И хотя я стою на стороне науки, но все думаю: раз тот мастер по фэншую сказал запечатать стену, то лучше было ее не демонтировать. Кто знает, вдруг там действительно водится нечисть… Но меня вдруг стало одолевать дикое желание попасть на этот минус второй этаж – ведь мы смогли посмотреть только половину видеозаписи, которую оставила Чжан Цици; не исключена возможность, что там могло произойти еще что-то, что на запись не попало. Может она спрятала конверт из холодильной камеры как раз на минус втором этаже, а мы с Ян Кэ никогда там и не искали…

После обеда Ян Кэ хотел вернуться в ординаторскую, чтобы вздремнуть. Я не упустил возможности пошутить, что он как раз сейчас напоминает свинью: после еды сразу идет завалиться поспать и даже не боится поправиться. Ян Кэ явно был недоволен моей излишней болтливостью; он просто хотел отдохнуть в одиночестве, и даже мои шутки не помешали ему отказаться от мысли вздремнуть после обеда. Только когда я упомянул письмо, оставленное Чжан Цици, Ян Кэ остановился. Поразмыслив какое-то время, он наконец решил воспользоваться случаем, пока не начались демонтажные работы по сносу стены, и пойти вместе со мной.

Хотя шел день, на минус втором этаже было жутко темно и мрачно. Наверняка никто не спускался сюда на протяжении нескольких лет. Повсюду, словно москитная сетка, одним слоем за другим висела паутина, а наши белые рубашки в одно мгновение покрылись пылью. Из-за того, что бо`льшая часть коридора была замурована, зайти в комнаты не представлялось возможным, а на лестничной площадке не было ничего, кроме нескольких кирпичей и кучки засохшего цемента. Я думал разобрать груду кирпичей, чтобы посмотреть, нет ли чего-нибудь под ней, но из-за летающей в воздухе пыли начал кашлять. Здесь было слишком грязно, у меня пропало всякое желание продолжить искать конверт. Я поднял телефон и, подсвечивая тусклым светом экрана, вдруг увидел тупик. У меня вырвалось:

– Ого! Ян Кэ, только взгляни на это!

Не обращая больше внимания на грязь и пыль, я с любопытством подошел вплотную к стене, в которой виднелось отверстие, словно выбитое кем-то, а затем снова заделанное кирпичом и цементом. Если я правильно понял, за этой стеной наверняка должны валяться разбитые вдребезги куски кирпича и цемента. Но кому и почему могло понадобиться делать в стене дыру?

Ян Кэ довольно чистоплотный человек, и он был явно недоволен, так как пыль оседала на его одежде, поэтому и к моей находке отнесся без особого энтузиазма. Поскольку конверт мы не нашли, Ян Кэ просто развернулся и направился к выходу; я услышал звук его удаляющихся шагов. Мне не хотелось оставаться в таком помещении одному, поэтому я последовал за ним.

Вернувшись в ординаторскую, Ян Кэ снял с себя белую рубашку и, стоя у кровати голый по пояс, отряхивал ее от пыли. На его животе я заметил маленький послеоперационный шрам. Заметив мой взгляд, Ян Кэ подумал, что я пялюсь на него. Он буркнул, назвав меня извращенцем и отвернулся.

– Кому ты нужен! – огрызнулся я и направился вон из ординаторской. – Я ушел в библиотеку.

Не то чтобы я искал предлог уйти – мне действительно захотелось поработать над книгой в библиотеке. В последнее время редактор постоянно поторапливал меня скорее завершить работу, но я действительно был занят другими делами, и у меня руки не доходили до написания романа. Вдобавок я выслушал от него пару ласковых: «Какой ты ленивый… Неудивительно, что твои книги так плохо продаются. Посмотри, с каким энтузиазмом работают авторы бестселлеров! Одна книга такого писателя стоит твоих десяти».

