В голове крутятся сотни мыслей, перебивая друг друга, но я не могу ухватиться ни за одну из них. Слова песен, лекции, цитаты из фильмов… Но при всем этом шуме – пустота. Я вслушиваюсь в бешеный стук сердца, стараясь не сбивать дыхание. Самое важное – держать один ритм четверть дистанции.

Я плыву стилем баттерфляй, а это один из самых тяжелых видов, при котором руки двигаются одновременно, пролетая над кромкой воды. Если выкладываться в начале, под конец ты просто не сможешь отталкиваться руками под водой. Моя тактика остается неизменной с двенадцати лет: половину дистанции держу интенсивный темп, оставшиеся метры – лечу так, будто за мной гонятся акула, серийный убийца и маньяк-педофил.

Глаза смотрят четко на дно бассейна, а на вдохе – прямо перед собой. Вниз и вперед. Вниз и вперед. Нельзя отвлекаться на соперников или пытаться разглядеть кого-то на трибунах. Малейшее отклонение от курса приведет к потере ритма. В воде я похож на робота, на заведенную игрушку, которая делает одни и те же движения из раза в раз. Моя хаотичная энергия, которая обычно распыляется в воздухе и не дает мне усидеть на месте, собирается в кучу и становится катализатором моих гребков.

Осталось двадцать пять метров. Это финальный отрезок. Именно он является решающим во всем заплыве. А еще эти жалкие метры самые непредсказуемые: те, кто отставали всю дистанцию, сейчас могут вырваться вперед. Расклад сил способен измениться в любую секунду, ведь даже на последнем гребке кто-то может дотянуться пальцами до бортика раньше. Все решают рефлекс, длина рук и сила ног, которые толкают тебя прямо к кафельной стенке бассейна.

Важна каждая миллисекунда, каждое колебание. Я чувствую, как внутри все сжимается от зашкаливающего адреналина. Я больше не нуждаюсь в воздухе. Последние восемь гребков я делаю на износ, забыв про ноющие мышцы и игнорируя жжение в легких. Мне нужно просто прийти первым. И я сделаю это.

Перед глазами показывается очертание стыка двух стен. Я вижу, как на дно бассейна падает тень от судьи, который держит в руках секундомер, хотя, скорее всего, эту картинку подкидывает мне подсознание. Последний взмах руками, и под ладонями чувствуется холодный и скользкий кафель. Конец, твою мать!

Я со всей дури несколько раз бью ладонями по бортику, распыляя брызги вокруг себя. Быстрый вдох, и я опускаюсь на дно бассейна, сгибая ноги в позу лотоса. Это последние минуты тишины и покоя. Мое свидание с водой, которое никто не может сорвать. Я веду мысленный диалог с любовью всей своей жизни. Выражаю благодарность за принятие меня и за шанс прочувствовать водную силу на себе, быть частью этого.

Легкие начинает нещадно жечь, напоминая, что я так и не отдышался после заплыва, поэтому мне приходится оттолкнуться от пола и вынырнуть на поверхность, сдирая с себя латексную шапочку и очки, которые давят мне на глаза.

Оглушающий рев толпы окутывает меня, заставляя слегка подрагивать от возбуждения и масштаба. Я хватаюсь за железный поручень и подтягиваюсь, присаживаясь на бортик. Моя фирменная улыбочка главного говнюка кампуса адресована прямо болельщикам, которые сидят с телефонами и смеются, глядя на меня. Я привык к их вниманию, особенно женскому. Кто-то из девчонок кокетливо поправляет волосы, закусывая нижнюю губу, кто-то смотрит прямо на меня с сучьей ухмылкой. Сейчас меня удивляет и забавляет реакция толпы.

– Что, говнюк, делаешь вид, будто не знал, что придешь первым? – Как и всегда, спокойный и немного монотонный голос Рэйвена врезается в правое ухо.

Я тут же смотрю на большое табло, хотя отчаянно оттягивал этот момент, и нахожу там подтверждение слов друга.

Чертов чемпион кампуса вот уже третий год подряд.

– Сегодня празднуем твое заслуженное третье место, Белоснежка. – Он ухмыляется от моих слов и взъерошивает светлые волосы, крепко пожимая руку. – Так уж и быть, позволю тебе потрогать мою золотую медаль.

