Алика Фортис: Любовь на кончиках пальцев

Глава 1.1

Марк

– Пап, ну снова криво. – возмутилась дочь, смотря в отражение зеркала на свои хвостики на голове.

Это уже третья попытка сделать прическу. Обычно, у меня получалось лучше. Но после аварии, из-за ожогов на руках и стяжек на коже, уже ни хрена не такой ловкий как раньше. Начинаю перетягивать волосы дочки резинкой и всё вкривь и вкось едет.

Я и рад бы переделать, но факт, что выйдет лучше.

– Маруськ, давай так оставим? Сейчас банты прикреплю, не так заметно будет.

Видел по лицу дочери, что не хочется ей так, как я предлагаю. Но поджав губки, согласно кивнула.

– Хорошо, папуль.

Можно было бы облегчённо выдохнуть, но отчего-то не выходило.

Хреново, когда не можешь ребенку обеспечить должный уход. Нет, в целом, у нас все не так уж и плохо. Я бы сказал, хорошо. Но из вот таких мелочей, как, например, хвостики, складывается недовольство собой.

Как тебе, Марк Витальевич, заебись с руками из жопы, пальцами внутрь?

Этот диалог с самим собой частенько в голове проскальзывает. Гашу, по возможности. Выходит, пятьдесят на пятьдесят.

Это Маруська маленькая ещё, не так акцентирует внимание на моей физиономии. А она после аварии тоже не в самом презентабельном виде.

Подрастет, её дразнить начнут, что батя стрёмный. Мне-то похрен. А вот за дочь обидно, если комплексовать начнет.

Взяв в руки два объемных банта, прицепил их на хвостики. В целом, нормально. Лучше я уже вряд ли сделаю.

Сегодня у них в саду праздник – День матери. Придумали, конечно. Осенью День матери, теперь и на весну в честь матерей праздник организовали. Я ничего против не имею. Но у Маруськи на нём будет присутствовать только батя. То есть, я.

И я знаю, что для моей дочери, это своего рода стресс.

Ладно, прорвемся. Четыре года справлялись на отлично и дальше будем.

Помог дочери одеться, оделся сам и мы погнали в сад.

В саду суматоха. Родители переодевают мелочь в праздничное. Ну, мы с Маруськой тоже не отстаем. Зря я что ли пол ночи платье ей отглаживал?

Праздничный концерт начался ровно в десять.

Кто-то из родителей на меня поглядывал косо. Да и плевать. Я всё внимание на дочери сосредоточил.

Малышня, все по очереди рассказывали стихи про мам. Когда очередь дошла до моей егозы, вообще смотрел не моргая.

– Папочка-папуля!

Как тебя люблю я!

Начала Маруська, а я приподнял брови. Это уже интересно. Неожиданно, правда. Мы с ней совсем другое стихотворение учили.

Но я совру, если не скажу, что приятно удивлен.

– Как я рада, когда вдвоем

Мы с тобой гулять идем!

Или что-то мастерим,

Или просто говорим.

И как жаль тебя опять

На работу отпускать!*

Судя по лицу воспитательницы, она тоже не в теме этого экспромта. А меня проняло. Сияю как начищенный пятак.

Маруська, закончив, придерживая пышную юбку пальчиками, поклонилась.

Довольная такая.

– Пап, тебе понравилось? – это было первым что она спросила, когда утренник подошел к концу.

Подхватив её на руки, крепко обнял.

– Ещё бы. Конечно, понравилось. А с кем ты стих-то выучила? – все же предпринял попытку, разгадать эту тайну.

– А ты ругаться не будешь? – спросила, а сама взгляд отвела.

– А за что мне ругаться? Я сегодня звезда вечера. Пусть все завидуют. – усмехнулся, легонько щелкнув малую по носу.

– Мы с Афиной выучили. Я ей рассказала, что не хочу на концерте стихотворение про маму читать. У меня же её все равно нет. А папа есть. Вот мы с ней и выучили. Даже воспитательница не знала, что я такое расскажу. Правда, здорово?

– Вообще отпад. – улыбнулся этому девчачьему заговору.

Афина, жена моего друга и по совместительству крестного Маруськи.

