Погруженный в собственные размышления и разморенный здорово пригревшим мартовским солнцем, Тимур не заметил, как пролетело время. Пришел в себя от шлепка по плечу. Вчерашний парень.

– Наигрался? – мрачно спросил тот, падая на лавочку, бесцеремонно доставая сигарету из пачки Тимура и стаскивая с белобрысой головы капюшон толстовки.

– Та не. Хотел другу подарить, а ему не понравился, – соврал Тимур. Не говорить же правду, в самом деле.

– Ага, – парень криво улыбнулся. – Бабло не верну.

– Может, половину? – несмело предложил Тимур.

– Не, ни половину, ничего, прости, чувак. Купил – твои проблемы, что не смог никуда деть. Скажи спасибо, что за возврат денег не прошу.

– Спасибо, – скривился Тимур и достал из сумки банку. Паук не оправился от произошедшего. Сидел, скукожившись, и не подавал признаков жизни. Как вообще можно любить таких тварей? Тимур быстро сунул банку парню.

Тот деловито достал из кармана сверток, развернул – оказалось, долговечная сумка, из тех, что продают в супермаркетах в тщетной попытке спасти заплеванную экологию.

– Надо беречь природу, нашу мать, – пояснил парень Тимуру.

Сунул не глядя банку в сумку, затянулся и, не потушив, отбросил сигарету за лавочку.

– Ну, бывай. – Снова хлопнув Тимура по плечу, парень натянул капюшон и направился к проезжей части по газону. Тимур достал мобильный – три пропущенных: Серега разыскивал. Набрал номер. Судя по воплям из трубки, опять перемена.

– Че хотел? – громко поинтересовался Тимур, пытаясь переорать шум.

– Ты идешь? – заорал в ответ Серега.

– А надо? – Тимуру было лень возвращаться в школу. Хотя, если уж честно, он облажался с этим пауком, поэтому смотреть в глаза прихвостней не хотелось.

– Тут Васька обоссался. Сидит на толчке, не хочет выходить – ждет, пока штаны высохнут, – заржал Серега.

Тимур выдохнул с облегчением. Значит, его страха никто не заметил. А пропустить Ваську в мокрых штанах не хотелось.

– Сейчас буду, – заверил он. Дал отбой, поколебавшись, кинул сигарету в мусорник и направился к проезжей части. Покрутив головой по сторонам, решил перебежать. Тимур был на середине дороги, когда услышал злобный оклик:

– Эй, пацан, ты что с ним сделал? Он не шевелится! – Продавец мерзких тварей приблизился к проезжей части и выразительно тряс долговечной сумкой, красноречиво намекая на сидящего там паука.

Тимур сделал шаг назад, чтобы вернуться к парню и соврать, когда тот, сбросив капюшон, заорал изо всех сил:

– Осторожней!

Грузовик, вынырнувший из-за угла, не смог так быстро затормозить. Последнее, что увидел в своей жизни Тимур, было неестественно бледное лицо парня с вытаращенными глазами и долговечная сумка с дурацким пауком.

Глава 5

У секретарши Кати как в государственном архиве: бумажка к бумажке, все в безукоризненном порядке. Катины права лежали в сейфе на полочке, заботливо уложены в конверт.

Вера достала их из конверта и бросила взгляд на дату выдачи – пять лет тому назад. С прав на нее смотрела серьезная женщина. Сжатые губы, взгляд, уставившийся в невидимую точку в пространстве. Ничего общего с веселой молодой блондинкой, всегда готовой рассмеяться над предложенной шуткой.

– Зачем вам мои права? – не удержавшись, поинтересовалась Катя.

– Не мне, а тебе. Прокатишься по городу, – не отрывая взгляда от прав, ответила Вера.

– Вам надо куда-то поехать? Давайте я вызову такси. У нас сегодня еще три клиента, – попыталась быстро отказаться она. Интересно, почему жена шефа не водит машину? Вроде такая деловая, прогрессивная, а все время пешком. Или – о ужас! – на электричках.

– Тебе надо будет кое-куда поехать. – Вера сделала ударение на слове «тебе». – Объясню, это близко.

