Даша год назад подобрала кота на улице, принесла домой и уговорила нас с Сашей оставить его. Поначалу он был – кожа да кости. У этой породы и так шерсти нет, так еще и истощен был донельзя.

За этот год кот изменился до неузнаваемости, освоился у нас, не шарахается от каждого громкого звука, но Аркадий продолжает называть его «трусишка».

– Марсик, прыгай ко мне, – хлопаю ладонью по дивану, беру кота на руки и прижимаю к себе.

Его мурлыканье немного успокаивает, помогает привести в порядок голову. Но из нее невозможно вышвырнуть слова Саши, которые он сказал мне вчера вечером.

Они ударяли как пощечины.

И теперь на всю жизнь останутся в моем сердце.

– Ты стала матерью для Глеба, вырастила его как родного сына, родила мне дочь, и я очень благодарен тебе за все годы нашего брака. Ир, ты очень хорошая жена и мать, – сказал он, пристально глядя в глаза. – На тебе держался весь наш дом, ты многое сделала для наших клиник, но… у меня появились чувства к другой женщине. Я больше не хочу обманывать тебя, и говорю, как есть.

Сердце кровью обливалось, душу разрывало на части от обиды и боли.

Я не понимала, чем заслужила подобное отношение. Всю жизнь отдавала семье всю себя, растила детей в любви, заботе, поддерживала мужа и в горе, и в радости, а теперь он вонзает мне нож в спину и говорит, что у него есть чувства к другой женщине.

– Как ты посмел выставить меня ревнивой дурой перед своей любовницей? – с ненавистью смотрела на него. – Оксана Юрьевна, наш партнер, – повторила его слова. – Александр Романович, у вас очень красивая жена, – вспомнила, как ему шептала Ксаночка. – Что за спектакль вы там устроили?! Как у тебя хватило совести обвинить меня в грубом общении с ней? Ты бы еще извиниться перед ней попросил!

Брезгливым взглядом окинула комнату.

– Ты приводил ее в наш дом, спал с ней в нашей кровати, а потом стоял и выкал ей при мне, делая вид, что она всего лишь деловой партнер. Как давно в тебе умер настоящий мужчина? – в упор глядя на него, спросила я. – Мужчина, умеющий ответить за свои поступки, который всегда говорил правду в глаза. Сделал вид, что вызвал клининговую компанию для того чтобы к нашему возвращению в доме было чисто, а на самом деле таким образом решил избавиться от улик в виде чужих волос и прочего. Вот только про попугая, видимо, забыл, и побежал за помощью к сыну. Ты не только заставил Глеба врать, но еще и настроил его против меня.

– Ир, Глеб не виноват, он просто…

– Он просто прикрывал отца? – перебила я. – Кто ему так промыл мозги, что он стал постоянно врать мне? То есть, пока маленький мальчик нуждался в материнской любви и заботе, ты всегда твердил о том, какая я замечательная мама, как хорошо воспитываю его, благодарил меня за то, что я читала ему книги, делала с ним уроки, желая вырастить из него умного и образованного мужчину. И даже когда он случайно узнал о том, что я ему неродная мать, ты сделал все возможное, чтобы это никак не отразилось на его отношении ко мне. А теперь, когда он вырос, и не нуждается в материнской опеке, ты настраиваешь его против меня?

– Никто его против тебя не настраивает, – отрезал Саша.

– Ты сказал, что полгода назад встретил эту… Оксану Юрьевну. И ровно полгода назад я перестала узнавать Глеба. Что ты ему наговорил обо мне такого, что он не только начал грубить, но еще и врет мне, выгораживая тебя?

– Мам, – послышался у двери голос Даши, – можешь проверить устное сочинение?

– Минуту! – не оборачиваясь, ответила я, и просверлила взглядом Сашу. – Завтра я подам на развод и на раздел имущества. Из клиники тоже уволюсь. Надеюсь, начальство, – выделила я, – не заставит меня отрабатывать две недели. Хотелось бы уволиться уже завтра. А еще, – идя к двери, добавила я, – подыщи себе жилье на то время, пока будет идти бракоразводный процесс. Я не желаю тебя видеть.

