Разумеется, сегодняшний день не стал исключением: вечер-сюрприз, который она запланировала для Курта, несомненно, будет потрясающим. В конце концов, почему бы и нет? В присутствии Лилы Крейн мир чуть ли не переворачивался с ног на голову и расцветал, меняясь к лучшему в исходящем от нее свете.

Удача, как всегда, была на стороне. Друзья – особенные, блестящие, которые по-настоящему нравились Курту, конечно же прибыли, как и надеялась Лила. А остальные, пригласить которых было нужно лишь формально, те, кто наслаждался общением со знаменитостями в надежде заполучить какую-то неуловимую, призрачную славу, чудесным образом отказались. Будучи самым верным другом Лилы, Фредди любезно согласился стать распорядителем вечера, направляя огромную толпу присутствующих, пока Лила занималась именнинником.

Фред и Лила впервые встретились много лет назад в Лос-Анджелесе на съемках фильма Курта Ройалла «Игра в ожидание», ставшего для нее прорывом. В те дни Лила только начинала сниматься в кино и была еще трогательно наивной. Тогда как у Фредди за плечами уже были пара фильмов и несколько сопутствующих им поучительных историй.

Это была любовь с первого взгляда, они сблизились в мгновение ока. Фредди нравились чуткость Лилы, ее острый взгляд, то, как внимательно она умела слушать. И она поняла его с самого начала. Большинство людей оценивали его поверхностно, предполагая некоторую черствую снисходительность в хлестком, сухом остроумии, презрительном выражении симпатичного лица, бодрой крутости походки, но только не Лила. Она быстро разглядела, что за этим скрывается, и осознала, что Фредди такой же преданный и добросердечный человек, как она, а в их индустрии подобные качества было практически невозможно найти.

Когда «Игра в ожидание» стала кассовым хитом, Лила мгновенно превратилась в звезду, и Фредди наблюдал, как все их друзья начали менять отношение к ней. У всех возникло эгоистичное желание быть рядом с Лилой (какие возможности они могли получить? какие привилегии мог дать ее статус знаменитости?), а ее щедрость использовалась ими в личных интересах. Сама Лила не могла не заметить, что окружающие стали очень стараться угодить ей, привлечь ее внимание, заставить полюбить их. Фредди был единственным человеком, который ни на йоту не изменился. Он не восторгался ее славой, не был поражен ее красотой и очарован ее грацией. Между ними никогда не было подобной чуши или притворства. Она всегда была и будет просто Лилой – равной, другом.

В то время как карьера Лилы стремительно развивалась, Фредди впервые в жизни обнаружил, что безумно, страстно влюблен в промышленного магната пожилого возраста, личность которого по определенной причине останется неизвестной, но достаточно сказать, что этот человек владел крупнейшей и наиболее уважаемой пиар-фирмой в США, а его бизнес и имя были признаны и почитаемы на Голливудских холмах. Этот человек с самого начала упорно добивался Фреда, делая громкие заявления вроде: «Фредди Джеймс будет следующей большой звездой» и обещая сделать тому карьеру одним щелчком пальцев.

Фред не мог поверить своей удаче. Как могло это небесное создание выбрать его? Он с головой окунулся в отношения, не задавая вопросов, полностью посвящая себя тому, чего желала его новая любовь.

Оглядываясь назад, можно сказать, что предупреждающие знаки были хрестоматийными, но в то время Фред, конечно, был слишком ослеплен чувствами, слишком переполнен любовью. Мало-помалу Человек-Пиар начал забирать его жизнь, пока со временем не взял ее под полный контроль. Медленно, умно снижал самооценку Фреда, заставлял его сомневаться в собственной значимости, отдалял его от друзей и семьи, заставляя снова и снова делать мучительный выбор между ним самим и остальными. Кого на самом деле Фредди любил больше всего?

Но на протяжении всего этого мрачного периода в жизни Фредди Лила оказалась единственным человеком, который не колебался. С самого начала она видела ситуацию такой, какая она была на самом деле, и после трех мучительных лет жестокого обращения Фред наконец был готов признать, что она оказалась права. И вот – терпеливо, мягко – Лила принялась помогать ему выпутываться из этой токсичной истории. Конечно, случались промахи в суждениях, бесчисленные отступления и ошибки, но на каждом шагу она была рядом. Она была единственной, кто никогда не сдавался, и Фред чувствовал, что практически обязан Лиле жизнью.

