Отчаяние придало Софи храбрости, а возможно, дело было во влиянии Рут. В компании этой девушки она была готова свернуть горы.

– Тут какая-то ошибка, – возразила она. – Я вчера разговаривала с его секретарем, и она заверила меня, что встреча уже назначена. Пожалуйста, проводите нас к нему.

– Мы увидеть мистера Синклера, – добавила Рут. Ее английский был не очень хорош. – Если вы нас не впустите, он рассердится.

– Хорошая попытка, девочки, – сказал мужчина, – но вам придется ждать снаружи вместе с остальными.

Софи окинула взглядом вестибюль, в котором они стояли. Очередь просителей тянулась к стойке со стеклянным фасадом, за которой на высоких табуретах сидели две женщины. Непрерывно звонил телефон, из боковых дверей то и дело выскакивали озабоченные чиновники и либо вызывали людей в невидимые кабинеты, либо сновали вверх-вниз по лестнице. Взяв себя в руки, она встала посреди зала и громко позвала:

– Мистер Синклер! Вы здесь? Это Софи Клейн.

Наступила тишина; все повернулись и уставились на нее.

– Джордж Синклер? – снова крикнула Софи. Пути назад уже не было. – Мне нужно с вами поговорить.

– Послушайте, – начал мужчина с клипбордом, – вы не можете вот так ворваться и…

Рут его прервала:

– Где Джордж Синклер? – Она повернулась вокруг своей оси, оглядываясь по сторонам. – Мы увидеться с ним немедленно.

Из толпы ожидающих донесся гул возмущения, и к ним направился крепкий охранник, когда над лестницей на пару этажей выше показалась голова мужчины.

– Что, черт возьми, происходит?

– Мистер Синклер? – Софи поспешила к подножию лестницы. – Меня зовут Софи Клейн. Мы познакомились в Национальной библиотеке несколько месяцев назад, помните?

– У нас назначена встреча, – резво подскочила к ней Рут. – Но там ошибка, в списке нет. Мы поднимемся? – Не дожидаясь ответа, она взяла Софи за руку и понеслась вверх по лестнице.

– Минутку! – крикнул охранник и перешел на бег.

– Не волнуйтесь, Уильямс, – устало отозвался мужчина сверху. – Я сам разберусь. – Это был Джордж Синклер, и, к облегчению Софи, он ее узнал. – О, да, помню. На открытии какой-то выставки, не так ли?

– Верно: средневековые иллюстрированные рукописи. – У Софи перехватило дыхание, она была потрясена собственной смелостью. – Я была гидом-волонтером, и мы с вами немного поговорили. Вы сделали мне комплимент по поводу моего английского.

– У вас прекрасный английский.

– Спасибо. И вы познакомились с моим отцом. Он помогал курировать выставку, – несмотря на нервное напряжение продолжала Софи. – Пожалуйста, мистер Синклер, уделите нам пять минут своего времени.

Он вздохнул.

– Хорошо. Пройдемте со мной.

Их провели в тесный офис, заставленный книжными полками и шкафами для бумаг, все поверхности (включая пол) были заняты коробками и папками. Дверь в смежную комнату была открыта. Там стояла элегантная женщина лет сорока, прислонившись к проему и сложив руки на груди, и наблюдала за ними.

– Это моя помощница, миссис Слейтер, – представил ее мистер Синклер. – Эсме, это мисс Клейн и мисс?..

– Хоффман. – Рут ослепительно улыбнулась. – Подруга.

Миссис Слейтер окинула их скептическим взглядом, но согласилась пожать руки. Она была высокой и стройной, с бледным лицом и идеально завитыми каштановыми волосами. От нее пахло какими-то дорогими духами. Не верилось, что она работала в британском посольстве.

– Я бы предложил вам присесть, но, как видите, у нас всего два стула. – Мистер Синклер стоял, засунув руки в карманы, и перекатывался с пятки на носок. Его волосы были взъерошены, а сам он выглядел так, словно не спал целый месяц. – Итак, чем могу помочь?

– Есть две проблемы. – Софи говорила быстро, понимая, что не может позволить себе тратить слова впустую. – Мою маму арестовали несколько недель назад, и я не знаю, где она. Я подумала, не могли бы вы это выяснить и как-то ей помочь? Ее мать была британкой, если это имеет значение. Ее зовут Ингрид Клейн, ей сорок пять лет. Она не еврейка, а вот мой отец – еврей. То есть был евреем.

