Так, не отвлекаться. В лагере всё ещё продолжается сопротивление. Та группа разбойников, главаря которой я убил ледяным копьём, уже смята, и Николас, мой приятель-герой, сверху рубит со спины одного из трёх остававшихся там ещё в живых бандитов. Но другие четыре островка сражения не распались, да и одиночное сопротивление продолжается. А возле стоянки телег увидел новую попытку кого-то из храбрых оборванцев собрать товарищей, уже четверо к нему присоединились. Надо поторопиться.

Минут за шесть создал огненный комок, если бы не Алиса, управился бы быстрее. Но и так успел вовремя, тело незадачливого командира прожёг огненный шарик как раз к моменту, когда возле телег оказался милорд Монский с парой воинов. Они быстро дорубили остальных бандитов в этой группе.

Конечно, мне, как ветерану боевых действий широкого масштаба с настоящим грозным врагом в лице виргийцев, нынешняя схватка казалась несерьёзной, однако там мои люди, и они всё же несут потери, пока, слава Создателю, не смертельные. Но тяжелораненые уже есть. Ох, и убитый, похоже. Выскочивший из-за самого левого шалаша обросший, как дикобраз, разбойник ударил тяжёлым молотом по голове упавшего с коня раненого солдата из взвода милорда Вилкова. И хотя крутившийся там рядом Антон, сержант из бывших королевских кавалеристов, которому я исцелил перебитый позвоночник, тут же всадил пику в загривок бандита, того бойца это уже не спасёт. После такого удара не живут, хотя с расстояния свыше трёхсот ярдов я и не видел разлетевшиеся при встрече с огромным молотом мозги.

В сражении не участвовали, но активно мешали его ходу мечущиеся по полю женщины и дети, не все из них сообразили просто спрятаться за какими-нибудь предметами, шалашами, деревьями или повозками. А это у нас кто? Это у нас та самая жрица. Даже вздрогнул, представив, на какую участь я её обреку, взяв в плен, и всё же любопытство – это любопытство, недостаток – или достоинство? – свойственное мне в обеих жизнях, прошлой и нынешней.

Поэтому, увидев, как уверенно, скрываясь за преградами, девка короткими перебежками уходит в сторону болот – единственная, кто до этого додумался, – а главарь банды с раззявленным ртом – видимо, что-то бранное кричал – специально привлекает к себе моих воинов, давая возможность жрице сбежать, я начал быстро создавать то самое плетение обездвиживания, которое мне показала сестрёнка Агния, полковник Неллерская.

Еле успел сплести, завершил, когда шустрая девка уже оказалась на самой границе возможности использования заклинания. Врёшь, не уйдёшь! Обездвиживание догнало беглянку и бросило в кочки болота. Не вижу, сухо ли там, или бедолага захлебнулась. Ну, для неё второй вариант предпочтительнее. Ей точно предстоит умереть в страшных муках. Даже если посчитаю, что она мне пригодится, провернуть с ней тот же финт, что и с Люськой, не получится. Язычники и, главное, их пастыри для нашей матери-церкви хуже красной тряпки для быка. Правда, говорят, быки дальтоники, и им что красная тряпка, что зелёная, всё едино, но так утверждают, а я что? Я ничего.

Из запомненных мною плетений осталась только стрелка, которая может достать до мест схваток, но решил её не использовать. Во-первых, приберегу энергию источника для исцелений, Алисе с её помощниками без меня придётся туго, а во-вторых, дело идёт уже к завершению. Подкравшийся незамеченным к главарю шайки капрал Матвей по прозвищу Крысёныш оглушил того древком копья. Всё верно, это моё строгое указание – помимо некомбатантов взять живьём и разбойничьего атамана. Пока главарь отбивался от Карла, опасность сзади не успел заметить. Вот его уже и вяжут.

Поле устилали десятки трупов, возле реки обуглившиеся останки – результат моей магической атаки. Оставшиеся три или четыре десятка бандитов сопротивление прекратили и покорно давали себя связать.

Говорят, оптимист – это плохо информированный пессимист. Наверное, так и есть. Мы все, и я, и Карл, и лейтенанты, полагали, что с разгромом шайки сволочей управимся за четверть часа. Реально провозились почти час. И потери выше, чем я рассчитывал, пару бойцов безвозвратно потерял точно. Надо поторопиться, чтобы не увеличивать это число.

