Крылья ящера поднимались и опускались, унося их всё дальше от заснеженной земли, а Велена лишь однажды обернулась – чтобы увидеть, как исчезают в белёсом тумане крыши крошечных домов Ло-Хельма, и как скрываются из виду широкие торговые пути, проложенные в тёмных стонгардских лесах.

– Погодка паршивая, – крикнул, оборачиваясь, Дагборн, – ни бездны не видно! Жаль! Тут красиво, когда… не так метёт…

Не признаваясь себе, Велена соглашалась с легионером: от полёта захватывало дух. Не от страха – от восторга. От пьянящего ощущения свободы, от бьющего по лицу ветра, от мощных крыльев, за которыми не замечаешь, летишь или плывёшь по рваному, непредсказуемому небу…

Высота пугала лишь в момент прощания с землёй – сейчас казалась всего лишь неизбежностью, с которой приходится мириться: небольшая плата за непередаваемые ощущения, которые дарило взамен наслаждение полётом.

Дагборн обернулся раз или два, понимающе улыбнулся, задержал взгляд на поражённом лице колдуньи, и вдруг отвёл одну руку назад, положив ладонь ей на бедро. От встречного воздушного потока подол мехового платья задрался, так что помех легионеру не встретилось: сильные пальцы соскользнули вниз, под колено, дёрнули на себя, пододвигая ближе.

– Сползаешь, госпожа маг, – пояснил напрягшейся колдунье. – Держись крепче.

Велена подавила первые признаки гнева: как ни крути, легионер был прав. Работать всеми мышцами для удержания равновесия, как предлагал Дагборн, не получалось: изнеженное тело отказывалось ей подчиняться. Все потуги так или иначе приводили к тому, что она и впрямь то и дело норовила съехать с седла. Пальцы, вцепившиеся в бортик, окоченели, вторая рука будто примёрзла к поясу наездника, и всё равно тело устало – гораздо быстрее, чем это предполагала оскорблённая гордость.

– Ослабла? – мельком обернувшись, нахмурился легионер. – Потерпи, спустимся на плато, отдохнёшь. Недолго: к обеду нужно доставить поручение, а потом назад до темноты…

– Поручение? – крикнула, отплёвываясь от снежной крошки, Велена.

– Пограничникам, – откликнулся Дагборн. – Говорил же, красавица: я на службе! Ты лишь прилагаешься…

Больше вопросов Велена не задавала, сосредоточившись на том, чтобы удержаться в седле. Время от времени поглядывала по сторонам, запоминая белую картину Мира под крыльями ящера – кругом, куда ни кинь взгляд, безмятежность и вечный сон лесистых холмов и далёких скал. Хотя… не таких уж и далёких, если они приближаются к границе.

– Приготовься!

Ящер стрелой ушёл вниз, так что Велена не удержалась, резко шатнулась назад, отпустив пояс наездника. Едва не рассталась с седлом, но Дагборн не позволил: отвёл руку назад, ухватился за первое, до чего дотянулся – меховой воротник – притянул к себе. И не отпускал уже до самого удара о землю, от которого к горлу подпрыгнули остатки вчерашнего ужина.

Мудро поступила она, отказавшись от завтрака. Райко со Стефаном в который раз обязаны ей… если не жизнью, то честью и достоинством – не слишком-то приятно демонстрировать легионерам слабость собственных желудков.

– Ну, как-то так, – потрепав Снежка по шее свободной рукой, проговорил Дагборн. Обернулся к колдунье и медленно разжал пальцы, отпуская меховое платье. – Как ощущения, красавица?

– Велена.

Она оправила мешковатую шубу, тряхнула головой, разглаживая пальцами растрепавшиеся под капюшоном волосы. Взглянула в насмешливые серые глаза и повторила:

– Меня зовут Велена. Не красавица. Не сложно запомнить?

– Нет, красавица Велена, – хмыкнул легионер. – Ты недурна собой, так что я нигде не ошибся.

Перекинув ногу через шею ящера, Дагборн спрыгнул наземь, тотчас погрузившись в снег по самые икры.

– Спускайся, – предложил он, не предпринимая попыток помочь, – разомнись как следует. У меня вино в мехах, немного согреемся. Есть не будем: с полным пузом не полетаешь, да и времени в обрез. Если по нужде надо – так это в тот кустарник, видишь, шалашом растёт? Обещаю – подглядывать не стану.

