Да и нынешний правитель Российской империи десять лет вел себя практически мирно. Лишь малой части русских солдат, и то в основном уроженцам Сибири, довелось повоевать, причем относительно – слишком несерьезным противником оказались китайцы во время подавления европейцами «боксерского» восстания. Как ни крути, то не война была, а избиение неумелого противника, пусть и многочисленного.

Эти, с позволения сказать, «победы» при ничтожных потерях вскружили головы русским генералам, и они совершенно необоснованно стали считать, что запросто побьют японских «макак» так же крепко, как и китайцев. А это очень плохой симптом: армия, не знающая, как воевать, но зато преисполненная самомнением, оплачивает свой первый боевой опыт большой кровью, что и показал бой под Тюренченом.

Японцы оказались опасным противником: армию обучали германские инструкторы, а кайзеровское воинство было самым обученным и страшным противником для любой страны мира, включая и Россию. Да и вооружены прекрасно – винтовки Арисака ничем не хуже русских трехлинеек, а пулеметы Гочкиса под японский патрон хоть и поплоше «максимов», но их у противника, как он точно знал, более двух сотен, в то время как в русской армии только начали формировать пулеметные команды. И если бы не флот, вовремя принявший «максимы» на вооружение, сейчас положение было бы аховое.

Та же ситуация и в артиллерии: скорострельная трехдюймовая пушка по всем показателям превосходит японскую полевую 75-мм пушку. Вот только орудий Путиловского завода хорошо если две-три батареи на дивизию, а это 16 или 24 пушки, остальные – старые 87-мм орудия, которых не меньше половины в составе артиллерийских бригад.

А вот японцы подготовились к войне намного лучше, у них в каждой дивизии полк из двух дивизионов, в каждом – по три 6-орудийных батареи. В первом – 75-мм полевые пушки, а во втором – горные 75-мм пушки. Последних в русской армии практически нет. Несколько батарей капризных изделий от путиловцев, да совершенно бесполезные пушки Барановского с их ничтожной дальностью стрельбы в две версты.

А тут вся местность в горных кряжах и сопках, хороших дорог практически нет, а то, что ими здесь называется, больше похоже на тропы, которые при первом ливне станут совершенно непроходимыми для повозок и орудийных запряжек. А полевую пушку, в отличие от горного орудия, которое можно разобрать на части, на спины лошадей не навьючишь, вручную тащить нужно, за колеса, ибо кони в грязи увязнут.

Про тяжелую полевую артиллерию и говорить не приходится – пушки, гаубицы и мортиры устаревших систем, принятых на вооружение в годы Русско-турецкой войны или чуть позже ее. Дальность стрельбы из них уступает японским пушкам, а это крайне скверно: в полевом бою японцы накроют огневые позиции с дистанции, на которой их не достанешь. Как ни крути, но без контрбатарейной борьбы не обойтись, а для русских трехдюймовок, что могут достать неприятеля, есть только шрапнель.

Однако присные от артиллерии генералы приняли французскую доктрину «единства пушки и снаряда», вместо того чтобы поразмышлять на досуге между посещениями в Париже всевозможных борделей и казино. А солдатам за их пустоголовость придется собственной кровью расплачиваться. Осколочно-фугасных снарядов, которые гранатами именуют, на вооружении нет от слова совсем, не предусмотрены они расписанием.

– Вы только в бои не ввязывайтесь, Роман Исидорович, и в лоб не атакуйте, солдат берегите. Обходите их, по сопкам в обход егерей посылайте или полковых охотников, а если местность удобная, то драгун с казаками. И с пулеметами на тачанках обязательно, да с орудиями. Не жалейте снарядов, у вас японцы арсеналом послужат!

Фок знал, что говорил: главной ударной силой «южного отряда» под командованием Кондратенко послужила сводная ВС стрелковая дивизия генерал-майора Горбатовского. Она была составлена из 1-й бригады 4-й дивизии, обстрелянных в бою под Бицзыво 13-го и 14-го стрелковых полков, и 25-го полка из 7-й дивизии, шефом которого был уже Роман Исидорович. Две дюжины новеньких трехдюймовок и 12 пулеметов Максима, а также шметилловские «органы», были уже вполне освоены расчетами, и оставалось надеяться, что будут с толком применены.

