Я посмотрела на своих родителей, которые сидели рядом с мамой Леоны и, кажется, тоже разволновались.

– Пожалуйста, тише, – воскликнула старейшина Совета и подождала, пока все замолчат. – Много лет не случалось ничего, что могло бы вызвать у нас беспокойство. Но теперь все изменилось. Сто лет мира – с тех пор, как в последний раз была убита фея.

Я в ужасе посмотрела на Леону и Пакстона, которые замерли с такими же лицами.

– Убийство совершено менее четырех часов назад. Но, кроме лужи крови, у нас нет никаких зацепок, – продолжила фея. – Именно поэтому мы собрались здесь сегодня. По крайней мере большинство из нас. Как вы могли заметить, некоторые члены Совета отсутствуют. Они уже отправились к месту преступления – на плоскогорье Керри.

Мисс Уэйт сделала глубокий вдох и выдох, потерла переносицу, словно о чем-то задумалась, а потом снова посмотрела на всех.

– Мы надеемся, что этот инцидент останется единичным. Что касается виновных, то изначально подозрение пало на кланы шотландских фей. Однако после встречи с их Советом стало очевидно, что они непричастны. Тем не менее мы все равно будем за ними наблюдать.

По залу, словно волна, вновь пронесся громкий ропот, и в воздухе повисло напряжение.

– Шотландские феи заключили с нами пакт о мире. Вряд ли они рискнут его нарушать, – предположил один из более молодых членов Совета – мужчина с длинной бородой. Кажется, его избранница как раз была шотландской феей. Вполне объяснимо, что сейчас он стремился защитить ее родину.

– В последние годы наши отношения стали натянутыми. Именно поэтому мы будем за ними присматривать, – отреагировала мисс Уэйт.

Несколько членов Совета кивнули в знак согласия.

– Также мы проведем допросы фей в нагорье Керри, – уточнила мисс Уэйт. – Я надеюсь, что вы будете сохранять спокойствие. На этом собрание объявляю закрытым. – Старейшина резко развернулась, быстро спустилась по лестнице и вылетела из зала.

Гул голосов нарастал. Все вокруг бурно обсуждали новость, строили догадки и перебирали подозреваемых. Настоящий хаос. И кажется, только я заметила, что в углу зала назревает новая катастрофа: там стояли не только мои родители, но и мать Элайджи.

Он, похоже, тоже понял, что сейчас что-то произойдет, и быстрым шагом направился к ним. Но было уже слишком поздно. Даже с такого расстояния было слышно, как мой отец, обычно сдержанный, сыпал обвинениями в адрес матери Элайджи, одно за другим.

Я тут же начала закипать. Как же мне надоело тратить нервы на каждую их встречу – все они заканчивались одинаково. Особенно после того, как они узнали о наших отношениях.

Я встала и, почти не осознавая своих действий, направилась к ним. Элайджа заметил меня и едва заметно покачал головой. Я знала, что он просто пытается меня защитить, держа на расстоянии, но речь шла о нас. И даже если мы больше не пара, они не имели права судить о наших чувствах. Как только я подошла к ним, все взгляды обратились ко мне.

– Мам, пап, – сказала я родителям.

– Эланор, как здорово, что ты смогла прийти на собрание. – В голосе мамы сквозила едва заметная нотка сарказма. Хотя я понимала, что она не пытается меня обидеть.

Но в чем-то она все-таки права. Несколько недель подряд я регулярно пропускала заседания. К большому недовольству родителей. Им было важно мое присутствие в зале для поддержания видимости идеальной семьи. Маму не волновало, что я часами рыдала под одеялом. Если проводилось публичное собрание, я непременно должна там быть. И наплевать на мое разбитое сердце.

– Я надеюсь, что Элайджа в будущем, наоборот, перестанет посещать собрания, – добавил мой отец.

– То же самое могу сказать об Эланор, – не осталась в долгу мама Элайджи.

– Вы можете хоть раз не цепляться друг к другу? – вставил Элайджа.