Положив права на стол, Вера вышла из комнаты. Катя вздохнула. С женой шефа было что-то не то. Вроде бы и приятная, и не грубит, но общаться невозможно. Не то что милашка Глеб Николаевич: и новую прическу отметит, и деньгами не обидит. И что только в этой Вере нашел? И ведь муж какой – не придерешься! Ни на какие короткие юбки и декольте не реагирует – она проверяла. Катя снова вздохнула, поднялась из-за стола, грациозно подплыла к кофемашине, зарядила капсулу, поставила чашку на специальную подставку и снова предалась размышлениям.

Ей грех было жаловаться. Место хлебное, работа не пыльная, а уж сколько интересных мужиков через нее проходит – числа нет! Недаром Глеб лучший в городе – тут очередь толпилась из разных деятелей: от местных политиков и бизнесменов до звезд, которые из столицы прикатывали. И все знали, что через Катю можно выбить «внеурочный прием».

Катя взяла чашку с горьким напитком и подошла к окну. Глеб Николаевич не только обаяшка и талант – он еще и коммерческий гений. Как лихо придумал с этими взятками. Она лично за год заработала на них себе на машину. И как раз сегодня собиралась ехать в салон, где благодарный клиент обещал огромную скидку. Мысли тут же побежали в другом направлении: какую же машинку взять? Белую или все-таки ту, желтенькую. Хотя черный тоже смотрится интересно. Вот как этот новенький «Мерседес-кабриолет» во дворе. С бантом. С бантом?

Через секунду Катя уже забыла о кофе, захваченная происходящим во дворе. Она увидела, как Вера выпорхнула из входной двери и легким танцующим шагом направилась к кабриолету. Рядом уже ошивался Борис Вольдемарович Лобанов-Ростовский. Личность в своем роде легендарная, но Катя от таких легенд предпочитала держаться подальше. Ей становилось холодно, когда он появлялся в офисе. Катя держалась с ним подчеркнуто деловито, никаких улыбочек и шуточек, как с прокурором области, к примеру. И все время отчаянно хотелось, чтобы он убрался как можно скорее. Интересно, почему он приехал к Вере, а не к Глебу? Катя прилипла к окну, стараясь не упустить ни малейшей детали.

Скрестив руки и не пожалев костюм индивидуального пошива известного итальянского мастера, Борис Вольдемарович прислонился к капоту кабриолета и смотрел на приближающуюся Веру.

– На ловца и зверь бежит. Здравствуйте, Вера Григорьевна, – усмехнулся он.

– Здравствуйте, – кивнула Вера и остановилась. Борис окинул взглядом хрупкую фигурку. Джинсы, приталенная цветастая рубашка, светлые волосы забраны в хвост. На лице ни грамма косметики. Руки в карманах джинсов. Прищурившись на ярком солнце, Вера насмешливо смотрела на Бориса.

– А я к вам. – Борис почему-то почувствовал себя неловко, хотя в целом это чувство было ему незнакомо.

– Я вижу, – усмехнулась Вера.

– Вот, скромный дар, не побрезгуйте, – Борис кивнул на «Мерседес».

– Чем обязана? – Вера улыбнулась, и Борис, не сумев противиться, улыбнулся ей в ответ.

– Это за ваше предсказание. Все сбылось. Я согласился на сделку и уже сегодня стал богаче на полтора миллиона.

– Да ну что вы, это не мне спасибо, а Глебу Николаевичу, – еще шире улыбнулась Вера.

– Да бросьте, Вера Григорьевна. Это вы кому-нибудь другому расскажите. Права с собой?

– Нет. Я не умею водить.

– Не может быть, – на секунду опешил Борис. Почему ему это даже в голову не пришло?

– Может.

– А я хотел вам машину подарить. Нравится? Если что, поменяю.

– Я не езжу на машине.

– Ну когда-нибудь надо начинать. Это куда лучше, чем ходить пешком. Так и ноги собьете, а вы мне слишком дороги, Вера Григорьевна. И должны быть моей навеки.

– Кольца, голуби и марш Мендельсона? – не выдержав, рассмеялась Вера.

– Ну если вы так настаиваете, – не повел бровью Борис.

– Пожалуй, Машенька будет возражать. Кстати, ей не скучно в машине? – Вера кивнула на джип, припаркованный на другой стороне улицы, откуда охрана Лобанова-Ростовского мониторила происходящее вокруг шефа.

