Надя Хедвиг: Жертва Весны

Спасибо моим читателям, которые подарили моим героям любовь, а мне – принятие.

И спасибо папе, который показал мне, что такое любовь родителя к своему ребенку.

© Хедвиг Н., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Плейлист

Вера

Нежность, Мари Крайнберри

Я тебя никогда не любила, Gilava

Антон

Можно я с тобой, Apsent

Стена, Zero People

Вера и Антон

Буду я любить, Алсу и Natan

Тёма и Юля

Arielle el Calibano, Sineterra

Тёма и Нина

Первое свидание, Алена Швец

Лестер

Credo in unum Deum,

Congregación Maria de Jesus

Пролог

Антон

На кухне у меня сидела испуганная, дрожащая девчушка, в которой с трудом угадывалась некогда бойкая Нина. Я смутно помнил ее по единственной встрече в тире – тогда она была дерзкой, громкой и хотела перепробовать все оружие, до которого могла дотянуться. Сейчас от той девочки осталась одна тень. Пальцы, которыми она обнимала чашку, мелко тряслись, кожа с веснушками сделалась совсем белой. Пряди разной длины упали на глаза – она смахнула их рукавом растянутого свитера.

– Это же не игра, шеф, – выдавила Нина. – И не книга. А ты мне какую-то фэнтезюху про погодных теток рассказываешь.

– Пока что это ты мне ее рассказываешь. – Я подвинул к ней открытую шоколадку.

Под ногами копошилась Бублик. Мася важно разгуливала по краю стола, как бы невзначай поглядывая на шоколадку, но к Нине не приближалась.

Ванька привел ее полчаса назад. Проводил на кухню, где я сидел, бездумно просматривая вакансии охранников, сказал: «Она, походу, как Вера. Надо ей рассказать», – и вышел.

Мы остались вдвоем. Нина беззвучно плакала. Слезы капали в чай, оставляя дорожки на щеках. Я пытался прикинуть, сколько ей лет. Маленькая, щуплая, на лице ни капли косметики, руки в тонких шрамиках, как от перочинного ножика. Вряд ли больше шестнадцати – глаза совсем детские, доверчивые.

Дарина с ума сошла…

– Погоди реветь. Давай еще раз, сначала. Она просто позвала тебя? И ты пошла?

Нина всхлипнула, вытерев нос рукавом.

– Я же говорю. Гуляла по району. В наушниках. Случайно дошла до леса – у нас там недалеко. Потом дождь зарядил, сильный такой, хлесткий. Я хотела спрятаться под деревом, переждать. Но мне навстречу вышла женщина в длинном платье и спросила, куда я иду. Ну, я сказала: «Мне бы вообще-то домой»… А она позвала к себе. Я подумала: прикольно. Типа как Кейра из «Ведьмака», знаешь?

Я покачал головой. Видно, перед тем как Спартак застрелил Дарину, та все-таки успела передать силу: заманила к себе девочку, опоила своей кровью и поцеловала – правда, в лоб, а не в губы. Нина сбивчиво рассказала, что в домике ей предложили горячий напиток, похожий на вино. Она выпила его и в то же мгновение ощутила, что лес вокруг ожил.

– Я как будто волшебный эликсир попробовала – ну, тоже из игры. А потом увидела, как по деревьям течет энергия, как с неба льется дождь и впитывается в землю под слоем листьев… С тех пор все время ощущение, что погода мне подчиняется. Смотри. – Нина сжала кулак, и за окном грянул гром. Разжала – и по карнизу забарабанили косые капли. – Ты ведь тоже это видишь?

– Вижу.

– Вот! – с досадой воскликнула она. – Я сперва подумала: наркота. Хотелось попробовать, ну я и хлебнула. Но прошло уже пять дней, а оно не выветрилось. Сегодня ночью я уже было решила, что она меня отравила. Потом – что это прогрессирующая болезнь типа опухоли мозга или еще что. Написала Вано. Но если ты тоже это видишь…

Нина снова сжала кулак. Мася выгнула спину и зашипела, обнажив клыки, – от кулака Нины по столу расползлись черные трещины. На моих глазах дерево потемнело и расщепилось, будто обуглилось изнутри. Я быстро согнал кошку на пол.

– Тебе надо поговорить с Верой.