– Если бы ты не навлек на нас эту беду, не было бы никаких проблем, – укорила его мать, поправляя очки. Она всегда напоминала мне актрису, сыгравшую няню Макфи, в чем я однажды даже призналась Элайдже. После этого он уже не мог спокойно смотреть фильм «Моя ужасная няня», потому что неизменно узнавал в нем свою маму. Хотя мне казалось, что она похожа на няню в конце фильма, а не в начале…

– Если бы Эланор не посетило видение, мы могли никогда и не узнать об их отношениях, – ответил мой отец.

– Мама, папа. Могу я с вами поговорить? – вклинился в их перепалку Пакстон, который между тем тоже подошел к нам.

В эту минуту мне хотелось крепко-крепко обнять брата в благодарность за его отвлекающий маневр.

Бросив взгляд на мать Элайджи и быстро кивнув в мою сторону, родители повернулись к Пакстону и вместе с ним покинули зал. То же самое сделала и я. У меня не хватало сил оставаться здесь еще дольше. Я помахала Леоне на прощание и поспешила удалиться из зала.

Мне хотелось одного – сбежать.

* * *

Укутавшись в одеяло, я снова и снова прокручивала в голове последние несколько часов. После заседания Совета Леона, Клара и я устроились в библиотеке, которая одновременно служила чем-то вроде общей гостиной. И уже там мы обсудили произошедшее.

Мы не были знакомы с убитой феей, но нас все равно встревожила ее смерть. В наших кругах подобные преступления совершались довольно редко. Феи жили очень мирно среди себе подобных. Особенно с момента заключения мирного договора с кланами шотландских фей.

Тихонько вздохнув, я перевернулась на бок. В голове крутилось слишком много вопросов, и хотелось бы получить на них ответы. Правда, тогда мне придется вернуться к решению другой проблемы – по имени Элайджа. Я попыталась отогнать от себя воспоминания той ночи у костра, но было уже слишком поздно. Интересно, действительно ли он увлекся Аннабель, раз наши отношения остались в прошлом? Или они просто друзья? Но ведь друзья так сближаются, верно? Но зачем тогда он пошел за мной? Я ничего не понимала.

Зевнув, я поглубже уткнулась в подушку, но сон никак не приходил. С досадой я снова легла на спину. Образы Элайджи и Аннабель преследовали меня, и, лишь когда я по-настоящему впустила их в себя, мой разум, похоже, успокоился. Иногда подавление не лучшее решение. Мало-помалу веки начали тяжелеть, и меня окончательно одолела усталость.

– Что ты здесь делаешь, Эланор?

– Я-я не знаю, – растерянно заикнулась я и огляделась по сторонам. Почему Элайджа видел во сне нашу хижину? И почему я провалилась к нему в сон именно в этот момент?

– Ты же знаешь, что это происходит каждый раз, когда ты слишком много думаешь обо мне перед тем, как заснуть. – На его губах заиграла понимающая улыбка.

– Ничего подобного, – торопливо соврала я.

– Лунница…

– Не называй меня так, – отозвалась я и сделала глубокий вдох. Как давно я не слышала из его уст этого прозвища.

– Мы оба знаем, что ты думала обо мне, – повторил он и встал, чтобы разжечь огонь в камине.

– Почему тебе снится именно это место? – попыталась я сменить тему разговора и выглянула в маленькое окно.

За окном бушевала гроза, и в то же время на рыхлый песок падал снег. Каждый человек по-разному справляется со своими чувствами во сне. И эмоции Элайджи отражались в погоде. Когда он сердился, всегда гремел гром. Снежные вихри, в свою очередь, означали, что он старается что-то скрыть или подавить. Точно так же, как снег делал это с окружающим пространством в реальном мире.

Вздохнув, я оглянулась на Элайджу, и на сердце сразу стало тяжело. Это место. Оно было нашим. Только нашим. Единственное место, где мы могли быть «нами». Эта хижина на пляже стала копилкой счастливых моментов. Полная до краев моментами и воспоминаниями о времени, которое уже не вернется. И все же я не переставала желать, чтобы она стала моим настоящим и будущим. Даже если я не хотела признаваться в этом самой себе.

