Юрий Тарарев: Звездный бруствер. Книга 3

Космическая крепость

Ту’мов

Они выжили в чёрной дыре, но теперь стояли на краю куда более реальной опасности, возможно даже гибели.

Прошлое оказалось не тенью великого будущего, а его хищным прообразом. И теперь «Коршуну» с экипажем предстояло сделать невозможное во второй раз – выжить там, где даже сами Создатели исчезли.

Глава 1

Космическая крепость

Ту’мов

Станция Создателей содрогалась, словно живое существо, атакованное невидимым хищником. Её могучие орудия извергали в черноту космоса сконцентрированные лучи плазмы, раскалённые до температур звездного ядра, а также самонаводящиеся ракеты с боеголовками, способными испарить целый город. Всё это смертоносное великолепие устремлялось к мрачному силуэту древней крепости Ту’мов, чьи угловатые очертания напоминали скорее гробницу, чем военное сооружение.

Пространство между станцией и крепостью вспыхивало ослепительными вспышками пуска ракет и торпед. Каждый пуск оставлял после себя медленно рассеивающийся след и мириады искр, похожих на космических светлячков. Эти искры, рождённые в горниле сражения, на мгновение освещали древнюю броню станции, покрытую таинственными руническими знаками.

Артамонов сжимал подлокотники своего кресла до хруста костяшек. Его пронизывающий взгляд не отрывался от главного экрана, где в реальном времени разворачивалась битва. Каждая секунда этого сражения могла стать последней – он понимал это лучше других. Пути назад действительно не было. Теперь всё зависело от точности расчётов навигаторов, хладнокровия операторов оружия и, чего уж греха таить, от слепой удачи. Смогут ли они пробить эту проклятую броню, которая уже не одну тысячу лет выдерживала атаки целых флотов?

И в этот момент произошло нечто, чего никто не ожидал.

Крепость Ту’мов пробудилась.

Её поверхность, до этого казавшаяся мёртвой и безжизненной, вдруг ожила, покрываясь сетью голубоватых энергетических прожилок. Эти линии света сходились в узлы, образуя сложные геометрические фигуры, которые тут же вспыхивали ослепительным светом. Через мгновение вся крепость оказалась заключена в пульсирующий кокон защитного поля – боевые щиты, которых не было ещё минуту назад, покрыли всю крепость.

Огненный вал залпа достиг цели.

Но вместо ожидаемого прорыва защитных полей произошло нечто странное. Лучи плазмы, способные прожечь броню линкора насквозь, упёрлись в невидимую преграду и начали растекаться по её поверхности, словно вода по стеклу. Раскалённая энергия бурлила и клубилась, образуя причудливые узоры, но не могла пробиться внутрь. Ракеты, подлетевшие следом, взрывались вхолостую, их разрушительная мощь рассеивалась впустую.

Через несколько секунд огненный шторм утих. Щиты крепости продолжали мерцать в темноте космоса, абсолютно невредимые. Последние языки плазмы медленно угасали, растворяясь в вакууме, не причинив видимого вреда древней цитадели.

На мостике станции воцарилась тягостная тишина.

– Щиты… – первым нарушил молчание Салават, его голос звучал неестественно громко в наступившей тишине. – Они не просто защищаются. Они адаптируются.

Тяжелое молчание повисло на мостике, прерываемое лишь тихим писком приборов. Адмирал медленно провёл ладонью по лицу, словно стирая с него усталость, не отрывая взгляда от голограммы, где мерцал силуэт неповреждённой крепости. Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки – ногти впились в ладони, но он не чувствовал боли.

– Это конец… – его голос прозвучал глухо.

Рядом стояла Ирина. Её стройная фигура, обычно такая прямая и собранная, сейчас казалась немного ссутулившейся. Холодный свет голограммы рисовал на её лице резкие тени, подчёркивая морщинки у глаз. В её глазах, обычно таких ясных и решительных, теперь плавала странная смесь эмоций: горечь, усталость и что-то ещё… что-то очень личное, что она никогда не позволяла себе показывать перед подчинёнными.