– Блин, шеф! – Нина всхлипнула и снова вытерла нос рукавом. – А можно без разговоров? Как-нибудь просто отмотать назад?

Отмотать назад. Мне бы кто позволил так сделать.

– Нельзя.

Я встал. Кухню заполнил запах влажной земли и хвои. Что-то примешивалось к нему – гнильца или мокрые листья, застоявшиеся в холодных дождевых лужах. От Веры тоже поначалу разило холодом, когда она пугалась или нервничала. Правда, Вера в основном все держала в себе…

– Подожди минуту.

Я взял со стола телефон и вышел, плотно прикрыв дверь. Нашел в контактах «Кирилл, менеджер», набрал. Потянулись длинные гудки.

– Слуга Зимней Девы, – наконец слащаво поздоровался Кирилл. – Говорят, ты недавно отличился… Попрал все возможные законы Вселенной, вернул парнишку с того света. Молодец! Люблю такое. Чем помочь тебе в этот раз?

– У меня на кухне сидит новая Осень. Ей на вид лет пятнадцать.

– И что?

– Она же… – я запнулся. – Так не бывает.

– И покойники не оживают! – с готовностью подхватил Кирилл. – И люди добровольно от души не отказываются! Даже по очень большой, кхе-кхе, любви…

Я саданул кулаком стену. Ну давай, поиздевайся еще.

– Она явно не умеет контролировать силу, – я пытался говорить ровно.

– Так научится!

– У кого? Слуга Дарины мертв.

– Хм… – задумчиво протянул Смотрящий. – А кто ее к тебе, кстати, привел?..

Нет. Нет-нет-нет, не выйдет!

– Даже не думай приплетать моего брата!

– Больно надо! Нам запрещено вмешиваться, забыл? – Елейный голос вызывал тошноту. – Мы только наблюдаем.

Я судорожно соображал. Нина – девочка, совсем ребенок. Она этой силой таких дел наворотить может… Но и отдать наверняка не выйдет. Если это похоже на то, как было у Веры, у Осени тоже должен быть какой-то поступок. Зима убивает, Весна рожает ребенка. Юля наверняка что-то сотворила с сердцем Лёши, иначе он бы с ней так не носился. Что нужно сделать Осени?

– Ты сам все поймешь, – промурлыкал Смотрящий, хотя вслух я ничего не спрашивал. – Тогда и поговорим.

И отключился.

В груди набухало гадкое предчувствие. Хельга никогда не рассказывала, как получила силу. Но то, как сопротивлялась Вера, я помнил хорошо. И эта девчушка тоже явно не рада…

Кто вообще придумал всю эту мутотень с Девами? Откуда она взялась?

– Тоха, – позвал Ваня, выходя из комнаты. – Нужна помощь?

Он переводил обеспокоенный взгляд с меня на прикрытую дверь кухни.

– Нет, – отрезал я. – Не надо никакой помощи, она сама справится. А ты держись от нее подальше. От всех них.

Ванька поднял брови.

– От кого?

– От этих женщин. Ничего хорошего от них не будет.

– Но ты же с Верой… – нерешительно начал Ванька и показал двумя пальцами «галочку». Типа пару.

– И с Верой ничего не будет. Ни с кем из них.

– Но они же не виноваты! – возмутился Ванька.

– А что, от этого кому-то легче?

За Ванькой из комнаты выглянула Мася. Теперь, когда Сметаны не было, она стала медленной и степенной. Рыжую мелочь она не воспринимала в упор.

Я провел рукой по лицу.

– Помнишь Сметану? Вот она – дело рук такой же, как Нина. От Зимы ты уже пострадал. Давай не будем повторять опыт. Во второй раз… – я вздохнул, чувствуя, как на плечи свинцовым пластом ложится усталость, – я тебя уже не вытащу.

Ваня стоял задумчивый и мрачный, до ужаса напоминая мне в этот момент покойного старшего брата. Тот тоже замирал, прежде чем принять решение, и невозможно было понять, что это будет: глупость или что-то разумное.

Наконец Ваня прошел мимо меня и приоткрыл дверь кухни.

– Нин, пойдем? Провожу тебя до электрички. Заодно скину номер Веры – она точно подскажет, что делать.

