Акула притормозила лишь на мгновение, решая, кого сожрать первой, и выбрала Катерину. А Катя, вместо того чтобы улепетывать подальше от хищницы, вдруг развернулась и ринулась ей наперерез. В три сильных гребка она подлетела к акуле и заехала той кулаком прямо по носу. Зубастая рыбина жалобно, словно собака, которой наступили на хвост, заскулила и бросилась наутек. Катя издала победный клич, а Катерина вдруг начала тонуть. Что интересно, Катя воспринимала ощущения «сестренки» будто свои – та почти не испугалась, ей даже стало любопытно, а что же там, на дне? Может, затонувшие корабли с сокровищами?

Но утонуть и исследовать морское дно ей не дали. Катя увидела, как рядом с ведьмочкой опять пронеслось что-то большое, темное, и первым делом подумала, что это вернулась акула. Но морское существо стало подталкивать Катерину кверху большой гладкой головой с коротким тупым носом. «Да это же дельфин!», – поняла Катя и теперь уже совсем успокоилась.

Дельфин вытолкал «сестренку» на поверхность, поднырнул под нее, и Катерина оказалась сидящей верхом на его блестящей широкой спине. Сама Катя очень лихо вспрыгнула на дельфина позади ведьмочки, и они с радостными воплями понеслись к берегу.

Сон был настолько реалистичным, что, уже проснувшись, Катя еще какое-то время слышала шелест рассекаемой дельфиньим брюхом воды и ощущала вкус солоноватых брызг. А потом вдруг «услышала» восторженный возглас Катерины:

– Круто!

Сперва она и его приняла за продолжение сна, но наконец-то поняла, что находится не на дельфиньей спине, а в постели, и никого рядом с ней нет. Есть только внутри.

– Что «круто»? – переспросила Катя.

– Мне сейчас такой сон приснился – ух! Мы с акулой в море сражались, а потом катались на дельфине. Вместе с тобой, кстати.

– Что?.. – с трудом сглотнула Катя. В горле вдруг пересохло. – Тебе тоже снился этот сон?..

– Ну-ка, ну-ка… – села на кровати ведьмочка. – Покажи, что ты видела.

Катя мысленно прокрутила в голове «пленку» своего сна. «Сестренка», досмотрев его, засопела, садясь поудобней, и даже подоткнула под спину подушку.

– А теперь давай-ка подумаем, – непривычно серьезным тоном сказала она.

– А может, давай-ка теперь спать дальше? – спросила Катя. – Ночь на дворе, а нам завтра в школу.

– Школа не убежит, а вот сон можно «заспать», утром все четко не вспомним.

– А зачем его вспоминать?

– Потому что сны – это очень важно. Сны почти всегда что-то значат. А уж если нам вообще один в один все приснилось – это точно неспроста.

– И что теперь? – забеспокоилась Катя.

– Теперь я буду вспоминать, что все это значит. Толкование сновидений – это тоже наука. Если хочешь стать настоящей ведьмой, обязательно должна ею овладеть.

Кате стало интересно. Она затаила дыхание, приготовившись слушать «напарницу».

– Во-первых, цвета, – начала свою лекцию-рассуждение Катерина. – Мы были с тобой во всем красном. А красный – это опасность, цвет предостережения. Затем – море. Оно может означать… – «Сестренка» задумалась, словно вспоминая страницы учебника, а потом и впрямь выдала по-книжному: – Море означает погружение в глубины бессознательного. Не очень понятно, что это значит, ну да ладно. Кстати, я в этом море тонула, но при этом не боялась.

– Ага, тебе даже интересно было.

– Вот! А это значит… – Ведьмочка снова стала цитировать учебник: – Это свидетельствует либо о желании глубже исследовать область бессознательного, либо о стремлении постичь тайну смерти.

– Нет! – испугалась Катя. – Неужели ты хочешь постичь тайну смерти?

– Пока не очень. Значит, хочу исследовать эту… область бессознательного, – сделала вывод «сестренка». – Так?

– Ну, не знаю… Тебе видней. Ты лучше скажи, что значит акула?

– Акула? – сглотнула ведьмочка и ответила почему-то шепотом: – Акула во сне символизирует врага.

– Ой! Но мы же ее победили! Это ведь что-то хорошее значит?

– Ага! – взбодрилась Катерина. – Победа над противником во сне предвещает успех.

– А дельфин?