– Ценю ваше чувство юмора, но вы ведь знаете, что я еще вернусь к этому вопросу, – протянул Борис.

– Ни в чем себе не отказывайте. – Вера подошла к Борису и посмотрела на него в упор. Он не мог понять, изучает ли она его, как опытный энтомолог – незнакомое насекомое, или же попросту издевается. Она протянула руку. Борис вложил в нее ключи и на мгновение задержал руку Веры в своей. Она удивленно приподняла брови.

– Вы должны работать на меня, – проникновенно заговорил Борис.

– Борис Вольдемарович, я никому ничего не должна, – одергивая руку вместе с ключами, твердо ответила Вера. – Если будут вопросы, то Глеб с удовольствием на них ответит. И машину, думаю, оценит. Не стесняйтесь, обращайтесь. А пока езжайте домой, Борис Вольдемарович, а то ведь кроме Машеньки есть еще и Варенька, которую вы совсем забросили в последнее время.

Развернувшись, Вера направилась назад, в офис, а Борис, засунув руки в карманы, принялся насвистывать незатейливую мелодию.

Глава 6

Оля решилась покинуть свое убежище только час спустя. Скорее всего, она вообще не вышла бы до вечера, но пропускать биологию не хотелось. Это единственный предмет, который ее по-настоящему интересовал. Она раскаивалась в том, что сказала Тимуру. Выпалила первое, что пришло в голову, но сегодня тот перешел грань. Она терпеливо сносила издевательства в течение восьми лет: разодранные рюкзаки, испорченные учебники, растерзанные тетради с домашним заданием. Многочисленные прозвища, которые так и не сумели к ней прилипнуть, и даже мелочи вроде пятен на одежде или пукающих подушек на стуле никак не задевали. Они ей были просто неинтересны. Точнее, не так – Оле было интересно наблюдать за действиями Тимура так же, как ей было интересно наблюдать за действиями животных на телеканале «Дискавери». Их нельзя контролировать – можно только изучать. Это как сердиться на крокодила за то, что он собирается кого-то сожрать, чтобы удовлетворить пищевые потребности.

Вначале Оля не понимала, какие потребности удовлетворял Тимур, издеваясь над ней, но потом пришла к выводу, что это, скорее всего, потребность в самоутверждении. Хотя сегодняшняя книга и то, что она прочитала, изменили взгляд на некоторые вещи. Нужно будет все обдумать. Возможно, она найдет другое объяснение поступкам Тимура.

Прижав книгу к груди, Оля быстро вышла из подсобки, аккуратно закрыла дверь и начала спускаться по старой лестнице, чьи покатые ступени сточили многие поколения учеников. Школа старая и лучшая в городе, поэтому мама даже слышать не хотела о переводе в другое место. Хотя перевод ничего бы не дал. Оля сама понимала, что она не такая, и травли было не избежать вне зависимости от школы.

Противно задребезжал звонок. Оля ускорила шаг. Пробежав два пролета, тихонько постучала в класс и вошла.

– Извините, – выдохнула она и замерла. В классе стояла непривычная тишина. Это заметила даже погруженная в собственные мысли Оля. Подняла глаза на учительницу. Что-то случилось.

Любовь Валерьевна никак не могла решить, куда деть руки. Казалось, они жили собственной жизнью: метались, словно раненые птицы, и снова схлопывались, как два крыла. Учительница попыталась опереться о стол, но от сильной дрожи правая рука подломилась, и Любовь Валерьевна чуть не упала. В конце концов, не выдержав, рухнула на стул.

Оля смотрела на преподавательницу, затаив дыхание.

– Олечка, садись, – наконец выдавила та.

Оля сделала два шага по направлению к парте, когда Лена истерично выкрикнула:

– Это ты виновата! Тимура сбила машина, насмерть! Ведьма!

Оля резко обернулась и попыталась найти Лену взглядом.

– Не смотри! – заорала та, вскакивая с места. Василиса попробовала удержать подругу, вцепившись ей в свитер, но та вырвалась, не заметив, как свитер сполз с одного плеча. Согнувшись почти пополам, в мертвой тишине, царившей в классе, она, закрыв лицо руками, принялась раскачиваться из стороны в сторону и выть:

– Это ты, ведьма, ведьма! Тимур умер!