Ванда не знала, сколько прошло времени, когда её вытащили четверо хорошо обученных наёмников из номера отеля. С ней никто не разговаривал, кроме первого дня, когда с ней познакомился босс, как называли его её надсмотрщики. И то, ей завязали глаза, и она могла слышать только его голос, который был ей совершенно незнаком. Ванде главный так и не сказал, зачем она им была нужна. Только обмолвился, что если она будет вести себя хорошо, а нужный им человек выполнит все поставленные условия, то её отпустят в целости и сохранности, даже закрыв глаза на то, что она убила двух человек в номере отеля: одного прямым ударом стилетом в шею, второй погиб сам, схватившись за отравленную заколку голыми руками, когда пытался вытащить её из шеи приятеля.

А потом начались эта сырость и темнота, разбавляемые редкими приёмами пищи. Её источник был заблокирован, руки скованны, и Ванда совершенно не представляла, что может противопоставить своим тюремщикам, чтобы попытаться выбраться из этого тёмного плена. Нужно хотя бы попробовать освободиться от этих кандалов. Но её тщательно обыскали и отобрали все острые предметы. И пока она не смогла найти что-нибудь подходящее, чтобы попытаться вскрыть замок.

Раздался скрежет дверного замка, и Ванда по привычке зажмурилась, чтобы не ослепнуть от яркого света, проникающего из коридора в камеру. В коридоре раздались шаги, но на этот раз они принадлежали другому человеку, не тому, кто приносил ей скудную пищу и воду. Эти шаги были ей знакомы. Ванда распахнула глаза, но света, который должен был больно резануть по глазам, не было.

Дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, и Ванду всё-таки на несколько мгновений ослепило. В слепящем свете она увидела тёмный силуэт. Мгновение, и стоящий в дверях мужчина ворвался в камеру, приблизившись к ней и падая перед Вандой на колени.

– Вэн, – девушка вздрогнула, вглядываясь в знакомое лицо: светлые глаза и тонкий шрам над бровью. И такой родной голос.

– Рома, – пересохшими губами прошептала она и протянула к мужчине руки.

– Всё хорошо, это я, сейчас мы выведем тебя отсюда, – уверенно проговорил Роман и схватился за цепь, одним движением разорвав её, при этом железные наручники, слегка нагревшись, разломились на несколько частей.

– Ты можешь применять магию? – нахмурившись, поинтересовалась Ванда, отстраняясь от Гаранина. – Нет, больше я не поведусь на это, – тихо проговорила она, крепко зажмуриваясь. Все эти сны снились ей с первого дня пребывания здесь. Егор, Дима, Андрей, Ваня. Они сменяли друг друга, но вот Рома ей виделся впервые.

– Я же не обычный маг, Вэн, – успокаивающий голос заставляет зажмуриться ещё сильнее и схватиться за голову. – Посмотри на меня. Я сам проходил через подобное. Я настоящий.

Неожиданно даже для самой себя она открыла глаза и вцепилась в его куртку, уткнувшись лицом в грудь Ромки, вдыхая знакомый запах пороха и чего-то едва уловимого, но такого родного.

– Настоящий, – прошептала Ванда, ещё крепче цепляясь за куртку. – Как ты нашёл меня?

– Потом, – быстро ответил он, поднимаясь на ноги и подхватывая девушку на руки. Она прижалась к его груди, слыша стук его сердца. Неужели это всё действительно правда? – Всё, давай уходить отсюда.

Он сделал несколько шагов и вышел из комнаты, уверенно и быстро двигаясь по коридору в сторону выхода. Входная дверь была открыта, и вот они уже на улице в каком-то пустынном месте. Приглядевшись, Ванда опознала пустырь возле Диминого поместья.

– Почему здесь так тихо? – напряжённо спросила она, и всё вокруг начало вращаться с бешеной скоростью. Сердце пропустило несколько ударов, и Ванда открыла глаза, услышав противный звук брякнувшей цепи.

– Приплыли, Вишневецкая, – простонала Ванда, садясь на пол, хватаясь за голову. – Теперь тебе снятся осязаемые сны.

Раздался скрежет замка, и дверь сразу же отворилась. Ванда прищурилась, стараясь рассмотреть появившуюся фигуру, вспоминая только что привидевшийся ей такой реалистичный сон, но с сожалением поморщилась, узнавая в появившемся человеке своего надсмотрщика.

