Оливия Невельсон: Легенды квилетов

© Невельсон О., текст, 2025

© Шур А. И., иллюстрации, 2025

© Издательство АСТ, 2025

Введение

Данное издание было подготовлено по итогам этнографической экспедиции исследователей антропологического факультета Университета штата Вашингтон. Члены экспедиции занимались изучением быта и культуры индейского племени квилетов, проживающего в резервации на полуострове Олимпик в устье реки Квиллают. В создании этой книги принимали участие руководитель экспедиции, доктор социально-антропологических наук Марисса Ротье и исследователь устного фольклора, доктор исторических наук Элизабет Уилсон. Именно им принадлежала идея подготовить сборник устных легенд и преданий на основе собранного материала.

Точными сведениями о том, как давно племя квилетов проживает в дождевых лесах возле тихоокеанского побережья, наука пока не располагает. Результаты археологической экспедиции, предпринятой специалистами из Колумбийского университета в 1923 году, указывают на то, что квилеты уже занимали эти территории в I веке н. э. Вероятно, до прихода испанских колонизаторов во второй половине XVIII века культурно-бытовой уклад квилетов не претерпевал изменений на протяжении двух тысячелетий.

Первые попытки исследовать историю племени и его материальную культуру предпринял в 1903 году профессор кафедры антропологии Принстонского университета Виктор Дефо^[1]. Основополагающим трудом об истории племени принято считать работы социального антрополога и лингвиста Гарри Лэнгли, который провел в резервации около трех лет, с марта 1921 по апрель 1924 года.

Религиозные воззрения квилетов пока остаются слабо изученными. Наиболее подробные сведения, которые удалось собрать об этом вопросе, содержатся в статье антрополога и лингвиста Лео Иоахима Фрахтенберга «Эсхатология индейцев племени квилетов», опубликованной в 22-м томе журнала «Американский антрополог» за 1920 год.

Также нельзя не отметить работы доктора исторических наук Джолин Бишоп. Особый интерес представляет «Этнографический очерк народного быта племени квилетов» ее авторства, выдержки из которого публиковались в «Журнале современной этнографии» с 1947 по 1949 год^[2]. Несмотря на то что автор не успела закончить работу, на данный момент ее можно считать наиболее полным исследованием традиций и уклада племени.

При создании этого сборника авторы опирались на труды всех вышеперечисленных ученых, а также на материалы предыдущей экспедиции антропологического факультета Университета штата Вашингтон, которая началась в июне 1941 года и должна была продлиться до февраля 1942 года, но была прервана за два месяца до окончания. Легенды и сказки, вошедшие в эту книгу, были собраны в октябре 1950 года на территории резервации Ла-Пуш.

* * *

Территория, которую издревле заселяли квилеты, находится в зоне умеренных дождевых лесов. Климат в этих местах преимущественно океанический. Для местных племен это означало необходимость приспосабливаться к жизни в условиях повышенной влажности и бесснежной зимы.

Бо́льшую часть года квилеты проводили за охотой и собирательством. Охотились в основном на морских млекопитающих (тюленей и китов), ловили рыбу (самые распространенные виды – лосось и палтус), собирали клюкву, морошку и голубику, заготавливали на зиму корнеплоды. Для охоты на реках и в океане квилеты изготавливали каноэ; один из сохранившихся образцов можно увидеть в музее, расположенном в городе Форкс. Каноэ могли быть рассчитаны как на одного человека, так и на целый десяток: их часто использовали для китобойного промысла.

В свободное время квилеты ткали одеяла из собачьей шерсти и плели корзины, способные удержать воду. Скотоводством квилеты никогда не занимались, а вот собак разводили как раз для того, чтобы использовать их шерсть в ремесленных целях. Плетением корзин занимались в основном женщины.

Основным материалом для строительства жилищ и создания предметов домашней утвари выступало дерево, чаще всего кедр. Из него делали длинные зимние дома, посуду и одежду.