Еще были два отряда егерей – свой и переданный из 7-й дивизии, около трех тысяч отборных и сметливых солдат, имевших исключительно японское вооружение: винтовки Арисаки, почти два десятка пулеметов и полный дивизион горной артиллерии, взятый трофеями на одном из транспортов. С ними шли и несколько сотен китайцев, взятых в поход носильщиками – многие хотели повоевать с японцами, пошли в поход без принуждения. Наоборот, со злыми улыбками на лицах зашагали, сгибаясь под мешками, что тащили на спинах.

В авангарде должна была пойти кавалерия, которую только удалось собрать. Фок отдал все, что у него имелось под рукою: Приморский драгунский полк, две конные сотни пограничников и три сотни сибирских казаков. К ним прибавили дивизион конных егерей в виде ездящей пехоты – кавалеристами они не могли быть в принципе.

За неимением кавалерийского генерала во главу пришлось поставить командира приморских драгун полковника Воронова, заставив запомнить импровизированную инструкцию как «Отче наш». В штабе наместника хватало моряков и представителей инфантерии и артиллерии, имелись интенданты и железнодорожники, но единственная парочка кавалеристов пребывала в невысоких чинах ротмистра.

Импровизированную бригаду усилили 3-й Забайкальской казачьей батареей, а также придали две конно-пулеметные команды – восемь «максимов» установили на рессорные повозки, которые Фок стал именовать тачанками. К его несказанному удивлению, название прижилось, войдя в обиход на четырнадцать лет раньше действительного создателя, небезызвестного в истории батьки Махно…

– Постарайтесь выйти к Дагушаню главными силами за четыре дня. Понимаю, сто двадцать верст – большое расстояние, однако поторопитесь, ради бога. Коннице хватит двух суток, егерям – трех, у них повозки и носильщики. Следуйте в авангарде, так будет легче и быстрее принимать нужные решения. И всячески торопите Горбатовского – без пехоты вы не сможете удержать японцев, если они начнут отступать от Далинского перевала. Но думаю, этого не произойдет!

– Почему, Александр Викторович? Если твой фланг обхватили, вышли в тылы, то необходимо отступить, чтобы не попасть в окружение…

– Это японцы, Роман Исидорович, не европейцы, на это я и сделал расчет. Для командующего Второй армией генерал-лейтенанта Ясукато Оку, как и для его генералов, важно не потерять лицо. Они рвутся через Далинский перевал, стремясь выйти к железной дороге, а потому обхват левого фланга воспримут как временную неудачу и вначале не придадут этому значения, примут за конный рейд при небольшой пехотной поддержке. Этим вы выиграете пару дней, за которые должны пройти как можно дальше на северо-восток – стоит перевалить за сопки, и будет намного легче.

– Я постараюсь. – Кондратенко вставил сапог в стремя и уселся в седле.

Фок не стал садиться на свою лошадь, взял коня генерала под уздцы и негромко сказал:

– Не вздумайте лезть в драку и показывать излишнюю храбрость – генералу она не к лицу! Ваша задача – выполнить приказ от и до, с разумной инициативой, конечно, тут я только приветствую любое начинание. В Ташичао прибыли эшелоны Девятого Тобольского пехотного полка, все его четыре батальона отправятся за вами следом. Больше ничем не могу подкрепить – резервов нет, будет через два дня только ваша бывшая Седьмая дивизия, и то только в том случае, если Квантуну ничего не будет угрожать. Не нравится мне, что адмирал Того пока не выказывает намерений, но мало ли что будет, пока стоит «туман войны»…

Фок задумался на минуту, продолжая держать коня железной хваткой. Затем чуть громче сказал:

– Ладно, всего не предусмотришь. Держите связь посыльными – моим китайцам-проводникам всецело доверяйте, это люди проверенные и мне служат честно. Упор делайте на внезапность, артиллерийский и пулеметный огонь, офицеров выбивать в первую очередь – у вас великолепные охотники! И делайте выводы, что хорошо, что плохо. Все, езжайте!