– Лучше разреши наконец погладить твой пресс, чувак. Вдруг он принесет мне удачу.

Я не вижу свое время, но чувствую, что смог улучшить его. Слева от меня появляется протянутая рука, и я с радостью жму ее. Это Кайден, еще один лучший друг и по совместительству соперник. Он пришел вторым, но, кажется, это его нисколько не тревожит. Темные волосы Кая забавно растрепаны, а белозубая улыбка озаряет лицо, пока он смотрит на меня хитрыми голубыми глазами:

– Чувак, что за шоу ты устроил? Это твой очередной прикол? – Он сквозь смех кричит это, пока мы вытираемся накрахмаленными полотенцами, стоя около тумб.

Я недоуменно гляжу на него, но не успеваю ответить. На весь бассейн раздается голос главного судьи, и я рефлекторно сжимаю челюсть и слегка выпрямляю спину. Это тот самый звук, который ты слышишь в самых жутких кошмарах и автоматически готовишься к худшему исходу.

– Элиан Ньето дисквалифицирован с дистанции сто метров баттерфляй за неспортивное поведение.

Глаза расширяются, и на секунду мир как будто потухает. Все органы опускаются настолько быстро, будто я сижу на аттракционе свободного падения. Рука со сжатым полотенцем замирает около шеи.

Краем глаза я замечаю, как тренер идет к судейскому столу с невинным выражением лица и разведенными в стороны руками, явно готовый к убийству.

– Какого хрена, твою мать?!

– Прекрати придуриваться, – говорит Сантьяго, третий лучший друг, отряхивая светлые волосы, подстриженные почти под ноль. Его карие глаза блестят от адреналина и подозрения.

– Чуваки, если вы меня разыгрываете, то я врежу каждому по очереди. Это не шутка, мать вашу. Меня сняли с соревнований! – рычу я.

Кайден смотрит прямо на меня несколько секунд, а затем берет мою руку в свою, выставляет указательный палец, игнорируя сопротивление, и тычет им в мою же задницу. Первые мгновения я не понимаю, что именно происходит, а потом концентрируюсь на ощущениях: вместо гладкой ткани чувствую кожу. Я буквально трогаю свою задницу, стоя на виду у всего университета.

Вся абсурдность ситуации, оголенные нервы и гребаная дисквалификация ударяют по голове, и я начинаю ржать, сгибаясь пополам, словно услышал самую смешную вещь в мире. И за это меня сняли с соревнований?!

Я оборачиваюсь с широкой улыбкой, готовясь давить обаянием на судью, и вижу, как тренер уже спорит с ним, размахивая руками.

– Чувак, а как фамилия главного? – с подозрением спрашиваю я у Кайдена, чувствуя, как улыбка медленно сползает с лица. Ответ я знаю заранее, просто хочу убедиться, что у меня не начались галлюцинации.

– Да-да, Элиан, это тот, о ком ты думаешь. Его зовут сеньор Слоган.

Интересный факт: Бэн Слоган отец моей бывшей девушки. Еще один интересный факт: я и не думал, что после нескольких ночей, проведенных вместе, она стала моей девушкой. Мы с Лиззи просто занимались сексом, когда оказывались рядом. Ей все нравилось, мне – тем более, но ее уважаемый отец живет в девятнадцатом веке с лозунгом: «трахнул – женись». Естественно, я ушел по-английски, как только он прокричал мне это в трубку. Лиззи извинилась за отца и предложила больше не видеться ради его спокойствия. С тех пор мы с ней игнорируем друг друга. Сложив эти обстоятельства, я прекрасно понимаю, почему порванные плавки на заднице теперь являются неспортивным поведением.

Сеньор Слоган смотрит на меня убийственным взглядом, пока я иду прямо к его столу. Я вижу, как желваки проступают сквозь его щетину. Он даже не слушает тренера, который активно пытается ему что-то доказать. Он глядит прямо на меня, и в его миндалевидных глазах плещется агрессивная радость из-за того, что он нагадил мне. На самом деле вот уже несколько месяцев этот старый осел пытается добраться до меня, чтобы отомстить за дочь, но у него не получалось найти достойных причин. И вот его звездный час настал. Но я не дам ему сиять.