Джордж Синклер посмотрел на свою помощницу, которая вскинула идеально выгнутые брови, сохраняя беспристрастное выражение лица.

– Мы можем попробовать, – ответил он Софи. – Попробовать хотя бы ее найти. А вторая проблема?

– Мы с сестрой пытаемся выехать из страны. У нас есть паспорта, выездные визы и достаточно денег для поездки, но мы не можем найти никого, кто бы нам помог, и нам некуда идти. Ханне девять лет, и я за ней присматриваю. Мой отец умер в Пратере в тот день, когда арестовали мою мать.

Джордж Синклер выглядел потрясенным.

– В том ужасном инциденте? Мне очень жаль. Это был позор.

– Я тоже пытаюсь уехать, – заявила Рут и шагнула вперед. – Может, по студенческой визе? Я прекрасно играю на скрипке. Послушайте! – В считанные секунды она извлекла из футляра инструмент и смычок и заиграла залихватскую джигу, притопывая ножкой и наблюдая за их реакциями. Музыка звучала громко и слегка тревожно; миссис Слейтер вздрогнула.

Мистер Синклер поднял руку.

– Довольно, я верю вам на слово. Но, если честно, я мало что могу сделать. Сейчас все хотят уехать, а если у вас нет необходимых документов, это очень сложно. Я вынужден действовать в рамках закона.

– Мисс Хоффман рассказала мне об американской паре, которая спасает еврейских детей, – вспомнила Софи. – Они смогут забрать мою сестру?

– Эсме, полагаю, вы знаете об Абрахамсах, – обратился к помощнице мистер Синклер. – Какова текущая ситуация?

Миссис Слейтер подалась вперед.

– Они уезжают через пару дней, и боюсь, что все дети уже отобраны и подготовлены, так что нет смысла пытаться заскочить в последний вагон.

– Что же нам делать? – пробормотала Софи и ощутила прилив паники, поднимающийся из глубины живота. – Пожалуйста, вы должны нам помочь!

– Ничего мы не «должны», – резко возразила миссис Слейтер. – Вы и ваша подруга можете оставить мне ваши данные, мы наведем справки и свяжемся с вами. Иногда появляются варианты для двуязычных кандидатов, не так ли, мистер Синклер? – И она бросила на него многозначительный взгляд.

– Полагаю, что да. – Джордж Синклер смотрел на Софи дольше, чем это казалось необходимым. – Да, продиктуйте миссис Слейтер ваши имена и адреса и приходите сюда через несколько дней. Возможно, вам назначат встречу. Хотя вы, судя по всему, умеете приходить и без записи.

Рут с интересом следила за разговором, хотя мало что понимала.

– Хотите, чтобы я играть на скрипке? – спросила она, почувствовав, что наступила последняя возможность.

– Нет, спасибо, – решительно заявила миссис Слейтер и запустила девушек в свой кабинет. – Думаю, в общем и целом мы друг друга поняли.

* * *

– Итак, Софи Клейн, расскажи мне о себе. – Рут достала из кармана бумажный пакет и вынула из него булочку, разломила ее пополам и предложила Софи. Они сидели на вокзале и наблюдали, как нескончаемый поток пассажиров с тяжелым багажом пробивается через билетные барьеры и просачивается в поезда.

– Спасибо. – Софи впилась зубами в мягкий хлеб, смазанный маслом и сахаром и восхитительный на вкус. – Что ж, рассказывать особо нечего. Еще несколько недель назад я работала в библиотеке. Мой папа еврей, мама – католичка, и мы жили в квартире неподалеку от Внутреннего города. Сейчас мы с сестрой остановились у подруги.^[13]

– Вас выселили?

Софи кивнула.

– Вскоре после смерти отца.

– Так вы потеряли все?

– Почти. Новые хозяева дали нам пять минут, чтобы собрать вещи. – Слава богу, она все предусмотрела заранее и зашила их документы, деньги и драгоценности в подкладку пальто.

Девушки наблюдали, как мимо спешит женщина в меховой шубе, а за ней носильщик толкает заваленную чемоданами тележку, на вершине которой стояла зачехленная птичья клетка, в которой, как банши, пищал попугай.

