Моя свадьба уже завтра. Поверить сложно, что три месяца пролетели как одна неделя. Сегодня у меня девичник. Дневной провела с подругами из числа одногруппниц в кафе: мы ели пирожные, пили холодные кофейные коктейли и шутили. Девчонки пошло прикалывались надо мной. Было весело, дружно, по-доброму.

Второй девичник проходил в ресторане с авторскими коктейлями и мишленовской кухней. Приглашенные – сплошь дочери компаньонов, друзей или вассалов отца. Мне дарили дорогое белье, брендовую уходовую косметику, духи и милые мелочи для дома. Разговоры ни о чем: так, общие ничего не значащие темы. Мы ведь никогда не были близки.

Сейчас я сидела в пижаме на кровати и грустила. Диана не пришла на девичник. Я подвела ее. Я не смогла отменить свадьбу. Нет, я предала сестру даже больше: не сумела противостоять Святославу, своему будущему мужу. Мне всего двадцать, а он – искушенный мужчина, который филигранно обработал меня: огранил как опытный ювелир. Даже не знаю, как умудрилась не потерять девственность до свадьбы, но сердца лишилась определенно. Одно я усвоила точно: мой будущий муж не терпел полумер ни к себе, ни к окружающим. Его можно любить или ненавидеть. И сам он такой же.

– Можно? – ко мне зашла мама. У нее в руках была какая-то красивая шкатулка. Я не видела ее раньше.

– Заходи, – слабо улыбнулась и поджала ноги под себя, оставляя ей место присесть.

– Волнуешься? – спросила, поправляя мне гладко расчесанные густые волосы.

– Очень, – ответила честно.

– Все через это проходят… Муж и жена… – смущалась, словно мы в веке эдак девятнадцатом, и я ничего не знала о близости между супругами.

– Мам, я знаю про секс.

– Но ты же, надеюсь, ни с кем? – внимательно на меня посмотрела, очевидно, разыскивала следы порочности.

– Ты думаешь, Святослав не женился, если бы девушка была не девственницей? – в нашем обществе и во времена раскованности это странно. Все же не в ауле живем.

– Это касается только тебя, – сухо ответила. – К Диане он бы не предъявлял таких требований.

Я промолчала, но на языке крутилось желание напомнить, что сестру Святослав в принципе видеть женой не хотел.

Я хочу научить тебя всему, маленькая Джульетта. Сам научить…

Я спрашивала у Нагорного. Моя неопытность – приятный бонус, но не необходимость. Да, дифирамбы моей непорочности и чистоте он не пел. Месяцы до свадьбы он с особым наслаждением ломал барьеры между нами, в чувственном плане. Только проникновение оставил для брачной ночи, уступая древним традициям.

– Вот, – мама любовно погладила шкатулку из красного дерева, инкрустированную камнями. – Это наше фамильное кольцо, передается по женской линии, – достала роскошный перстень. – Старшей дочери, – вздохнула обреченно. – Но поскольку ты первая выходишь замуж, я должна отдать его тебе.

Должна… Меня резануло ее замечание. Неприятно, но я выдавила улыбку.

– Не нужно, – сжала ее ладонь. – Пусть оно достанется Ди. У меня много украшений.

Что-то я сама купила, а что-то мне преподносили в качестве подарков. Диана была права, что выйдя замуж за Нагорного, становишься королевой: выглядеть его жена должна соответствующе. Сам лично он мне ничего не дарил, но от него каждый день приходил посыльный и доставлял очередной предсвадебный знак внимания, обычно в бриллиантовой валюте. Мы ведь виделись практически каждый день, он мог бы сам, но… Я не знала, почему Святослав этого не делал, а спрашивать было неудобно.

Утром я стояла перед зеркалом и смотрела на свое отражение. Подвенечное платье, прическа, макияж, а еще жуткий мандраж. У меня тряслись руки, и я очень боялась измять нежный букет. Любит или не любит? Это очень важный вопрос. Вопрос моего счастья.

– Ты очень красивая, сестра, – ко мне зашла Диана. Стилисты и визажисты закончили с моим образом для венчания и оставили одну. Пора ехать, скоро папа зайдет за мной.