* * *

Год спустя

Вера

На дворе стояла середина осени. Дарина явно успела кому-то передать силу, но кем бы ни была новая Дева, управлять погодой она еще не умела: проливной дождь то и дело сменялся по-летнему погожими деньками. Сегодня как раз был такой – я шагала по аллее в расстегнутом пальто, сунув шарф в карман, и повторяла про себя материал с лекции, чтобы хоть как-то уложить его в голове. На первый семестр психфака пришлись все теоретические предметы: история психологической науки, общая психология, психология сознания и личности, история России, философия, экономика… На экономике преподаватель занудно пересказывал учебник, и у меня каждый раз начинала болеть голова. Почему, если ты Зимняя Дева, у тебя все равно болит голова?

Я свернула на аллею, ведущую к метро. Аскольд не раз предлагал присылать машину к институту, но я любила пройтись после долгого дня по скверу и подумать.

Хотя была и еще одна причина. Пару месяцев назад я виделась со Смотрящим. К Александру соваться не решилась – и поехала к Кириллу. Тот выслушал меня, попивая кофе в чашке с логотипом «У Оскара», и, усмехнувшись, сказал:

– Какая интересная у тебя просьба, Зимняя Дева. Имей в виду: просто так тебе это не дадут. – Он замолчал, покрутив в холеных руках темные очки, словно к чему-то прислушивался. – Ответ придет с огнем. Жди.

С тех пор я стала внимательнее смотреть по сторонам, хотя сама толком не знала, что ищу. Горящий шар? Пожар? Астероид?

Город накрыл безлунный вечер, плавно перетекающий в ночь. Фонари в сквере горели через один, и дорогу приходилось подсвечивать фонариком телефона. Страшно не было – потеряв половину души, я почти разучилась бояться.

Вдруг вдалеке замаячила оранжевая точка. Она мерцала, но не двигалась.

Я остановилась. Неужели?..

За деревьями горел костер. Рядом, закутавшись в темный плащ, сидел мужчина. Я не сразу опознала в нем Александра. Лицо выглядело старше, хотя морщин не было. Выражение из просто отстраненного превратилось в отрешенное, будто здесь присутствовало только тело, а сам Смотрящий был где-то далеко. Даже туман в черных глазах почти рассеялся.

Я подошла к огню, но почему-то совсем не почувствовала тепла. По коже ползли мурашки, воздух вокруг словно заиндевел.

– Ты хотела поговорить, Зимняя Дева, – сказал Александр голосом, которого я у него никогда не слышала, и достал из воздуха шампур с нанизанными дольками зефира.

– Можно просто Вера.

Он нетерпеливо взмахнул рукой и сунул шампур в огонь.

– Чего ты хочешь?

– Когда мне было двадцать, по моей вине погиб тот, кто был мне дорог.

– Ты хочешь воскресить человека?

– Это был не человек, – быстро поправилась я. – Он представился Лестером, когда пришел ко мне. Он появлялся и исчезал по собственному желанию и умел оживлять фантазии. И меня научил. Но я так хотела избавиться от волшебства, что случайно уничтожила его.

– Лестер… – проскрежетал Смотрящий, точно выискивал нужное имя в бесконечной картотеке. – Это невозможно.

– Дарина оживила сына!

Смотрящий продолжал вглядываться в огонь.

– Она его не оживляла. Она отдала за него свою жизнь.

«Вера, что ты делаешь?» – прозвучал в голове предупреждающий голос Антона, но я его проигнорировала. И шагнула на свет.

– Вы не контролируете Дев, – жестко произнесла я. – Сегодня двадцатое октября. На улице плюс пятнадцать. Я два года не управляла зимой, а Юля – летом. А если кто-то решит убить себя прежде, чем окончательно станет Девой… – Я перевела дыхание. – Вам нужен менеджер. Кто-то, кто будет искать подходящих девушек. Готовить их, обучать. Следить за порядком. Не человек – он может заболеть или умереть.

Невыносимо медленно, со странным скрипом, точно передо мной шарнирная кукла, Смотрящий повернул ко мне голову. Оживший туман заполнил его глаза почти полностью, и на меня воззрилась сама память мира.

– Координатор, – повторила я, не зная, какое еще слово подобрать, – который будет вам помогать. Обещаю, он не станет их… нас жалеть.