– Когда-нибудь придет и наш черед, – сказала Рут и вытерла руки о юбку. – Нужно верить, что это случится.

Однако Софи уже почти потеряла надежду. На ее запросы никто не отвечал, и она начала сомневаться, что письма вообще дошли до адресата. Каждый день все ее силы уходили на страх за маму и скорбь по отцу, а та немногая эмоциональная энергия, которая еще оставалась, тратилась на переживания за сестру. После смерти папы Ханна почти всегда молчала. Когда Софи с ней заговаривала, сестра безмолвно смотрела на нее, словно впав в ступор. Софи не покидало ощущение, что она подводит маму и не заботится о младшей сестре так, как это сделала бы Ингрид. Но Ханна жила в каком-то своем мире, доступ в который ей был закрыт.

Они спали на диване в гостиной Фишеров; осознание того, что обратиться за помощью больше не к кому, отрезвляло. Дихтеры уехали, а никто из других соседей им двери не открыл. Софи обратилась к ближайшему коллеге отца по библиотеке, но он даже не спустился из своего кабинета, чтобы с ней встретиться, а кондитерская ее матери закрылась, и Тамары нигде не было видно. Только Вильгельм и его мать были готовы принять их у себя, но девочки не могли оставаться там долго.

– Я не могу уехать, пока не получу вестей о маме, – объяснила Софи Рут.

– Возможно, тебе придется, – возразила Рут. – Прости за жестокость, но попробуй посмотреть правде в глаза: возможно, ты никогда не узнаешь, где она и что с ней случилось. За что ее арестовали?

– Она плюнула в офицера СС.

Рут рассмеялась и захлопала в ладоши.

– Вот молодец!

Все это было замечательно, но поздно ночью, не в силах уснуть, Софи иногда задавалась вопросом, думала ли Ингрид вообще о своих дочерях. Неужели она не ощущала ни малейшей потребности их защитить, а не предпринимать бесполезные действия, которые неизбежно привели бы к аресту? Еще до того катастрофического дня она фактически передала Ханну в руки Софи. А наутро Софи неизбежно вспоминала о мужестве матери, о ее великолепном неповиновении и тосковала по ней еще сильнее прежнего.

– Мы должны быть сильными, – отрезала Рут. – Если покажешь им, что тебе страшно, они тебя уничтожат. Думай о своей сестре и о себе. Это главное, и именно этого хотела твоя мать.

– Наверное, ты права, – согласилась Софи, – но это трудно. Я не такая храбрая, как ты.

– Возможно, ты похожа на меня больше, чем думаешь, – заметила Рут. – Навести столько шороху в посольстве! Это был великолепный спектакль. Не бойся постоять за себя, потому что никто другой этого не сделает.

Некоторое время они сидели молча и наблюдали за прохожими.

– А какая у тебя история? – поинтересовалась Софи.

– До прошлого года я изучала музыку в Академии. Теперь живу на свой страх и риск. Иногда по вечерам играю в ресторане, иногда на улице. – Рут посмотрела на немецких солдат, которые попарно патрулировали зал ожидания, держа оружие наготове. – Я бы и сейчас сыграла, если бы вокруг не было так много нацистских подонков. Мой отец в тюремном лагере, мама в санатории, а я единственный ребенок, так что я свободна, как ветер. У меня есть комната в доходном доме в Леопольдштадте, но это ненадолго: я так или иначе выберусь из Вены, уж поверь мне. У меня есть разрешение на выезд, но мне некуда податься, как и вам. Как думаешь, Джордж Синклер ищет себе любовницу?^[14]

Софи улыбнулась.

– У меня не сложилось такого впечатления.

– И у меня. Думаю, на эту вакансию могла бы претендовать гламурная миссис Слейтер. Тем не менее попробовать всегда не лишнее. По-моему, ты ему нравишься, и у тебя безупречный английский. Ты бы согласилась давать мне уроки?

– Конечно, – ответила Софи.

Рут вздохнула и покачала головой.

– Ты слишком мягкая. Если научишь меня английскому, что я дам тебе взамен? Давай, думай! – Она ткнула Софи в ребра, отчего та вздрогнула и выпрямилась.