– Поехали? – задал риторический вопрос миледи Поттер.

Та уже давно на лошади, как и её помощники. Сумки они между собой разделили, каждый из них знает, чем заняться. На рабах лечение вывихов, а знахарка-травница будет на подхвате у хозяйки. Самыми сложными случаями придётся заняться мне. Да, насчёт Ивана предупредил Алису, его не исцелять, пусть с шишкой на лбу ходит. Уроки должны запоминаться.

Нас встретили все офицеры. Задачи солдатам поставлены – поиск скрывающихся, связывание бандитов, сбивание в одну кучу женщин с детьми и поиск трофеев. Вряд ли мы тут засахаримся, но вдруг что-то полезное найдём?

Эрик уже послал за жрицей двух вояк, и те, вижу, несут её, как бесчувственное бревно, к группе пленных. Так и нужно, она не женщина, а ведунья языческого культа, за ней особый присмотр нужен.

Пока Карл докладывал наши потери, мы с Алисой быстро организовали полевой лазарет, раненых уже несли. Но и кроме увечных ко мне доставили бандитского главаря, тяжело стоящего на ногах, но злобно сверкающего на меня глазами.

– Я понял, кто ты, – словно выплюнул он. – Аббатишка. Степ.

Дерзок, свинья.

– А мне даже имя твоё неинтересно, – ответил равнодушно.

Я сейчас по разложенному передо мной Сергием конспекту начал создавать сильное плетение исцеления. Один из воинов Эрика нарвался на вилы в живот, рана страшная, рваная, да ещё и грязная, тут малыми лечебными формами не обойтись.

– Ничего, рано или поздно вы все, разжиревшие на нашем поте дворянчики и святоши, вы все поплатитесь, – продолжал атаман.

– Угу, – согласился я, надёжно удерживая создаваемый энергетический конструкт. – Именно поэтому вы моих крестьян ограбили, девок снасильничали, парня, сына старосты, убили. Борец, значит, с несправедливостью? – Я наложил плетение на солдата и с удовольствием наблюдал результат. – Сергий, пусть следующего несут. Ого, капрал Эдмон? Его-то как угораздило? Эдмон, – спросил корчащегося в муках от нестерпимой боли широкоплечего парня из взвода Герберта, которого в этот момент положили передо мной на траву. – Ты как позволил себя в спину-то ударить? Вроде опытный уже.

– Не заметил, ваше преподобие, – попытался улыбнуться капрал.

– Вы, твари! – опять начал биться в руках двух солдат атаман. – Вы за всё заплатите.

– Ты уже начинаешь повторяться, придурок, – усмехнулся я, выбрав нужный рисунок для работы. – Эрик, зачем ты мне его притащил? Уведи.

Вообще не собираюсь с ним больше общаться. Тоже нашёлся тут борец за справедливость. В гробу я таких видал. Сам за всё ответишь, козёл. И за моих крестьян, и за готлинский караван, сгинувший в прошлом месяце в этих краях, и за налёт на лесорубов, и за многое другое. Только мне неохота об тебя руки пачкать. Нет, так-то в твоих словах имеется правда, вот только не тебе, упырю, о ней говорить.

У каждого, наверное, порой мелькают мысли, узнай про которые даже кто-нибудь из самых близких, то станет жутко стыдно. Вот и сегодня у меня случилось нечто подобное. «Русский любит троицу», – вдруг не к месту подумал я, когда узнал, что погибших у нас всё-таки не двое, а трое. Ругать себя за глупую шутку не стал, потому что слишком сильно был собой доволен – все наши раненые выжили, и во многом благодаря мне, хотя заслуг Алисы с её помощниками умалять не собираюсь. Поблагодарил и благословил всех, даже её рабов.

– Восьмерых в лесу поймали, – доложил вернувшийся лейтенант Вилков. – Никто не ушёл.

Ну-ну, это как раз в тему оптимизма. Не верю, что никому не удалось сбежать. Стопроцентный результат в нашем случае вряд ли был достижим. И пусть. Так даже лучше. Другим разбойным бандам станет более нагляден преподанный мною урок, если они его выслушают от своих коллег, очевидцев сегодняшнего сражения.

