– Отголоски юности, – криво усмехнулся. Сейчас не время расспросов, но нежность и забота уместны. Я обошла его и в интимном полумраке подавила протяжный вздох. Просто провела пальцами по каждому шраму и старому рубцу, рассекавшему мощную спину. Затем губами доказывала, что мне все в нем нравится. А это… Не знаю, кто, но убила бы! Свят вздрагивал от каждой ласки, видно, что не привык к нежности. Он сам был страстен и напорист, и того же ждал от меня, но я хотела по-другому. Именно поэтому я не заметила раньше: он не позволял этого, а сейчас можно. Потому что жена. Потому что Нагорная. Потому что его собственность. Пусть так: сегодня рабыня, завтра хозяйка.

– Моя маленькая Джульетта… – раздел меня и навис сверху. Я была готова. Я хотела его. Я успела изучить его член: длину, толщину, рельеф. Запах, вкус, текстуру. Сильный и крепкий, с глянцевой головкой и бархатистый на ощупь.

Я развела ноги и коснулась себя внизу, собрала густую смазку и поднесла к его губам. Муж не брезговал мной. Обхватил мой палец и втянул в рот. Затем целовал мои губы, долго, горячо, жадно.

– Больно, – вся сжалась, когда рванул вперед, лишая меня невинности окончательно. Свят вышел, лег сбоку и положил палец мне на клитор.

– Не думай об этом, жена, – шептал на ухо. – Только о моих руках. Сосредоточься на этих ощущениях, – и медленно вошел.

Влагалище саднило, но я старалась следовать за гипнотизирующими движениями его пальцев.

– Больно будет недолго, потом тебе понравится, Ярина моя. Ты хороша, Джульетта. Очень хороша. Узкая, горячая, тугая девочка, – нарастил темп. У меня все смешалось: боль и удовольствие.

Я улетела куда-то. Взгляд сфокусировала, только когда Свят начал целовать мое лицо, мягко улыбаясь. Ему шла улыбка. Жаль, видела я ее нечасто.

– Отдыхай, завтра долгий перелет.

Я устроилась у мужа на груди и была счастлива. Да, он не ответил на мое признание, но Свят так бережно укутал меня одеялом, обнял, прижал к себе. Иногда поступки намного важнее слов. Муж полюбит меня, обязательно полюбит…

Глава 5

Пять лет спустя

Ярина

Мне приснился странный сон, и я резко проснулась. За окном вялый рассвет, совсем рано еще.

– Свят… – потянулась к нему, провела рукой по остывшей постели. Где он в такую рань?

– Разбудил? – муж вышел из гардеробной при полном параде. Присел так, чтобы погладить меня по волосам и поцеловать. – Спи, Ярина моя. Еще очень рано.

– А ты куда? – схватила его руку и прижалась к крупной ладони губами.

– Срочная командировка. Буду через пару дней.

– К моему концерту приедешь? – сбросила одеяло и, обнаженная, прижалась к мужу. Мы всю ночь занимались любовью, очень активно начали работать над потомством. – Не хочу тебя отпускать, – терлась об него грудью. Последнее время мне снились странные сны: я теряла Святослава и оставалась одна. Совсем-совсем одна.

– Яри, ты провоцируешь меня, – зарычал, раздвигая мне ноги и расстегивая ширинку. Свят любил секс, но дело даже не в этом. Он говорил, что мой запах сводил его с ума. Так и было: муж не брал меня, пока не обнюхает всю: как самец свою самку. Вот и сейчас времени совсем не было, а Свят сжимал мои груди, зарывшись носом в ложбинку.

На мне не было ничего, а между ног уже горячо и мокро. Муж напористо толкнулся внутрь, жадно покусывая мои губы, всегда на грани, чтобы и больно, и сладко, и еще хотелось. Громкие шлепки распаляли и возбуждали, я не готова была финишировать вместе с мужем, но безумно приятно принимать его семя в себя.

– Нужно менять брюки, – поднялся, демонстрируя весьма провокационное пятно в паху.

– Я буду скучать, – обняла подушку. Мы жили в особняке уже пять лет, но он так и не стал для меня домом. Слишком большой, как музей. Только в нашей спальне и в малой гостиной атмосфера и интерьер мною подобраны. Остальное – дизайнерская отделка и мебель, на которой настаивала свекровь. Спорить с матерью мужа – себе дороже. Особенно если она не сильно жаловала невестку.

