– Действительно. – Я взвожу курок. – Но, Богдан, дело в том, что в последние дни я в очень плохом настроении. И сегодня их допускать не стоило.

Подняв пистолет, я стреляю в придурка, который, по-видимому, и устроил весь этот бардак, прямо в лоб.

– Какого черта! – орет Богдан, уставившись на мертвого парня, валяющегося в его ногах.

– Понимаешь, я, кажется, спутал тебя и Гавриила. Ошибки случаются, – говорю я и пристреливаю другого парня Богдана. Он падает рядом с первым. – Мне продолжать? Остался только ты. Думаю, в третий раз я ошибки не допущу.

Глаза Богдана выпучиваются, а рот открывается и закрывается, как у рыбы, выброшенной на сушу.

– Мне нужно, чтобы боеприпасы были здесь в воскресенье. Справишься с этим?

Он кивает.

– Вот и хорошо. Рад, что мы нашли общий язык, который помог тебе лучше понять меня. – Я бросаю пистолет обратно в контейнер. – Поспрашивай вокруг и выясни, сможешь ли ты достать мне танк.

Поставщик оружия тупо смотрит на меня.

– Хорошо? – переспрашиваю я.

– Танк… как в… настоящий танк?

– А ты воображаемые тоже продаешь? – качаю я головой. – Белов звучал очень заинтересованно при встрече. Говорит, что для друга спрашивает.

– Все они сумасшедшие, эти русские, – бормочет он.

– Если выяснишь что-то, дай мне знать.

Когда я сажусь за руль, у меня звонит телефон, и на экране высвечивается имя Изабеллы. Вероятно, мой номер она попросила у Дамиана, так как я никогда не говорил его ей. Но, конечно же, убедился, что у меня есть ее. Паршиво так делать, знаю, но я и так думал о своей жене больше, чем следовало бы. Не хватало еще звонков от нее, особенно сейчас, когда все, о чем я могу думать, – это те звуки, которые она издавала прошлым вечером.

Игнорируя гудки, я бросаю телефон на пассажирское сиденье. Может, если буду избегать ее, то смогу забыть, какой соблазнительной она была прошлой ночью. Как только буду дома, прикажу ей съехать из чертовой комнаты.

Изабелла

Уже пять часов вечера, а Лука все еще не вернулся. Я пыталась дозвониться до него несколько раз, но он не отвечает. Наконец я решаю, что хватит с меня ждать его, и направляюсь на первый этаж к охраннику, стоящему у входной двери.

– Не мог бы ты, пожалуйста, дать мне машину и водителя?

– Конечно, миссис Росси. Мистер Росси дал разрешение?

– Мне не нужно, чтобы муж разрешал мне что-то делать. Пожалуйста, дай мне машину.

Он колеблется, явно не зная, что делать, и похоже, мне придется помочь ему принять решение.

– Ты отказываешься выполнять мое прямое требование, Эмилио?

– Нет, конечно нет, миссис Росси. Я немедленно найду вам машину. – Он быстро достает свой телефон.

Не люблю «включать босса» с прислугой, но иногда это необходимо. Быть женщиной в мафиозных кругах непросто. Я наблюдала много раз, как мою маму игнорировали, когда она пыталась поддержать «мужскую беседу» на семейных ужинах. Несмотря на то что у нее есть степень в области экономики, никто, за исключением моего дедушки, не интересовался ее мнением. Миром мафии заправляют мужчины, а женщин в нем часто считают менее важными и слабыми звеньями. И если я хочу, чтобы ко мне относились как к равной, крайне важно, чтобы я с самого начала четко обозначила свою позицию. Мой авторитет никогда не ставился под сомнение в доме дедушки. Но здесь, по другую сторону, хоть я и жена капо, люди все равно видят во мне девятнадцатилетнюю девушку, чего ни Лука, ни я не можем допускать. Может, он и не хотел быть со мной, но ему пришлось, и я не собираюсь становиться обузой или трофейной женой.