В общем, в тот день я спокойно сидел в библиотеке и работал над черновиком вплоть до позднего вечера. Так как мы приехали в школу на автобусе, а не на машине, Ян Кэ не стал дожидаться меня после работы. Проснувшись, он вызвал такси и уехал домой. Мне не очень хотелось ехать туда, да еще и готовить себе ужин, поэтому я решил заглянуть в «Чача», взять с собой что-нибудь и только тогда уж поехать домой. Странным было то, что, не успев выйти из больницы, я увидел в окне полицейскую машину, которая подъезжала к стационару.

– Что здесь происходит?

Выйдя из библиотеки, я прошел мимо стационарного корпуса к амбулаторному отделению. Увидев припарковавшуюся возле стационара полицейскую машину, почувствовал неладное. Вдруг что-то случилось с кем-нибудь из пациентов? Я решил вернуться обратно. При этом я не заметил, что кто-то вышел со мной из стационарного отделения и все это время шел позади. Поэтому, когда я повернулся, то случайно столкнулся… с девушкой.

– Прошу прощения! – поспешил извиниться я.

– Ничего страшного. – Она поправила волосы и улыбнулась.

Я застыл на месте – и в этот момент небо озарила вспышка молнии.

6. Покрывшийся пылью труп

Девушкой оказалась Чжан Цици. Узнав о ее существовании, я специально нашел фото и выяснил, как она выглядит. Но, так как я видел Чжан Цици лишь на фотографии, мне понадобилось несколько секунд, чтобы узнать ее. Когда пришло осознание, что это именно она, мне захотелось вскрикнуть. Но не успел я и звука произнести, как услышал чей-то голос в другом конце коридора:

– Чэнь Путянь! – Я обернулся и увидел, что меня звал У Сюн. – Уже так поздно, а ты все еще здесь… Я как раз хотел с тобой обсудить случай А Хао.

– Хорошо, тогда подожди меня немного, – взволнованно ответил я, а затем обернулся, чтобы спросить Чжан Цици, где она пропадала все это время. Но, когда я повернулся, передо мной никого не оказалось.

Не мог же я повстречать призрака? Я не верю в существование привидений, к тому же меня только что окликнул У Сюн, наверняка увидевший Чжан Цици рядом со мной. Возможно, он не смог разглядеть, кто именно это был, но как минимум понять, что это женщина, было вполне реально.

Коридор, по которому я шел из амбулаторного отделения, ведет в стационар, Чжан Цици нигде не было видно, и я тут же направился искать ее. Кроме мелькающих снаружи врачей и медсестер, уходящих после окончания работы, и припарковавшейся полицейской машины снаружи больше никого и ничего не было. Не могло же мне все показаться?.. Мне оставалось лишь вернуться в кабинет и поговорить с У Сюном. Наверное, я загородил ему обзор и он все-таки не увидел Чжан Цици – в противном случае был бы взбудоражен сильнее, чем я.

Я спросил его, не видел ли он сейчас Чжан Цици, на что У Сюн категорично ответил:

– Как это возможно? Я видел абсолютно четко, что ты только что был один, никого рядом с тобой не было… – Он принялся с делано озабоченным видом щупать мой лоб. – Может, у тебя температура и ты бредишь?

Я убрал руку У Сюна и снова спросил:

– А может, у тебя близорукость? Неужели ты ее не видел?

– Чжан Цици я точно не видел – лишь то, как ты оглядываешься по сторонам. Я подумал, ты пялишься на какую-нибудь девушку… – У Сюн совершенно не принимал мои слова всерьез.

– Но…

У Сюну было неинтересно слушать мой вздор, поэтому он перебил:

– Никаких «но». Я сказал родителям А Хао, что необходим междисциплинарный консилиум, – считай, дал зеленый свет. Так что процесс ускорился. Не хочешь узнать итоги?

– Говори.