– Спасибо, Ди, – повернулась, промаргиваясь, боясь заплакать.

– Ярина, – она подошла, – ты влюбилась в него, – остро смотрела в глаза. – И предала родную сестру из-за мужчины. Ты не будешь с ним счастлива, – предрекла жестко и оставила меня в полном смятении. Мы ведь сестры, а она так… Святослав ведь никогда не был ее, но предательница почему-то я…

В церкви горели свечи, пахло ладаном, а голос батюшки нараспев отражался от стен храма. Церемония проходила как в тумане, единственное, что ободряло – твердая уверенная рука Святослава. Он вел меня незримо, я повторяла за ним.

– Имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть мужем сей Ирины, которую видишь перед собою? – спросил святой отец Святослава, назвав меня именем, данным при крещении.

– Имею, честный отче.

– Не связан ли обещанием другой невесте?

– Нет, не связан, честный отче.

Батюшка перевел взгляд на меня.

– Имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть женой сего Святослава, которого видишь перед собою?

– Имею, честный отче.

– Не связана ли обещанием другому жениху?

– Нет, не связана, честный отче.

Теперь я была его, Нагорного. Святой отец просил Господа благословить наш союз: раба божьего Святослава и рабы божьей Ирины. Слезинка скатилась против воли, внутри все замерло от пронзительного таинства, что происходило между нами.

Мой муж заметил, а во взгляде вопрос. Я медленно подняла ресницы, падая в его глаза с легкой полуулыбкой. Я вложила руку в его ладонь, отдала сердце и вручила душу, произнося клятвы и целуя святой крест. Признавая этого мужчину своим мужем перед Богом и людьми.

Через три часа торжества в ресторане я спряталась в холле за одной из колонн, чтобы немного передохнуть от настырного внимания гостей. Казалось, их было не меньше тысячи, силы и энергию выпивали уж точно на это число.

У меня сложилось впечатление, что это были смотрины: меня разглядывали и изучали гости со стороны Нагорных; Святослава в меньшей степени, его знали многие, и жаловали Савицкие и иже с ними не особо.

Я сменила уже три наряда и сейчас хотя бы вздохнуть могла в легком белоснежном платье с открытыми руками, низким декольте и невесомым кружевом. Когда мы уже уедем? Мне хотелось остаться с мужем наедине, мы практически не общались, хотя целовались много.

– Вот ты где… – услышала шепот над ухом, а потом меня схватили за руку и увели в застекленную тропическую оранжерею.

– Артур! – изумленно охнула. – Меня будут искать!

– Пусть ищут. Я тебя украл. Есть такая традиция, Яри.

Артур Самойлов – мой троюродный брат. Он управлял московской частью нашего бизнеса. Ближайший родственник-мужчина, папа очень его любил и жаловал.

– Как дела? – нам так и не удалось толком пообщаться. Артур приехал только сегодня. Мы не были особо близки, он старше на десять лет, но относился ко мне всегда с вниманием. Вот и сейчас смотрел с восхищением.

– Ты сегодня невероятно красивая, Ярина. Такая взрослая… – шагнул ко мне ближе, чем положено брату, взял мои руки в свои и поцеловал каждую. Я смутилась. Артур был очень красивым мужчиной, а его зеленым глазам позавидовала бы любая кошка. Он всегда с нами, дочерями Савицкого, держался с уважением, но сейчас его взгляд далек от целомудренного и братского. – Не верю, что тебя отдали Нагорному, – губы дернулись в злой усмешке.

– Артур, – попыталась мягко высвободиться, – этот брак нужен нашим семьям, – он так зорко и жадно ждал моей реакции, что я максимально обезличено говорила о муже.

– Да, нужен… – хмыкнул и погладил меня по щеке. – У меня для тебя подарок, – достал из кармана очень красивую подвеску на тонкой цепочке: цветок с лепестками из сверкающей россыпи бриллиантов, а сердцевина – крупный сапфир. – Его цвет очень похож на твои глаза… – шептал, пока я, завороженная, разглядывала подарок.

Я не заметила, как оказалась в его объятиях. Только успела встрепенуться, в широкие плечи ладонями упереться, когда настойчивые губы накрыли мой рот. Он искусно целовал меня, а я настолько ошалела, что никак не реагировала.