Нахмурившись, Велена с трудом перебросила ногу через шею Снежка и, примерившись, спрыгнула вначале на крыло, а затем в снег. Не упала на четвереньки только потому, что Дагборн поддержал.

– Ноги затекли, – не отпуская её плечи, заметил он, – это нормально. Тело привыкнет. Даже такое слабое, как у тебя, красавица Велена.

Колдунья дёрнулась в крепкой хватке, но вырваться не сумела – куда там!

– Ну и как ты выкрутишься? – полюбопытствовал Дагборн и тут же ухмыльнулся. – Заклинание небось прочтёшь? Сплюнешь огненным языком или отмахнёшься мысленной плетью – один на один такое работает, на себе испытал, благодаря Сибранду. Наш иммун только кажется воином до мозга костей: всё-таки у колдунов кой-чему обучился и мне на пальцах объяснил. Так вот, – чуть склонился к жертве Дагборн, – маги третьего круга не могут ничего без своего языка…

Поцелуем обожгло губы, выжгло клеймо, словно калёным железом. Велена зло дёрнулась в жадных объятиях, но не сумела даже коленом пнуть, куда следовало – во-первых, тяжёлое и слишком длинное платье мешало, во-вторых, всё равно не достала бы из-за разницы в росте. Проклятый, наглый, самоуверенный стонгардец! Животное!..

Мелькнула встревоженная мысль о том, что они в нескольких часах полёта – в целых сутках пути – от ближайшего поселения, и что на пустынном плато среди раскидистого горного кустарника они совсем одни…

Затем пришла злость. Холодная ярость, которая поглотила разум за секунду. Велена вцепилась пальцами в рукава наглого легионера, вжалась в него покрепче, отвечая на поцелуй – тот задохнулся от неожиданности – а затем резко выдохнула первый слог заклинания прямо в чужой широко распахнутый рот.

– Сила, стонгардец – это ещё не всё! – крикнула, отшатываясь от него, Велена. – И если бы мы не находились Тёмный знает где – я бы из тебя всю душу вытянула, не сомневайся!

Дагборн поперхнулся сухим смешком, ощупывая горло, попытался и не сумел заговорить. Дёрнулся, лишь теперь осознав, что накрепко примёрз к окутавшей колени ледяной корке.

– Не рвись, – хмуро и уже спокойнее добавила колдунья, – иначе кости переломаешь. Разморожу, как только по нужде схожу. И вина твоего попробую.

Ответить насмешливый легионер ей не мог, так что Велена впервые ощутила удовольствие от их проклятого путешествия на север. Все неудобства дороги, тоскливая провинция на краю Мира, ненавистная служба в унылом легионе, унижение от дарёной шубы, в которой она больше напоминала старуху, чем девушку – всё это наконец утихло, развеялось, как дым на ветру. Несказанное удовольствие – дать оплеуху противнику, поставить неотёсанного болвана на место. Знал бы ты, правая рука иммуна, что с тобой мог бы сделать истинный адепт Братства, верный последователь Тёмного! Но – не сейчас. Мастер Грег говорил – без самодеятельности. Ждать приказов. Ждать…

Прогулявшись к кустам и вернувшись, Велена отцепила флягу от пояса Дагборна, вынула затычку и принюхалась. Осторожно хлебнула и тут же сплюнула гадость на снег. Вино оказалось слишком крепким и отдавало горечью – не иначе, настаивалось на местных скудных травах. А то и вовсе – на хвое.

– Сам пей, – решила сикирийка, возвращая флягу на место.

Отойдя на несколько шагов, сбросила короткий разряд с пальцев, шепнув вслед обратную колдовскую формулу. Изморозь на посиневшей коже имперского легионера стремительно растаяла, позволяя щекам вернуть часть живых красок, и Дагборн тут же закашлялся, хватаясь руками за горло.

– Согласен, – приложившись к фляге и овладев собственным языком, хрипло заговорил он, – перегнул. Но твоё лицо, красавица… так хотелось стереть с него высокомерие и брезгливость… могу собой гордиться – получилось! Такой ты мне куда больше нравишься. Прости, – добавил Дагборн, сумев наконец сделать первый шаг. – Пожалуй, что заигрался.