Даша слышала часть нашего разговора и вместо того чтобы готовиться к итоговому сочинению, расспрашивала меня о том, что натворил Глеб.

– Мам, ну я же слышала, как ты сказала папе, что Глеб начал врать тебе. Что он сделал? Опять чем-то обидел тебя, да?

Я быстро свернула этот разговор и попросила дочь сконцентрироваться на учебе.

Она и так переживает из-за поведения брата, из-за его отношения ко мне, и из-за того, что он предпочел жить с женщиной, которая его бросила в младенческом возрасте.

Даша видела, с какой любовью я всегда относилась к Глебу, и для нее было настоящим шоком, когда она узнала о том, что не я его родила.

«Я бы никогда в жизни об этом не догадалась. Ты же к нам всегда одинаково относилась», – сказала тогда дочь.

На тот момент ей было тринадцать, а Глебу пятнадцать.

После того как Маргариту лишили родительских прав, я официально усыновила Глеба, стала для него матерью по документам, и все думали, что он мой родной сын, но… правда совершенно случайно вылезла наружу, благодаря длинному языку одной Сашиной родственницы, у которой гостил Глеб.

Женщина посмела обсуждать с родственниками за праздничным столом тему, которая всегда была под запретом.

Она восхищалась тем, как я вырастила чужого ребенка, а в этот момент у комнаты стоял Глеб и слушал каждое ее слово.

После этого мы с Сашей поговорили с сыном, рассказали ему о его настоящей матери, и на тот момент мне казалось, что ничего страшного не случилось: сын, несмотря на свой возраст, по-взрослому оценил ситуацию, сказал, что он как любил, так и будет любить меня всегда, а ту, которая его родила, он не желает знать.

И я понятия не имею, как она смогла добиться его расположения.

Что она напела Глебу, раз он так резко захотел переехать к ней?

Помню, как Маргарита нашла Глеба в соцсети и первый раз написала ему. Сказала, что приехала в Москву и желает с ним встретиться.

Саша, узнав об этом, вышел из себя.

– Ты несовершеннолетний, и я имею полное право запретить тебе встречаться с ней!

– Я просто хочу увидеть ее! – парировал Глеб. – Хочу посмотреть в глаза той, которая меня бросила.

Несмотря на запреты отца, Глеб все равно отправился к ней на встречу.

Он начал общаться с Маргаритой, тем самым выводя из себя Сашу и делая мне больно.

В итоге после окончания девятого класса заявил о своем желании переехать к ней в Ярославль и поступить там в колледж.

Дома снова начались скандалы.

– Вы все равно меня не остановите. Сказал, что уеду, значит, уеду! – огрызался Глеб.

Мы много с ним разговаривали, объясняли, что его семья – это мы, что мы его очень любим, что нам его будет не хватать, и что здесь его ждет хорошее образование и светлое будущее.

Пытались донести до него, что мы всегда и во всем его поддержим, а от той женщины, которая как снег свалилась на наши головы, можно ожидать чего угодно.

Все слова пролетали мимо ушей Глеба.

Сына словно подменили.

И мы были вынуждены опустить руки.

На протяжении полутора лет, пока он жил с Маргаритой, мы продолжали общаться. Глеб поддерживал отношения с Дашей, приезжал на праздники, но последние полгода стал словно сам не свой.

Как будто возненавидел меня за что-то, но при этом не дает мне никаких объяснений.

Сколько раз я пробовала поговорить с ним, но он все время уходит от ответов.

Но сегодня уйти от них не получится.

Встаю с дивана, принимаю душ, быстро собираюсь, прыгаю в машину и еду в Ярославль.

Где меня ждет непростая встреча с сыном, и… ответы на все мои наболевшие вопросы.

Измена мужа, оказывается, еще цветочки.

А ягодки ждут меня впереди…

Глава 7

Александр

– Даш, а мама уже на работу уехала? – спустившись на кухню, спрашиваю у дочери.

– Наверное, – разрезая на куски омлет, пожимает плечами. – Садись, завтракай, – кивает на соседний стул. – Я сделала тебе тосты.