Шесть месяцев назад он, наконец, решился уйти навсегда. «Ночь нежна» получила зеленый свет, и по просьбе Лилы Курт предложил Фредди роль Томми Барбана. Этот фильм должен был проложить три тысячи миль между ним и его бывшей любовью и (как надеялась Лила) навсегда отвлечь Фреда от этих абьюзивных отношений. Это было предложение, от которого он не мог отказаться. Поэтому собрал вещи в Лос-Анджелесе, заблокировал непрекращающиеся звонки Человека-Пиара, даже сменил собственный номер и полетел через всю страну в Нью-Йорк, прямо в распростертые объятия Лилы.

В свой первый день в городе он сразу из аэропорта сел в такси и поехал прямиком в новую квартиру Курта и Лилы. Стоило ему выйти из лифта, как все стало очевидно: квартиру, возможно, оплатил Курт, но выбирала ее точно Лила. Она нашла лофт на южной окраине Вест-Виллидж – роскошный, просторный, больше напоминающий Трайбеку^[1], чем Виллидж: высокие готические потолки, вытянутая планировка, глянцевый минимализм. Бетонные полы, массивные лакированные стены, намеренно оставленные на виду трубы – алые, с металлическим отливом Квартира располагалась на Уэст-стрит, в двух шагах от Гудзона. Лиле с Куртом принадлежал весь верхний этаж здания, с шестиметровыми потолками и панорамными окнами из звуконепроницаемого стекла. Эти трансцендентные окна, которые смотрели на город сверху вниз, как огромные всевидящие глаза, казалось, были готовы оторваться от фасада и уплыть в небо с первыми облаками, но их крепко держала терраса, обвивавшая дом, как самодовольная ухмылка. Квартира раскрывалась навстречу пирсам внизу, сверкающей воде с ее покачивающимися на волнах лодками, быстро проносящимся мимо любителям утренней пробежки. Он настолько соответствовал ощущению очага, что даже Нэнси Мейерс^[2] упала бы в обморок, и Фредди, ни секунды не сомневаясь, почувствовал себя как дома.

Фредди знал, что – хотя сам Курт никогда бы в этом не признался – Курту нравилось, когда он находится рядом, почти так же сильно, как Лиле. Курт был одним из типичных альфа-самцов, которые становились напряженными и дергаными рядом с людьми, чьи взгляды (и на любовь в том числе) он не разделял, но Фредди оказался исключением. Как бы это ни было некорректно, Курту нравилось, что Фред не выпячивает свои вкусы, что позволяло легче игнорировать любые неприятные мысли об истинных предпочтениях Фредди. В его присутствии Курт расслаблялся, успокаивался, а Фредди не проявлял открыто никаких желаний. И поскольку в глазах Курта Фредди был не более чем безобидным парнем с причудами, а представления Курта о сексуальности были настолько устаревшими и грубыми, что он принял, даже поддержал взаимное увлечение Фреда и Лилы.

Будучи свидетелем партнерства Лилы и Курта с момента его зарождения (явно чреватого), Фредди был так же хорошо знаком с его эксцентричным внутренним механизмом, как и с кучей дерьма, которой только что избежал. Заметьте, он не был дураком и не понаслышке знал, что в их отрасли отношения точно так же связаны с властью, зрителями и прессой, как с любовью и товариществом. Он знал, что во множестве случаев платформа, которую Курт и Лила создали вместе, сослужила им хорошую службу – в конце концов, их пара была воплощением американской мечты! – и все же…

Хотя Фредди Джеймс не умалял преимуществ отношений Курта и Лилы, сам он всегда был романтиком. Даже страдающий от свежей раны, вызванной мучительным расставанием, он все еще верил в настоящую любовь, черт возьми! Настоящую, безусловную любовь – и Лила, по его мнению, заслуживала ее больше, чем кто-либо другой. А что касается Курта? Что ж, он не мог не чувствовать, что Курт идеально играет свою роль для аудитории. Вместо спонтанности была точность, вместо нежности – красноречие. Как таковых недостатков, на которые Фредди мог бы указать, не было, но, возможно, именно из-за этого он чувствовал, что, несомненно, чего-то не хватает, чего-то невыразимого, но важного…

Чего-то, что он отчаянно желал для Лилы.