– Я тоже, Яри, – коротко, но чувственно поцеловал. – Не грусти, маленькая Джульетта.

– Я люблю тебя, Свят, – сказала вместо прощания.

– Я тоже, Яри.

Я тоже… Пока это самое большее, что мне полагалось. Но я и так чувствовала его любовь, без всяких признаний. Просто Святославу сложно говорить о чувствах вслух: причин не знала, но не требовала признаний. Когда-нибудь он скажет сам. Я готова ждать, сколько потребуется.

Сегодня у меня был насыщенный день: подготовка к отчетному концерту в нашей музыкальной школе. Отец еще звонил, сказал, что заедет: нужно какие-то договоры подписать.

Школа, кстати, его подарок на окончание академии музыки. Мне не позволили бы гастролировать с оркестром, даже при всех успехах, а заниматься чем-то нужно. С последнего курса я начала преподавать музыку детям, в том числе с ограниченными возможностями, детдомовским и стесненным материально. Филантропия и меценатство – обычное дело в нашем кругу, а если оно еще приносило удовольствие, то сам Бог велел!

Папа сделал мне вот такой подарок. На бумаге хозяйкой была я, но на деле управлением занимались профессионалы. Мое дело – организовать процесс обучения и преподавать самой, чтобы не терять навык. Играла я каждый день, но учить и самой музицировать – разные вещи.

Я спустилась к завтраку: экономка уже накрыла мне в роскошной столовой. Яйца-пашот, ветчина, хрустящий хлеб с маслом и тремя видами икры, поздний арбуз, дыня и горячий чай с мятой. Меня кормили на убой. Муж лично давал Антонине Павловне, нашему повару и по совместительству шефу в «Чайке», рекомендации, чем и как кормить его жену. Мы всерьез взялись за мою будущую беременность, но Святослав решил, что я уже хрустальная ваза. Мне нужно правильно, сбалансированно питаться, курить возле меня не смел никто, а алкоголь исключен даже в виде пропитки десерта.

– Передайте Антонине Павловне, что все очень вкусно, – улыбнулась экономке.

– Ярина Дмитриевна, мало поели. Святослав Игоревич будет недоволен.

– А давайте мы ему не скажем, – улыбнулась, но неискренне. Меня немного задавало, что за взрослого и хозяина в этом доме был исключительно муж. Прислуга именно так и запомнила: меня холили и лелеяли, но с оглядкой на Нагорного. Господин должен все одобрить. Наверное, если бы я не любила Свята, то такая опека вызывала бы раздражение, но я очень-преочень любила мужа.

– Как можно, Ярина Дмитриевна, – экономка преданна ему как собака. В хорошем смысле. Алла Григорьевна еще у его родителей служила, но когда Свят женился, перешла к нам.

– Ну тогда пусть ругает меня, – пожала плечами, – когда вернется.

Экономка поджала губы. То, как мы ссоримся и как обычно миримся, известно всему дому. Что-что, а сексуальную жизнь Свят не ограничивал пуританской моралью: если кому-то слышно, то пусть надевает беруши или увольняется. Наверное, поэтому прислуга после девяти вечера предпочитала не выходить из своего крыла без вызова от хозяев.

Я посмотрела свое расписание и вышла на улицу. Вроде конец сентября, а похолодало дико. Я плотнее запахнула кашемировое пальто и отправилась в гараж. Но… Не тут-то было! У меня были права, машина и сносная езда по городу, хоть и неидеальная, но муж неожиданно приставил ко мне водителя.

– Сереж, не надо, – пресекла попытку сопроводить меня. – Я к Стасе в галерею, потом в школу. У тебя выходной сегодня.

– Но, Ярина Дмитриевна…

– Все, – отрезала и села за руль. С мужчинами было легче: они обычно слушались лучше, особенно когда хозяин в отъезде.

Станислава – младшая сестра моего мужа. Мне сложно сказать, что мы стали лучшими подругами за прошедшие годы, но когда она звала к себе в галерею, на кофе или домой, я не отказывала. Стася прекрасно рисовала, и брат помог с открытием своего места в этом городе. Свят очень любил сестру и максимально заботился о ней. Много раз предлагал купить собственное жилье, чтобы съехать из особняка родителей. Такие разговоры порой велись при мне, но Стася упорно отказывалась. Почему-то у меня всегда было чувство, что они что-то не договаривали, вокруг да около, какими-то кругами ходили и загадки загадывали, которые мне не понять. Или это потому что у нее еще с подросткового возраста развилось ОКР?