– Та-аак… – снова принялась мысленно листать учебник ведьмочка. – Если во сне вы плывете верхом на дельфине, то вам предстоит неожиданное приключение.

– Я так и знала, – вздохнула Катя. – Мало мне приключений на мою голову.

– Но ведь приключение – это круто! – воскликнула Катерина. – Давай-ка подобьем бабки.

– То есть?

– То есть сделаем вывод из нашего сновидения.

– А чего его делать? – снова вздохнула Катя. – Нас предостерегают, что мы попадем в опасное приключение, где повстречаемся с врагом.

– Да, но в итоге-то нас ожидает успех!

– И погружение в область бессознательного… – зевнула Катя. – Давай-ка и правда в нее погружаться, пока приключение не началось.

Вскоре «сестренки» опять мирно посапывали. Больше в эту ночь им ничего не снилось.

Конечно же, они не выспались. Конечно же, на уроках они буквально спали с открытыми глазами. И конечно же, по закону подлости, на ботанике к доске вызвали Катю.

– Спокуха! – подбодрила ее «сестренка». – Ботанику я знаю. В лесу как-никак жила. А уж лекарственные травы… Короче, дай я отвечать буду.

Но биологичка Фаина Борисовна, по прозвищу Бофа, спросила, разумеется, не про лекарственные травы.

– Давай-ка, Юлаева, – задушевным тоном сказала она, – вспомним основы. Нарисуй на доске схему строения клетки, а потом расскажи о функциях отдельных ее органоидов.

Пухлая, круглая, с короткими руками-ногами и прилизанной прической Бофа сама напоминала непомерно увеличенную клетку, и Катя даже испугалась, как бы это пришедшее ей в голову сравнение не сподвигло ведьмочку изобразить портрет ботанички. Но Катерина, подслушав ее мысли, шепнула:

– Я что, совсем без башни? Зачем нам лишние неприятности?

– Извини, я просто так подумала. Нечаянно. Рисуй клетку.

– Давай лучше ты. Я что-то сегодня не в форме.

– Нет уж, – заявила Катя, – ты сама вызвалась отвечать, никто тебя за язык не тянул. Ты ж ботанику знаешь! Вот и прояви свои знания.

– Я ее больше на практике изучала. Прости, но я забыла, что там у этой клетки внутри.

– Так и я забыла, – призналась Катя. – Что будем делать?

Сидевшая за столом Бофа повернула к ней голову.

– В чем дело, Юлаева? Я жду.

– Ладно, не дрейфь, я придумала, – мысленно сказала Кате «сестренка», а вслух произнесла: – Мел сырой, Фаина Борисовна, не пишет совсем. – И в подтверждение своих слов провела по доске мелом, который оставил после себя лишь едва заметный влажный след.

– Так возьми другой.

– И другой тоже сырой, – повертела в руках еще один белый брусочек ведьмочка.

Бофа поднялась из-за стола, подошла к доске, недоверчиво пощупала мел и обернулась к классу.

– Кто сегодня дежурный? – окинула она взглядом учеников.

– Я, – поднялась Наташа.

– Почему ты не поменяла перед уроком мел?

– Я два куска принесла! – возмутилась девочка. – Нормальный мел был.

– Но ты же видишь, какой он нормальный? Быстро принеси еще.

Наташка ушла и вскоре вернулась с новым бруском. Но только лишь ведьмочка начала проводить им линию, как мел раскрошился, оставив на зеленой поверхности доски сырое пятно.

– Этот тоже мокрый, – опустила голову Катя, стараясь не рассмеяться. Она уже знала, чьих рук, а точнее, мозгов, это дело.

– Что? – завертела головой биологичка, не решив еще, кого следует отчитывать. Но увидев на доске мокрый след, набросилась на дежурную: – Лебедева! Ты что, поиздеваться надо мной вздумала?!

Бедная Наташа вскочила, словно ее ошпарили. И покраснела так, будто ее и впрямь окатили кипятком:

– Фаина Борисовна!.. – только и смогла она выговорить, а потом разрыдалась и выбежала из класса.

Биологичка начала закипать. Но тут поднялся Иван Митрофанов:

– Давайте я за мелом схожу, Фаина Борисовна.

Бофа, глянув на отличника, преобразилась. Улыбнулась, закивала:

– Да-да, Ваня, сходи, пожалуйста. Тебе-то я могу доверять.

Наташа подняла взгляд на Митрофанова, и на пухлых щечках появились милые ямочки – понравилось, видимо, что лучший ученик класса встал на ее защиту.

