Слепящий сгусток у постамента вспыхнул ещё ярче – и тут же погас. Перед ним возникла фигура вроде человеческой, с ниспадающими одеждами, переходящими в рваные клубы облаков. Если бы перед ним стоял человек, Илиан сказал бы, что тот опечален.

– Нет, – откликнулся хранитель. – Ты таков же, как и тот, другой. Гордыня родилась раньше тебя, Илиан… Иннар. И жажда знаний – без разбору.

Сильнейший шагнул вперёд, не чувствуя ни упоения, ни сладости пройденных испытаний – совсем не так, как в других царствах, куда вломился непрошеным. Протянул руку, почти касаясь дивной, сверкающей сферы…

И тотчас отдёрнул ладонь. Каждый из артефактов стихий наделял обладателя бесценным даром: сердце воды исцеляло, сердце огня обостряло чувства, сердце воздуха открывало суть вещей и показывало будущее. В прошлый раз он едва не задохнулся от новых ощущений.

Достав кристалл-поглотитель из кожаного кошеля, Илиан помедлил. Лишенное сердца, царство быстро захлопывалось: верно, прямо отсюда его вышвырнет обратно в Мир. Хранитель оказался необыкновенно разговорчив; отчего не воспользовался чужим знанием?

– Скажи, – обратился к духу Сильнейший. – Известно ли тебе, отчего знак Великого Духа не лишил меня ни здоровья, ни сил? Маг, имеющий знак Духа, уже не станет оружием Тёмного, однако расплачивается за свободу жестокими лишениями. Я не заплатил свою цену. Никто не знает, отчего так. А ты? Ты знаешь?

Хранитель царства поднял голову. Столпившиеся на площадке духи подобрались ближе, не то подслушивая, не то готовые по первому же зову угостить стонгардского мага электрическими разрядами.

– Молния дважды в одно место не бьёт.

– Что?

Хранитель приблизился – не сделав ни шага. На Илиана уставилось пустое лицо, сотканное из мириад серебристых нитей. Приглядевшись, Сильнейший различил смазанные черты – того, что когда-то было человеком.

– Ваш род и так страдает из-за падения предка. Вы не в ответе, но расплачиваетесь поневоле… Вся ваша семья – особенная, ведь ты чувствовал это, Илиан… Иннар? Живёте не вместе, но рядом с прочими смертными. Оттого ни обряд Темного, ни метка Духа ничего не прибавили и не отняли – кто же берёт плату дважды? Но ты – ты заплатишь. Позже. И цена будет высока.

Хранитель отстранился, раскинул руки в приглашающем жесте.

– Забирай сердце, сын Стонгарда, ибо тому надлежит случиться.

Больше Илиан ничего спросить не успел: хранитель исчез сразу, вдруг, не оставив ни клочка тумана, ни даже колебаний магического поля. Глубоко вдохнув, Сильнейший протянул руку с кристаллом-поглотителем, вглядываясь в серебристую сферу. Красота сердца воздуха ворожила, затягивала взгляд крошечными ураганами, увлекала мысль вслед за перетекающими внутри тёплыми ветрами.

Стонгардский маг выдохнул первый слог заклинания, чувствуя, как мягко скользят воздушные потоки сердца стихии, устремляясь к кристаллу. Царство воздуха дрогнуло, когда серебряное сияние на постаменте стремительно угасло, скапливаясь в кристалле; потемнело ослепительно синее небо, качнулся пьедестал, осыпаясь белым мрамором на треснувший пол, и клубы облаков развеялись столь молниеносно, что Илиан едва успел сжать пальцы на сверкающем кристалле, прежде чем, лишённый опоры, рухнуть вниз.

Серебристый смех духов воздуха и звенящий голос хранителя, слов которого Илиан уже разобрать не мог, переросли в свист ветра в ушах и глухие раскаты грома, а слепящая высь обернулась головокружительным полётом через мрачное, затянутое дождевыми облаками небо – к мельчайшим нитям рек, холмам гор и далёкой, но стремительно приближавшейся земле.

Судорожно зажав в ладони кристалл с заточённым в нём сердцем воздуха, Сильнейший пытался второй начертить в воздухе магические символы и замедлить падение – но одной рукой, в полёте, получалось плохо. Стонгардский маг даже выругаться мысленно успел, когда очередная попытка увенчалась провалом, прежде чем ухо различило тяжелые удары кожистых крыльев о воздух – а в следующий миг его дёрнуло в сторону, едва не размозжив голову о плотный доспех.

