Я спросил почему, почувствовав, что Л что-то скрывает. Она колебалась, потом сказала, что много лет назад произошел инцидент с мужчиной чуть старше. Л явно испытывала дискомфорт, внутренне сопротивлялась, но я мягко надавил на нее, чтобы она продолжала. Долгое время Л молчала. Потом призналась, что мужчина принудил ее к сексу против воли.

Важное открытие, что, по собственному определению Л, она – жертва изнасилования. Важно будет поработать с этим на следующих сессиях. Затем спросил, обращалась ли она за помощью к специалистам после этой травмы.

Она покачала головой:

– Может, мне и следовало так поступить. Но теперь все в прошлом.

Я решил остановиться на этом, мягко предположив, что опыт Л может иметь более длительные последствия. Восстановление после сексуального насилия может занять годы; необходима терапевтическая работа для окончательной реабилитации. Важно находиться в безопасном пространстве с квалифицированным специалистом для изучения ситуации и выработки стратегий преодоления. Кроме того, важно культивировать заботу о себе (физическую и эмоциональную) для поддержания психического здоровья. Я хотел подтвердить решение Л работать со мной, поскольку мой специфический опыт мог помочь справиться с прошлой травмой. И попросил ее продолжать.

Л пожала плечами – больше рассказывать особо нечего. До Курта ее не интересовали романтические отношения. Полная сосредоточенность на карьере. А потом, пять лет назад, когда ей было двадцать семь, она встретила Курта – и случилась «Игра в ожидание».

Я спросил, что изначально привлекло Л в Курте.

Она просияла:

– Он мой жених. Я с трудом могу в это поверить.

С улыбкой я дал ей время собраться с мыслями.

– Его энергия больше, чем что-либо еще. В нем есть что-то настоящее. Он силен во всех смыслах этого слова. Кажется, можно кинуть в него что угодно, и он просто поймает это без усилий, как будто это вообще ничего не стоит. С ним я чувствую себя в безопасности.

– Чувствуете, что он способен позаботиться о вас.

– Вот именно! – Л поджала под себя ноги. – Хотя я не нуждаюсь в этом, вполне способна обеспечить себя сама. Но быть с кем-то, кто может и будет заботиться обо мне, несмотря ни на что, – это чудесно.

Предполагаемая травма Л, вызванная изнасилованием, стала катализатором возникшего желания иметь защитника старше себя – отца, любовника. Я спросил, как разница в возрасте проявилась в их отношениях с Куртом.

Л насторожилась и поинтересовалась, почему я хочу это знать. Я ответил, что мне любопытно, была ли она раньше с мужчинами намного старше.

Л пожала плечами.

– Ничего существенного. Однако Курт ощущает себя просто взрослым, вовсе не старым. Всякий раз, когда я встречалась с мужчинами примерно моего возраста, мне казалось, что я общаюсь с маленькими мальчиками. Они были такими предсказуемыми, такими слабыми. С Куртом я наконец-то почувствовала себя рядом с настоящим мужчиной. – Взглянула на меня. – Без обид.

– Само собой.

– Мэгги нашего возраста?

Не удивившись отклонением от темы, я поинтересовался, почему она хочет это знать.

– Она немного моложе, не так ли? В этом вы похожи на Курта, тоже хотите заботиться о женщине. И знаете, как это делать.

Было ясно, что Л кокетничает. Возможно, проверяла, можно ли мне доверять как нейтральной третьей стороне или у меня есть какие-то тайные желания. Или, возможно, просто определяла, контролирует ли она ситуацию, способна ли вывести меня из равновесия. Но я перенаправил диалог обратно к отношениям Л с К. Спросил, как они начались.

Л рассказала, что он понравился ей сразу, когда она впервые встретила его на прослушивании. Он казался ей сексуальным, но она никогда не думала, что Курт ею заинтересуется.

– Я просто предположила, что он под запретом. У него совершенно незапятнанная репутация, понимаете? Мир верит, что он один из лучших. Он не… Вайнштейн. Он не переступает границы. Он как настоящий отец в мире кино. – Л рассмеялась и покачала головой. – Вы, наверное, думаете, что у меня что-то вроде комплекса папочки, не так ли?