Квилеты верили, что у каждого человека, животного и даже неодушевленного предмета есть душа. Отделенная от тела, она сохраняет его облик. Можно сказать, что квилеты верили в привидений – как в жутких мстительных духов, так и в тени умерших, которые не могли обрести покой в загробном мире. Они полагали, что смерть души не всегда влечет за собой физическую смерть^[3], а также допускали, что дух может странствовать отдельно от тела.

В квилетской фольклористике можно выделить целый корпус легенд, связанных с волками. Так, представители племени приписывают себе происхождение от волков, а также способность вселяться в них и даже превращаться самостоятельно.

* * *

Обычай рассказывать истории во время традиционных праздников (сами квилеты называют подобные мероприятия «потлач») имеет глубокие исторические корни. Современные квилеты уже не используют слово «потлач», а традиционные пиршества устраивают только вожди. Еще в XIX веке, до подписания договора с квинолтами, подобные празднества на территории племени проводили регулярно: по случаю свадеб, похорон и совершеннолетия. Организовать потлач мог любой член племени; единственное, что от него требовалось, – накрыть стол и в течение всего пиршества развлекать гостей. Далеко не всегда семья, в которой произошло знаменательное событие, могла позволить себе накормить досыта всю деревню. В таком случае в ход шли самые скромные угощения и основной упор делался на развлечение гостей.

Квилеты высоко ценят умение рассказывать истории. Профессиональные сказители очень артистичны: они легко меняют высоту и тембр голоса, разыгрывают сценки прямо в процессе рассказа, имитируют звуки, о которых говорят (голоса птиц, рычание волков). Речь их насыщена средствами художественной выразительности и очень образна. Передать впечатление, которое производит такой рассказ на слушателя, дословно его процитировав, невозможно. Еще одну трудность для реконструкции представляют ярко выраженные различия между английским и квилетским языками (последний относят к чимакунской группе). В связи с этим составители сборника приняли решение художественно обработать легенды, учитывая особенности речи и устную традицию квилетов. Читатель сможет не просто ознакомиться с классическими сюжетами, но и получить впечатление, которое надеется произвести на слушателя рассказчик.

Девять легенд, отобранных для сборника, относятся к более позднему квилетскому фольклору, зародившемуся не ранее XIII века. Специально для членов экспедиции квилеты провели традиционный потлач, во время которого поделились воспоминаниями о том, как наблюдали подобные пиршества в детстве и слышали о них от прадедов. Все они нашли отражение в одноименной главе книги. Основными источниками материалов для книги послужили беседы с женщинами племени Элис Хуаута и Рут Улей, которым авторы выражают глубокую признательность за долгие часы разговоров.

Членам экспедиции также удалось пообщаться с современным представителем племени, который знаком с легендами, принадлежащими к самому древнему пласту устного творчества квилетов. В конце книги мы поместили записи разговоров с одним из старейшин племени Джоном Атеара. Мы выражаем ему глубокую благодарность за разрешение опубликовать эти материалы.

Сказки Старой Асиге

Кожа у Старой Асиге как кедровая кора – кажется, и нож ее не возьмет. Волосы блестят на солнце, что чешуя на брюхе у рыб. Десятую зиму видят Маква и Вагош, а только такой ее и помнят. И отец их, Гичи, на исходе третьего десятка зим зовет Асиге Старой, будто такой она на свет и явилась.

В отблесках костра Маква и Вагош завороженно следят за руками старухи, что из раза в раз повторяют движение, простое, неуловимое – понять бы, какое. Сами собой переплетаются нити, срываются с пальцев узлы – ткется ковер, узор уж видать.