– Мы не смогли… – её губы дрогнули, когда она выдохнула эти слова. Голос сорвался на хрипоту. – Жаль. Даже о том, что мы сделали – никто не узнает…

Она повернулась к Ивану. В этом повороте сквозило не командирское движение лидера, а что-то гораздо более человеческое. Её руки обняли его плечи, пальцы впились в ткань мундира. Он почувствовал, как дрожит её тело – тонкая, почти незаметная дрожь уставшего человека, дошедшего до предела. Он ответил на объятие, машинально ощутив запах её волос и лёгкий аромат духов.

В этот момент раздался резкий сигнал связи, заставивший всех вздрогнуть.

– Робинсон на связи, – доложил связист. Голос Эммы звучал странно – чёткие командирские интонации, но под ними явственно проступала радость.

– Адмирал, мы ушли с борта крепости. Потери есть…, но задание выполнено. Повторяю, задание выполнено. Запрашиваю посадку шаттла?

Артамонов почувствовал, как по его вискам пробежала острая боль – будто кто-то вогнал в череп два раскалённых гвоздя. Он закрыл глаза на мгновение, пытаясь собраться с мыслями.

– Не стоит, – его собственный голос показался ему чужим, хриплым. – К станции лучше не приближаться. Мы ожидаем ответный залп с крепости Ту’мов. Мы, не смогли поразить цель…

Тишина в эфире длилась мучительно долго. Казалось, само время застыло в ожидании. Когда Эмма наконец заговорила, её голос звучал тише, но твёрже.

– Так не пойдёт, адмирал. Прошу посадки.

Он медленно провёл рукой по лицу, ощущая щетину на щеках. Его взгляд скользнул по голограмме – их станция, окружённая обломками, напоминал раненого зверя. А крепость… Крепость молчала. Это молчание было страшнее любого орудийного залпа. Вариантов нет, Робинсон права.

– Посадку разрешаю. Активирую посадочный луч, – наконец скомандовал он.

На мостике стояла гнетущая тишина. Даже системы жизнеобеспечения, обычно издающие постоянный фоновый гул, казалось, работали тише. Иван видел, как бледнеют лица офицеров, как дрожат их руки над панелями управления.

Пять секунд… Десять… Пятнадцать…

– Почему молчит крепость? – голос капитана-наблюдателя Рахимова прозвучал неестественно громко в этой тишине. Его пальцы нервно барабанили по консоли. – Почему она не стреляет?!

– Может… – начал кто-то из техников, но тут же замолчал, увидев предостерегающий взгляд старшего офицера.

На тактических дисплеях начали появляться странные показания – слабые энергетические импульсы, пробегающие по структуре крепости. Что-то происходило внутри этого древнего монстра. Что-то необычное… Что-то, чего их приборы не могли идентифицировать.

Артамонов медленно выпрямился во весь рост. Его глаза сузились, когда он разглядывал показания датчиков.

– Она не отвечает… – произнёс он наконец, и в его голосе появились новые нотки – не страх, а скорее озадаченность. – Потому что, возможно, она думает.

Последние слова повисли в воздухе, наполненные новым, тревожным смыслом. Ирина отстранилась от него, а в её глазах он увидел понимание – они столкнулись с чем-то, что выходило за рамки всех их расчётов и предположений.

***

В это время на шаттле, который возвращался после боевого рейда, царила странная, почти нездоровая эйфория. Несмотря на задымлённый воздух, пропитанный запахом гари и металла, несмотря на стоны раненых и тревожное мигание аварийных индикаторов – экипаж чувствовал себя победителями. Они сделали невозможное. Они выполнили боевую задачу и возвращались.

Полковник Бернс с покрытым ссадинами и потом лицом сновал между ранеными. Перевязывали раны, вводил обезболивающее, подбадривал раненых бойцов.

– Держись, – хрипел он, затягивая жгут на искалеченной ноге одного из десантников. – Ещё немного, и тебя починят наши медики.

Эмма Робинсон сидела в кресле пилота, слушая своих десантников, её пальцы летали по панели управления. Обычно эту работу выполнял пилот, но он сейчас лежал без сознания в углу кабины – прямое попадание осколка в плечо при посадке на обшивку крепости.