– Я этого не говорил.

Л закатила глаза, поддразнивая меня.

– Ладно, прекрасно, Джона. Не признавайтесь в этом.

– Когда ваши отношения стали романтическими?

Довольно быстро. Результаты кастинга на «Игру в ожидание» собирались анонсировать официально. В рамках празднования Курт устроил встречу, чтобы всех познакомить. На вечеринке было много алкоголя и наркотиков – мало кто находился в здравом уме. В конце концов, Л и К остались одни. К признался, что долго раздумывал, стоит ли это говорить, не хотел навредить работе, но не мог перестать думать о ней. Его влекло к ней. Она не скрывала, что наслаждалась этой властью. (Очевидно, Л научилась на родительской модели использовать секс как валюту, измеряя собственную ценность желанием мужчины.) К заверил Л, что, если ей это неинтересно, он никогда больше не заговорит об этом. Но я должен был спросить.

– Вы оказались в довольно трудном положении?

Л колебалась.

– Возможно, если бы я не чувствовала того же самого. Но я чувствовала. Вот так это и случилось.

– Случилось что?

Л покраснела.

– Мы переспали. – Она улыбнулась, пожала плечами. – А остальное уже в прошлом.

Я разглядел в этой истории нечто большее, чем показала Л, но на сегодня не стал заострять внимания. Не хотел, чтобы она почувствовала, что я ставлю под сомнение достоверность повествования.

Вместо этого спросил, можем ли мы продолжить обсуждение инцидента с изнасилованием Л. Но это была явно оплошность. Л приняла оборонительный вид и спросила почему. Я объяснил, что пытаюсь понять весь спектр ее опыта, чтобы лучше представить отношения с мужчинами. Крайне важно разобраться с прошлой травмой, чтобы полностью исцелиться и подойти к нынешним отношениям с К с ясным взглядом.

– Но почему мы вообще говорим о Курте? – Голос Л дрожал. – Я здесь не для того, чтобы обсуждать свои отношения. «Ночь» запускается в производство на этой неделе, а мы едва коснулись моего детства. Именно оно имеет отношение к работе над фильмом. Именно о нем я хочу поговорить.

– Хорошо, – согласился я. – В этой комнате рулите вы. Но на самом деле вы пришли на этот сеанс, желая поговорить о Курте.

Л смутилась.

– Нет, это не так.

– Лила, это так. Это первое, что вы сказали, когда вошли. А позже даже напомнили мне о необходимости спросить о ваших новостях. Это сидело у вас в голове. Вы хотели поговорить об этом.

– Это было на эмоциях! Я просто была счастлива.

– Или, может быть, вы хотели сбить меня с толку. Посмотреть, как я отреагирую. Даже если моя реакция будет не совсем такой, на какую вы рассчитывали.

Она посмотрела на меня нерешительно.

– Джона, я едва вас знаю. Почему ваша реакция должна иметь значение?

– Как вы сами сказали на нашем последнем сеансе, некоторые вещи важно изучить, даже если они вызывают дискомфорт.

Л замолчала.

Время сеанса истекло, но я хотел, чтобы мы расстались на хорошей ноте. Заверил, что на следующем сеансе мы будем говорить исключительно о том, чего хочется ей. Если ей важно поговорить о детстве, мы так и сделаем. Все в ее интересах.

Мы оба встали и направились к двери.

– Мне жаль, – проговорила Л. – Мне не следовало расспрашивать вас. Надеюсь, вы не расстроены.

– Не нужно извиняться.

– Я просто хочу быть счастливой.

Кивнул:

– Я тоже хочу этого.

Л молчала, явно борясь с собой. Я ждал. Наконец, она подняла глаза.

– Приходя сюда каждую неделю, мне важно понимать, что я вхожу в безопасное пространство. Что наши отношения священны.

– Здесь вы в безопасности, Лила, – заверил я. – Вы можете доверять мне.

Внезапно Л протянула руку, обхватила пальцами мои ладони, пристально посмотрела на наши соединенные руки.

– Знаю, – тихо проговорила она.

Прежде чем я успел ответить, она отдернула руку, словно ничего и не было. Открыла дверь.

– Лила… – начал я.

Но она уже ушла.

