается нервный смешок. – Точно выжил из ума перед смертью.
Лицо нотариуса суровеет.
– Держите себя в руках, Даниил Михайлович. Вы говорите о своем покойном отце. А он, уж будьте уверены, находился в здравом уме и трезвой памяти до последнего дня. Я могу это засвидетельствовать.
– Да ладно, и этот бред вы называете признаками здравого ума? – Даня смеется, но от его дерганного тона мне делается жутко. – Я же никогда не соглашусь! И буду оспаривать это псевдозавещание в суде!
– Ваше право, Даниил Михайлович, но уверяю, в таком случае вы заведомо обрекаете себя на проигрыш. Документ подлинный, и вы просто потеряете время. Лучше прислушаться к воле вашего отца.
– К чему прислушаться? – шепотом уточняю у папы. Стыдно признаваться, но, похоже, выхода у меня нет. – Я отвлеклась и прослушала то, о чем вы здесь говорили. Что случилось?
Хоть и стараюсь говорить как можно тише, надеясь получить разъяснения от отца, юрист Ярославского умудряется услышать. Улыбка на его лице делается шире.
– Ничего страшного, Софья Андреевна, все очень взволнованы, поэтому не удивительно, что вы могли прослушать. Я повторю.
Я обращаюсь в слух, на этот раз собираясь не пропустить ни слова. Но уже через несколько минут чувствую себя так, будто медленно схожу с ума. Теряю связь с действительностью, а то, что происходит, какой-то сюр. Потому что такого даже в фильмах не бывает. И уж точно не мог заявить человек, которого я считала мудрым и зравомыслящим. Особенно в отношении своего единственного ребенка.