Блюма Зейгарник: Личность и патология деятельности

© ООО Издательство «Питер», 2025

Личность и патология деятельности

Предисловие к первому изданию

Научно-технический прогресс во всем мире, строительство коммунизма в нашей стране выдвигают на первый план вопрос о человеческой активности. Психологи, работающие в области инженерной, летной или космической психологии, психофизиологии, не говоря о педагогической, социальной или медицинской психологии, сейчас понимают, что свои специфические, даже частные проблемы они не могут решать без учета человеческого фактора. Проблема человеческих личностных отношений, мотивации, деятельности выступает на первый план.

Не только психологи, но и представители других дисциплин интересуются психологией: биологи и физики, математики и лингвисты, врачи и инженеры. Интерес возрос не только к теории психологии, но и к ее методическим приемам.

Нередко случается даже так, что интерес к методикам приобретает своеобразное самодовлеющее значение. Обнаруживается известное парадоксальное явление: в поисках методических приемов предаются забвению те неправильные теории, которые стоят за ними, игнорируется тот факт, что за системой методов всегда кроются определенные методологические позиции.

Поворот к психологии личности является сейчас очевидным во всей мировой психологии, нашей и зарубежной. О важности этой проблемы говорилось на многих симпозиумах на XIX Международном конгрессе психологов в Лондоне, она актуальна и сейчас при разработке многих разделов психологии, например при исследовании памяти, восприятия и т. п. Известно, что восприятие долгое время понималось как пассивный процесс вне связи с личностью субъекта. Больше того, в классических работах по изучению восприятия старались нейтрализовать условия эксперимента: в качестве материала предъявлялись бессмысленные слоги, геометрические фигуры, предполагалось, что чем «беспристрастнее» будет испытуемый, тем объективнее условия эксперимента. Взгляд советской психологии на психику как деятельность послужил основанием для многих экспериментальных работ, исследующих процесс восприятия как форму этой деятельности, как процесс, формирующийся в конкретной деятельности и в общении с людьми (работы А.В. Запорожца, Л.А. Венгера и др.). В современной зарубежной литературе также выдвигается на первый план личностный аспект восприятия. Работами школы, получившей название New Look, была сделана попытка показать, что сама селективность восприятия зависит от личностных особенностей человека (Брунер, Постмен). Эти экспериментальные находки дали толчок новому направлению, которое стало даже называться «личность через восприятие».

Роль личностного фактора в процессе восприятия особенно выступает при исследовании так называемого неопределенного стимульного материала.

Аналогичное явление мы наблюдаем и при исследовании памяти: в связи с возрастанием в современных условиях значения человеческого фактора в производстве, в системах управления, обучения (Б. Г. Ананьев, А.Н. Леонтьев, П.Я. Гальперин, Н.Ф. Талызина), исследование памяти как один из аспектов изучения личностной направленности становится актуальным. Изучение памяти как мотивированной, целенаправленной деятельности является конкретизацией подхода к анализу психики как организованной активности (А. А. Смирнов, П.И. Зинченко). Работы Л.В. Бондаревой, проведенные под нашим руководством, являются конкретизацией такого подхода на материале патологии.

Особенно отчетливо выступает необходимость анализа личностного компонента при исследовании мышления. Так, О.К. Тихомиров [56]. разбирая структуру мыслительной деятельности, приходит к выводу, что «личностный смысл есть реальное функциональное образование, включенное в процесс управления поисками решения задачи». Ниже мы остановимся подробнее на этой проблеме, здесь же хотелось бы подчеркнуть, что при исследовании любого раздела психологии необходимо учитывать такую характеристику деятельности человека, как личностный смысл. А.Н. Леонтьев, который ввел в психологию это понятие, с полным правом отмечает, что «личностный смысл порождается бытием человека, жизнью». Следовательно, изучение этой проблемы является важнейшим разделом нашей науки [25]. Изучение личности – одна из важнейших проблем философии. Именно методология марксистской философии дает возможность провести водораздел между биологизаторскими тенденциями в психологии и материалистическими взглядами. Между тем, несмотря на большую значимость проблемы личности, очень слабо разработаны пути ее исследования. Когда в конце XIX века психология утратила свой умозрительный характер, а вместе с вундтовскои психологией в нее проник метод естествознания (что было, конечно, для своего времени прогрессивно), психика была разложена на элементы и личность была для исследования утеряна; ни Вюрцбургская школа, ни гештальтпсихология, ни бихевиоризм не спасли этого положения: психология личности оставалась малоизученной. Лишь в последнее время эта проблема стала привлекать к себе внимание психологов, стали развиваться разные концепции личности. В ряде теорий современных зарубежных психологов стал намечаться отход от биологизации личности и стремление объяснить ее особенности социальной детерминацией; однако до сих пор не удалось создать единой стройной теории личности. Содержательная сторона мотивов, потребностей человека не поставлена во главу угла исследований, даже в теориях наиболее прогрессивных ученых, как К. Левин, К. Роджерс, Г. Олпорт. Термин «личность» употребляется этими авторами часто для обозначения некоторой «целостности», «организма»; ведущей детерминантой поведения личности объявляется стремление к «адаптации к среде», к «удержанию равновесия» со средой (К. Роджерс), «стремление защиты своего „я“ от тревоги» (Саливен).

Происходит смешение понятий «личность» и «организм».

