Татьяна Тэя: Диагноз: всё сложно. Семья для Айболита

Глава 1

Свет фар выхватывает в тёмной подворотне силуэт ребёнка.

Ребёнка?

Я же не обознался?

Что за чёрт?

Резко торможу, моргаю, переключаю дальний свет на ближний и обратно. Кажется, снова что-то мелькает перед машиной.

Точно… мальчик четырёх-пяти лет жмётся к чёрной решетки между дворами. Затем поднимается и шагает вдоль к калитке. Дёргает за ручку, но она закрыта. Но дело даже не в этом.

Что малолетний ребёнок делает в третьем часу ночи здесь один?

– Малыш? – зову я, выходя из машины. – Эй малыш?

Ребёнок застывает, заслышав мой окрик.

– Погоди, – спешу к нему. – Что ты тут делаешь? Где мама? Папа где? Где ты живёшь? Где-то здесь? Ты заблудился? Потерялся? Стой, погоди. Я хороший добрый дядя. Почти доктор Айболит. Знаешь про такого?

Очень боюсь, что он испугается и убежит, но он наоборот замирает и стоит, смотрит на меня огромными глазами… полными слёз.

– Там! – указывает он куда-то вправо. – Там мама. Помогите, пожалуйста.

На малыше красная курточка со светоотражающими вставками, именно их блеск и привлёк моё внимание в первую секунду.

– Да-да, сейчас.

Я беру ребёнка за прохладную ладошку, надеясь, что он не станет вырываться. И он этого не делает.

Доверчивость, конечно, это очень плохо, но сейчас я рад, что малыш не так осторожен, как ему следовало бы.

А если б не я к нему подошёл?

Страшно представить, что могло бы случиться, напорись он не на таких честных и в общем-то безобидных людей, как я.

Он подводит меня к своей маме.

Присев на корточки, смотрю на девушку, сидящую у стены. Её глаза закрыты, лицо опущено к плечу, капюшон натянут на голову, но не глубоко. Вижу мокрую чёлку, прилипающую ко лбу, как если б девушка попала под дождь. На вид ей не больше двадцати трёх. Худенькая, невысокая. В тёмном дождевике и драных на коленках джинсах. Это точно его мама? Может, сестра?

– Эй, – зову, но девушка молчит. – Эй, вы меня слышите?

– Мама спит. Я не могу её разбудить, – сообщает, вцепившийся мне в руку пацан.

– Тебя как зовут? – спрашиваю, а сам протягиваю ладонь и накрываю лоб девушки. Он горячий, словно печка.

– Максим.

– А маму?

– Мама, – уверенно отвечает он.

– Ну… логично, в общем-то. Вы тут живёте? – киваю на двор.

Максим активно мотает головой.

– Нет. Мы далеко живём.

– Где? Адрес знаешь?

Он снова отрицательно мотает головой.

– Насколько далеко?

– Далеко.

– На машине доедем? Или на поезде ехать надо? Или лететь на самолёте?

– Не знаю. Далеко где-то, – отвечает. – А что с мамой? Она так долго спит.

Я легонько встряхиваю девушку за плечо, та что-то бормочет, но глаз не открывает.

У неё сильный жар. Наверное, под сорок температура. И что с ней делать?

Отвезти в больницу? – это кажется мне самым логичным.

Может, я бы так и сделал, если б в этот момент она не вскрикнула.

– Нет, батя, нет! – а затем снова бормотание. – Не трогай его… не трогай. Я не буду. Нет…

– Вы можете подняться? – беру её за руку и тонкие пальцы неожиданно крепко вцепляются в меня.

– Помогите… помогите… – бормочет девушка.

– Чтобы я помог вам, вы должны помочь мне, – говорю я.

Приходится отпустить пацана, чтобы освободить обе руки.

– Никуда не убегай, – предупреждаю. – Сейчас мы сядем в машину, и я отвезу вас… в безопасное место. Кто такой батя?

– Батя, – пожимает парень плечами.

– Яс-с-но-о… – тяну, взваливая внезапно тяжелую девушку на себя.