– Ты знаешь, почему мне снится это место, – слова Элайджи выдернули меня из круговорота мыслей.

– Не надо, – тихо сказала я и опустилась на маленький диванчик. Провела указательным пальцем по одной из подушек. Мы лежали здесь. Часами. Слушали шум моря с открытым окном и рассказывали друг другу истории. А иногда…

– Родители хотят продать хижину, – выпалил Элайджа. – Наверное, отчасти по этой причине мне постоянно снится это место.

Сердце пронзил укол боли. Продать. Не может быть.

– Почему? – спросила я.

Элайджа отошел от камина и сел рядом со мной. Я сразу же ощутила его близость. Манящую близость.

– Потому что в ней нужно поддерживать порядок. Когда мы еще встречались, я регулярно тут появлялся. Пусть и под предлогом, что провожу вечер с друзьями. Но с тех пор, как мы перестали быть парой, я ни разу не возвращался в хижину. – В его голосе сквозила боль. Точно такая же боль, которая была моим верным спутником на протяжении нескольких недель.

– Это… я не догадалась, – ответила я дрожащим голосом.

И прежде чем осознала, что собираюсь сделать, потянулась к его руке и провела пальцами по шершавой коже. Разум подсказывал, что лучше отстраниться, однако сердце нашептывало другое. Оно тосковало по минувшим моментам в этой хижине, когда она еще была нашей. И от одного лишь понимания, что хижина больше не будет нашим укрытием, у меня перехватило дыхание.

– Может, это и к лучшему, – внезапно пробормотал Элайджа.

Словно обжегшись о его фразу, я отдернула пальцы.

– Я совершила ошибку. Не следовало забредать в твой сон. Ты прав, может, это и к лучшему, – откликнулась я, наверное, даже чересчур резко. Его слова заставили меня почувствовать, что все это теперь бессмысленно.

– Эланор, я не это имел в виду. Ты же знаешь, что эта хижина для меня значит, что ты для меня значишь. Но иногда необходимо смириться с тем, что так будет лучше.

– Пожалуйста, сделай мне одолжение и проснись. – Я проигнорировала его попытку объясниться.

– Эланор, пожалуйста…

– Просыпайся, – снова велела ему я.

И так же резко, как провалилась в сон, я вырвалась из него. Тяжело дыша, открыла глаза и села. Этого не должно было случиться. Сон. Он в очередной раз разрушил стену, которую я так старательно возводила кирпичик за кирпичиком в течение нескольких недель. Проклятье. Я застонала и уткнулась лицом в ладони. В тот же момент на улице громко прогремел гром. Великолепно. Как будто эмоции Элайджи из сна уже выплеснулись на меня в реальном мире. Не хватало только снега, падающего на побережье Ирландии.

Расстроенная, я откинула одеяло и встала. Беспокойно прошлась по комнате. Больше всего хотелось сразу же броситься к Леоне, которая жила всего в нескольких комнатах от меня, и рассказать ей о встрече. Но фея-комендант наверняка сразу же пресекла бы мою попытку. Поэтому придется ждать до утра. Взгляд упал на часы. Уже перевалило за полночь. Ночь будет долгой.

На долю секунды во мне проснулось желание увековечить встречу во сне в новом блокноте. Я нащупала его на столе, коснувшись бархатистой поверхности, вновь застонала от безысходности. Нет. Нельзя возвращаться к старым привычкам.

Отложив блокнот, я потерла глаза. Обычно после хождения во снах я ощущала упадок сил, однако сейчас сна не было ни в одном глазу. Мне действительно нельзя больше думать о нем по ночам, Элайджа прав. Как только сердце перепутывалось с разумом, терялся контроль. Даже если мне этого не хотелось. Я способна управлять своими снами, независимо от того, активно ли общаюсь с другими людьми или только выступаю в роли зрителя. Но почему в этот раз не вышло? Неужели мое подсознание все-таки думало об Элайдже? Так много вопросов, на которые у меня нет ответов. Поэтому я вернулась в кровать, взяла ноутбук, открыла и запустила свой любимый сериал «Дневники вампира». В такие моменты всегда помогала драма Елены, Стефана и Деймона.