Я потряс головой, возвращаясь мыслями к предстоящему заданию.

Кто и зачем решил «осчастливить» девушку, я, конечно, не узнал. Стряпчий дал четкие, но довольно скупые указания. Девушку зовут Катерина. Ей исполнилось девятнадцать лет – вполне взрослая, и до конца лета ей следует познать радости плотской любви. Со мной. При этом согласиться на близость должна добровольно и с радостью. Никакого применения силы. Последнее проклятый стряпчий подчеркнул несколько раз, заставив меня снова сжать кулаки. Да за кого он меня принимает?

Ответ подсказала посрамленная гордость. За того, кто продал родовую честь и себя – со всеми потрохами! Того, кто из графа и дворянина превратился в…

Я решил не додумывать, в кого именно превратился. Эти мысли изводили меня всю дорогу. И к тому моменту, как мы достигли озерного края, неведомую Катерину я уже ненавидел всей душой, ведь она была причиной того, что я потерял честь. Словно это не я ее, а она меня собирается обесчестить!

Я потер покрасневшие и сухие глаза – в них словно песка насыпали.

И попытался подумать о предстоящем, отбросив эмоции.

О девице мне сообщили катастрофически мало. Ни того, как она выглядит, ни причин, зачем и кому все это вообще понадобилось. У меня сложилось впечатление, что и сам стряпчий знает не больше моего. На все мои вопросы он лишь разводил руками. И озвучивал главное: у меня будет лишь месяц, чтобы сделать то, что нужно. А если я провалю задание и девица откажется разделить со мной постельные радости… Брат вернется в долговую яму, а сумма долга – и без того неподъёмная – увеличится в два раза. Останется только достать фамильные револьверы и застрелиться.

Правда, роду Волковских это никак не поможет. К сожалению.

Чтобы попасть в пансионат, придется изобразить учителя истории. В моих документах об образовании действительно значится пункт о возможном преподавании в учебных заведениях, хотя я никогда всерьез об этом не думал. На мое возражение, что я изучал в основном военное искусство, а не исторические вехи, стряпчий неприятно улыбнулся.

«Тогда вам пригодится знание стратегии и тактики, ваше сиятельство, – ответил он. – Считайте, что отправляетесь на войну!»

Я потер виски, возвращаясь в тайгу. Хватит себя изводить, это не поможет. Решение принято. Надо сделать все быстро и забыть проклятую сделку как ужасный кошмар.

Устав от обуревавших меня эмоций, я снова выглянул из окна.

Со всех сторон поднимался древний и почти непроходимый лес. Остро пахло травой и влажными мхами. Мы обогнули уже несколько небольших топей. Говорят, в этом краю их не счесть… зыбкая вода и лес – со всех сторон. Дорогу мне описали лишь на словах, словно боялись дать карту или письменный маршрут. Но стряпчий пообещал, что на подъезде к пансионату меня встретят и проводят. Но я уже всерьез опасался, что меня обманули. А может, мы все-таки заблудились? Наемный возница тоже поглядывал с удивлением, но такие, как он, привыкли не задавать вопросов. И если бы я не знал, что где-то в глубине этой чащи скрывается пансионат, то давно повернул бы обратно. Впрочем, возможно, так и случится, когда мы проедем чащу насквозь и поймем, что никакого жилья здесь нет. Или скорее мы сверзнемся в какой-нибудь овраг, да там и останемся на радость местным волкам и медведям!

Словно в ответ на мои невесёлые мысли, в чаще раздался протяжный звериный вой.

Уставшие лошади испуганно всхрапнули. И тут вой раздался снова – совсем близко! Лошади дернули ушами и вдруг понеслись, не слушая окриков возницы. Тот привстал на козлах и заорал, дергая вожжи и пытаясь хоть как-то усмирить перепуганную живность. Но лошади лишь ускоряли бег. Высунувшись из окна, я увидел обрыв, темнеющий за деревьями. Именно к нему и летел на всем ходу экипаж!

– Тормози! Стой! – заорал я, почти вывалившись наружу.

Возница уже сыпал проклятиями, от которых завяли все придорожные лопухи, но к которым остались глухи ошалевшие лошади. Провал обрыва виднелся совсем близко. Одним движением я распахнул дверь и завис на подножке, готовый перепрыгнуть на козлы. Но в лицо ударил ветер, швырнул полы длинной преподавательской мантии, в которой я был обязан явиться в пансионат. И пока я, ругаясь, выпутывался из тяжелой ткани, сверху раздался новый вопль. Но на этот раз не звериный.