Я давным-давно смирилась с тем, что стану женой капо. Меня готовили к этому с десяти лет. В то время как другие девочки моего возраста играли в игры друг с другом и влюблялись в знаменитостей, я училась изображать интерес, даже когда разговор надоедал мне до смерти. Я научилась улыбаться и говорить так, чтобы заставлять людей открываться и разбалтывать информацию, которой они обычно не делятся. А также выглядеть глуповато, если того требует ситуация. Были ключевые уроки о том, как притворяться, что прекрасно проводишь время, даже когда единственное, чего хочешь, – побыть в своей комнате одной. Но важнейший урок, который я когда-либо получала, состоял в том, чтобы никогда не показывать слабость. Никогда не плакать, когда кто-то может это увидеть, и никогда не показывать, что чьи-то слова причиняют тебе боль. В аквариуме, полном акул, я не могу позволить себе истекать кровью, иначе они съедят меня заживо.

В то время как мои подруги следили за милыми мальчиками в соцсетях, я часами сидела на светских мероприятиях с мамой, слушая и запоминая ее объяснения о том, кто есть кто в нашем мире и какие у них роли в Семье. Но самое главное, я обнаружила компромат на каждого, и его было много. Я мысленно улыбаюсь, вспоминая обо всем этом. Как бы я хотела увидеть лица всех тех мужчин, которые считали мою маму просто еще одним милым, безобидным личиком. Они даже понятия не имели, насколько она опасна.

Официально я не была знакома больше чем с половиной людей Семьи, но благодаря матери я знала, у кого с кем были интрижки, кто грешил азартными играми и чей язык развязывался от пары рюмок. Звучит банально, но в Коза Ностре информация означает власть. А власть является главной валютой всех игр мира мафии.

Серебристый седан с тонированными стеклами подъезжает к каменным ступеням у входа. Водитель выходит, открывает заднюю дверцу и кивает мне: – Миссис Росси.

– Спасибо, Эмилио. – Улыбаюсь я охраннику, спускаясь по ступенькам к машине. – В дом дона, Ренато.

Водитель удивленно смотрит на меня, но затем втягивает подбородок и закрывает за мной дверь. Мне очень нравится видеть потрясение на лицах людей, когда я обращаюсь к ним по имени. Первый урок, которому моя мама научила меня, – запоминать имя каждого, с кем я когда-либо встречалась.

Лука

Я стучусь в комнату Изабеллы, но мне никто не отвечает.

Она несколько раз звонила мне сегодня. Однако я был так зол на себя за вчерашнее, что просто продолжал игнорировать ее. Как будто если я не буду говорить с ней, то это поможет стереть из памяти то, как она выгибала спину, мастурбируя передо мной, или тот факт, что, выйдя из ее комнаты, мне пришлось долго принимать холодный душ.

Я стучусь снова. Ничего.

– Изабелла? – Открываю я дверь и вижу, что в ее комнате пусто.

Я уже проверил в гостиной и библиотеке на первом этаже, ее там не было. Может, она с Розой. Пройдя по коридору, я открываю дверь в комнату Розы. Распластавшись на кровати, лежа на спине, моя дочь опять смотрит какую-то ерунду на своем телефоне.

– Папа? – Поднимает она взгляд на меня. – А мне можно проколоть бровь?

– Что? Нет, ты не можешь ничего себе прокалывать. Ты опять смотришь этот ‘‘ТикТик’’? – Надо бы удалить эту хрень с ее телефона. А то плохо на нее влияет.

– Это ‘‘ТикТок’’, пап, – хихикает она. – Что насчет татуировок?

– Тебе всего семь. На следующие пятнадцать лет можешь забыть про татуировки и пирсинг, Роза.

– А у тебя твои татуировки когда появились?

Двадцать лет назад. Но я ни за что не расскажу ей об этом.

– Когда мне было тридцать. И ты тоже сможешь набить тату, только когда тебе исполнится тридцать.

– Нет уж!

Подняв брови, я смотрю на нее.

– Да. Ты не видела Изабеллу?

– Она была внизу во время обеда. Но потом я ее не видела. – Пожимает она плечами и обратно утыкается в телефон.

Чудесно. И где эта женщина? Я спускаюсь на второй этаж, где находится комната Дамиана. В его спальне никого, поэтому я иду в его кабинет.

– Где Изабелла? – спрашиваю я с порога.

– Без понятия, – бормочет Дамиан, не отрывая глаз от экрана ноутбука. – Цены на недвижимость снова выросли. Нам следует продать часть недвижимости, которой мы не пользуемся.

– Ее нет ни в своей комнате, ни где-либо ещедома.

