Змей взревел словно от дикой боли, пожирающей его изнутри, и обдал город жидким огнем. Я собрал вокруг себя водяные струи, и мощные потоки хлестнули в дракона, сдерживая его смертоносное пламя.

– Я думал, что Повелитель Вод сможет справиться с каким-то мелким гадом намного быстрее. Или Юань Фэнь слишком добр ко всем живым существам?

Ахимот лениво наблюдал за нашим сражением, поигрывая перстнем на руке. Он то снимал его, то вновь надевал на палец, отчего цвет большого камня менялся с алого на черный.

После нескольких атак Черного змея я наконец смог понять, в чем странность извергаемого им огня: он имел демоническую природу Хэйдереса, а не Тинсингуо.

– Ахимот! – Мой яростный крик эхом отразился от скал. – Ты напоил дракона лавой Хэйдереса?

– Долго же ты соображал, Повелитель Вод. Вот только повторяю: я ничего не делал со змеенышем.

Раздался оглушительный треск, и змей взревел от боли и гнева. Его чешуя трескалась, обнажая плоть, от которой шел обжигающий пар. Вода под ним начала закипать. Большие пузыри поднимались и лопались, а мертвая рыба всплыла на поверхность. Одновременно с этим я почувствовал всплеск мощной темной ци, и на голове хозяина Хэйшэ, держась за воткнутый между чешуей меч, показался Дау. Он ухмыльнулся и медленно вытянул лезвие из змея.

– Я случайно уронил свой меч, о великий Повелитель Вод, и он так же совершенно случайно воткнулся в голову этому змею. Я не виноват, что мой меч недавно питался лавой.

Дау убрал оружие и спрыгнул на берег. Он спокойно сел, скрестил ноги и, подперев голову кулаком, стал внимательно наблюдать за беснующимся хозяином Хэйшэ, чья чешуя лопалась все больше и выбрасывала в воду густую оранжево-красную жидкость, похожую на лаву. Пар от реки мог сварить жителей города заживо. Я сконцентрировался, призвав стихию, и образовал из ледяной воды воронку, надеясь остудить Черного змея. Но демоническая лава заполнила его, и от ци ничего не осталось. Спасти его было уже невозможно. Лед, созданный при помощи моей духовной энергии, не справлялся, проигрывая жару Хэйдереса.

– Достань свой меч, Повелитель Вод, используй трансформацию, – крикнул мне снизу Дау, будто хотел помочь.

Но на самом деле он издевался. Я мог призвать свой безымянный меч, но его лезвие тотчас бы сломалось без души внутри. Он не способен трансформироваться.

– Убей змея, Юань Фэнь, пока он не сварил людишек на пару, сделав из них булочки с мясом. – Ахимот сказал это тихо, но мне отчетливо было слышно каждое его слово.

Я усилил водоворот, сильнее замораживая его. Если получится, то хозяина реки скует льдом, и это даст время придумать, как очистить тело змея. Только начало казаться, что он затихает и мне удается остудить реку вместе с капающей в нее лавой, как лед разлетелся на мириады осколков, а хозяин Хэйшэ оглушительно взревел, и его разорвало на куски. От воздушной волны я отлетел и врезался спиной в скалу. Лопатки пронзило острой болью, но мне было не до нее. Оттолкнувшись от выступа, я взметнулся вверх и, собрав всю воду из реки, создал ледяную стену до небес, закрывающую город от вырвавшейся из тела змея лавы. Когда ее поток иссяк, я вернул воду в реку и, обессиленно опустив руки, приземлился на берег. Разлившаяся лава с шипением поглотила всю жидкость и потухла. На дне реки лежали обугленные куски Черного змея и застывшие темные лужи.

Сзади послышались спокойные шаги, они были даже чуть ленивые. Я обернулся, чтобы встретить взгляд Владыки Тьмы. В нем читалось лишь превосходство и разочарование.

– Это был урок, Юань Фэнь. Твоей силы все еще недостаточно, чтобы противостоять мне или защитить город. Ты даже одного человека не сможешь спасти, не говоря о сотнях. Подумай над этим, Повелитель Вод. Дау, возвращаемся.

