– Какое совпадение! Я держу большую стаю в вольере. Не желаете ли взглянуть?

Асен сдержанно улыбнулся, внутренне ликуя:

– Мне ничего не хотелось бы сильнее.

– Идемте же! – Мэр повела его под локоть сквозь толпу к двойным дверям зала вместо круга телепортации Антона, как того ожидал Асен.

– Куда мы идем?

– О, Константин знает, что я не выношу телепортаций. У меня от них кружится голова. Поэтому для поездки на аукцион он всегда одалживает мне экипаж.

– И он не беспокоится, что ваши сопровождающие узнают об этом месте?

– Еще как беспокоится! Вот почему я вынуждена настоять, чтобы ваши глаза были закрыты. – Она достала шелковую ленту и игриво отстранилась, когда Асен потянулся за ней. – Позвольте лучше мне.

Когда она наклонилась к нему, его окутал пьянящий запах духов. Одну ленту она повязала ему на глаза. Другую – ловко обернула вокруг запястий.

Ее рука вновь нашла его предплечье, и она потащила его через скрипучую дверь по затхлому коридору. У Асена не осталось выбора, кроме как идти следом.

У него была возможность осмотреть здание, еще когда он искал мэра. Быстро он понял, что место, принятое им за старый оперный театр, на самом деле было древней церковью. Бархатные сиденья, тяжелые занавески и сцену добавили позже, а вот каменные колонны и сводчатый потолок остались в первозданном виде.

Высокие окна были задрапированы, но сквозь занавески свет не просачивался. Это могло означать только одно: они под землей.

Белоград был древним городом. Люди населяли его сотнями поколений, возводя свои дома, дворцы и храмы на остатках старых, полупогребенных. Так под городом сохранились целые улицы.

Вот почему, когда мэр завела Асена в какой-то чулан, закрыла дверь и потянула за скрипучий рычаг, он не удивился, когда комната затряслась и стала подниматься.

– Мы в лифте?

– Богатый, красивый, так еще и умный, – промурлыкала мэр. – Костас, сколько же сюрпризов вы в себе таите!

Им потребовалась почти минута, чтобы подняться на поверхность. Но на выходе из лифта мэр не стала снимать лент с Асена, лишь потянула его за собой. Окружающие звуки, как и булыжники под ногами, не позволяли определить, в какой части города они находятся. Единственной подсказкой стал воздух, густой и влажный, с легким запахом водорослей. Должны быть, они недалеко от Доков.

– Иван, вези нас прямо домой, – сказала кому-то мэр и помогла Асену взобраться по ступенькам.

Упираясь обеими руками в его грудь, она толкнула его на мягкое сиденье.

Снаружи кучер крикнул на лошадей. Копыта громыхнули по булыжникам, карета качнулась вперед.

Мэр приблизилась к Асену, но ленты развязывать не спешила. Он пытался расслабиться, казаться невозмутимым, но его снедало беспокойство. Он оказался наедине с одной из самых влиятельных женщин в городе. Ну и как теперь завоевывать ее расположение? Как далеко он готов зайти?

Не так далеко, как ей бы хотелось, подумал он. В отстраненном, почти академическом смысле он знал, что она привлекательна. Приятна глазу, как живопись или красивый сад. Но ее привлекательность нисколько его не задевала. Асену нравилось в женщинах разное, порой весьма неординарное, но продажность в этот список не входила.

Он начал придумывать оправдание: невесту, которая ждала его на родине, или верную подругу, которой он так же был верен. Его разум сам по себе вызвал образ Косары. Но затем он ощутил затылком пальцы мэра, развязывающие ленту. Когда шелковая лента упала ему на колени, мэр оказалась сидящей напротив него. Его руки оставались связанными.

Ее лицо изменилось. Ни улыбки. Ни трепетания ресниц.

– Итак, падишах Стамбула, да? – Мария Хаджиева перешла сразу к делу.

Асен замер. Мэр узнала его? Он должен был понять, что все шло слишком хорошо. Он думал, ему невероятно повезло, и оказался прав: везение было невероятным. А он все равно взял и поверил в удачу.

Он молчал. Богатый опыт ведения допросов подсказывал, что молчание – лучшая стратегия, хотя, надо признать, обычно вопросы задавал он.

