Собственно, именно этот день и был спокойным, а вот на следующий день, когда Николай вернулся с комбинезоном и страшно разобиженным на него Винем внутри обновки, он обнаружил, что у дома родителей стоит чрезвычайно дорогая машина.

Насторожился… и не зря!

– А вот и Коленька приехал! – сияя радостной улыбкой, воскликнула его матушка. – Позвольте вас познакомить!

Николай мрачно воззрился на матушку, которая по всем правилам этикета принимала гостей – двух изумительно похожих друг на друга молодых девиц.

Правда, при более пристальном рассмотрении, становилось очевидно, что одна из них, всё-таки, старше, и нос у неё как-то потоньше, чем должен был бы быть, и губы попышнее, овал лица какой-то напряжённый, да и вообще, она настолько улучшена, ухожена, удобрена всевозможными косметическо-хирургическими ухищрениями, что напоминает нечто идеально-неправдоподобное.

– Алиночка и Дианочка, это мой старший сын Николай!

– Очччень приятно! – крайне ненавязчиво произнёс Коля, намереваясь удалиться.

– Дорогой, составь нам компанию, – велела Лидия Андреевна.

– Мам, я немного занят… – попытался было улизнуть Николай.

– Коля, чем ты сейчас можешь быть занят? – удивилась Лидия.

– Надо лапы Виню вымыть, – людоедская ухмылка предназначалась младшей из гостий, которая так увлеклась рассматриванием его скромной особы, что не обратила внимания на партизана-Виню, подкравшегося к ней буквально по стеночке. Пёс вдумчиво обнюхивал её юбку и явно собирался уточнить, можно ли как-то использовать эту дамочку – ну, может, поиграть с ней как-то или на колени запрыгнуть, пусть почешет?

– Ой, уберите его! Я собак боюсь! – взвилась гостья.

Винь оскорбился и звонко затявкал.

– Уберите собаку от моей дочери! – возмутилась та, что постарше. – Лидия, ты не говорила, что у твоего сына какая-то… такса.

– Почему какая-то? – удивился Николай. – Это исключительно редкая разновидность такс, наверное, он такой один в России – с уникальным нюхом! Трюфельная такса! Эта порода способна найти трюфель на большой глубине, поэтому везде роет – ищет! Вы знаете, какой это редкий и драгоценный гриб? – с самым серьёзным видом уточнил Николай.

– Да, конечно! – про редкое и драгоценное гостьи знали много чего.

– Вот! И эта разновидность такс выведена именно для такого поиска, – абсолютно бесстрастно «просвещал» гостий Мироновский первенец, старательно не глядя на Лидию Андреевну. – А ещё если их немного поднатаскать, они отлично отличают подделки.

– Какие? – удивлённо уточнила одна из гостий – которая выглядела помладше.

– Да любые. Наверное, картины не отличит, а вот всё остальное – запросто! Заряженные ионы золота и драгоценных камней пахнут особым образом…

– Коля, ты же хотел собаке лапы помыть! – напомнила ему мама, улыбка которой становилась всё более напряженной.

– Да-да, но я же не договорил.

– Ой, Лидочка, дорогая, это так интересно! Я и не знала, что такие собачки бывают! – воскликнула другая гостья – постарше. – А стразы от брюликов он может отличить?

Откровенно сердитый взгляд матери, Николай предпочёл не заметить. Но лучше было не заигрываться – чрезмерная заинтересованность его особой в планы Николая не входила.

Выручил Винь. Может, он и не был способен отличить стразы от бриллиантов, подделку в людях видел преотлично и залился таким лаем, что Николай воспользовался этим и обрадованно смылся подальше от гостей, явно прибывших по его душу.

Глава 3. Атака с двух сторон

Лидия Андреевна от души развлекалась, провожая гостьюшек – те наперебой жаждали уточнить, откуда Николай взял такую редкую собачку, и бывают ли такие же, только попушистее, покрасивее, погламурнее, да что бы не лаяли? А если всё-таки только с лаем, то можно ли его как-то выключать, ну или потише делать?

– И вообще, с перламутровыми пуговицами, – вздохнула про себя Лидия.

После ухода гостей в комнату осторожно заглянул муж.