– Улю-ю-юлю!

Звонкий и дикий крик почти оглушил меня. И прямо на крышу экипажа ловко приземлилась тонкая и гибкая фигура, одетая в коричневые штаны и изрядно потрёпанную замшевую куртку. Голову незнакомца покрывала фетровая шапочка, на ногах были сбитые ботинки. Спрыгнувший с дерева ловкач сердито глянул на меня – все еще цепляющегося за дверь и сражающегося с проклятой мантией! И на миг я увидел перепачканное загорелое лицо и яркие синие глаза. Рассмотреть подробнее не сумел, потому что нежданный гость легко и непринужденно пробежал по крыше несущегося на всех парах и подпрыгивающего на каждой кочке экипажа, спрыгнул на козлы, перемахнул через орущего возчика и кошкой приземлился на спину лошади.

– Тпрууу! – звонко закричал парень, вцепившись в гриву ошалевшего коня. – Стоять!

И к моему безмерному удивлению – животина послушалась. Сумасшедший галоп сменился рысью, а потом лошади и вовсе встали. Прямо возле края обрыва! Из-под копыт покатились в пропасть мелкие камушки, словно дразня путников, едва избежавших ужасной смерти.

Я наконец оторвал пальцы от несчастной дверцы и спрыгнул на землю. Возница просто скатился со своего места, лег лицом в траву и, кажется, собрался остаться там на ближайшие сутки. Отдернув полы отвратительной мантии, я шагнул вперед с намерением поблагодарить паренька, спасшего наши жизни. Однако этому ловкачу надо в цирке выступать, никогда не видел подобного! Да он же спрыгнул на крышу несущегося экипажа! Просто спрыгнул с какой-то ветки! Вот же бестия!

– Эй, парень, ты цел? – обеспокоенно произнес я.

Нежданный спаситель похлопал лошадь по взмыленному боку и легко соскочил на землю. Обернулся, и я обомлел от злости в синих глазах.

– Какого черта вы забыли в моем лесу? Убирайтесь отсюда!

– Твоем лесу? – от удивления я едва не присвистнул.

Однако этот мальчишка не только ловкач, но и изрядный наглец! Я окинул спасителя внимательным взглядом. Тонкий, как ивовый прут, и такой же гибкий. Ловкий и сильный – в чем я уже успел убедиться. Одет в простую одежду коричневых тонов, какую носят лесничие и егеря. На бедре привязан короткий охотничий нож. Ладони узкие, а пальцы длинные, с короткими ногтями. Грязь полосами покрывает щеки, лишь яркие глаза горят на перемазанном лице синим пламенем. И почему-то навевают мысли о блуждающих огнях, что заманивают неосторожных путников в губительную топь.

– Да! Это мой лес, и я не люблю незваных гостей! Так что проваливайте! – Рука мальчишки демонстративно легла на рукоять ножа, и я хмыкнул. Вот же дуралей наш спаситель, пусть и ловкий. Он что же, собирается нас прирезать своим ножичком?

– Если ты так не рад гостям, то зачем спасал нас? – сдерживая ухмылку, сказал я. – Дал бы провалиться в овраг.

– Я спасал не вас, а лошадей! – вскинулся парень. Зыркнул из-под своей шапки и отступил в густую древесную тень. Словно не хотел, чтобы любопытный пришлый его рассматривал.

А я вдруг задумался, какого цвета у мальчишки волосы. Под слоем грязи даже бровей не разобрать, лишь темные ресницы. Хотя какая мне разница?

Но почему-то хотелось сделать шаг и сдернуть с головы юного наглеца несуразную шапку. А потом – окунуть лицом в родник, весело плещущийся за деревьями, и смыть всю грязь.

Потер переносицу, отбрасывая дурные мысли и возвращая себе спокойствие.

– Лошадей? – Я насмешливо приподнял бровь. – Людей то есть тебе не жалко?

– Ни капельки! От людей всегда одни неприятности! – буркнул паренек. – И вообще… Нечего по моему лесу шляться, сидели бы дома!

– Ты, значит, у нас юный человеконенавистник? И чем люди тебе так не угодили? – окончательно развеселился я. Воспринимать этого мальчишку всерьез никак не получалось.