– Вниз, Снежок! – крикнул Дагборн, крепко прижимая к себе подопечного.

Илиан с трудом перебрался за спину телохранителя, вцепившись тому в пояс, спрятал задеревеневшими пальцами кристалл в кошель, надежно затянув завязки.

– Как нашёл меня? – поинтересовался не то вслух, не то мысленно: в последнее время путал речь словесную и магическую, магию разума и язык сердца, которым общался с Веленой.

Дагборн, впрочем, понял бы и без вопроса.

– Так мы вас уже третий день ждём, господин Иннар! Брат ваш, Никанор, уже к концу первого дня Живые Ключи на ящере облетал. Говорит, отца вашего, когда тот сердце доставал, вышвырнуло аж у восточного водопада, да прямо в воду! Чуть не утоп. Там Назар сейчас кружит – всё, чтоб не пропустить момента. Никанор у западных водопадов поджидает. Беспокоятся!..

Илиан потёр голову, ушибленную при ударе о кирасу телохранителя, с трудом натянул перчатки на замерзшие руки. Он не удосужился расспросить отца – зато братья, видимо, подготовились, как сумели. Словно он по-прежнему младший брат, которому защита нужна! Впрочем, даже жаль стало, что ни один его так и не нашёл. Зато вездесущий Дагборн – тут как тут.

– А Элеа одна осталась?

– С Огневиком. Сама же нас и услала – говорит, толку с вас на земле, здесь я и сама жениха встречу, если явится из озера.

Дагборн коротко протрубил в рог, делая плавный полукруг над ущельем, и направил Снежка вниз, в долину Живых Ключей.

– Как прошло, господин Иннар?

Сильнейший поморщился, растирая ноющий висок.

– Сердце у меня.

– Про то догадался, – тактично ответил телохранитель – мол, и сомнений не возникало. – Ранений нет?

– Только попранная гордость, – усмехнулся стонгардский маг, вглядываясь в крошечную фигурку на земле.

Дождь хлынул с небес раньше, чем они приземлились, так что к небольшому лагерю в долине они спустились уже насквозь мокрые.

– С первым весенним дождичком, господин Иннар, – хмыкнул Дагборн, когда Снежок влажно хлюпнул лапами в намокший снег. – Прибыли.

Элеа подошла, как только ящер перестал отряхиваться от влаги, чтобы не попасть под раздачу, и Илиан тотчас привлёк полуальдку к себе. Коротко, лишь на миг, легко касаясь губами влажного лба.

Дагборн занялся ящером, поглядывая то на Сильнейшего, то на его невесту. Элеа не бросилась на шею любимому, не притянула его к себе, даже не поцеловала – просто взяла за руку и повела к костру. Огонь развели под каменным навесом; там же находились шатры – поставленные, по стонгардской традиции, для удобства путников.

– Сейчас сухие вещи подготовлю, – негромко проговорила полуальдка, мельком глянув на светящийся кошель у пояса Илиана и тотчас направившись в шатёр.

Дагборн, разобравшись со Снежком и отпустив того к Огневику, который с удовольствием закусывал заготовленным мясом, тоже подошёл к костру, отряхиваясь от влаги на ходу.

– Покажете сердце, господин Иннар?

Илиан помедлил, доставая из кошеля кристалл. Сердце стихии сжалось внутри крошечной клетки, мерцало серебристым светом, ожидая, пока его выпустят на свободу. Протянул на раскрытой ладони.

– Дивная вещь, – не трогая артефакт, восхитился Дагборн. – Дарует способность зреть будущее?

– И суть вещей, – кивнул Илиан, разглядывая сердце стихии.

– И воспользоваться можно? – осторожно поинтересовался телохранитель.

Сильнейший остро глянул на бывшего легионера, сощурился.

– Тебе зачем?

– Не мне, – тут же вскинул ладони Дагборн. – Вам. Может, чего нужного увидите.

– Или ненужного, – ровно ответил Илиан, оборачиваясь, когда в долине тяжело приземлились два ящера старших братьев.

– Илиан!

Никанор подскочил к огню первым, и Дагборн тотчас напрягся: капитан северной крепости выглядел встревоженным, даже ошалелым. Назар, против обыкновения, тоже казался не в себе, разглядывая среднего брата так, будто впервые увидел.