– Лидочка, может, ты словами Коле объяснишь в чём дело? – предложил он.

– Петь, ты ж его знаешь – он упёртый до… до самого предела. И мыслит весьма своеобразно – помнишь же, сколько мы с его наследными идеями настрадались.

– Это да! – вздохнул Петр Иванович.

– Ну вот… а ты советуешь просто сказать! Скажи такому упрямцу, он выслушает, поймёт как-то по-своему, а потом возьмёт и из чувства противоречия женится на… короче, на той, о которой я тебе говорила! А оно нам надо, такое сокровище в невестках? А ведь она и её семья очень серьёзно настроены! Вот я и хочу показать ему парад-алле – пусть сам выводы делает.

– А если сделает прямо противоположные? – Миронов живо заинтересовался причудливым ходом женского мышления.

– Не сможет! – уверенно сказала Лидия. – Я ж самых-самых выбрала – аж-искры-из-глаз, вот каких!

– Карикатурных?

– Именно. Вот номер один ты видел, когда они приехали. Скажи мне, что можно подумать, при взгляде на таких?

Миронов чётко и ясно охарактеризовал гостьюшек, и Лидия рассмеялась:

– Вот видишь! Я уверена, что Николай думает так же. А сейчас, когда узнает, что вечером у нас ещё гости будут, ещё и жаловаться на меня к тебе придёт! Ну, может, не жаловаться, но недоумевать.

Пётр Иванович едва сдержал улыбку, обнаружив сына, который действительно НЕДОУМЕВАЛ и нёс это дивное чувство к нему – как в детстве.

– Пап, можно? Я поговорить хотел. Ты не занят?

– Да, заходи, конечно, – радушно пригласил сына старший Миронов.

– Я не очень понял… мама тут обмолвилась, что у нас за ужином будут ещё какие-то эти… гости!

– Гости будут, да, – признал Миронов.

– Так уже сегодня какие-то мадамы были! Такие, что прямо, ууууххх, аж собаку мне напугали! Винь, бедняга, ничего не понял, но превентивно разлаялся. Пап, чего ты смеешься? Они и меня напугали – такие тупые, как в анекдоте!

– Видишь ли… их глава семейства в своё время выбрал себе жену по экстерьеру. Она очень опасалась потерять самую главную свою ценность – внешность, вот и занималась по большей части ею. Я знаю, потому что мне её муж периодически жалуется…

– Он-то куда смотрел?

– Куда-куда, на её внешний вид и смотрел. Да она, насколько я понял, неплохая, но все свои силы тратила только на внешность, так же и дочку воспитала. У них ещё сын есть – его мой знакомый сам воспитывает – вполне нормальный паренёк получился.

– А наша-то мама зачем меня в это пыталась впутать?

– Спроси у неё сам… – хмыкнул Пётр.

– Пап, она же должна понимать, что я с такой даже гм… короче, оно мне вообще не нужно! – Николаю было странно… он сто лет с отцом не разговаривал вот так – не для получения очередной суммы денег, а просто, как в детстве – для «поговорить».

– Не думаю, что твоя мама настолько неумна, чтобы этого не понимать, – весело хмыкнул отец. – Полагаю, что это делается не просто так.

– Но почему именно, ты мне говорить не хочешь? – догадался Николай, которому внезапно стало интересно. Настолько интересно, что мысль смотаться домой в деревню или идея переезда в коттедж к Женьке, потихоньку отступили на второй план и затаились там.

Вечером, когда на ужин приехали новые гости, Николай покосился на маму, увидел, что она ему открыто и задорно улыбается и неожиданно ответил тем же. Просто обрадовался – он сто лет не видел, чтобы у неё было такое хорошее настроение и самочувствие.

Гостей было четверо – мужчина – знакомый отца, который явно рвался пообщаться с Мироновым на тему какого-то совместного проекта, его жена, дама в сильно декольтированном «золотом» платье и уже даже не одна, а целых две дочки – одна, которая постарше, похожая на мать, тоже в вечернем туалете, с миловидным, но каким-то утомлённым лицом, а вторая – помладше, явно играла роль дебютантки викторианских времён – минимум украшений, светлое закрытое платье, глаза наивного оленёнка, но при этом очень оценивающий взгляд.