– Как это ни странно, мы с падишахом Стамбула добрые друзья, – сказала мэр как ни в чем не бывало. – Постоянно переписываемся. А знаете, с кем еще я люблю переписываться? С его женой.

Асен ничего не ответил.

– Итак, вообразите мое удивление, когда я узнала от вас о ее безвременной кончине. Так скажите мне, Костас, – выплюнула она имя, – на кого вы работаете?

Асен старался не показывать, что этот вопрос помог ему слегка расслабиться. Мэр все-таки его не узнала, раз заподозрила в нем какого-то шпиона.

– Ни на кого. – Все еще держась нелепого акцента, он взглянул на нее из-под темных ресниц и печально улыбнулся, надеясь, как всегда, этим спастись. – Мне жаль, что я солгал, Мария. Просто я не думал, что вы захотите помочь обычному торговцу шелком без хороших связей. В моей истории все правда.

– Вы же не думаете, что я в это поверю?

– А зачем мне лгать? История не лжет. Но мне нужно связаться не с покойной женой падишаха, а с моей.

Асен продолжал смотреть на мэра. Лжец из него был неплохой, но лучше всего получалось говорить правду.

Он тосковал по Боряне каждый день. Он бы отдал все за один только разговор с ней. За возможность извиниться, стоя лицом к лицу.

Эта возможность ему никогда не представится. Часть Боряны осталась в мире живых, но не та часть, с которой можно общаться. Асен убедился в этом на собственной шкуре.

Единственное, что он мог сделать для духа своей жены, – это добиться, чтобы ее убийца понес наказание. Он должен найти Карайванова.

– Вы, наверное, считаете меня бесхребетной дурочкой, – сказала мэр без капли того сострадания, на которое надеялся Асен. – Я выжму из вас все секреты, Костас, поверьте мне. А пока что я нашла для вас идеальное место.

– Что за место?

– Как вы знаете, я питаю слабость к красивым вещам. Так что я собираюсь добавить вас в свою коллекцию. – Она выглянула из-под занавески окна своего экипажа и сказала будто бы задумчиво: – Понадеемся, что купленная мной юда не голодна.

* * *

Для двоих – юды и Асена – клетка была тесновата. Ерзая в поисках удобного положения, он всякий раз задевал плечом ее оперение. Мэр заменила шелковую ленту, что связывала его руки, на пару пушистых ярко-розовых наручников. Вероятно, они чаще использовались в более интимных целях.

А хуже всего, что треклятые попугаи легко проникали сквозь прутья клетки и летали вокруг него, громко визжа и поклевывая его уши.

Все это напоминало Асену тот последний раз, когда он сидел в клетке на вершине самой высокой башни Змея. Теперь он тоже видел одни звезды, хоть и в стеклянном куполе вольера на этот раз. В клетке Змея было очень холодно, а в вольере – невыносимо жарко.

Лишь ощущение несвободы и беспомощности было тем же самым.

Единственную надежду Асена составляло то, что мэр нашла при нем пистолет, но не отмычку, засунутую глубоко в потайной карман. Асен провозился с наручниками несколько часов, пока что безрезультатно. Наручники были явно старые, механизм заржавел.

– Ну как ночка? – спросил он у юды, сражаясь с замком.

Юда долго смотрела на него сверкающими глазами, но так и не ответила. В любом случае вопрос был глупый.

– Соколицу знаешь? – произнес Асен, пробуя определить, была ли юда настоящей или какой-то сложной мистификацией.

– Соколицу? – прохрипела та.

– Да, Соколицу. Вы, должно быть, встречались. Немного выше тебя, оперение лиловее. – Асен помолчал и добавил: – Она меня однажды спасла.

Не успела юда ответить, как дверь вольера открылась и вошел тощий мужчина средних лет. Сначала он наполнил птичьи кормушки горой листовой зелени, ломтиками моркови и огурцов. Затем осторожно подошел к клетке, не сводя глаз с юды. В руках у него была окровавленная коровья нога.

– Здравствуй, друг, – поприветствовал его Асен. – Что ты мне принес? Я тут немного проголодался.

Мужчина проигнорировал его. Без единого слова он положил коровью ногу на землю возле клетки.