Подставляю плечо под её подмышку, но ноги незнакомку совсем не держат. Плюю и просто подхватываю на руки. Вот так гораздо удобнее!

За годы в медицине, в хирургии, если точно, я уже привык, что бессознательные люди обычно тяжелее тех, кто в себе. Но эта девушка горит и, кажется, весит, как мешок с кирпичами. Или я такой чувствительный стал? Или ночь так на нас влияет.

– Вот там за ручку потяни, дверца и откроется, – командую мальцу, когда походим к машине.

– Ага, сейчас, – кивает тот и следует моим указаниям.

Кое-как усаживаю девушку на заднее сиденье, пристёгиваю ремнём и прошу не съезжать в лежачее положение.

Думаю, она меня не слышит, но совсем внезапно открывает глаза. Смотрит на меня абсолютно больным горящим взглядом ярко-синих глаза.

– Да, – слетает с её сухих губ.

– Воды?

– Да, – отвечает кратко и снова вырубается. Морщится, бормочет. – Тошнит.

– Нет, ты уж постарайся не заблевать мне машину, пожалуйста.

Тянусь за бутылкой воды, которая брошена на пассажирское сиденье и отпаиваю девушку. Но её хватает буквально на пару глотков.

Затем усаживаю пацана, пристёгиваю, морщась, когда замечаю, что ремень безопасности торчит над его плечом в натянутом положении. Но в моей тачке нет никаких приблуд для перевозки детей. Так что это всё, что я могу – пристегнуть его кое-как.

Мальчишка берёт маму за руку и серьёзно смотрит на меня.

– Спасибо.

– Пока не за что.

Я сажусь за руль и вижу, как на экране мелькает сообщение от Василины.

«Кантемиров, вернись. Или можешь больше не приходить!»

А я больше и не приду, – мелькает в голове, прежде чем трогаюсь с места.

Достала уже… и сегодня была последняя капля.

Глава 2

Когда мы поднимаемся ко мне в квартиру, замечаю, что Максим хромает.

– Что у тебя с ногой? – спрашиваю.

Парень пожимает плечами.

– Болит.

– Давно болит?

– Нет.

И всё. Он немногословен, но это потому, что малыш хочет спать. Он почти вырубился в машине, хотя так отчаянно держал мать за руку, боясь даже на секунду отпустить.

Меня всё-таки терзают подозрения, а точно ли она его мать? Уж слишком молодая. Когда ж она его родила? В восемнадцать? А почему нет? Чем не возраст? Меня мама тоже в восемнадцать родила, а отцу двадцать было. И ничего, вырастили. Даже в люди выбился, врачом стал.

Усмехаюсь собственным мыслям и кое-как открываю дверь. С девушкой на руках это сделать довольно сложно.

– Заходи, не бойся, – пропускаю ребёнка вперед.

За время пути я разглядел его довольно чётко. Русые волосы, голова давно просит стрижки, огромные серые глазюки, чуть вздёрнутый носик и ямочка на подбородке.

– А я и не боюсь.

Качаю головой. Отчаянный он.

И она… Кто она? Почему пряталась в подворотне? От кого? Или не пряталась? Тогда как там оказалась? Посреди ночи почти в центре города?

Я недавно перебрался в Питер, друг переманил, предложил возглавить один из филиалов его клиники. Так я стал главврачом. Но мне этого мало, и я окунулся в параллельный бизнес. Открыл и расширяю собственную сеть медицинских лабораторий по разным районам города.

Времени на жизнь нет. Только на работу.

Снимаю небольшую однушку на севере города. Это новостройка посреди грустных хрущёвок. Даже не знаю, кому больше повезло. Мне – ежедневно смотрящему на серое советское уныние вокруг. Или жителем окрестных домов, любующимся моим новым, оформленном в скандинавском стиле домом.

Я несу девушку в спальню и устраиваю на кровати.

Слышу, как её самостоятельный сын нашёл дверь в ванную и намывает руки.

Какой сознательный парень.