– Случилось что-то? – одновременно спросили трое братьев друг у друга.

Сильнейший нахмурился, поднимаясь на ноги, вопросительно взглянул на близнецов.

– Мы тебя только что видели, – задыхаясь, выпалил Никанор. – Только… ты одет был странно – не так, как вошёл в царство… боевой кожаный доспех… весь в крови… взгляд дикий…

– Ты падал, – глухо проговорил Назар. – И мы не успевали поймать.

– А потом ты… исчез. Словно в воздухе растворился. У самой земли почти…

Илиан слушал с напряжением, пытаясь понять. Братья говорили странное, объяснения чему он не находил. Царства не играли подобных шуток с теми, кто входил внутрь. Колдовских иллюзий здесь навести некому – он бы почувствовал. Дурными видениями старшие братья никогда не страдали. Что за нелепость?

– Не понимаю, – признался Сильнейший. – Я находился в царстве, затем духи меня оттуда выбросили. Дагборн доставил в лагерь. Больше я никуда не совался. Боевой доспех не надевал тоже…

– Может, посмотрите колдовским взором? – предложил Дагборн, ненавязчиво указывая на артефакт. – Вдруг всё-таки… нужное разглядите…

Сильнейший недобро глянул на телохранителя, и тот умолк.

– Обещай только нас не разглядывать, – раздался за спиной спокойный голос полуальдки.

Дагборн не обернулся, зато на невесту брата посмотрели Никанор с Назаром. Сердце воздуха дарит способность видеть суть. И хотя про это знали все – Сибранд Белый Орёл рассказывал старшим – лишь юная полуальдка попросила об одолжении.

Не смотри на меня.

Илиан обернулся к невесте, медленно кивнул.

– Не буду, разумеется… Никанор? – обратился он к старшему брату. – Летим туда, где вы с Назаром видели… меня.

***

Никанор направил ящера по дуге к восточному водопаду, натягивая цепи-поводья над проснувшейся водой. Та срывалась с обрыва с шумом, который летом превратится в оглушающий рёв, так что старшему брату пришлось как следует напрячь горло, перекрикивая водопад:

– Видишь плато? Над ним ты падал…

Илиан кивнул, хотя Никанор видеть его не мог, и достал из кошеля кристалл, второй рукой придерживаясь за пояс брата. В отдалении хлопал кожистыми крыльями недовольный Снежок, которого оторвали от вечерней трапезы. Дагборн оставлять господина Иннара отказался, с чем Никанор согласился: прямая обязанность телохранителя – всегда быть рядом. Назар остался в лагере, с Элеей. Это его едва ли порадовало, но он, по привычке, ничего не сказал.

«Место идеальное – для битвы».

Илиан глянул на брата с удивлением. Никанор, будучи воином и рано получивший должность капитана, мыслил военными мерками даже там, где война ещё не началась. Но, если вдуматься, то он прав. Плато открывало путь на альдскую границу. Если бы не северная крепость – нелюдям прямая дорога от границы к окраинам Ло-Хельма, и дальше, в срединные земли Стонгарда. Горы, защищавшие стонгардские земли от Альдского Доминиона, здесь словно распадались надвое, образовывая естественный проход для пеших путников. Конечно, проход этот охранялся двумя постами и северной крепостью на самой границе, но если бы нелюдям вздумалось идти пешими в Стонгард – встречали бы их именно здесь, на плато, у расщелины.

Больше Никанор ни о чём не подумал, а Илиан не подслушивал. Вцепившись в толстый кожаный пояс брата, Сильнейший прикрыл глаза, позволяя сердцу воздуха вырваться из крошечной тюрьмы.

Нутро словно выстудило холодом, выбило грязный мирской воздух из лёгких, наполнило хрустящей морозной свежестью. Кровь остановилась, только чтобы плеснуть раскалённой лавой мгновением спустя. Илиан даже замычал сквозь сцепленные зубы, остервенело мотая головой. Если сердце воздуха едва не поглотило отца, когда тот носил артефакт внутри, то одного из сильнейших магов Мира оно переполнило энергией через край.

Илиан глухо, как через вату, услышал, как вскрикнул Никанор, когда серебристое сияние плеснуло во все стороны электрическими разрядами, увидел, как подлетает ближе встревоженный Дагборн, что-то кричит брату. Ну, кто же знал, что он не удержит избыток энергии внутри… телохранителю магические разряды нипочём, а вот Никанору…