Пока я после аварии валялся в коме в больнице, они забрали к себе мою дочь. И наверное, я до конца жизни им буду за это благодарен.

А вот матери Маруськи, я могу быть благодарен только за одно – что родила ее, вопреки желанию избавиться. В остальном же… шла бы она нахер. Собственно, надеюсь, где-то там она и есть.

– А мы сейчас в кафе, как и договаривались? – спросила дочь, когда сели в такси.

Сам я пока не вожу. С рефлексами тоже не очень. Но, врачи обещали, через полгода смогу смело садиться за руль.

– Естественно.

Раз слово дал, уже не отвертишься.

Домчали до крупного торгового центра. Купили Машке новые банты с какими-то немыслимыми заколками, а потом отправились в уютное кафе с уличной верандой.

– Сиди здесь. Я позову официанта и вернусь. – усадил дочь на плетеное кресло.

– Хорошо, папуль.

Быстро рванул внутрь, заодно и заказ сказу накидал.

А когда вернулся на веранду, понял, что на том месте куда я посадил дочь, её больше нет.

______________

*Стихотворение М.Дружининой

Глава 1.2

Марк

Метался взглядом по веранде, а самого потряхивало.

Твою ж… заебись погуляли. Так погуляли, что собственную дочь потерял.

Если задуматься о том, что Маруська не тот ребенок, который без причины ослушается или куда-то уйдет, то нагнетало ещё сильнее.

– Вы девочку маленькую не видели? За этим столиком сидела? – без лишних сантиментов, окликнул парочку, сидящую за соседним от нашего столика.

– Нет. – протянула растерянно девушка. – Что-то случилось?

– Случилось. – отмахнулся, следуя к следующему столику.

Возможно со стороны я мог показаться грубым и резким… но, как бы похер. Одна мысль беспокоит – где мой ребенок?

Оббежал всю веранду, даже под столиками проверил. Звал, кричал. Как в пустоту.

У меня уже какие только мысли не посетили голову.

Выскочил с веранды и начал осматриваться.

Ну куда ж ты делась, малыха?

Снова кричал и звал. За грудиной распирало и долбило, как отбойным молотком.

Панике не поддавался. Все действия на холодном расчете. Но крыло люто.

А кого бы не крыло?

«Молодец», Марк. Хуже не придумаешь.

Оббежал территорию ресторана и резко тормознул возле декоративного фонтанчика.

За спинкой невысокой деревянной лавочки виднелась до боли знакомая макушка. И да, всё же банты были кривоваты.

Серьезно? Банты?

Усмехнулся собственным мыслям.

Всё, отлегло?

Решительно направился туда. Сейчас всё же был близок к тому, чтоб хорошенько дочь прописочить. Но, тормозил порыв.

У нас с ней изначально сложилось так, что в случае чего, я не повышаю голос. Решаем проблему разговором.

Возможно, не будь дочь такой чуткой и смышленой, пришлось бы и прикрикивать. А так…

А так, она куда-то свинтила с кафе, тем самым явно ускорив процесс появления седины у меня на голове. Наверное, сейчас повышенные тона были бы уместны. Но, всё же нет.

– Маша. – подошел к ней и встал напротив. – Ничего сказать мне не хочешь?

Даже не сразу понял, что моя дочь на лавочке сидит не одна. Всё потом.

– Папочка. Я… – вскинула на меня виноватый взгляд. – Я Рэя увидела. Посмотри добрый какой. Погладить хотела. – под конец её речь становилась всё тише и тише.

Перевел взгляд в сторону. На лавке сидела девушка, а возле её длинных стройных ног, тот самый Рэй, судя по всему. Золотистый ретривер.

У дочери пунктик на собак. Хочет очень. А я пока так и не дал добро. Позже, не сейчас.

От собаки снова перевел взгляд на девушку. Хозяйка его?

Брюнетка, с копной пышных волос, лет так, двадцати пяти. Губы пухлые, но, вроде, естественные. Нос аккуратный, слегка вздернутый. Тонкие и в тоже время плавные черты лица. Глаза? А чёрт его знает. Под тёмными стёклами очков не видно ничего.

Фигура ладная. Тонкая талия, до неприличия приличная объемная грудь.

Снова метнул взгляд к губам. Или не свои? Да нет.