У А Хао действительно оказалось весьма специфическое заболевание. Я боялся, что у нее развился синдром Корсакова вследствие какой-то полученной травмы; но в реальности все оказалось не так. В случае синдрома Корсакова, если причиной заболевания являются не травмы, полученные извне, то болезнь развилась из-за хронической алкогольной интоксикации. Начало синдрома Корсакова протекает медленно, а поражения локализуются в гипоталамусе, а если быть точнее, в его основании – сосцевидном теле. Ситуация оказалась довольно необычной, ведь А Хао заболела, когда скончалась Цзян Ин. Очевидно, болезнь прогрессировала с чудовищной скоростью. Но это не могло быть из-за чрезмерного употребления алкоголя: девушка еще учится в школе, к тому же отсутствуют какие-либо симптомы алкогольного отравления. Результаты обследования показали, что заболевание поразило гипоталамус. Примечательно, что после возникновения болезни А Хао поправилась на пять килограммов. Врачи сделали вывод, что увеличение веса связано с повреждением срединных ядер таламуса в головном мозге, так как потребление калорий превышает их расход и приводит к жировым отложениям. По результатам проведения компьютерной томографии обнаружилась кальцификация паренхимы головного мозга, а цитологическое исследование спинномозговой жидкости показало значительное повышение уровня эозинофилов. Говоря другим языком, у А Хао было паразитарное поражение головного мозга, из-за которого и возник синдром Корсакова.

После проведения всех обследований мы узнали, что А Хао, как и другие школьницы, заказывала доставку еды и часто ела салаты из свежей зелени. Но никто из них не знал, что паразиты как раз проникают в организм из-за употребления в пищу необработанных овощей или сырого мяса. В некоторых ресторанах овощи моют небрежно, из-за этого покупатели могут заразиться паразитическими заболеваниями, так как личинки насекомых невозможно заметить невооруженным взглядом.

Цистицеркоз головного мозга может вызвать целый ряд заболеваний, таких как эпилепсия, менингит, внутричерепная гипертензия и тому подобное, но синдром Корсакова – это довольно редкое явление. По счастливому стечению обстоятельств, болезнь обнаружили довольно рано, и врачи были довольно оптимистично настроены в отношении лечения А Хао. Однако они переживали, что девушка все-таки начнет вспоминать о самоубийстве Цзян Ин, поэтому было принято решение наряду с фармакологическим лечением применить психотерапию, чтобы А Хао смогла постепенно выздороветь.

Ради физического и психического восстановления ее здоровья У Сюн предложил мне помочь ему выяснить больше информации о самоубийстве ее подруги, так как это будет полезно для лечения А Хао. О Цзян Ин лучше всех знала Лу Сусу, так как она проводила с ней психологические консультации – и, возможно, именно ей известна причина гибели девочки.

У Сюн кратко рассказал мне о ситуации с А Хао, после чего я направился на пост охраны, чтобы посмотреть камеры. Охранник видел, что я уже несколько раз приходил, и я порядком успел ему надоесть, однако после моих настойчивых уговоров он все же показал видеозапись из амбулаторного отделения. К сожалению, камера захватила лишь часть коридора, ведущего в стационар, где я остановился, и на запись попала только часть моего силуэта со спины – но не женщина, стоявшая напротив меня. Чжан Цици шла за мной из стационара; возможно, после того, как я натолкнулся на нее, она развернулась и пошла обратно, не попав, таким образом, на камеры видеонаблюдения.

Я попросил охранника показать мне записи с камеры стационарного отделения. Он не был рад этой просьбе, возмутился моей назойливостью и начал прогонять меня. Уходить я наотрез отказался, и охраннику не оставалось ничего, кроме как показать мне видео с камер стационара. Чжан Цици там не оказалось – не все камеры могли захватить дальний план, а на тех, что захватили, кадры были слишком размытые и нечеткие, и было никак не разобрать, кто именно там стоит.

Неужели это действительно была галлюцинация?

Просмотрев еще несколько раз записи и не найдя ответа, я оставил эту затею и ушел. Если у человека возникают настолько реалистичные галлюцинации, то это говорит о серьезных проблемах его психического состояния. В этот момент мне вспомнилось изречение профессора У: «Психиатр сам по себе уже является пациентом, который на протяжении всей жизни будет нуждаться в психиатрической помощи».

Я подумал про себя: «Не могу же я сам быть болен? Нет, конечно же нет. Если У Сюн не увидел стоящего впереди меня человека, которого нет и на видеозаписи, это говорит лишь о том, что он просто не попал в их поле зрения, а не свидетельствует о моем сумасшествии».