Они не нарушили договор, не убили жителей Тинсингуо, не напали на нас, но в тот день река Хэйшэ испарилась, а ее хозяин погиб, оставив город без своего покровительства. Урок мне запомнился надолго.

Глава 13
Горные вершины и текущие воды
Конец
(части 45–48)

Часть 45

Способствовала ли этому судьба или Ли Цзиньлун решил через меня проверить свои догадки, но с той ночи в ущелье наши пути с Энделлионом стали пересекаться все чаще. Чем больше мы с ним виделись, тем сильнее эти встречи напоминали попытку утолить жажду отравленным вином^[56]. В Энделлионе было что-то скрытое от наших глаз и интересующее не только Ли Цзиньлуна, но и Ахимота. Если король посещал Лимбус, то неизбежно там оказывался Владыка Тьмы, а мне приходилось сопровождать их. Но на самом ли деле наши встречи тяготили меня? Я не мог честно ответить на этот вопрос, ведь впервые за долгие годы почувствовал в Энделлионе родственную душу и воскресил забытые эмоции, погребенные на дне под толщей воды. Он оживил мою медленно текущую жизнь, привнеся в нее краски и раскрывая передо мной новые грани трех миров.

– Юань Фэнь, Юань Фэнь, смотри. – Энделлион с интересом наклонился к прилавку и ловко подцепил украшение за красные завязки. – Он напомнил мне тот браслет, который я вытащил из озера. Только на этом камень зеленее и красные бусины больше.

Король с интересом крутил его в руках, перебирая крупные бусины.

– Потрясающая вещица, – сказал он завороженно.

Я не мог понять его восторга, ведь у меня браслет вызывал не самые лучшие воспоминания.

– Если господина заинтересовали парные браслеты, то я могу показать еще. – Торговец засуетился и стал спешно выкладывать на прилавок шкатулки, в которых лежали по два украшения. – Посмотрите, господин, здесь представлены все виды нефрита, собранного в Тинсингуо. Если вы подарите один браслет вашей избраннице, а второй наденете сами, то сможете увидеть, она ли предназначена вам судьбой.

– А если нет? – заинтересованно откликнулся король.

– Видите трещины в камнях, господин? Если они заполнятся, значит, вы нашли свою судьбу, а если нет – камни не выдержат предательства и рассыпятся.

– И тогда мне придется купить новые браслеты, чтобы проверить свою судьбу на другом человеке, – продолжил король, понимающе улыбнувшись.

– А вы все верно поняли, господин, – подмигнул ему торговец.

– Почему бы и нет. Хочу купить. – Энделлион подкинул на ладони браслет и протянул его торговцу.

– Боюсь, вам придется выбрать другую пару, – сокрушенно покачал головой торговец. – Этот браслет не для продажи, он ждет своего хозяина.

Король грустно посмотрел на приглянувшееся украшение и, расстроенно вздохнув, положил его обратно на прилавок.

– Тогда подберите мне пару из белого нефрита.

Торговец радостно закивал, и через мгновение в руках Энделлиона оказалась заветная шкатулка с парными украшениями. Я не понимал тяги людей к безделушкам с таинственными историями, способными повлиять на их жизнь. Неужели камни, надетые на нить, могут определить человека, предназначенного тебе судьбой? А как же искренние чувства? Или они тоже разобьются вместе с нефритом? Нет, такие забавы были вне моих ценностей.

– Сожалею, что вам не удалось купить именно тот браслет.

– Он мне напомнил об утренних каплях росы на листьях в свете восходящего солнца. Но раз украшение уже кому-то принадлежало, я не мог проявить упрямство. Возможно, оно дожидалось своей луны^[57].

Я чуть не сбился с шага от услышанного. Король небольшой речью смог придать браслетам поистине прекрасное значение, тогда как мне белый нефрит с красными бусинами напоминали капли крови на белоснежных лепестках. Я устыдился того, что потерял способность видеть красоту в обычных вещах. Как можно достойно встретиться с Хранителем Лончжу, если сердце утратило столь ценное?

– Вы действительно верите в судьбу? – Мне стало любопытно, как король, не склонный к глупостям, на которые ведутся юные влюбленные девы, сможет ответить на этот вопрос.