Фок отпустил поводья и хлопнул коня ладонью по крупу – генерал Кондратенко поскакал вслед уходящей на восток колонне, за которой вилась пыль. За ним устремились офицеры и два десятка конвойных казаков.

– Надеюсь, у него все получится, иначе мой замысел коню под хвост пойдет. А сейчас нужно ехать к Надеину и Гернгроссу, пальба у них нешуточная началась! Должны сбить японцев с сопок, первая удача всегда войска окрыляет…

Глава 3

– Флот делает все, что в силах, побеждая врага на море. – Алексеев обвел взглядом собравшихся за столом генералов – шел военный совет, и на нем присутствовали все генералы, как из его штаба, как наместника, так и штаба Маньчжурской армии.

– Вчера отряд наших кораблей под командованием контр-адмирала Матусевича пресек обстрел Дальнего японской эскадрой, выйдя в море и дав бой. Совершенно разрушен и полностью сгорел, выбросившись на скалы, броненосец береговой обороны «Хэйэн», разбит артиллерийским огнем и потоплен самодвижущимся минами бронепалубный крейсер «Сайэн». Тяжко поврежден броненосец «Чин-йен» и флагманский крейсер вице-адмирала Катаоко «Ицукусима», еще два вражеских крейсера избиты настолько, что можно сказать одно: победа одержана замечательная. Весь Пятый броненосный отряд японского флота выбит в полном составе!

Заявление наместника произвело впечатление не только на штабных, серьезно задумался и генерал Куропаткин, на лице которого наместник уловил мимолетно промелькнувшую гримасу неудовольствия. Бывший военный министр, несмотря на многие полезные черты и ум, имел недостаток, который перечеркивал все. Алексей Николаевич был нетерпим к чужой славе, старался всячески принизить деятельность подчиненных, списывая на них свои просчеты и неудачи, и беззастенчиво возвеличивал достижения – как собственно свои, так и чужие, если была возможность их присвоить. Но такова природа власти, и большинство боевых генералов и адмиралов, пройдя огонь и воду, не выдерживали пения медных труб. Да еще льстецы многое напевали в уши – возле каждого сановника империи крутились рядом прихлебатели с эполетами и погонами на плечах.

– Потом был бой с броненосцами самого Того, их против наших кораблей сражалось всего три. А это означает, что «Сикисима» тяжко поврежден в бою с эскадрой под моим командованием седьмого мая и находится на ремонте. – Момент оказался удачный, и Алексеев не постеснялся еще раз надавить на свои заслуги. – В том самом, где мы утопили два броненосца и несколько крейсеров противника.

Наместник замолчал, достал белоснежный платок и вытер испарину – день наступил жаркий, и в штабном вагоне было душно, несмотря на раскрытые окна. «Сухопутные» переглядывались: уничтожение вражеского броненосца произвело на них впечатление, а вот на тип – береговой обороны, – как он и рассчитывал, они не обратили внимания. Да и ни к чему это, и так ясно, что флот сражается и одерживает победы, несмотря на превосходство врага в силах, а армия все еще «сосредотачивается».

План будущей войны с Японией разрабатывал в прошлом году именно штаб наместника. В нем предполагались следующие мероприятия: в течение трех месяцев с момента объявления войны все девять Восточно-Сибирских стрелковых бригад развернуть в дивизии, добавив в каждый полк по полнокровному батальону, взятому из армейских корпусов. Переброска этого пополнения по железной дороге отнимала, при неблагоприятном обороте, не больше двух месяцев. А два батальона, что имелись в полках, укомплектовались до штатов запасными, которых призывали со всех населенных губерний и областей Сибири.

Кроме того, все три Сибирские запасные пехотные бригады развертывались в течение двух месяцев в полнокровные 16-батальонные дивизии, а потом еще четыре недели должно было уйти на переброску до Ляояна по железной дороге полков и артиллерийской бригады со всеми положенными по штатам обозами.