Старая Асиге чувствует на себе их взгляды, но глаз не поднимает, все улыбается. А толку их поднимать? Каждому в племени ве́домо – слепа она, и никто уж не помнит, как давно слепа. Гичи, когда брал сыновей летом в море, говорил, что не годы тому виной, а негодница Даския, погубительница детей, с водорослями в волосах. Увела она Асиге из племени еще малышкой, хотела на костре изжарить, а чтоб девочка не боялась, залила ей глаза смолой. Вырвалась та, избежала страшной судьбы, да так слепой и осталась.

– Долго еще молчать будете? – Если кожа Старой Асиге – кедра кора, то голос – скрип могучих ветвей на ветру. – Чего вам рассказать?

– А правда, что тебя в детстве Даския увела…

Маква пихает брата локтем – боится старухиного гнева, но Вагош продолжает:

– …и смолой глаза залила?

– Правда… Кто б той смолы вашему отцу на язык капнул! – притворно злится Старая Асиге.

Маква вжимает голову в плечи, Вагош хихикает.

– Не хочешь про Даскию, про Ворона расскажи! – решается Маква.

– Про Ворона…

Теперь Вагош пихает брата локтем и недовольно шипит:

– Ты еще про Куати и первых людей вспомни! Не надо, Асиге, про Ворона мы всё знаем. Расскажи нам что-нибудь новое!

– Что-нибудь, чего мы не знаем, – вторит брату, окончательно сдавшись, Маква.

– Чего вы не знаете… – Старуха на секунду отрывается от работы, чтобы почесать крючковатый нос. – Начни я вам рассказывать все, чего вы не знаете, мы, поди, до середины не дойдем, как лето встретим.

– Да ну! – возмущается Вагош.

– «Да ну», – передразнивает его Старая Асиге. – Вот известно вам, например, отчего я тку одеяло из собачьей шерсти?

– Чтоб под ним было тепло? – робко спрашивает Маква.

Вагош фыркает, но она не дает ему и рта раскрыть:

– Правильно, Маква. Потому что надежней одеяла из шерсти греет только костер. Но в те времена, о которых пойдет мой рассказ, эти земли не знали огня. Слушай внимательно, Вагош. – По плоским губам Старой Асиге скользит улыбка. – В те времена эти земли не знали даже людей, только волков…

I. Первая сказка

Было это в те времена, когда Куати еще не пришел в наши земли, а животные были подобны людям. Кедры еще не касались облаков, а по берегу океана бродили только ветер и серые тени наших предков. Еще не легло на их плечи бремя людских невзгод – в свете звезд они славили пеньем луну, а от солнца спасались во мраке скальных пещер. Но от забот не скрыться и там.

Вначале пришел шторм, а с ним впервые явилась зима. Долго она добиралась до этих мест: пустилась зима в путь с другого конца Великой Воды. Не бывала она до той поры в наших краях, но как увидела песчаные откосы, да прибрежные скалы, да зеленые леса, так и прикипела к ним душой. Не хотела зима уходить: вцепилась ледяными пальцами в берега и, впервые почуяв запах хвойных деревьев, принялась жадно дышать. Вдохнет – и опадут иглы с сосен, выдохнет – и заволочет все туманом…

Тяжко пришлось нашим предкам. Покинула их охотничьи угодья вся дичь, все ближе подбиралась затянувшая землю ледяная корка к стенам родных пещер. Делать нечего, пришлось вожаку увести стаю. Нелегко ему далось это решение: не только тоска по родным местам терзала его сердце, но и судьба младшей жены, которой накануне прихода зимы случилось ощениться.

Звали ее Песня Рассвета. Глаза ее были что первые звезды, а полосы шерсти на спине – ярче воды на горизонте, из которой подымается алое солнце. Была она совсем еще юна, впервые явила на свет волчат и боялась, что не перенесут они дороги. А если уж жить им не суждено, пускай остаются навеки в родном краю. В любви к своей земле Песня Рассвета была непреклонна, так и осталась с зимой один на один. Не может хороший вожак обречь на гибель всю стаю, даже ради той, которую ценит превыше прочих.