– А если я всё расскажу твоему… нашему иммуну? – усмехнулась Велена. Если такие, как Дагборн, уважают только силу, то и у неё имелись слабости: она восхищалась людьми, признающими свои ошибки. – Он-то, кажется, не слишком жалует, когда кто пристаёт к местным женщинам…

– Не расскажешь, – усмехнулся Дагборн. – Ты из тех, кто вынашивает чёрные планы в себе, а затем вершит кровавую расправу по всем канонам последователей Тёмного. Как там говорят в Братстве? Месть – то блюдо, которое лучше подавать холодным?

Рассмеялся и запрыгнул в седло, не заметив, как исказилось лицо спутницы. Пересилив себя, Велена молча последовала примеру наездника, даже бездумно приняла протянутую им руку. Неужели по ней так заметно? Или развязный легионер ляпнул просто так, а попал в самую точку?

– Так ты меня прощаешь? – полуобернувшись, вскользь поинтересовался Дагборн. Перехватил поводья, встряхнул ими, вызывая недовольное шипение у Снежка. – Для меня это важно, красавица Велена.

Колдунья неловко пожала плечами, осторожно кладя ладонь ему на пояс.

– Не делай так больше, – предупредила она. – И считаем, что ничего не произошло.

– О-о, ещё как произошло, – возразил Дагборн. – Я-то прекрасно всё помню. Даже твоя заморозка не остудила… хм… пыла. Но это должно было случиться не так.

Снежок развернул кожистые крылья, встряхнул сильной шеей, и Велена крепче вцепилась в седло и пояс наездника, готовясь к взлёту. Дагборн оказался прав: даже её тело привыкало к неизбежному напряжению всех мышц, к предвкушению полёта и управлению – пока ещё на вторых ролях, за чужой спиной – крылатым чудовищем, навивавшем страх на сикирийцев, бруттов и даже альдов. Только безумные стонгардские головы могли решиться на подобное – ловить и приручать летучих монстров с горных вершин. Поговаривали, что у Сибранда Белого Орла уже поспевают первые поколения ящеров, рождённых среди людей – а значит, приручение становится всё проще, крылатые кони – всё послушнее, доступнее даже таким слабым наездникам, как она.

– Полетим быстро, – предупредил Дагборн, – держись.

Больше не добавил ни слова. Резкий толчок, прощание с землёй, головокружительная высота и качающиеся за крыльями виды тёмных лесов и голых белых холмов. А над головой – совсем рядом – стройные ряды тяжёлых серых облаков. Коснись рукой – и просыплются на уставшую от снега землю первые невесомые хлопья…

К тому времени, как они подлетели на каменный выступ короткой и широкой стены, высеченной в скалах, Велена совершенно замёрзла – не спасала даже тёплая, подаренная заботливым иммуном шуба. Страшно подумать, что бы с ней стало в сикирийком плаще! Снег повалил сразу, как только они оторвались от плато, а затем взбрыкнувший Снежок окунул их в спускавшийся с небес липкий туман, так что теперь оба напоминали ледяные скульптуры. Каким образом легионер не сбился с пути, направляя ящера, Велена не знала, но надеялась, что тот объяснит: верно, и ей придётся когда-то лететь сквозь непогоду одной.

У грубо оборудованного погранпоста с сигнальными жаровнями их уже встречали.

– Думал, ты уже не прилетишь, – подбрасывая угольев в прогоравший костёр, проговорил закутанный в плащ легионер. – Поручение?

– Вот, – Дагборн достал из-за пазухи плотный пакет, передал в окоченевшие руки. – А мы сразу обратно – вдруг успеем до того, как буря разразится.

– А-а-а, – пограничник прокашлялся, выглядывая из-за плеча Дагборна. – А это?..

– Одна из магов, присланных на службу в крепость, – с явной неохотой представил Велену тот. – Глаза спрячь.

– И не подумаю, – возмутился обледеневший пограничник. – Пока мы тут задницы морозим, ты…

– Отбиваю задницу о седло, собирая в небесах все осадки на свою кирасу, – перебил Дагборн. – Пока ты с товарищами в тёплом убежище отсиживаешься. Ещё померяемся?

Легионер махнул рукой, бросил хмурый взгляд на неулыбчивые горы, окружившие погранпост мрачной стеной.

– Тебя не переспоришь… Честь имею, госпожа маг, – буркнул на прощание, уходя с пронизывающего ветра под укрытие каменной сторожки.