– Он же не сам их разорвал! Так бывает, что прямо перед заплывом может порваться шапочка, лопнуть резинка от очков… – Тренер говорит все это так, будто объясняет ребенку, почему после туалета надо мыть руки. – Вы же знаете материал этих плавок: он ненадежный, почти что одноразовый. Одно движение, и вот ты уже светишь задницей.

– Значит, нужно не двигаться вообще, если материал одноразовый.

– Вы предлагаете пловцу не двигаться в воде? Вас что, подобрали около метро и заплатили за роль главного судьи?

– Следите за своим языком. Лучше бы это остроумие потратили на своих пловцов, которые не умеют вести себя достойно. Я повторяю в последний раз: это неспортивное поведение. Элиан Ньето снят с соревнований. А если вы не прекратите спорить с судьей, то и остальные ваши спортсмены будут дисквалифицированы.

Его голос походит на удар молотком в зале суда – говорить что-то против бесполезно, приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Ну что же, раз я уже выбыл из гонки, значит, нужно уйти красиво.

Я резко хватаю микрофон с его стола и стучу по нему пальцем, добиваясь противного писка, который отскакивает от стен. Когда все внимание обращается на меня, я подношу его ко рту и поднимаю руку:

– Я уже два года являюсь чемпионом кампуса, но, как видите, все хорошее имеет свойство быстро и глупо заканчиваться. Знаете, почему меня дисквалифицировали? О да, конечно, знаете: я видел, как вы снимали мою голую задницу. Кстати, будете выкладывать в сеть, отмечайте меня, чтобы привлечь побольше подписчиков.

Я подмигиваю толпе и показываю им козу на пальцах – они встречают это громкими аплодисментами и веселым криком, зная, что сейчас точно будет весело. Дурная репутация бежит впереди меня, поэтому каждый из присутствующих уже готовится к новому поводу, который будет обсуждаться еще минимум неделю.

– Но на самом деле это не настоящая причина неспортивного поведения. Несколько месяцев я трахал дочь главного судьи, и мы оба знали, что это секс без обязательств. Но сеньор Слоган решил, что это отличная причина для свадьбы и будущих внуков – ему, видимо, уже не терпится. Объявление! Все девушки, с которыми я спал: пожалуйста, держите своих отцов на коротком поводке, многоженство все-таки запрещено. Кстати, знаете, чем я ее трахал?

Я кидаю микрофон на пол, завожу руки за спину и нащупываю небольшую дырку на заднице. Затем я резко дергаю плавки в две стороны, позволяя шву разорваться окончательно и оголить ноги и колени. Я срываю с себя гидрокостюм одним стремительным движением и теперь стою перед всеми абсолютно голый. Расставляю ноги, улыбаюсь во все зубы и показываю прямо на член двумя руками, громко крича:

– Вот этим, сучки!

Резко развернувшись к покрасневшему синьору Слогану, я трясу членом из стороны в сторону, подходя ближе к нему. Мои руки закинуты за голову, язык высунут, и я чувствую себя чертовой рок-звездой. Тренер прикрывает рукой глаза, качая головой.

Рот сеньора Слогана слегка приоткрывается от шока, а лицо как будто раздувается от возмущения. Он сжимает кулаки, подходя ближе, явно намереваясь оставить меня без потомков.

– Ты… щенок, совсем обнаглел?! Да я тебя на британский флаг разорву.

Я действую быстрее. Занеся кулак в сторону, я бью по лицу главного судью соревнований.

Глава 2

Элиан

Я сижу в тренерской и смотрю на пыльную полку, заставленную нашими наградами. Кубки, подаренные статуэтки, медали, дипломы в деревянных рамках… Большая часть наград завоевана в год моего поступления. Чуть выше на стене висит множество фотографий выпускников кампуса, тренера, который еще не был лысым, а также наши с парнями снимки. На них мы улыбаемся или деремся, но главное, что везде чувствуются веселье, беззаботность и энергия чертовых победителей. В углу даже есть фото с какой-то светловолосой девушкой, которая гордо стоит на пьедестале и улыбается, прикусывая золотую медаль. Насколько я знаю, раньше на плавание ходила одна девчонка. Она тренировалась отдельно от нас просто потому, что женской секции в кампусе нет. Кто она такая и почему бросила – неизвестно. Да я и не пытался это разузнать.