– Как-то объяснил. Вот именно как-то, – покачала головой и прямо взглянула на подругу: – Знаешь, где был этот волос? – Яна замерла. У нее с мужем тоже не все гладко. Тень бывшей жены терзала. – В районе ширинки. Понимаешь, да?

– А он? – с изумлением ждала продолжения.

– Рассмеялся и сказал, что это бред.

– Что делать будешь?

– Я не знаю. Я боюсь спросить у него напрямую. Страшно услышать циничное «это просто секс и ничего не значит».

Они все так говорят. Мне было десять, когда услышала это от отца. Меня разбудили крики, я вышла из детской и спряталась на лестнице. Родители ругались: папа так и сказал маме. Тогда я думала, что секс – это когда мужчина и женщина целуются, а в десять лет я уже знала, что женатым людям нельзя целоваться с другими. Утром спросила у мамы, почему так. Она накричала на меня и велела не лезть в дела взрослых. Потом добавила, очень тихо и обреченно: в нашем мире так все живут.

– Пойдем, – вздохнула и вышла из туалета. Здесь музыка слышна приглушенно, а свет в стиле интимного полумрака. Мы практически вышли в холл отеля, в ресторане которого гуляли, когда краем глаза в одной из ниш за колонной заметила родной профиль. Свят стоял очень близко к Снежане, дочери юбиляра, что-то шептал, а она довольно улыбалась, положив руку ему на грудь. И да, она была блондинкой.

Яна сжала мое плечо, понимая все. Никто из нас не был дурой. А вот слабачкой была я: вместо того, чтобы подойти и потребовать немедленных объяснений, застыла, как кукла, которую перестали дергать за веревочки. Мой кукловод увлекся другой игрушкой.

Свят резко обернулся, словно почувствовал мой взгляд. Смотрел несколько секунд с каким-то жестоким чувством удовлетворения, затем повернулся к «своей» спутнице, и я буквально услышала «позже» с таким жарким обещанием. Снежана проследила траекторию его взгляда и уперлась в мое ошарашенное лицо. Она смотрела со стопроцентным превосходством. Давно ходили слухи, что Кириллова мечтала выйти замуж за Святослава Нагорного. Если не муж, то любовник – так, получается?

– Яна, скажи ему, что я плохо себя чувствую. Что уехала, – резко развернулась и направилась к выходу. Не могу больше здесь находиться, мне воздух нужен. И подумать тоже. Все это так больно и так печально. Но, вероятно, закономерно. Так у всех… в нашем мире…

Плечи лизнул порывистый ветер, а в лицо ударило дождливое марево. На мне вечернее платье на тонких бретельках и с неприличным разрезом чуть ли не до ягодиц. Очень сексуально. Я хотела быть привлекательной для мужа, только для него.

– Ты с ума сошла, Яри! – меня схватили за предплечье и резко крутанули. Святослав. – Куда ты без одежды! В одном платье! – сорвал пиджак и накинул мне на плечи, кутая в своем аромате, как в мягком коконе.

Хорошо, что шел дождь, слез не видно.

– Голова болит, – проговорила тихо. – Домой поеду. А ты возвращайся. Тебя ждут, Свят… Позже, – напомнила его обещание Снежане, затем высвободилась и побрела по дороге.

– Да блядь! – взревел муж и подхватил меня на руки. – Сиди, – велел, когда попыталась сползти с его колен. Машина тронулась. Мы молчали.

– Она тебе нравится?

– Кто «она»?

– Дочка Кириллова.

– Ярина, хватит выдумывать, – усмехнулся криво и недовольно. Я продолжала ждать ответа. – Она мне не нравится.

– Я вас видела. И белый волос на ширинке…

Свят молчал и смотрел на меня непроницаемым взглядом, затем нажал на кнопку, и поднялось тонированное стекло, отделявшее нас от водителя.

– Так пусть там будут твои шикарные волосы, – пропустил их сквозь пальцы, затем подтолкнул меня вниз и развел колени. – Расстегивай, жена.

Я смотрела на него снизу вверх, но к ремню не прикоснулась. Секс у нас был каждый день, кроме той ночи, когда нашла трусы. Святу нужна в постели не только жена, но и женщина. Отказов без веских причин он не принимал.

