Косара уставилась на свои сапоги. Она никогда бы не призналась в этом Виле, но иногда ей казалось, что она все еще слышит шепот теней, в виде ожерелья обвивающих ее шею. А иногда она могла поклясться, что замечала краем глаза знакомый силуэт, вырванный из воспоминаний теней.

Его волосы были золотыми, а глаза горели синим огнем.

Замуровывая Змея в Стене, она думала, что избавляется от него раз и навсегда. Но теперь Косара начинала подозревать, что это не так.

2
Асен

Кровь была повсюду. Ржаво-красная, она легла брызгами на золотые обои и лепной потолок. Несколько капель упали на хрустальную люстру и свисали с нее, как мухи в янтаре.

– Понедельник день тяжелый, а? – сказала Лила.

Детектор магии в ее заднем кармане тихонько пискнул. Она достала блокнот:

– Как ты сказал, ее зовут?

– Наталья, – ответил Асен, не отрывая взгляда от жертвы. – Наталья Русева. Она держала бутик «Ведьмин котел».

Лила вскинула брови:

– Не тот ли это бутик, который ты подозревал в торговле контрабандными артефактами?

– Он самый.

Тело Натальи распростерлось на пропитанных кровью простынях – бледное, опухшее, совершенно голое. Вмятина на подушке указывала, где должна была лежать ее голова. Но вместо головы был лишь окровавленный обрубок шеи.

При взгляде на это Асена едва не стошнило. Он бросился к открытому окну и глубоко вдохнул весенний ветерок, несущий запах цветущих лип. Из их аромата и трупного запаха получился гнилостный коктейль.

– Похоже, она пролежала здесь какое-то время, – заметила Лила, перевернув руку жертвы, чтобы взглянуть на маленькую татуировку на запястье: сложный узор из трех спиралей. – Явно больше пары часов. Что думаешь?

– Думаю, лучше доверить выводы патологоанатомам.

Лила хмыканьем выразила все, что она думала об их коллегах из патолого-анатомического отделения. И принялась быстро зарисовывать все видимые следы на теле в свой блокнот.

– Она дала убийце знатный отпор, – добавила Лила.

Асен что-то пробормотал в знак согласия, хотя его взгляд устремился не к синякам, усеивающим кожу жертвы, а к вырезанному на ее груди символу.

Две скрещенные «К». Знак Константина Карайванова.

– Так что ты думаешь? – переспросила Лила. – Константин? Или подражатель? – Не давая Асену возможности ответить, она продолжила: – Это было бы довольно глупо, верно? Будь это Константин, я имею в виду. С его стороны было бы глупо оставлять ее так. С его инициалами на самом видном месте.

– А какая ему разница? – Асен постарался сохранить непринужденный тон. – Что значит еще одно убийство вдобавок ко всему, что он натворил?

– Но все же, какой смысл раздевать тело догола?

– Может, это предупреждение.

– Для кого?

«Для меня», – едва не брякнул Асен. Он облизнул губы. Почувствовал, как они дрогнули.

«Возьми себя в руки», – сурово осадил себя он. Он не мог позволить Лиле увидеть, как сильно его напугало это убийство, иначе она начнет задавать вопросы и вскоре доберется до правды. Она как бульдог: раз вцепилась зубами в улику, то уже не выпустит.

Глаза Лилы сузились, продолжая осматривать жертву.

– У нее нет тени.

– Знаю.

Асен заметил это практически сразу. И это открытие заставило его содрогнуться: неужели кто-то снова охотился за тенями ведьм? Он надеялся, что Косара в безопасности.

– Лучше вызвать сюда команду.

– Да, босс.

Лила достала рацию, выдвинула антенну и нахмурилась, услышав треск из динамика. Асен знал, что в глубине дома сигнал не ловит.

Она вышла из комнаты, стуча массивными каблуками по мраморному полу, а вот Асен задержался.

Он нащупал спрятанный в кармане бархатный мешочек. На первый взгляд, это был всего лишь амулет, чтобы отвадить кошмары. Набитый травами – горсткой лаванды, корня валерианы и мелиссы, – он также содержал бумажку с текстом. Это было приглашение, написанное рукой Карайванова, на нелегальный аукцион в тайном месте.