Но с мелом, принесенным Иваном, в руках ведьмочки произошла та же история. Более того, едва она коснулась им доски, белый брусочек потек, словно был сделан из мороженого.

– Да что это такое! – вспыхнула биологичка. – Бунт?! Заговор?.. Что это такое, Митрофанов, я спрашиваю? Старое вспомнил? По двойкам соскучился?

– Фа-фа-фаина Б-борисовна… – начал вдруг заикаться побледневший Иван. – Я н-не… я ничего такого не делал!..

– Так! – хлопнула по столу ладонью Бофа. – Я сейчас сама схожу за мелом. И чтобы тихо мне тут! Всем сегодня двоек понаставлю! Три кандидата уже есть.

Биологичка выкатилась из класса, а несчастный Митрофанов рухнул на стул и обхватил голову руками:

– Я – кандидат на двойку?.. Но за что?!

– Спокуха, Ваня, – сказала Катя. То есть это Ивану показалось, что говорит его одноклассница Катя Юлаева. На самом деле, конечно же, продолжала свое выступление юная ведьма. – Никому она ничего не поставит. Пугает просто. Вот увидишь.

Говоря это, Катерина быстро подскочила к учебнику и мысленно заставила Катю пробежать глазами по нужной теме. А в классе стояла полная тишина. Разумеется, вовсе не из-за предупреждения учительницы. Просто каждый чувствовал: происходит что-то необычное.

Бофа ворвалась в притихший класс и подозрительно оглядела учеников.

– Ну-ну, – непонятно пробормотала она и бережно, словно тот был необычайно хрупким, поднесла принесенный кусок мела к доске. Но не успела она коснуться им зеленой поверхности, как с белого кончика сорвалась тяжелая капля и в полной тишине – шлеп! – разбилась о пол. А потом с него потекло так, будто мел был смоченной в воде губкой.

– Ай! – взвизгнула Бофа, отбрасывая мокрый брусочек, словно дохлую мышь, которую она случайно прихватила.

Класс зашумел. Кто-то засмеялся, пара-тройка девчонок тоже взвизгнули за компанию с учительницей, но в основном это были вздохи и возгласы изумления. Одна лишь Катя терпеливо и невозмутимо стояла у доски, переминаясь с ноги на ногу.

– Фаина Борисовна, – мотнула она головой, отбрасывая с глаз челку. – Может, мне так ответить, без схемы?

– Да-да… – пробормотала белая как пресловутый мел биологичка. – Без схемы… Что же такое? Может, в классе повышенная влажность?.. Что ты сказала, Юлаева? Без схемы? Нет, как же без схемы? Без схемы нельзя. Без схемы видишь, что творится… Садись, Юлаева, садись, поставлю тебе пока точку.

– Как точку? – заморгала Катя, запихивая свою протестующую вторую ипостась подальше в глубины сознания. – Почему точку? Ведь я же знаю материал! Я же не виновата, что мел не пишет! – Кате было стыдно – она снова врала, пусть и наполовину. В капризах мела ее вины и впрямь не было, а вот о строении клетки она теперь могла вкратце рассказать: – У клетки есть оболочка, ядро, рибосомы, митохондрии и этот… агрегат Гольджи!

– Аппарат Гольджи, – машинально поправила Бофа и сморщилась как от головной боли: – Ладно, Юлаева, садись, не кричи, поставлю я тебе четверку.

– Почему четверку? – выкрикнул кто-то из класса. Кате показалось, что это был голос Леши Безбородова. – Она в таких экстремальных условиях отвечала!

– За это вообще шестерку надо ставить, – поддержал Лешку кто-то еще.

– Ладно-ладно! – будто сдаваясь, подняла руки биологичка. – Замолчите! Я поставлю Юлаевой пять с минусом. Схемы все-таки не было, к тому же она не рассказала о функциях…

И тут вдруг водой засочилась зеленая классная доска. Она словно плакала от несправедливости вредной училки. Бофа, к которой начал было возвращаться нормальный цвет лица, снова побелела и закивала доске, успокаивающе вытянув к ней руки:

– Хорошо-хорошо! Пять. – Струи на зеленой поверхности стали заметно тоньше. – С плюсом, – добавила биологичка. Доска моментально высохла. И тотчас прозвенел звонок. Бофа обессиленно рухнула на стул.

– Урок окончен. Все безводн… все свободны.