– Я верю в судьбу, Юань Фэнь, но не думаю, что браслеты смогут помочь ее найти. Короли Экнора женятся не по велению сердца, а с целью укрепления союза, положения и, конечно же, сохранения чистоты крови. От того, что я узнаю, та ли это избранница или нет, легче не станет.

Как всегда, рассуждения Энделлиона были безупречными для правителя. Он поступался личными чувствами ради блага своего мира и ничуть не жалел об этом. Такой самоотверженности стоило позавидовать.

– Тогда зачем они вам? – удивился я.

Он воровато оглянулся по сторонам и, схватив меня за рукав, потянул за собой по улочкам, ведущим к водопадам. Сегодня тут было спокойнее всего. В торговые дни все жители Лимбуса старались успеть на площадь, поэтому в отдаленных кварталах оставались лишь самые безразличные к диковинкам из трех миров.

Мы подошли почти к самой воде, и только тогда Энделлион отпустил мою одежду и, открыв шкатулку, достал браслеты. Один он бережно спрятал за пазуху, а второй положил на камень. Я даже не успел спросить, что он собирается делать, как король одним мощным ударом шкатулки разбил украшение на мелкие кусочки.

– Вот зачем, – радостно заявил Энделлион, будто сейчас совершил подвиг. – Я против такой судьбы. А теперь у вас есть один браслет, Юань Фэнь, и у меня остался один. Они оба без пары, потому что им не нужна судьба. Мы сами ее найдем.

От слов веяло детской наивностью, но на мгновение они затмили значение моего имени, дарованного Хранителем Лончжу. Страхи и стремления затаились на дне, наконец-то позволив дышать свободно и не оглядываться назад.

Незаметно прошли годы, и жители Тинсингуо стали поговаривать о нас не иначе как о горной вершине и текущей воде. Но луна, став полной, пойдет на убыль, как и вода, наполнив емкость доверху, перельется через край^[58].

Часть 46

Реки сожалений текли под кровавым дождем

(начало Сумеречной войны)

Лепестки хризантем падали с неба, словно цветочный дождь. Они разносились ветром, даря тонкий аромат, и приземлялись на волосы и одежду, будто снег выпал раньше времени. Я с грустью посмотрел на усыпанную бутонами площадь.

– Юань Фэнь, я знаю тебя достаточно и понимаю, что ты сейчас дуешься, – улыбнулся Энделлион.

– Если бы мне сказали, что Ли Цзиньлун таким образом решит подчеркнуть праздник Чунъян и твой день рождения, то не стал бы делать настолько глупый подарок.

Он заливисто рассмеялся и поправил желтый цветок, выглядывающий из кармана на парадной форме.

– Но ты был первым, Юань Фэнь, и сам же ранее говорил, когда я подарил тебе юэбины, что… – Энделлион задумчиво постучал указательным пальцем по губам, вспоминая, и потом радостно продолжил: – Для тебя они подобны лебединому перу, привезенному за тысячи ли^[59].

Он использовал против меня мое же оружие, и все возражения выглядели бы недостойными Повелителя Тысячи Вод. Тогда я не задумывался о ценности дара, ведь для небожителей многое приобретало совершенно иные, глубинные смыслы.

– Давно хотел спросить тебя, Юань Фэнь, а почему именно желтая хризантема?

– Белый – цвет смерти, а желтый напоминает о теплом солнце. Тебе он подходит больше, Энделлион – дневная звезда Экнориана.

Король отвернулся и запустил пальцы в короткие волосы, взъерошивая их. Я тоже изучил его за долгие годы, проведенные вместе, и знал, что за этим жестом он пытался скрыть смущение. Энделлион все еще считал себя недостойным называться Солнцем Экнориана.

Ли Цзиньлун привлек мое внимание едва уловимым жестом, и мы подошли к Саньцзетан^[60], над которым висела звезда Саньшугуан^[61]. Здесь правителям трех миров предстояло продлить договор, подтвердив его своей духовной энергией и заверив светом звезды, пролившимся на алтарь.

День заключения десятого договора наступил.

Ахимот пребывал в мрачном расположении духа, и его ци была нестабильна. Она прорывалась всплесками и выливалась на доспехи волнами гудящих искр. Казалось, что владыка Тьмы сконцентрирован только на ее подавлении.