Накануне Асен щедро заплатил своему информатору, чтобы тот добыл мешочек из-под подушки Натальи Русевой. И информатор подсуетился как раз вовремя.

– Ты идешь? – крикнула Лила из коридора.

– Иду. – Асен убедился, что карман с мешочком плотно застегнут, и вышел из комнаты.

* * *

Асену следовало передать бархатный мешочек следственной группе. Или, по крайней мере, рассказать о находке своему боссу. Тогда это была бы важная улика в деле об убийстве, свидетельствующая о связи между Русевой и Карайвановым.

Однако тогда пришлось бы объяснять, как к Асену вообще попал этот мешочек. А вдобавок, расставшись с уликой, он навсегда потерял бы единственную зацепку, способную привести к тому месту, где мог скрываться Карайванов.

Асен не мог раскрыть свои карты. У Карайванова, несомненно, были свои люди в полиции. Асен даже начал чувствовать, что не может доверять никому из коллег. Убийства в городе за последнее время участились, но никого, даже его босса, это будто бы не тревожило.

Это могло объясняться только тем, что Карайванов подмазывал полицейских, чтобы те записывали дела как «нераскрытые». А сам контрабандист? Его никто не видел уже несколько месяцев. С каждым днем Асен все больше и больше беспокоился, что не выполнит обещания, данного Боряне.

Он пнул землю и сбил пучок травы, росший в грязи между булыжниками. Истекали последние дни весны, стояла чудесная полуденная благодать, и пыльца лип покрывала окна домов и автомобилей. Через неделю наступит лето, которое, если верить ведьмам-метеорологам, будет по-настоящему знойным.

Он гадал, какие планы у Косары на день летнего солнцестояния. В Чернограде его праздновали как День святого Энио, знал Асен, – первый день лета, когда травы наиболее сильны и их сбор гарантирует, что они сохранят свою силу на весь год.

В последнее время Асен часто ловил себя на мыслях о Косаре: как она себя чувствует, чем занята сейчас? Думает ли она о нем?

Это было глупо. Они не разговаривали с того дня, как она оставила его в Белограде. Теперь Стену можно было пересечь в любое время, и если бы Косара хотела его увидеть, то ей ничего не мешало. Судя по всему, не хотела. Он звал ее на ужин, а она отказалась.

Будто бы он мог ее винить! Она была одной из самых могущественных ведьм в Чернограде, а он кем? Продажным белоградским полицейским.

Наконец он вошел в полицейский участок и поднялся по крутой лестнице в кабинет начальницы. Не успел он постучать, как с той стороны двери раздался голос:

– Входи, Бахаров.

Видимо, его шаги по скрипучим ступеням были хорошо слышны из кабинета.

Асен открыл дверь:

– Здрасте, босс.

Главный констебль Анаит Вартанян сидела за своим столом, держа кружку горячего шоколада. Это была невысокая женщина лет пятидесяти, которая даже в зимние холода не носила ничего иного, кроме вычурных платьев в цветочек и длинных висячих серег. Асен никогда, ни на минуту не верил в ее кажущуюся беззаботность. Под шелковой перчаткой Вартанян таился стальной кулак, в котором она держала всю белоградскую полицию.

– И что ты, Бахаров, теперь натворил? – спросила она, едва его завидев.

– Я что? Я ничего!

– По тебе всегда видно, когда накосячишь. У тебя лицо вытягивается. – Пальцами с ярко-розовым маникюром она вытянула свои щеки, копируя Асена. – Ну?

Он сел на указанный ею стул.

– Ничего я не накосячил. Мы с Лилой наткнулись на жертву убийства.

– «Наткнулись»?

– Обычное дело. Стены ведь больше нет…

– В последний раз, когда я проверяла, Стена все еще стояла, где ей и положено. И слава богу.

– Вы поняли, о чем я. Так вот, подручные Карайванова как с ума посходили. Вся его сеть жрет себя изнутри.

– Не вижу в этом ничего плохого.

– Люди мрут как мухи.

– Подумаешь, это преступники, – пожала плечами Вартанян. – Ну и кто на этот раз?

– Наталья Русева. Владела бутиком «Ведьмин котел» на Главной улице.

Вартанян вскинула брови:

– Итак, что вы нашли?