– Ярина… – напомнил, что ждет. Я продолжала смотреть. Муж сам неспешно расстегнул брюки и достал член. Возбужденный, крупный, подрагивающий от нетерпения. Обхватил у самого корня и медленно двигался туда-сюда, пока прозрачная капля не выступила на головке. Святослав гипнотизировал мои губы голодным жадным взглядом. Разве так смотрят, когда хотят другую?

– Ты мне изменяешь? – спросила откровенно. Я должна знать. Жить в сомнениях слишком тяжело. А с правдой… С ней я даже не знала, что делать буду.

Лицо Свята пошло рябью жгучей злости, из глаз исчезла томность, а крепкая рука жестким хватом легла на затылок. Муж принудил меня. В первый раз за пять лет заставил заняться сексом.

– Я. Тебе. Не. Изменяю. – чеканил, усиленно двигая моей головой. – Еще раз услышу этот бред и… – я подавилась на очередной фрикции. Святослав остановился, вытер испарину на лбу, сгреб меня в охапку. – Это лишнее, – рванул лямку трусов и насадил, проникая максимально глубоко. – Ярина… – с глухим стоном и страданием, целуя мое лицо, собирая губами слезы. – Маленькая Джульетта… – сжал мои бедра, чтобы теснее, слаще, глубже.

– Я люблю тебя, Свят, – на выдохе, прямо ему в губы. – Не отпускай меня, пожалуйста… – сжала мышцами его внутри, падая на широкую грудь, сокрушенная оргазмом. Я любила его, слишком любила, чтобы жить наполовину и делить со всеми. Если так, то… Не знаю… Не знаю…

Муж замер на моем признании, затем обхватил меня и приподнял, возвращая на сиденье. Положил руку на головку, пара фрикций – и кончил в кулак. Это не в первый раз: после командировки Свят ни разу не сделал этого в меня…

Следующие недели меня кидало из стороны в сторону. Муж устроил мне жесткие эмоциональные качели: притягивал к себе и одержимо не отпускал, затем отталкивал и буквально пропадал где-то. Говорил, на работе. Я не верила. Я уже ничему и никому не доверяла. Я сходила с ума.

– Что это? – спросила у Свята, когда в очередной раз приехал из офиса поздно. От него пахло женскими духами, не сильно, едва-едва, но я заметила. Так же, как и помаду на белоснежной манжете.

Свят так легко сбросил рубашку в гардеробной, абсолютно не заботясь, что я замечу. Без страха быть пойманным. Либо он верен мне и это дикая случайность, либо относился к этому как к своей привилегии – ему можно. Именно поэтому я не могла определить: если любовница или нет?

Муж, не успев скинуть брюки, повернулся и подошел: увидел пятно и закатил глаза.

– У тебя паранойя, Ярина? – убийственный взгляд и поразительное спокойствие в голосе.

– Это помада, Свят! – перешла на повышенные. – У тебя на рубашке чьи-то следы и женскими духами несет!

– У меня была встреча с партнерами, с ними были женщины. Что здесь удивительного? Случайность, жена.

– С тобой тоже была женщина?

Раньше на подобные ужины и выезды муж брал меня.

– Да, была. Секретарша. Мне нужны были ее рабочие навыки, – затем расстегнул брюки, снял и бросил на пол вместе с бельем. – Можешь поискать волосы или следы спермы, – ушел в душ, оставив меня обтекать, униженную.

Я на трясущихся ногах подошла к туалетному столику и нашла пузырек с обезболивающим: на нервах у меня появились мигрени. Села на кровать и обхватила голову руками. Я не понимала, зачем он это делает? Может, психушку хотел мне обеспечить?

Практически каждый день муж приходил домой поздно. Я не ждала его больше. Отворачивалась и пыталась заснуть. Свят задирал мне сорочку, впивался зубами в загривок и брал. Больше он не заботился о моем удовольствии и не обращал внимания на отсутствие отклика.

Утром я находила рубашки в корзине для стирки, откровенно вонявшие сладкими духами. Хорошими, дорогими, но от этого еще противней. Меня тошнило и рвало от них по утрам. Но помады больше не было…

Вечером я вернулась с жутко муторного заседания клуба благотворителей и меценатов города. Головная боль усилилась еще больше – Святослава привычно не было, хотя уже десять. Он не звонил и не предупреждал больше, что задержится.