– Руки от моей жены, – прозвучало убийственно грозно. Я отпрянула от Артура, дрожащей ладонью прикрывая губы. Поверить не могла, что он сделал это! Мой пусть и дальний родственник целовал меня на моей же свадьбе, практически на глазах мужа!

– Свят, я… – обескураженно переводила взгляд с одного на другого. Так воинственны и напряжены, что стало страшно.

– Да ладно, Нагорный, – Артур первый расслабился и начал диалог вольно. – Я просто поздравил сестру, – звучало как издевка.

– У тебя минута, чтобы исчезнуть с моих глаз, – тихо и предостерегающе. – Затем в Москву отправишься по частям. В пакетах.

– Гостеприимство по-питерски, – усмехнулся иронично. – Жаль, мы не в моем городе, – Артур предусмотрительно держался от Святослава на расстоянии, – я бы оказал тебе радушный прием в Москве-реке, – затем ко мне повернулся. – До встречи, Ярина.

Артур исчез из оранжереи, а Святослав продолжал стоять и прошибать меня насквозь остро-ледяным взглядом.

– Свят… – слезы сами покатились из глаз. Если он подумает, что я с Артуром… После венчания… Тогда мне только с моста и в реку, у нас в Петербурге их много. – Я бы никогда… – и бросилась к нему на грудь, обнимая за мощную шею. Муж не отталкивал, это обнадеживало.

– Ярина, – приподнял мой подбородок, изучал с минуту. – Я тебе верю, жена. Но, – ощутимо сжал, – если предашь меня, убью, и это не фигура речи.

– Я люблю тебя, – призналась неожиданно, но от всего сердца. Возможно, это еще не та любовь, что рождалась с течением времени, закаленная невзгодами и расцветавшая на общих радостях. Но муж единственный, кто пробудил во мне огонь: в душе и теле. Я верила, что мы сможем стать настоящей парой.

– Мы уходим, Джульетта, – подхватил меня на руки и вместо банкетного зала понес в ожидавшую нас машину.

Мы не поехали в отель, нет. Свят отвез меня домой. В наш дом. Он пока смотрелся слишком большим, вычурным и претенциозным, но в большой гостиной стоял роскошный черный рояль. Мне стало приятно, что Святослав во время наших свиданий не только интересовался моим телом, но и слушал ответы на собственные вопросы.

– Сыграешь мне? – снял смокинг и расстегнул бабочку.

Я присела на удобный пуфик, откинула клап и, размявшись на детской мелодии, проверив звучание, настроилась и даже запела. То, что было у меня на душе.

You're the color of my blood

(Ты – мой свет, моя тьма)

You're the cure, you're the pain

(Ты – цвет моей крови)

You're the only thing I wanna touch

(Мое спасение и моя боль)

You're the only thing I wanna touch

(Ты – единственный, к кому я хочу прикасаться)

Love me like you do, love me like you do

Люби меня так, как можешь любить только ты,

Touch me like you do, touch me like you do

И касайся так, как можешь только ты,

What are you waiting for?

Чего же ты ждешь…

Я пела и аккомпанировала себе, и все это – глядя в темные глаза своего мужа. Мужчины, за которого еще три месяца назад не хотела выходить замуж, а сейчас даже не знала, как жить без него. Разве так бывает?

Бывает. Со мной именно так. Моя первая и единственная любовь. Возможно, это наивно и продиктовано порывистостью молодости, но все именно так.

– Иди сюда, – протянул мне руку, привлекая к себе, медленно и страстно кружа в танце. Мелодия все еще вибрировала между нами, призывая сделать то, что должно. – За нас, – тонкая ножка бокала оказалась в руке. Мы выпили залпом. – На счастье, – хрусталь разлетелся по гостиной. Я повторила за мужем.

Святослав подхватил меня и, буквально перепрыгивая через ступеньки, отнес в спальню.

Мне некогда было осматриваться, я нетерпеливо сражалась с пуговицами его сорочки, пока Свят не стянул ее через голову. Я обняла его, погладила спину и замерла, ощущая под подушечками пальцев полоски шершавой кожи.

– Свят… – вопросительно посмотрела.