4

Машина Селии Скотт скользила по атласной нити Старого шоссе, точно сверкающая рыба, плывущая вниз по течению. Где-то по пути она заметила, что деревья выровнялись, песок приполз к обочинам дороги, а огромная пасть неба расширилась: океан был рядом. Они пронеслись мимо извилистых тропинок, прокладывающих себе путь к пляжу, вода мелькала сквозь кустарник короткими яркими проблесками. Вдоль дороги, словно часовые, выстроились внушительные ворота лучших поместий Монтока, каждое из которых защищало вызолоченную листвой территорию. Машина внезапно свернула на одну из таких подъездных дорожек, слегка подпрыгнув на гравии. Селия, сидевшая сзади, вытянула шею, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела роскошную виллу.

– Мы на месте, мисс Скотт, – проговорил водитель, и Селия разгладила юбку, в последний раз проверив свое отражение на предмет каких-либо внезапных непредвиденных изъянов.

– Спасибо, – произнесла она слегка дрожащим голосом, затем сделала глубокий вдох, открыла дверь и опустила ногу на землю.

– Сесилия Скотт? – Женщина в модном кожаном байкерском костюме – стиль бушвикский шик, гладкий черный боб, широкие бедра – сверилась с планшетом.

– Просто Селия. Пожалуйста. – Она протянула руку и с надеждой улыбнулась женщине, которая быстро поставила галочку, затем посмотрела на нее с легким удивлением.

– Я Иден. Первый помощник режиссера. Мой ассистент, очевидно, не услышал будильник, поэтому я здесь встречаю вас. – Гримаса улыбки: челюсть плотно сжата, веки опущены. – Вы можете пройти прямо через главный вход. Уже почти все на террасе. – Она мотнула головой в нужном направлении, затем посмотрела через плечо Селии и, заметив следующего, более важного гостя, расплылась в елейной улыбке. – Мистер Вейцман! Добро пожаловать!

С трепещущим сердцем Селия на цыпочках прошла через сводчатое фойе, ее взгляд был прикован к роскошной люстре, свисавшей с каменного потолка. Она добралась до огромных стеклянных дверей, ведущих на террасу, и замешкалась, подняв руку, чтобы прикрыть глаза от солнца.

Справа внезапно раздался щелчок затвора фотоаппарата. Селия повернулась, рот приоткрылся в изящной букве «о», и сияющий черный глазок камеры мгновенно запечатлел выражение ее лица. Она моргнула от такой бесцеремонности, а фотограф наклонил голову, изобразил беззастенчивую полуулыбку, затем невозмутимо продолжил работу.

Сильная рука опустилась на талию.

– Постарайтесь не обращать на него внимания.

Курт Ройалл, собственной персоной, улыбался ей. Не убирая ладони, он скользнул взглядом по ее наряду. Она ждала какого-нибудь знака одобрения, ее улыбка дрогнула. Этим утром в новой квартире в Верхнем Ист-Сайде (огромный апгрейд по сравнению с предыдущим гарлемским убожеством, благодаря первой щедрой зарплате за «Ночь нежна») она аккуратно разложила платье на кровати – гладкий кремовый силуэт – и отступила назад, уперев руки в бока, оценивая образ, который ей вскоре предстояло примерить. В самый раз, решила она: одновременно модно и невинно, утонченно и в то же время целомудренно. Во время долгой поездки в Монток она мысленно уговаривала себя, напоминая о множестве причин, по которым заслужила эту роль (даже если средства, с помощью которых она ее получила, были в лучшем случае сомнительными). Теперь-то ее ждет прорыв.

Но теперь она находилась здесь, стояла среди киношного бомонда – перед самим Куртом Ройаллом! – на теплой терракотовой террасе, расположенной на выступе утеса, гордо возвышающегося над мерцающей Атлантикой; и когда тень недовольства промелькнула на его лице, Селия подумала, что, возможно, в глазах Курта она выглядит неудачницей. Ее тщательно созданный образ, казалось, выбелил ее, сделал невидимой. С чего она вообще взяла, что могла соответствовать этому месту, этой великолепной толпе?

– Вы готовы? – уточнил он, приподняв бровь.

Она кивнула.