– Что у нас по трофеям? – спросил Карла.

Я сидел на траве, привалившись спиной к сосне. Усталость давала о себе знать. Вот думаю, стоит ли прямо сейчас отправляться в обратный путь или отдохнуть самому и дать отдых своим воякам, а в обитель выехать завтра с утра?

Глава 6

Не стал я сильно ругать Юльку, она и без того, вижу, расстроена чуть ли не до слёз. Шутка ли, двадцать пять драхм выложил за этот кафтан, модный, дорогой, от лучшего столичного портного, и вот на тебе, правый рукав и весь низ сзади ободраны кошачьими когтями. Проветрила, называется, одежды.

– Помнишь, Юль, когда-то не только твои, но и мы с дядей на такие деньги год жили, – вздохнул я, разглядывая испорченную вещь и не оборачиваясь к стоявшей на пороге гардеробной служанке. – А теперь это только выкинуть, ну или Нику нашему отдам. Кое-где подошьёт у брата Антона в мастерской и будет модничать. Графиню тогда встречу в этом. – Я показал на тёмно-синий камзол, тоже дорогущий, но не такой модный, как ободранный котятами. Хотя какие они котята? Можно сказать, настоящие тигрята или рысята, с нашими земными кошками сравнить только по уму, хитрости и своенравности, а не по размерам. – Кто конкретно из них? Мурзик или Котька? Сказал же, сделать им специальное место, чтобы там когти свои чесали.

– Так сделали же, – шмыгнула носом подруга детства. – И у вас в кабинете сбоку дивана, где они начинали драть, и у кресла в спальне.

– И?

– Где угодно когти свои точат, но только не в этих местах. Уж я их ругала-ругала, только они кроме вас никого не слушают ведь.

– Они и меня не больно-то слушают. – Я отбросил кафтан на спинку стула. – О, явилась, проказница. Открой ей.

Котята приспособились возвращаться ко мне не нормальным путём через двери, им было лень обегать большое наше главное здание, а забирались на раскидистый дуб, росший под окнами моей гардеробной и комнаты служанок, с ветки перепрыгивали на подоконник и начинали скрести лапой по стеклу, чтобы открыли окно и впустили.

В первом детстве мне жутко не нравился звук ногтей по стеклу, потом с возрастом стал к нему равнодушен, а в новом мире опять коробит, чем шельмецы и пользуются. Ведь никто их не учил такому, сами догадались.

– Заходи, Котя, – пригласила Юлька гостью.

Та с важным видом спрыгнула на пол и побежала к открытой двери, за которой в коридоре стояла её миска с кормом.

– Ни здравствуй, ни до свидания, а ведь мы с утра ещё не виделись, – прокомментировал я поведение своей пушистой воспитанницы. – Ладно, сейчас не до них. В общем, Юль, одёжку Николасу, только золото пусть обдерёт с неё и брату Алексу в казну отдаст. Не по Сеньке шапка.

– Господин?

– Говорю, штаб-новику, даже такому красавчику, как наш друг, не по чину золотым шитьём хвастаться.

Упомянутый будто только и ждал, что про него станут говорить. Уж не подслушивал ли он за дверью? Вошёл радостный, словно из вертепа вернулся. Интересно, а у них с Юлькой дошло до близости? Вроде бы ещё нет, но, возможно, я ошибаюсь. А как же Сергий? Или между Ником и Юлькой просто дружба? Что ж, вполне возможно. Многие, в том числе и моя Даша, не верят в дружбу между мужчиной и женщиной без интима, а я вот встречал несколько раз примеры обратного. Там, правда, были несколько особые обстоятельства, ну ладно, чего я опять не в ту степь? Степ не в ту степь, каламбур, однако.

Ника вот с утра сразу после завтрака у себя увидеть не ожидал, а он вот он, лыбится стоит. Неужели Карл вернулся? Да ну, ерунда, сомневаюсь, что и к вечеру появится, а скорее всего, завтра ближе к полудню, если я хоть что-то соображаю в скорости пешего марша, с моим вассалом ведь идут пленники, а их никто везти не собирался, да и незачем. К тому же там женщины, дети и откуда-то взявшийся в шайке старик, это не скороходы.