Пока Асен описывал, в каком состоянии находилось место преступления к их с Лилой приходу, Вартанян слушала не перебивая.

– Значит, у нее не было головы, – сказала она наконец. – Есть идеи почему?

– Возможно, убийца боялся, что она обратится. Русева родом из Чернограда и…

– Бахаров, по эту сторону Стены никто не обращается. – Голос Вартанян звенел.

Асен молчал. Он, как и все горожане, всякого наслушался. С тех пор как Стена стала пропускать людей между городами, отовсюду поступали сообщения о воскресающих на кладбище трупах, а также подозрительно больших волках, бродящих по улицам в полнолуние.

Но это были всего лишь слухи. Никому еще не удалось сфотографировать этих существ или предоставить другие доказательства. Пока.

– Придется теперь искать тех, кто может опознать жертву, – произнесла Вартанян. – Чтобы потом не говорили, что полиция действует не по протоколу. У Русевой был партнер?

– Насколько мне известно, нет. – Хотя Асен знал наверняка, что Русева спала с несколькими молодыми любовниками, включая его информатора.

– Семья? – спросила Вартанян.

– Пока не было возможности проверить.

– Поищи кого-нибудь из ее подчиненных, на худой конец.

– Да, босс.

Вартанян отпила шоколада и облизнула губы.

– А разве не такой же труп мы нашли в речном районе в прошлом месяце? Обезглавливание, голова не найдена? И в Доках был еще один, вроде бы.

Асен пригладил волосы. Ни это ее «вроде бы», ни отстраненный тон ему не нравились. Были убиты люди, и Асен мог бы описать эти убийства до мельчайших деталей – вот только вряд ли это интересовало его начальницу.

– В последнее время мы много тел находили, – сухо сказал он.

– Появляются как грибы после дождя, да? В любом случае возьми на карандаш. Вероятно, тут есть связь. Предполагаемый мотив?

Мотив казался Асену очевидным. Наталья Русева водилась с бандой Карайванова. Не зря же она была звана на его тайный аукцион, который состоится сегодня вечером, – это доказывал мешочек в кармане Асена. Вероятно, между Русевой и Карайвановым пробежала черная кошка и контрабандист решил избавиться от подельницы. Асен даже подозревал, что сам косвенно приложил руку к ее смерти, украв у Русевой приглашение на аукцион. Если бы Карайванов каким-то образом прознал, что она потеряла приглашение, он мог бы разъяриться и приказать ее убить. Эта мысль заставила желудок Асена сжаться от чувства вины.

В любом случае ясно одно: Русева была не первой жертвой Карайванова и вряд ли последней.

И когда криминалисты – разумеется – сотворят чудо и обнаружат то, что укажет на убийцу, будь то смазанный отпечаток пальца или крошечный бровный волосок, киллер, посланный Карайвановым, будет пойман… А что дальше-то? Ну уберут они с улиц одного прихвостня Карайванова, так у него останутся еще сотни! Какой смысл охотиться на орудия Карайванова, если сам он до сих пор разгуливает на свободе?

Взгляд Вартанян приобрел стальную остроту, и Асен понял, что молчит слишком долго.

– Пока ищем, – ответил он.

Нельзя говорить Вартанян, что он подозревает Карайванова. Асен не мог быть уверен, что его начальница не в кармане у контрабандиста.

Вартанян размышляла.

– Что-то тут нечисто, Бахаров.

– В плане убийства?

– В плане тебя. Из зимнего отпуска возвращаешься весь в синяках и ссадинах…

Пульс Асена подскочил.

– Что тут скажешь? Лыжник из меня так себе.

– Дуру из меня делаешь? – Вартанян шарахнула кулаком по столу, расплескав горячий шоколад. – Ладно синяки! Ты в последнее время сам не свой!

Асен неловко поерзал на стуле, но ничего не сказал. Несколько секунд Вартанян буравила его взглядом.

– Сделай для меня одну вещь.

– Да?

– Ты сейчас идешь домой. Там ты долго и внимательно смотришь на себя в зеркало. А завтра возвращаешься сюда и рассказываешь мне, кого ты в нем увидел. Офицера полиции Белограда или нет.

Асен открыл рот, желая поспорить, но Вартанян воздела палец:

– До завтра свободен.

– До завтра, босс. – Асен вздохнул.