– Не ваше дело, – грубо ответил парень и указал на извозчика, который наконец нашел в себе силы подняться и теперь сидел, глупо таращась на ствол дуба. – Убирайтесь отсюда! Дорога вон за теми елями, выезжайте и катитесь, откуда приехали!

– Мы направляемся в пансионат, – сдерживая веселье, сказал я. – Он должен быть где-то рядом. Называется «Золотой луг». Знаешь, где это?

Парень застыл, синие глаза недобро прищурились.

– А вам зачем?

– Я новый преподаватель, – ответил я, стараясь не скривиться. Преподаватель, надо же! Да какой из меня наставник, сожри меня демон!

– Вот дерьмо собачье! – выругался парень.

Да уж, похоже, о манерах этот лесной житель даже не слышал.

– «Золотой луг», говорите… Так нет его!

– Как это нет? – Я переглянулся со все еще трясущимся извозчиком. В глазах последнего явственно читался ужас от мысли, что придется развернуться и ехать обратно – без отдыха и горячей еды, на которые мужик так истово рассчитывал.

– А сгорел! – радостно объявил паренек. – Полыхал до самых небес, вот как! Ничего не осталось, даже головешек! Все подчистую!

– Но как?

– Лампа упала, вот и полыхнуло, – сипло разъяснил мальчишка. – Уснул кто-то, а лампа упала, вот и… вот!

– Когда?

– Так это… с месяц назад! Ага, точно! Уже и головешки остыли!

– Совсем остыли? – глупо спросил извозчик.

– Совсем! – радостно объявил мальчишка. – Ничегошеньки не осталось! Так что давайте – поворачивайте! Нечего тут шляться!

– Постой, а люди? В пансионате жили люди! Наставники, прислуга, ученицы… Где они все?

– Да почем мне знать? – грубо бросил парень. – Куда-то делись. А может, и сгорели все, вместе со зданием, конюшней и угловой башней! Я же говорю – ничего не осталось! Так что – это… воротайтесь, во!

Я снова потер переносицу, ощущая начинающуюся головную боль. Пансионат сгорел? Но как же так? И что теперь делать? Возвращаться в столицу? Искать эту неведомую Катерину? Что?

Пока я размышлял, из-за стены деревьев послышался стук копыт, а через мгновение на дорожку вылетел всадник. Толстый, плешивый и багровый от скачки. Пятнистая лошадь под ним недовольно фыркала и мотала головой, явно негодуя из-за неумелого и слишком тяжелого седока. Увидев экипаж и меня, всадник отчаянно замахал одной рукой, уронив поводья и едва не свалившись с лошади, которая презрительно заржала. Признаться, я понимал ее чувства – худшего наездника, чем этот пожилой господин, я еще не встречал.

– Господин столичный наставник! – заорал всадник, пытаясь поймать поводья. – Вот вы где! Вы ведь новый наставник? Я преподаватель в пансионате «Золотой луг»! Орест Валерьянович Еропкин, к вашим услугам! Меня послали вас встретить! И я уже несколько часов вас ищу! Вы сбились с дороги? Как вы оказались у этого оврага? Господи помилуй, да это же опасно! Вы могли угодить в пропасть! Зачем вы съехали с тропы? Мы ждем вас с самого утра! Достопочтимая настоятельница уже все глаза проглядела, а вас все нет и нет! И обед наверняка остыл… Давайте же скорее!

Извозчик, услышав волшебное слово «обед», оживился и споро запрыгнул на козлы.

– Но мальчишка сказал, что пансионат сгорел… – начал я.

– Какой мальчишка? – Орест Валерьянович тяжело ухнул и обтер лоснящееся от пота лицо огромным платком.

Я обернулся. Но под деревьями не было никакого паренька. Вообще никого не было. Господин Еропкин снова принялся причитать, извозчик нетерпеливо озираться. И мне ничего не оставалось, кроме как залезть в опостылевший экипаж. Отбросив занавеску, я еще раз осмотрел овраг и ветви деревьев, гадая, куда делся спаситель. Кажется, я так его и не поблагодарил.

Глава 2

Оказывается, пансионат находился совсем близко.

Хотя назвать это место пансионатом язык не поворачивался. Потому что это был самый настоящий военный бастион, хотя очевидно давно не действующий и наполовину разрушенный.