Я долго стояла под горячим душем и думала о жизни, круто изменившейся всего за месяц с небольшим. Варианты развития дальнейших событий я тоже рассматривала: идти к адвокату – Святослав узнает. Хорошие юристы связаны либо с Нагорными, либо с Савицкими. Плохие просто не смогут справиться с бульдогами моего мужа. Отец, возможно, поможет и даже примет обратно, но это будет новый виток войны между нашими семьями. Я – залог худого мира…

Я так задумалась, что даже не заметила, что больше под душем не одна.

– Привет, – муж присоединился ко мне. Обнял сзади, обхватывая груди. Нажал на поясницу, чтобы прогнулась под его желание. Я развернулась и убрала его руки.

– Я не в настроении, – обошла его и… распахнула глаза. Это была последняя капля. Свят повернулся ко мне, и я отвесила ему жгучую пощечину. Пусть бьет в ответ. Хоть убивает!

– Ты охренела?! – стиснул челюсти до хруста.

– У тебя спина исполосована ногтями! – закричала я. Просто не могла больше держать это в себе. Пусть признается наконец! – Тебе не стыдно вообще?!

– Шрамы иногда сильно чешутся, Ярина, – произнес четко. – Я сам раздираю спину. Странно, что ты этого не знаешь, жена, – холодно пристыдил меня и ушел. Не просто из ванной, а вообще. Я голая и мокрая выскочила и бросилась к окнам – его машина неслась по аллее к КПП. Этой ночью муж больше не вернулся домой.

Утром меня снова тошнило: сначала списала на нервы и бессонную ночь, но календарь показывал недельную задержку.

Я уехала за тестом. В небольшой кофейне на Крестовском он показал бледный плюсик. Похоже, я беременна.

К своему гинекологу не поехала: выбрала обычную клинику, заплатила тройную цену и прошла на прием между пациентками. Мне сделали вагинальное УЗИ: четыре-пять недель и плод как арбузная семечка. Я была в шоке, и никакой радости. Мы с мужем разваливались как пара, а дети должны рождаться в любви. Иначе… Иначе они будут такими же, как мы…

Вечером в пятницу Святослав приехал достаточно рано. Мы так и не помирились: разговаривали односложно и без тепла. Оба нервные и на пределе. Мне казалось, что он становился злее с каждым днем.

– Свят, – я вошла в спальню, – нам нужно поговорить, – решила обсудить важную новость. Если и моя беременность для него уже ничего не значит, то не уверена, что стоит рожать и продолжать этот фарс.

– Сейчас, – ему кто-то позвонил, а я нырнула в ванную, руки помыть. Уже на выходе услышала:

Завтра увидимся, детка…

Мне стало тяжело вздохнуть. Вот и подтверждение. У моего мужа кто-то появился.

– Ты хотела поговорить? – Свят свернул разговор и буквально столкнулся со мной на выходе из ванной.

– Нет, – почти шепотом. – Ничего важного. Голова болит, лягу в гостевой спальне…

Глава 7

Ярина

Вроде бы пять лет – большой срок, но вспомнились как одно мгновение, даже рассветать начало едва-едва. Я повернула затекшую шею и столкнулась со спящим лицом мужа. Щетина, подрагивающие длинные ресницы, чуть капризно оттопыренная губа. Во сне такой ранимый и уязвимый вид. Ярости, агрессии, злости не видно, когда глаза закрыты. Моя первая любовь. Мой первый мужчина. Мое самое большое разочарование. Я его любила больше всех на свете. Я ненавидела его как никого другого в этой жизни. Правду говорят: любовь и ненависть ходят рука об руку.

На моем животе по-хозяйски лежала его ладонь. Я, практически не дыша, соскользнула с кровати. Нужно бежать. Больше не выдержу. Не желаю, чтобы ко мне когда-нибудь прикасался мужчина, а этот тем более.

На цыпочках зашла в гардеробную и схватила толстовку со штанами. По пути из спальни осторожно подняла сумочку: там телефон и паспорт. Одевалась уже в коридоре: на голое тело, измазанное спермой, слюной, выпотом. Сейчас не до купания. Мне просто нужно сбежать от него. Если Святослав еще раз… Зарежу его, не меньше!

Обулась на босу ногу, схватила первую попавшуюся куртку и вышла из дома. Обернулась и посмотрела на внушительный особняк (надеюсь, в последний раз): сейчас этот дом напоминал мне мавзолей: все умерло, и любовь здесь больше не живет.