Весь вечер Николая терзал один вопрос – почему он один отдувался? Нет, понятно, что Андрей женат, но прийти-то он мог? Да, он с Миланой вполне могли поприсутствовать на ужине и пообщаться с гостями.

– А Женька? Он-то где? Чего всё я? Вот что ей надо? Девы, идите лесом! – мрачный взгляд Николая без слов транслировал полный провал любых попыток охмурения, к вящему неудовольствию его собеседниц и их матушки.

– Одна чуть на шею не вешается – практически реально – то руки коснётся, нарочито так, то с лацкана смахнёт что-то невидимое, то под локоть возьмёт, мол, покажите мне вооон ту картину, а то я сама дотуда не дойду! – думал Николай, припоминая поведение старшей. – А вторая изображает этакую ромашку полевую с уклоном в психологическую атаку! Стрельба глазами, разговоры, прощупывание интересов, представление из себя наивной и невинной юной девицы, и при этом принцип трёх согласий в надежде на то, что я четвёртый раз тоже соглашусь. Ми-ла-я, я уж не очень-то юных лет, мне не восемнадцать! Я уже всё это видел-перевидел!

– Николай, а что это вы один? Где же ваша спутница жизни? – мать двух фей, осознав, что усилия дочурок пропадают вхолостую, решила немного поработать катализатором.

– Я не один! – жизнерадостно отозвался Николай. – Я в дружном коллективе! Понимаете, проникся идеями японских корпораций, – доверительно объяснил он, – Работа прежде всего!

– А как же семья? – нарочито испуганно ахнула дама.

– Я слишком молод для такой ответственности! – бодро отрапортовал Николай. – Ещё лет десять – ни-ни, даже мысли не допускаю, отбиваюсь от них!

– От кого? – заботливая мать машинально покосилась на раздосадованных дочек.

– От мыслей, конечно! А вы о ком подумали? – безмятежно отозвался Николай.

Он зашел так далеко, что даже вышел с отцом в прихожую – проводить гостей, и даже рукой помахал, явно спародировав жест королевы Великобритании на парадном балконе.

– Ты был великолепен! – рассмеялась Лидия Андреевна, узрев старшего сына в дверном проёме.

– Мам, может, объяснишь мне, что именно происходит?

– Объясню, конечно, но не сейчас. У меня ещё два визита запланированы.

– Я домой уеду! – пригрозил Николай.

– Это тебя не спасёт! – парировала Лидия. – Там ты будешь даже в большей опасности!

– В какой ещё…

– Не скажу! Вот потерпи ещё два визита, тогда объясню, а захочешь уехать – на здоровье, но не говори, что я тебя не предупреждала!

– Да если бы предупредила, это было бы хорошо, ты же не говоришь! – возмутился Николай.

– И правильно делаю! – абсолютно нелогично с точки зрения мужской логики, отвечала его матушка.

А когда сын, сильно раздосадованный, но решивший не уезжать аж по двум причинам, отправился к себе, хладнокровно сообщила мужу, что всё идёт по плану.

– Во-первых, ему стало интересно, что именно я затеяла, а во-вторых, мне Миланочка сказала, что ещё одёжки для его Виня не готовы.

– Спелись! – рассмеялся Миронов.

– Конечно! Я всю жизнь о дочке мечтала – да, она Ларина дочь, – Лидия кивнула в сторону, где располагался коттедж Брылёвых. – Но мне-то тоже немножко хочется, вот я свекроз к себе и не подпускаю.

– Свекроз? – удивился муж новому словечку.

–Да, так твоя мама говорила… Острый свекроз материнского участка мозга! Она у меня была замечательная!

– У тебя? – Пётр Иванович, улыбаясь, смотрел на жену.

– Ну конечно! Чьей она свекровью-то была? Моей? Моей! Значит, и была у меня!

***

Ещё два визита поражали своим разнообразием.

Для первого был накрыт исключительно скудный стол – жидкий зелёный чай, никакой выпечки, тарелочки с тонко нарезанными фруктами, какие-то странные зеленовато-бурые полупрозрачные пластинки.

Николай недоумевающе покосился на сервировку, но вопросы задавать не стал, решив, что потом всё поймёт.