Но ради сегодняшнего сюрприза, из чистой преданности другу, он отбросил все сомнения по поводу Курта и взялся за отведенную ему роль. Он – как обычно с идеальной прической – был великолепен, неудержим, с равным количеством шарма и язвительности. Он уверенно командовал звездными гостями Лилы. Будучи сыном знаменитого актера, он провел детство в игровых автоматах и круглосуточных шоу, проскальзывая в клубы в слишком юном возрасте с опасной компанией мужчин постарше. Он проложил себе путь через бесконечный ряд зависимостей, бросаясь то туда, то сюда в нерешительных попытках завязать с этим навсегда. Да, он мгновенно расположил к себе всех, предлагая алкоголь и развлекая, пока они ждали прибытия почетного гостя.

Лила тем временем занималась именинником. Она выбрала такой наряд, который сведет его с ума: платье-комбинация цвета шампань с открытой спиной и высоким разрезом, которое изящно облегало ее фигуру. Откровенное: такое, на которое можно было бы взглянуть издалека и изумиться, предположив, что она разгуливает обнаженной. Она внимательно изучала отражение в зеркале их спальни, затем наклонилась, надевая туфли-лодочки, и ее густые распущенные локоны почти коснулись пупка; соблазнительный упругий изгиб ее ягодиц; единственная вспышка цвета – яркие губы. Сегодня вечером она больше всего на свете хотела дать своему мужчине то, чего он заслуживал.

Она нашла Курта на балконе, он в ожидании облокотился на перила с ледяным мартини в руке. Одна нога слегка выдвинута вперед – любимая поза, когда он погружался в раздумья. Курт – бегун по натуре, пылки и азартный, он постоянно жаждет мчаться вперед, ему всегда нужно быть первым. Сегодня вечером на нем была накрахмаленная белая рубашка с расстегнутым воротом, приталенные темно-синие брюки и кожаные мокасины кремового цвета. Крепкое телосложение, густая копна серебристых волос, загорелая кожа.

Раздался тихий звон стекла, когда Лила осторожно открыла балконную дверь.

– Ну как? – с надеждой спросила она.

Он повернулся, оперся локтями о поручень сзади, не торопясь скрестил ноги. Его взгляд медленно скользнул вверх по стройной линии ее икр и коленей, плавному изгибу бедер, мягкому очертанию груди, изящной линии шеи, прежде чем встретился с ее глазами.

– Ты чертовски великолепна, Крейн!

– С днем рождения, красавчик! – проговорила она. – У меня припасен сюрприз для тебя.

– Я вижу, – ответил он, потягивая мартини.

– Позже, жеребец, – сказала она, и он ухмыльнулся, чувствуя, как жар разливается по коже.

– Что за сюрприз? – поинтересовался он.

Лила взяла мартини из его рук.

– Какой же это сюрприз, если я скажу тебе о нем сейчас? – Его пальцы жадно скользнули к ее бедрам. – Терпение, мистер Ройалл, терпение, – произнесла она и отправила в рот оливку.

Он испустил тихий стон.

– Несколько минут. Я умею быть быстрым.

– Ты? Никогда, – произнесла она со смехом. – А теперь делай, как я говорю. Я собираюсь довести тебя до безумия.

Они спустились на лифте, выходящем прямо на улицу, где Дэниел уже ждал их в машине, затем медленно проехали через зеленые кварталы Виллидж, охрана неуклонно следовала за ними по пятам. Когда Курт на мгновение отвлекся на звонок одного из продюсеров «Ночи», Лила написала Фредди СМС:

«Расчетное время прибытия меньше пяти минут. Готовьте пьяные войска».

«Принято, капитан. Всегда готовы».

Когда они свернули на тихую вымощенную булыжником улицу, Дэниел притормозил перед рестораном, уютно пристроившимся к основанию непритязательного особняка из коричневого камня. Курт оторвал взгляд от телефона. Прищурился.

– Это новое французское заведение?

Она поцеловала его в щеку.

– Да ты просто Шерлок!