Не особо разбираюсь во всей этой женской лабуде. Но главное, что красиво.

Правда и на одну лишь красоту я больше не ведусь. Была у меня уже одна… красивая до изжоги.

С чего вообще такие мысли?

Поняв, что до неприличия долго разглядываю девушку, взгляд все равно не отвёл.

Наглый, борзый. Знаю, да.

А ей будто без разницы. Смотрит вперед. Пальчиками ткань платья комкает. Молчит.

Уже успела спалить мою не самую радушную физиономию, что теперь взгляд отводит?

– Надеюсь, моя дочь не загладила пса до беспамятства? – произнёс откашлявшись и прочистив горло.

Порочные губы едва дрогнули от намека на улыбку.

– Нет, всё в порядке. – и голос приятный. Обволакивающий.

– Пап, прости меня, пожалуйста. Я больше не буду убегать и теряться. Правда. – Маруська сползла с лавки и встала рядом, дергая меня за брючину.

– Об этом мы с тобой дома ещё поговорим. – всё же строгость из голоса никуда не делась.

– Вы извините, если из-за меня ваша дочь потерялась. Она попросила погладить Рэя, я не отказала. – ворвалась в наш с дочерью диалог, незнакомка.

– Ничего. Но в следующий раз, если видите, что ребенок один, не стоит его куда-то уводить. – вышло, должно быть грубовато.

Ну а как вы хотели? Меня по факту, самого ещё не отпустило до конца.

– Да, конечно. Извините, ещё раз. Я не со зла. – согласилась девушка, пожав губы.

Не понравилось что косяк на вид поставил? Ну, будет умнее. Одной симпатичной мордашки маловато, чтоб я совсем не высказал. Машка дома тоже получит порцию воспитания. Всем достанется.

Ну и себя покостерить не забуду. Тоже лопухнулся, оставив дочь на веранде одну. Все хороши.

– А можно мне его ещё немножечко погладить? – подала дочь тихий голосок.

И не поймешь у кого спрашивает: у меня или у хозяйки пса. Или у всех сразу.

Пёс всё решил за нас. Оторвал задницу от асфальта и подошел с Маруське. Сам мордой к ней подался, боднув в ладонь мокрым носом.

Дочка счастливо засмеялась. Ну и как долго на неё, типа, обижаться? Вот и я о том, что никак.

– Ладно, скажи своей новой знакомой до свидания и пойдем есть и домой.

– До свидания! – Маруська отвлеклась от пса и помахала девушке ладошкой.

Та в ответ вскинула руку и будто натянуто улыбнулась.

Взяв руку дочери в свою, пошел к кафе, предварительно кивнув девушке на прощание. Она правда осталась полностью в игноре.

Чёрт знает, чего меня дернуло, но обернулся. И тут же с силой стиснул челюсти.

Баран ты, Марк. Конкретный.

Что там говорил?

Если видите, что ребенок один? Покивал молча на прощание?

Удивительно, что девушка меня в пешее эротическое не послала. Я будто издевку ей кинул.

А я похоже и сам ослеп, раз не увидел на собаке специальную амуницию с поводком. Собственно, держась за поводок одной рукой, в другой она держала тонкую трость. Шла в сторону метро, не спеша и не сказать, что уверенно.

Глава 2.1

Амелия

Возвращаясь домой из клиники, была более чем подавлена.

Прогресса нет. Регресса пока тоже, но это не показатель.

Опухоль в моей милой головке пока не растет. Но она уже доросла до того, что теперь я не вижу. Давит на что-то, отвечающее за зрение.

Оно пропало не сразу. Плавно ослабевало. Тревогу забила практически сразу.

Как итог, все врачи как по сговору, твердили, что нужна операция. Да только браться никто за неё не хочет. Рискованно.

Что может быть хуже того, что я уже не вижу? Я стану овощем.

Страшно. До жути страшно.

Но, я не отчаиваюсь.

Даже, если бы кто-то взялся оперировать, у меня все равно нет денег. Вернее, нет нужной суммы. Ни у меня, ни у моей семьи. Ну, или нет её для меня.

Да, именно так.

Мы всегда жили в достатке. Любимая старшая дочь. Мне даже казалось, папа меня любит чуточку сильнее, чем брата и сестру.