Шаттл нёсся сквозь космическую пустоту, оставляя за собой слабый ионизированный след. Впереди, всё ближе и ближе, мерцала станция «Вселенная Победителей» – их дом, их спасение.

Именно в этот момент Эмма получила сообщение от Артамонова.

Сначала она не поверила своим ушам. Потом – не поверила логике. Её пальцы замерли над панелью управления, а в груди что-то болезненно сжалось.

– Это не вариант, – прошептала она, больше себе, чем кому-либо ещё.

Шаттл был крепкой машиной, но не настолько. Сменить курс – значило лишь продлить агонию. Лучше уж быстро. Лучше уж сразу. Вместе со всеми. Она начала отвечать.

После беседы с адмиралом, Эмма резко направила шаттл в мерцающий поток энергии, который уже тянулся от станции к ним. В этот момент она поймала себя на мысли, что даже не посмотрела на те самые контейнеры с осколками кристалла, ради которых они, собственно, и рисковали жизнями.

Они лежали в грузовом отсеке, скромно пристёгнутые ремнями, ничем не выдавая своей ценности.

И никто пока не знал, что внутри них что-то… «шевелится».

Робинсон мастерски провела повреждённый шаттл сквозь мерцающее силовое поле ангара. Скрежет металла и шипение компенсаторов давления огласили огромное помещение, когда шаттл с грохотом коснулся посадочных направляющих.

– Все на выход! Медики, сюда! – её голос перекрыл гул систем. Она видела, как бледные от боли бойцы пытаются подняться, как медики бросаются к самым тяжёлым.

Пока шла эвакуация раненых, Эмма провела ладонью по лицу, ощущая липкую смесь пота и космической пыли. Её пальцы дрожали – теперь, когда адреналин начал отступать, приходило понимание, что они только что совершили. Она докладывала, её голос звучал хрипло в статике связи.

– Адмирал, шаттл в транспортном ангаре. Раненых отправила в медицинский отсек. Что делать с осколками кристалла?

***

В командном центре царила гнетущая атмосфера. Все экраны показывали один и тот же вид – неподвижную крепость Ту’мов, её зловещие очертания, подсвеченные остатками их же атак.

"Кристалл!?" – мысль пронеслась молнией. Он резко задал вопрос.

– КСУ, как поступить с кристаллом?

Правда, КСУ опередила Соловей. Её голос прозвучал с ледяной отстранённостью.

– Анализ показывает, что с ним никак поступать не придётся. Мы не выдержим удара крепости.

Иван медленно перевёл взгляд на Ирину. В её обычно твёрдых глазах он увидел то, чего не ожидал – растерянность.

– А, что ты хотел услышать? – её голос дрогнул, пальцы нервно перебирали край мундира.

Он понимал. Весь экипаж понимал. Они стояли на краю гибели, и это ожидание было хуже самой гибели.

– Понятно, Лидер. Я хотел бы услышать взвешенный ответ учёного…

Ирина подняла на него глаза – и он увидел слёзы. Настоящие, человеческие слёзы, которые она не пыталась скрыть.

– Я не знаю. Да теперь это и не важно…

Он поднялся, сделал шаг вперёд и обнял её, почувствовав, как дрожит её спина. Его пальцы нежно провели по её волосам, как когда-то делал её отец, когда она была маленькой.

– Пока мы живы – важно. Возьми себя в руки, пожалуйста.

Он почувствовал, как её дыхание становится ровнее, как напряжение постепенно уходит. Когда она отстранилась, в её глазах снова появилась твёрдость. Иван промолвил:

– КСУ, жду ответа на поставленный вопрос, – повторил он, и его голос прозвучал особенно громко в этой тишине.

Пауза затянулась на несколько томительных секунд. Когда же искусственный интеллект наконец заговорил, его обычно бесстрастный голос приобрёл странную, почти человеческую окраску – в нём появились нотки задумчивости и даже неуверенности.

– В прошлом нам удавалось брать информационные кристаллы Ту’мов, но не в таких объёмах. Этот кристалл просто огромный…

На главном экране появилась трёхмерная проекция кристалла, его причудливые грани переливались неестественным светом.