В отличие от большинства зарубежных теорий советская психология рассматривает личность как продукт общественного развития. Определяющей детерминантой формирования личности является то положение, которое она занимает в системе общественных отношений, и та деятельность, которую она выполняет (Л. С. Выготский, А.Н. Леонтьев, Л.И. Божович, А.В. Запорожец, С.Л. Рубинштейн, А.Р. Лурия).

Из этих положений советской психологии мы исходили при анализе патологически измененной деятельности. В настоящей книге отражены результаты исследований автора и его сотрудников в области патологии деятельности, которые могут представить интерес для разрешения некоторых теоретических вопросов психологии личности.

В книге не представлены все возможные формы нарушений деятельности. Мы ограничились двумя аспектами: а) нарушениями мотивационной сферы и б) ролью измененного личностного компонента в структуре психических процессов. Считаю приятной обязанностью выразить благодарность сотрудникам лаборатории экспериментальной патопсихологии Московского НИИ Психиатрии М3 РСФСР и сотрудникам патопсихологической лаборатории больницы им. П.Б. Ганнушкина С.Я. Рубинштейн, Т.И. Тепенициной, В.В. Николаевой, С.В. Лонгиновой, а также моим аспирантам Л.В. Бондаревой, А.Д. Булгаковой, Б.С. Братусю, М.М. Коченову, Е.Т. Ойзерман, данные исследований которых были мной использованы в этой книге.

1971 г.

Глава I. Психологические исследования патологии деятельности и их значение для психологии личности

Исследования в области психологии личности идут в разных аспектах и направлениях. Кризис эмпирической психологии привел в начале нашего века к новому взгляду на предмет и методы психологической науки. Исследования Л.С. Выготского и П.П. Блонского у нас, К. Левина, Э. Шпрангера, К. Бюлера за рубежом были нацелены на поиски новых путей психологического исследования.

Как попытку преодолеть кризис традиционной психологии следует рассматривать исследования в области дифференциальной, индивидуальной психологии, типологии. Однако, несмотря на рост этих исследований, было ясно, что они не раскрывают психологию личности. На это указывали в разное время А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн, В.С. Мерлин и др. «Индивидуальные свойства личности – это не одно и то же, что личностные свойства индивида, т. е. свойства, характеризующие личность», – пишет С.Л. Рубинштейн [44].

Неправомерность подмены психологии личности исследованиями в области дифференциальной, типологической психологии была отмечена и зарубежными психологами (К. Левин, К. Роджерс, Г. Олпорт).

Пути исследования психологии личности намечены советскими психологами. Опираясь на марксистскую теорию о социальной природе психики, советская психология рассматривает личность как продукт общественно-исторического развития; анализ личности должен проводиться через анализ ее деятельности.

Особенно плодотворным для конкретных исследований в области психологии личности оказалось понятие «личностный смысл», введенное в 1947 г. А. Н. Леонтьевым. На основании исследования исторического развития человеческого сознания А.Н. Леонтьев отличает понятие «личностный смысл» от понятия «значение». В своей книге «Проблемы развития психики» А.Н. Леонтьев определяет значение как то, «что открывается в предмете или явлении объективно – в системе объективных связей, отношений, взаимодействий» [24]. Значение является обобщением действительности, фиксированным в слове: «Став фактом индивидуального сознания, значение не утрачивает своего объективного значения». В отличие от него А.Н. Леонтьев различает «единицу» сознания, которая не совпадает с ним, – это «субъективный личностный смысл сознаваемого содержания». «Смысл, – пишет А.Н. Леонтьев, – создается отражающимся в голове человека объективным отношением того, что побуждает его действовать, к тому, на что его действие направлено как на свой непосредственный результат. Другими словами, сознательный смысл выражает отношение мотива к цели» [24]. Введение этого понятия является попыткой проанализировать сознательную активную деятельность субъекта. Разграничение понятий значения и личностного смысла позволило сделать предметом конкретного психологического анализа строение деятельности, строение потребностей человека, его мотивов. Оно дает возможность проследить динамику мотивов, их иерархическое построение. Особенно четко это сформулировано А.И. Леонтьевым в его докладе на XVIII Международном конгрессе психологов в Москве (1966 г.). «Смысл порождается не значениями, а отношением между мотивом действия и тем, на что действие направлено как на свой прямой результат, т. е. его целью» [25].

Указывая, что мотивы и цели могут изменяться, А.Н. Леонтьев говорит: «Цель, которая первоначально сама по себе не имела для субъекта побудительной силы, может приобрести ее и стать мотивом: происходит смещение мотива на цель, в результате чего действие превращается в самостоятельную деятельность» [25]. Изменение мотивов изменяет не значение действия, цели, а их личностный смысл для человека.

Введение и вместе с тем разведение понятий смысла и значения позволяют, как об этом сказано в приведенном докладе, преодолеть разрыв между сферой сознания, мышлением и сферой мотивов, потребностей. А.Н. Леонтьев так формулирует эвристичность введения этого понятия: «Введение этого понятия позволяет преодолеть также и те психологические концепции, которые исходят из признания двух разных действующих друг на друга сфер. Одна – сфера сознательной мысли, сознания; другая – сфера потребностей и мотивов. Конечно, следует различать эти сферы. Они, однако, образуют единую структуру – внутреннюю структуру самого сознания» [25]. Эти положения А.Н. Леонтьева были положены нами в основу анализа некоторых видов патологии личности.