Рисование было частью терапии, как и лекарства, а стало делом, которое она полюбила. Навязчивые идеи, мысли и страхи сменились легкой заторможенностью и монотонностью как темперамента, так и настроения.

– Привет, – меня проводили в мастерскую Стаси. Галерея еще не открылась, была возможность пройтись и посмотреть картины в тишине, но меня сразу повели наверх.

– Здравствуй, Ярина, – медленно произнесла Стася. Она была в рабочем комбинезоне, руки в краске, даже темные волосы со следами желтого цвета.

– Ты здесь всю ночь? – пошутила я. Работа слишком кипела для той, что только началась.

– Да, вдохновение… – вытерла руки и включила кофемашину. – Только не говори брату. Он не одобрит.

– Я знаю, – тряхнула волосами. Он вообще за то, чтобы работали исключительно мужчины.

– Роди ему ребенка, Ярина, – сказала Стася совершенно спонтанно. С ней такое бывало. – Вас должна связать кровь.

– Мы как раз работаем над этим, – проговорила смущенно. Мы не настолько с ней близки, чтобы обсуждать интимные темы. – Почему ты так сказала?

Может, что-то слышала от родни? Моя тоже странно реагировала на отсутствие у нас со Святом детей. Часто слышала от матери: не торопитесь, поживите для себя. Хороший совет, но…

– Я верю, что ты его любишь, – ответила и принесла две дымящиеся чашечки. – Как твои ученики? – сменила тему. Все, от Станиславы большего не добиться.

От нее я вышла напряженной и задумчивой. Вражда между Савицкими и Нагорными слишком сильна, чтобы наш брак всех примирил до безумной любви, но неприятно знать, что тебя едва терпят в семье мужа. Свят в этом плане титановый: его чужой неприязнью не расстроить. Он и сам моих не крепко жаловал.

Папа приехал ко мне в школу около полудня. Я как раз закончила совещание с педагогами. Он помогал с финансированием через свой фонд. Отец, как и все, нуждался в налоговых льготах, поэтому был заядлым меценатом.

– Здравствуй, дочь, – поцеловал меня в лоб. – Как ты?

– Хорошо, готовимся к выступлению. Вы придете?

Диану не ждала. Мы общались прохладно. Увы, но чем дольше и крепче мой брак, тем хуже наши отношения. Но родителей хотела бы увидеть.

– Конечно, – папа посмотрел на дверь. Как раз после короткого стука вошел Денис Геннадьевич, мой финансовый управляющий. Он подготовил какие-то документы.

– Ярина Дмитриевна, договоры на подпись.

– Мне не нужно показывать это мужу? – с улыбкой уточнила. Нет, конечно, родной отец меня никак не подставит, но Святослав очень долго проверял за ним бухгалтерию, договоры, переводы. Год точно! Потом отпустил вожжи.

Папа только закатил глаза. Я подписала.

– Здравствуй, Артур, – отец ответил на звонок. – Я у Ярины в музыкальной школе. Заезжай поздороваться. Ага, давай в Ротонде.

– Артур в Питере? – ровно уточнила я. Свят терпеть его не мог, а после той сцены на свадьбе ревновал жутко. Мы редко виделись с Самойловым, а без моего мужа никогда. Артур попросил прощения за свою несдержанную выходку, но я старалась максимально избегать троюродного брата.

– Да, нужно московские вопросы порешать. Поехали, кофе выпьем и пообедаем втроем.

– Пап, я не знаю… У меня дела…

– Брат приехал, а ты полчаса выделить не можешь? – нахмурился отец. – Что, Нагорный не велит с родней общаться? – едко предположил. Я поджала губы и, взяв сумочку, поднялась. Мы поехали на обед в «Англетер». Уже по факту узнала, что именно в этом отеле остановился Артур.

– Дядя! – они с отцом пожали руки. – Ярина… – осмотрел меня с восхищением, затем расцеловал в обе щеки. – Великолепно выглядишь.