– Мадам Роуз, – выдохнула я, подаваясь ближе к гостье, – вы не ошиблись, Дея Вайс – моя мама. Была.

– Была, – в голосе Венды засквозили печальные ноты. Она вздохнула и сложила руки на столе, сцепив пальцы.

– Мама скончалась от болезни больше трех лет назад, – голос дрогнул, и я сглотнула горький комок в горле. – Мадам Роуз, если вы были дружны с родителями моей мамы, расскажите о них.

Я буквально впилась взглядом в лицо Венды, боясь пропустить что-то важное, стараясь разглядеть каждую ее эмоцию, готовясь услышать каждое слово. Она еще немного помолчала, наблюдая в окно, как Нэйла ухаживает за букетами из белоснежных роз, а после посмотрела на меня.

– Милое дитя, – она улыбнулась, от чего ее морщинистое лицо преобразилось – пропала тяжелая складка между бровей, глаза наполнились теплом и нежностью, – я могла бы многое тебе рассказать, но, боюсь, у меня нет столько времени сегодня.

– Когда? – слишком поспешно воскликнула я и сама удивилась своей невежливости. – Когда вы могли бы уделить мне время? – добавила более спокойным тоном, беря себя в руки.

Венда задумалась. Каждое мгновение ее молчания словно вонзало мне под кожу иголки.

– Ты знаешь, где дом твоих бабушки и деда? – наконец спросила она.

Я отрицательно мотнула головой.

– Да, Дея уехала отсюда очень давно и, насколько я знаю, никогда не возвращалась, – голос мадам Роуз снова наполнился печалью. – Сразу за восточной окраиной есть деревушка – Халта, это в трех часах езды, – она махнула рукой в неопределенном направлении, – там жила твоя мама. Я до сих пор живу там, в трех улицах от бывшего дома твоих прародителей. Через пару дней праздник Светлой Осени, время посетить ушедших, – ее голос стал совсем глухим. – Присоединяйся ко мне, я отведу тебя к могилам Энолы и Шенса Вайсов.

Я кивала на каждое ее слово, нетерпеливо теребя льняную салфетку. Мама много рассказывала мне про бабушку с дедом, в основном это были истории из ее детства. Она никогда не говорила, почему после свадьбы ни разу не навещала родителей, а я не хотела лезть ей в душу с расспросами, видя, что эта тема заставляет ее глаза наполняться глубокой печалью. Моя бабушка, Энола, по рассказам мамы, была из обедневшего знатного рода, несколько поколений назад осевшего на Юге. Она была стройной, как ветвь самьелового дерева, с удивительной мраморной кожей, совсем не как у южанки, тонкими чертами лица, длинными русыми волосами, обучена всем тонкостям этикета и хорошо образованна. Ее родители выращивали персиковый сад, сбывая сочные плоды в крупные винодельческие и кондитерские предприятия, чем неплохо зарабатывали, и были вхожи во многие дома местной знати. На одном таком приеме мой дед, Шенс Вайс, и заметил удивительную юную Энолу, такую непохожую на других девушек, с манерами внешностью наследной аристократки. Про семью деда мама не рассказывала, все истории начинались с момента их знакомства с бабушкой на том самом приеме. Шенс был очарован настолько, что весь вечер не отходил от Энолы ни на шаг и, против всех правил приличия, занял все ее танцы. Бабушке было сложно отказать ему – высокому статному южному красавцу с непокорными шоколадными кудрями, теплыми глазами и манящей улыбкой. Но после приема она сбежала, не оставив адреса, испугавшись сильных чувств, возникших так неожиданно. Шенс нашел ее через пару дней, навестив персиковый сад ее родителей, все такой же обворожительный и учтивый, не оставив бабушке и шанса к сопротивлению. Они поженились через несколько недель, и спустя год на свет появилась моя мама.

– Мадам Роуз, ваше приглашение очень много значит для меня, – искренне выдохнула я, – я приеду к вам в первый день Светлой Осени.

Собеседница мягко улыбнулась. Она отставила чашку и медленно поднялась со стула.

– Мой дом на улице Ветров, второй с центрального захода. – Она тяжело оперлась на свою трость. – Энола и Шенс были хорошими людьми, и я буду рада рассказать тебе о них.

– Благодарю вас, мадам Роуз! – Я вскочила со своего стула, чуть не опрокинув его, и направилась к выходу, чтобы проводить гостью.

Мы попрощались у дверей, Венда неспешно направилась в сторону центральной площади, а я, наполненная чувством острого предвкушения, решила пройтись по кварталу. На Эфос уже опустилась ранняя ночь, бросая мне на плечи влажную осеннюю прохладу. Я поглубже закуталась в теплый платок, с упоением вдыхая чистый воздух, наполненный солью от близости моря. Совсем скоро я узнаю, где жила моя мама, познакомлюсь с улицами, по которым она бегала еще совсем маленькой, увижу школу, в которой она училась, и дом, в котором она выросла. От переизбытка добрых чувств я закружилась, позволяя непокорным кудрям взлететь в такт моей юбке.

– Не поздновато ли для танцев? – услышала насмешливый голос совсем рядом.

Я остановилась и сделала шутливый реверанс стражу квартала. Его звали Тернер Фитч, он был молод, имел веселый добрый нрав и был на удивление скромным, не похожим на местных мужчин. Хотя внешне был чистым южанином – жилистое стройное тело, смуглая кожа, слегка вьющиеся темные волосы до плеч, которые он убирал в низкий хвост. Синяя форма стража шла ему, придавая образу строгости, но частая улыбка все же выдавала в нем человека доброго и открытого.