– Я не голоден. – Подойдя к ней, целую в макушку, застегиваю пиджак, и иду в коридор.

«Странно, что она уехала так рано, – задумываюсь я. – Обычно провожает Дашу в школу и только потом отправляется в клинику».

– Пап, а что случилось вчера? – выкрикивает с кухни дочь. – Глеб что-то натворил?

– Все нормально, не бери в голову, – отрезаю я и, услышав голос попугая, сжимаю губы.

– Ксаночка. Чьи такие ножки? Кубничку будешь? Винца?

– Кто его этому научил? – смеется Даша. – Ты не знаешь, что за Ксаночка?

– По телику, видимо, услышал, – отвечаю я.

Прощаюсь с дочкой, сажусь в машину, кидаю на соседнее сиденье портфель и глубоко вздыхаю.

– Я же не выпускал его из комнаты, – вспоминаю те дни, когда у нас дома была Оксана. – Попугай все время сидел в гостиной, как он мог что-то услышать?

Снова задумываюсь о том, что Оксана могла специально научить его этим словам, но сразу прогоняю из головы эту мысль.

Зачем ей это делать?

Она прекрасно знает, что попугай повторяет за нами почти все слова, и что при первой же возможности может сдать меня жене.

Каждый раз, когда она ко мне приезжает, я не забываю напоминать ей о том, что при попугае нельзя говорить ничего лишнего.

Оксана знает, почему я тяну с разводом.

Она в курсе, что мне сейчас невыгодно разводиться с Ирой, поэтому не стала бы меня так подставлять.

Значит, это я где-то недосмотрел. Возможно, когда мы занимались любовью на кухне, которая расположена рядом с гостиной, попугай нас услышал.

Именно на кухне мы ели клубнику, и Оксана немного выпивала.

Слабо верится в то, что попугай мог нас услышать, но других вариантов нет.

Ладно, черт с ним. У меня есть дела поважнее.

По дороге в клинику отвечаю на звонок от своего заместителя.

– Александр Романович, только что сообщили, что поставка оборудования для нового медицинского центра задержится на неопределенное время.

– Что значит на неопределенное время?! – взрываюсь я. – У нас открытие через две недели! Мы пациентов чем лечить будем? Их обещаниями поставить товар вовремя?

– Увы, но мы ничего не можем им предъявить. По договору оборудование должны поставить до тридцатого апреля включительно, а сегодня только второе. Да, они дали слово, что поставят в начале месяца, но у них возникли проблемы с таможенными документами. Сейчас этот вопрос решается.

Я скидываю звонок, кидаю телефон на соседнее сиденье, и, крепко сжав руль, передергиваю грудными мышцами.

– Все идет кувырком с этим медцентром!

Мы с моим младшим братом, который как и я всю жизнь отдал медицине, вложили в этот проект огромные деньги. Все наши счета плюс кредитные средства ушли на строительство здания и закупку оборудования. Это будет не просто стоматологическая клиника, а многопрофильный медицинский центр с собственной лабораторией, аппаратами МРТ, КТ, УЗИ.

Мы готовы к открытию. Осталось только установить оборудование, которое никак не может до нас доехать, черт побери!

На сиденье снова пиликает мобильник.

– Слушаю! – отвечаю на звонок от администратора.

– Александр Романович, доброе утро! Только что увидела в программе, что Ирина Витальевна отменила прием всех пациентов. Вы не знаете, что случилось? Может, это какая-то ошибка?

– Как, вообще всех?

– Да. И на этот, и на следующий месяц. Она вообще закрыла прием.

Набираю полную грудь воздуха и медленно выдыхаю.

– Сейчас приеду и разберусь с этим вопросом.

– Мне пока не звонить пациентам?

– Нет.

Скинув звонок, трогаюсь с места и чувствую, как внутри все закипает.

– Как же все невовремя, мать твою! – ударяю кулаком по рулю.

Ира не должна была сейчас узнать об Оксане, и не должна была уволиться.

Теперь еще и добьет меня разделом имущества…

Ей по закону перейдет половина дома и половина доли в бизнесе. Все это прописано в нашем брачном договоре, который она потребовала составить несколько лет назад.