– Ну, тогда она, наверное, все еще в доме дона. Я продаю те квартиры, которые у нас есть в центре города. Они только отнимают деньги, поскольку ты не разрешаешь мне сдавать их в аренду, а если мы…

– Что?

Он поднимает голову на меня.

– Не хочешь их продавать?

– Какого черта она делает у дона? Кто ее сопровождает? – Она наверняка не настолько безрассудна, чтобы уехать без охраны.

– Не знаю. Я дал ей твой номер телефона, предполагая, что ты назначишь ей телохранителя.

Я выругиваюсь, закрыв глаза. Она пошла туда без какой-либо охраны, и это моя вина.

– Я не отвечал на звонки.

Дамиан поднял брови: – Это почему?

– Я избегал ее. Кто отвез ее к особняку Агостини?

– Ты никого не избегаешь. Что-то случилось?

– А ты ответишь на гребаный вопрос?

Улыбаясь, он отклоняется в кресле и заводит руки за голову.

– С чего это ты так внезапно такой обеспокоенный? Тебе никогда не было дела до Симоны, которая уходила куда-то, не предупредив тебя.

Потому что мне было насрать, случится ли что-то с Симоной. Однако мысль о том, что Изабелла выйдет из дома без телохранителя, вызывает у меня приступ паники.

Я делаю шаг внутрь и пригвождаю его к месту взглядом: – Дамиан!

– Да черт побери. Была смена Ренато.

Я стискиваю зубы.

– Выясни, кто позволил ей покинуть территорию без телохранителя, и дай им знать, что если это случится снова, то их будут ждать последствия. Потом позвони Ренато, и если они все еще у дона, то скажи ему, чтобы оставался на месте, пока я не приеду.

– Почему бы не послать кого-то из телохранителей?

– Займись этим, – огрызаюсь я и выхожу из комнаты, слыша смех Дамиана, как только закрываю за собой дверь.

Мне требуется тридцать минут, чтобы добраться до особняка Агостини, более чем достаточно, чтобы проанализировать свое странное поведение и прийти к нулевым выводам. Вероятность того, что с Изабеллой что-то может случиться по пути от моего дома к дому дона, практически нулевая, и все же я продолжаю давить на газ как сумасшедший. Я мог бы послать Марко за ней и привезти ее обратно. Я все равно планировал назначить его телохранителем Изабеллы, но у меня возникло странное желание убедиться, что с ней все в порядке.

И мысль о том, что она будет проводить время наедине с другим мужчиной, меня не устраивает. Может быть, я так сильно опекаю ее, потому что она еще очень молода. Да, должно быть, так оно и есть. Другого объяснения нет.

Охранники у ворот пропускают меня, не останавливая. Подъезжая к дому, я припарковываюсь рядом с серебристым седаном. Я сразу узнаю свой автомобиль. И только потом замечаю придурка, облокотившегося на капот.

– Возвращайся домой, – рявкаю я на Ренато сразу, как выхожу их машины. – И если еще хотя бы раз ты отпустишь мою жену за территорию без охраны, то ты покойник.

– Да, мистер Росси. – Он выпрямляется, кивает и спешит в машину.

Обойдя особняк, я выхожу в сад на противоположной стороне, где я всегда видел Изабеллу, когда навещал дона, и направляюсь к беседке. Изабелла сидит на белом железном стуле спиной ко мне, а ее сестра – напротив нее. Андреа замечает меня первой и что-то говорит Изабелле, вероятно предупреждая ее о моем присутствии. Я ожидаю, что моя молодая жена будет переживать или удивленно обернется. Возможно, она даже немного испугается, поскольку прекрасно знает, что ей не следовало уходить без телохранителя. Вместо этого, когда поворачивает голову, она выглядит совершенно невозмутимой.

Я хватаюсь за подлокотник стула и разворачиваю его вместе с Изабеллой, не обращая внимания на скрежещущие звуки ножек стула о камень.

– Лука. – Невинно она хлопает глазками. – Не ожидала тебя здесь увидеть. Хочешь чего-нибудь выпить?

Я хватаюсь за другой подлокотник стула и наклоняюсь, глядя в ее огромные глаза, пока мы не оказываемся лицом к лицу.

– Почему ты покинула дом, не предупредивменя?

– А? Я обязана делиться с тобой своим ежедневным расписанием?