– Доброй ночи, Тернер, – поприветствовала я мужчину, который стоял посреди улицы, скрестив руки на груди и добродушно улыбался.

– Доброй ночи, Амара, – ответил он мне таким же шутливым поклоном, – подозреваю, что у тебя случилось что-то радостное?

– Просто хорошее настроение, – отмахнулась я, не вдаваясь в подробности.

Хоть мы и были хорошими приятелями, я старалась никому не рассказывать о себе слишком много. Магу с запретным Даром, который скрывается от Королевской службы дознания, излишняя откровенность могла стоить жизни.

– Проводить тебя до пекарни?

– Буду рада, – я взяла стража под услужливо подставленный локоть, и мы неспешно пошли в сторону лавки.

Осенью на улицах становилось тише, цикады переставали петь, уступая место редким тихим трелям южных птиц. Сегодня была удивительно прекрасная ночь! А может, это мое настроение было удивительно прекрасным. Небосклон, сплошь усыпанный яркими звездами, подмигивал мне с пониманием, заговорщически, сполна разделяя мою радость. К запаху соли в воздухе примешивались запахи цветов, осенью они были более насыщенными, местами резковатыми, способными вскружить голову. Мы некоторое время шли молча, наслаждаясь прогулкой, пока не свернули на улицу, где располагалась моя пекарня. Тернер заметно занервничал, его рука под моей ладонью напряглась. Я аккуратно скосила на него взгляд. Свободной рукой Тернер провел по волосам, поправляя и без того идеальную прическу, приосанился, поправил китель. Я знала, что Тернер влюблен в Нэйлу, цветочницу, но ему не хватало смелости, чтобы сделать первый шаг. Страж был застенчивый, а Нэйла имела очень горячий характер. Я могла бы помочь им, но не была уверена в ответных чувствах цветочницы, а значит, выжидала и наблюдала, оставляя Тернера еще немного помучиться от своей пока неразделенной любви.

– Как прошел твой день, Терн? – спросила у стража, чтобы немного отвлечь его.

– Спокойно, – он пожал плечами, – ты же знаешь, у нас мирный городок. Разве что на пристани да ярмарке случаются потасовки и мелкие кражи.

И это действительно было так. То ли южное солнце делало людей счастливыми, то ли морской воздух, но тут и правда почти не случалось преступлений. За непринужденной беседой мы прошли чайную мадам Фелл и остановились около пекарни. Тернер осторожно бросил взгляд на окно цветочной лавки и замер – в окне горел мягкий свет, за тонкими занавесками в отсветах пламени свечей было видно, как Нэйла танцует. Ее стройное гибкое тело было нагим, хоть занавески и скрывали подробности, зрелище было завораживающее. Даже я залюбовалась, а страж так вообще потерял контроль над реальностью. Я осторожно тронула его за плечо, привлекая к себе внимание.

– Спасибо, что составил мне компанию, Терн.

Он нехотя отвел взгляд от окна, мотнул головой и вернул себе вполне спокойное выражение.

– Всегда рад, Амара.

В тишине зарождающейся ночи наши голоса звучали гулко, разносясь по кварталу. Я заметила, как Нэйла остановилась, словно услышала нас, за пеленой занавесок было видно, как она что-то накинула и плавным движением отодвинула легкую ткань с окна.

– Доброй ночи, Амара! – она выглянула наполовину, ее длинные черные волосы вырвались наружу, подхваченные тихим ветром, и слились с темнотой ночи. На ней был невесомый полупрозрачный халат, который подчеркивал все ее соблазнительные изгибы. Мне стало неловко от ее смелого вида, и я почувствовала, как на щеки заползает румянец, словно я стала случайным свидетелем чего-то очень личного.

– Доброй ночи, Нэйла! – все же ответила я, замечая, как Тернер постепенно превращается в каменное изваяние. – Прости, что потревожили тебя.

– Ничего страшного, – махнула рукой Нэйла. – Тем более мы так давно не виделись с господином стражем, я уж думала, что он покинул наш квартал. – Она насмешливо посмотрела на Тернера.

Он дернулся, как от удара током, тяжело сглотнул и поднял глаза на цветочницу. Я видела, как зрачок, расширяясь, полностью затопил его не по-южному голубую радужку. Он поправил воротник-стойку, словно ему сложно стало дышать.

– Я… – его голос стал низким и хриплым, он явно не мог собраться с мыслями, – просто я сейчас патрулирую квартал в позднее время.

– Дорогой страж, – Нэйла улыбнулась, явно довольная произведенным эффектом, – разве ночь – не лучшее время для… встреч? – Она провела пальчиками по своей тонкой изящной шее, не сводя с Тернера лукавого взгляда.

Я почувствовала нарастающую неловкость, стойкое ощущение, что я здесь третий лишний, не давало мне расслабиться. Но, наблюдая за цветочницей, я четко поняла, что Тернер ей нравится. А значит, я могу им помочь. Эта мысль прибавила мне радости.

– Мне… – страж прокашлялся, – мне нужно идти. – Он кивнул по очереди мне и Нэйле и поспешил удалиться вниз по улице.

– Идти ему нужно, – фыркнула цветочница, махнула мне рукой и скрылась в комнате.

В ее голосе мне послышалась досада. Я еще немного постояла, вглядываясь в удаляющуюся спину Тернера, а после зашла в лавку. Не зажигая света, прошла наверх, скинула теплый платок с плеч и села в кресло у столика. Возбуждение от сегодняшнего разговора с мадам Роуз гнало кровь по венам, волновало магию, отчего мне совсем не хотелось спать. Я бросила взгляд на кровать – там, на цветастом покрывале, вальяжно развалился магический компаньон.

– Кот, – тихо позвала я, – поедешь со мной в Халту?