– Вставай, – коротко приказал он.

– Зачем? – процедила Ванда, тем не менее, поднимаясь на ноги, не решаясь спорить со своим похитителем. – А что, сегодня еды не будет?

Ей ничего не ответили. Мужчина лет тридцати, совершенно не скрывающий свою внешность, подошёл к ней и, схватив за предплечье, вывел в обшарпанный, хорошо освещённый коридор и потащил едва плетущуюся девушку в сторону дальней комнаты.

– У тебя десять минут, – он втолкнул её в это убогое подобие уборной. – Приведи себя в порядок.

– Что происходит? – нахмурившись, спросила Ванда, но надсмотрщик только усмехнулся и запер дверь, оставляя её одну.

– Просто отлично, – выдохнула Ванда и огляделась.

Приснившийся сон не выходил у неё из головы. Как бы ни был разозлён и обижен на неё Рома, в подобной ситуации он вряд ли смог бы остаться в стороне. А они ведь так и не поговорили. Ослиное упрямство Гаранина не позволило ему взять трубку, когда она так настойчиво ему звонила. Эта мысль словно придала ей сил, и она осознала, что впервые за время, проведённое здесь, может думать здраво. Не было привычного тумана в голове и чувства обречённости, в котором она тонула после каждого такого сновидения.

– Это очень важная мысль, но нужно её обдумать потом. А пока надо перестать надеяться на других и уже думать, как выбраться отсюда, – прошептала девушка, окидывая взглядом санузел.

Облупившаяся краска, ржавая раковина и никогда не видевший чистки унитаз. Труб не видно, видимо, спрятаны где-то в стенах. Подойдя к раковине, она открыла кран, из которого сначала полилась ржавая вода, постепенно становившаяся всё чище. До этого момента у неё было только железное ведро в камере, а умыться ей никто никогда не предлагал. Тяжёлые железные наручники с неё, разумеется, не сняли, поэтому через боль в глубоких шрамах на запястьях, она зачерпнула воду и брызнула ледяной водой на лицо. Подняв голову, Ванда внимательно посмотрела на потолок и увидела то, что не смогла заметить сразу. Маленькое заколоченное окно под потолком прямо над раковиной… Сердце забилось чаще. Окно?

– Надеюсь, оно ведёт наружу, а не в соседнюю комнату.

Быстро, стараясь не шуметь, насколько ей позволяла цепь и скованность в руках, Ванда вскарабкалась на раковину, едва не поскользнувшись на мокрой поверхности. Окно было слишком маленькое. Для побега явно недостаточно. Но для того чтобы хотя бы узнать, где она находится, точно хватит. Ванда прекрасно знала столицу, практически каждую улочку, прогуливаясь по ней и стараясь запомнить все здания, когда слонялась по городу от безделья во время своего отстранения. В работе такие знания ей бы явно пригодились.

Ванда провела рукой по старой доске. Приглядевшись, увидела, что приколочена она была к стене обычными гвоздями.

– В принципе, можно попробовать, – пробубнила она и резко дёрнула доску на себя. Один рывок следовал за другим, и вот наконец доска не выдержала такого к себе обращения, разломившись на две половины. А сквозь щель начал пробиваться естественный солнечный свет.

Этой щели хватило, чтобы встать на цыпочки и рассмотреть то, что находится снаружи.

– Я знаю, где это, – ошарашенно проговорила Ванда, рассматривая знакомое здание ветеринарной академии, где училась Лена. Судя по ракурсу, смотрела она на него из подвала здания, расположенного напротив.

– Что ты здесь делаешь?! – в уборную ворвался её надсмотрщик. От неожиданности Ванда оступилась и полетела на пол, ударившись головой о край раковины. В голове сразу зашумело, а перед глазами начали плясать цветные круги. – Что ты задумала? – наёмник схватил её за волосы и швырнул в центр комнаты. Подойдя к девушке, он навис над ней, начиная сверлить злобным взглядом. – Сбежать задумала?

– Свежим воздухом подышать, – огрызнулась Ванда, внутренне содрогнувшись, когда её похититель занёс руку для удара, склонившись над ней. Она провоцировала его, чтобы он подошёл к ней ближе, заметив кобуру с пистолетом на поясе похитителя.