Юда сморщила нос, но тут ее живот громко заурчал. Асен понимал, что это мясо слишком свежее, но нищим выбирать не приходится. Юда попыталась клюнуть коровью ногу и обнаружила, что прутья клетки слишком частые. Даже ее голова сквозь них не проходила.

Асен прищурился, глядя на нее. Могла бы и руки использовать, чтобы затащить еду в клетку. Не животное ведь. Только он открыл рот, как она метнула в него острый взгляд через плечо. Сообщение в ее глазах было ясным: цыц!

Он наконец-то понял ее затею. Юда вполне могла использовать руки, и Асен это знал, а вот мужчина не знал. Вероятно, он видел в ней попугая-переростка.

Умно. Асен все яростнее пробовал освободиться от наручников, хотя был достаточно осторожен, чтобы не поворачиваться к мужчине спиной.

Понаблюдав за мучениями юды, мужчина вздохнул. Вынул револьвер из кобуры, крепко сжал его в правой руке, а левой отпер клетку. Когда он наклонился, чтобы подобрать кусок мяса, юде представился шанс.

Она выскочила из клетки и толкнула мужчину наземь.

Тот выругался, ударившись спиной. Опытным стрелком он точно не был, пули летели повсюду, ударяясь об пол и кормушки для птиц, рикошетя и проделывая крошечные отверстия в стеклянном куполе. В юду не попала ни одна.

Наконец у него закончились патроны. С паникой в глазах мужчина встряхнул револьвер, как будто надеялся, что это поможет. Когда же пистолет отказался стрелять, он бросил им в юду и на этот раз, по иронии судьбы, не промахнулся. Угодил ей прямо промеж глаз.

До этой минуты юда была с ним терпелива, подметил Асен. Она старалась не причинять ему вреда. Он ведь просто выполнял свою работу и не был тут злодеем.

Но выходка с револьвером оказалась последней. Юда взвыла и полоснула мужчину когтями, отчего он перелетел весь вольер и ударился головой об угол кормушки. Вспугнутые попугаи с визгом метались вокруг него, но он не реагировал. Голова его свисала, глаза закрылись.

Благоговейно Асен наблюдал, как юда приготовилась взлететь. Она расправила крылья, и те заняли большую часть вольера. Как мэр вообще могла думать, что она сможет держать в клетке чудовище из Чернограда, словно домашнюю птицу?

– Постой! – закричал Асен. – Возьми меня с собой!

Юда повернулась взглянуть на него, и этот единственный момент колебания едва не стоил ей жизни. Мимо ее уха просвистел арбалетный болт.

Асен повернулся на звук. В дверном проеме стояла мэр, одетая в ночную рубашку и с бигуди на голове. От жестокой улыбки ее зеленая маска для лица пошла трещинами. Перезарядив арбалет, она направила его на юду и спокойно сказала:

– Я услышала шум. Подумала: бежать пытается не юда, а вы, Костас. Или мне следует называть вас «детектив Асен Бахаров»?

Сердцебиение Асена взбрыкнуло, но лишь на секунду. Значит, она поняла. Стоило ожидать.

Итак, даже если он выберется отсюда живым, его дни в полиции сочтены. Мария Хаджиева сделает все, что в ее силах, чтобы он потерял работу и репутацию, пока не вскрыл ее связи с контрабандистами.

С легким удивлением Асен понял: да ему же плевать! Его дни в полиции в любом случае сочтены. Начальница больше не доверяла ему, а он – ей. А хуже всего, что он не доверял себе. С каждым днем ему становилось все труднее отделять зерна от плевел.

Кроме того, не время думать о будущих карьерных перспективах. Какое будущее, если он может остаться в птичьем вольере? Проклятые наручники так и не поддались. Он продолжал в панике ковырять их отмычкой, пока мэр готовилась снова выстрелить.

Окаменевшие глаза юды были прикованы к ней.

– Так и чуяла, что мы где-то встречались, – продолжила мэр. – Вот почему дома я просмотрела старые газетные вырезки. Оказывается, мы встречались целых три раза, когда я лично вручала вам благодарственные письма. – Она помолчала, держа заряженный арбалет. – Бородка – прелесть.