– Ты что творишь?! – в комнату ворвался ещё один молодой парень, перехватив руку разъярённого товарища, не давая тому её ударить. – На ней не должно быть ни царапины! Или ты правда думаешь, что Гаранин за свою бабу тебя из-под земли на краю света не достанет? Особенно при поддержке и возможностях Наумова?

– Она сбежать хотела! – процедил наёмник, выдёргивая руку из крепкого захвата своего напарника.

– Каким образом? Девка хоть и мелкая, но не до такой степени, чтобы пролезть в эту щель! – рявкнул второй, которого Ванда внимательно рассматривала. Он был ей знаком. Точнее, она его точно когда-то где-то видела. Но никак не могла вспомнить, где именно. И одежда. Очень похожа на ту, что шьёт Савин Роминым ребятам, только качество гораздо ниже.

– Да плевать мне на Гаранина! – скривился приставленный к Ванде надсмотрщик. – Пока она у нас, ни он, ни его дружок Наумов ничего нам не сделают.

– Зря ты так думаешь. Этот псих за убийство одного своего человека превратил двенадцать хорошо обученных и подготовленных наёмников в фарш. Я даже представить не могу, что он сделает с тем, кто притронется к его девке. Всё, хватит. Пора выдвигаться, десятая Гильдия как-то смогла выйти на это место и передала информацию второй, – он смерил Ванду оценивающим взглядом и покачал головой, выходя из комнаты.

– Вставай, – грубо схватив девушку за предплечье, надсмотрщик поднял её на ноги и потащил в противоположную от камеры сторону.

– Что вам от меня нужно? – упрямо повторила она вопрос, который задавала уже не в первый раз.

– Чтобы твой дружок выполнил наши требования без каких-либо условий и промедлений, – процедил наёмник, не глядя на Ванду. – Но что-то он особо не торопится. Видимо, ты не так уж ему дорога, как все думают.

– Про кого вы говорите? Про Рому? Что вы хотите от него получить? – попыталась остановиться Ванда, но её, как обычно, проигнорировали. Надсмотрщик протащил девушку по коридору ещё метров десять, остановившись перед очередной дверью. Нацепил ей на глаза повязку и надел на руки браслеты противодействия. Стало понятно, что её перевезут в место, где нельзя будет использовать тот заглушающий дар артефакт.

Проверив наручники, надсмотрщик подтолкнул её и потащил по ступеням наверх, выводя на свежий воздух. Сделав глубокий вдох, она прислушалась к окружающей обстановке. Но ничего нового для себя не услышала. Перед ними остановилась машина, и её втолкнули внутрь. Они тронулись, и теперь Ванда сосредоточенно запоминала дорогу, время следования, каждую остановку, яму и поворот, приблизительно чертя в голове карту Москвы. Ехали они минут тридцать, и, если Ванда не ошибалась, машина остановилась на окраине, недалеко от её дома.

«Какая ирония, держать меня практически у всех на виду в тех местах, где меня явно не станут искать», – подумала Ванда, выходя из машины. Точно, она находилась рядом с домом. Запах пекарни неподалёку был очень специфическим, да и этот светофор, орущий прямо под её окнами, неоднократно выводил её из себя. Только сейчас она слышала его приглушённый писк, значит, они находились на противоположной стороне улицы.

Ванду завели в здание и начали быстро спускаться вниз. Очередной подвал, сырость и темнота. С глаз сняли повязку, и сопровождающий её наёмник втолкнул Ванду в очередную камеру, захлопывая дверь. Они совершенно не скрывали свою внешность, ну, кроме главного. И ей впервые пришла в голову мысль, что её точно не собираются оставлять в живых. Что бы ни говорил тот второй наёмник. Преступники никогда не оставляют свидетелей.

– И чем я заслужила подобное снисхождение? – спросила Ванда у самой себя, осматривая свою новую камеру под тусклым светом висевшей под потолком крохотной лампочки. – Да уж, ничего нового, кроме света. Те же обшарпанные стены, бетонный пол, сырость и холод. Я даже знаю, что это за здание. Склад рядом с отелем, откуда меня вытащили.

Она с отвращением посмотрела на тарелку с едой, которая уже стояла на полу, когда они пришли.