* * *

Всегда был тот, кто оказывался выше. Кто стоял на вершине пищевой цепочки в черной торговле. Если появлялся кто-то, кто возжелал войти в бизнес с целью получить большие деньги и власть, но не прихватил с собой маниакальную любовь к грубой силе, хорошие связи и стартовый капитал с немалым количеством нулей на счете, расправа была лишь делом времени.

Эти люди часто пользовались услугами таких же наемных убийц, как и Бланко, но не все из них хорошо выполняли свою работу, потому сотрудничали лишь с единицами.

В этот бизнес было нелегко войти, еще тяжелее – выйти из него. Живым.

Дамиан неспешным шагом продвигался между рядов металлических корабельных контейнеров. Богу не было известно, что и в каком количестве в них хранилось, а вот подсобным рабочим с завязанными от страха лишиться своей семьи и заработка языками – прекрасно.

Шныряющие с картонными коробками в руках люди опасливо поглядывали на наемника. Его появление здесь считалось моветоном. И предвестником крупной мясорубки.

– А я все думала, когда же ты соскучишься и порадуешь своим визитом, Дамиан!

До тошнотворной приторности мелодичный женский голос резанул слух. Парень поморщился, не скрыв неприязни, на что в ответ получил смешок.

Карла Марино – представительница той самой верхушки запрещенного бизнеса. Ее возраст близился к сорока, но она никогда не употребляла то, что продавала, а потому прекрасно сохранила свежий внешний вид, который был на втором месте в списке обязательных желаний. На первом месте – жажда денег и власти.

Она сидела за небольшим белым столом, больше напоминающим походный, и с наслаждением потягивала тонкую сигарету. Изящные пальцы с черным маникюром, на которых поблескивали драгоценные камни в золотых кольцах, элегантно придерживали мундштук. Блондинистые волосы голливудской волной обрамляли чуть вытянутое лицо с острыми чертами и аккуратным макияжем. Во взгляде плескался азарт.

– Какими судьбами? – склонила голову набок Марино, изобразив интерес.

– С каких пор ты топишь таких мелких рыб, как Рико Веласкес?

Взгляд Дамиана с аналитической точностью скользил с одного грузного верзилы на другого. Они готовы были броситься в любой момент по приказу хозяйки, подобно свирепым, но прирученным псам.

– А с каких пор ты интересуешься моими делами, милый? – иронично рассмеялась Карла, стряхивая на пол пепел.

Наемник не стал отвечать. Он засунул руки в карманы брюк и вздохнул, вперив холодный взгляд в собеседницу. Та с вызовом смотрела в ответ, не переставая лукаво улыбаться.

– Видишь ли, я навестил одного человека, – с легкостью в голосе начал Бланко, принявшись, подобно хищнику, загоняющему жертву в угол, медленно вышагивать вокруг Марино. – Ты знаешь, насколько я хорош в поиске тех, кого не стоит искать. И как искусен в том, чтобы развязывать языки.

Лицо женщины побледнело, исказившись в недовольной гримасе. Карла взглянула на одного из своих людей, давая понять, чтобы тот был наготове, когда прямо перед ней наемник остановился, теперь смотря на нее свысока.

– Отпусти Рико Веласкеса. Он тебе не нужен.

– Вздумал мной командовать? – язвительно выплюнула блондинка и резко встала, опрокинув шаткий стул. – Не лезь в мои дела, если не хочешь расстаться с жизнью раньше срока!

– Хочу, – отрезал наемник. – Но не от рук такой суки, как ты.

Марино оскорбилась, сделав угрожающий шаг к Бланко. На лице того не дрогнул ни один мускул.

Головорезы уже достали пистолеты, завидев недовольство и раздражение главной. Однако в следующее мгновение Карла смягчилась и жестом усмирила своих ручных псов.

Раздался четкий цокот блестящих красных каблуков. Звук олицетворял угрозу. Женщина подошла к Дамиану вплотную и томно осмотрела его, положив руку на твердую мужскую грудь. Ладонь медленно, дразняще заскользила вниз, по пути натыкаясь на пуговицы черной рубашки, и остановилась там, где должно было биться сердце.

Оно билось в спокойном, размеренном ритме, что весьма разочаровало Карлу.

– Как уже говорила, – елейно зашептала блондинка, – я могу быть очень нежной и покладистой. Если хочешь, отпущу старика, но взамен попрошу услугу.

Парень перехватил ладонь на моменте, когда она уже была рядом с бляшкой кожаного ремня, и отвел в сторону.

Тонкие губы Марино изогнулись в лукавой ухмылке.

* * *

Селия не верила своим ушам, когда ее мама с граничащей с бредом радостью сообщила: вечером вся их семья снова соберется в полном составе. Но это была не единственная причина, заставившая девушку усомниться в реальности происходящего.

– Ты не рада освобождению папы? – недоверчиво спросила София, до этого момента суетившаяся рядом с духовым шкафом.

– Что? – нарезая сочный оранжевый перец, удивилась Селия. – Как ты можешь так думать?

– Ты очень немногословна в последнее время, – пожала плечами Веласкес-старшая и отбросила в сторону кухонное полотенце. – В облаках витаешь.

– Да что вы все заладили…

Раздражение навязчиво заполонило сознание девушки, будто она боролась с принятием очевидного. Однако здравый рассудок не давал возможности для самообмана.

Они все были правы.

– Просто вымоталась после всего этого. – Селия вздохнула более спокойно и переложила кусочки овоща в салатницу с ярким причудливым орнаментом.

– Может, возьмешь перерыв от работы?

– Чтобы точно сойти с ума? Нет уж!

Девушка подняла руки в примирительном жесте и тепло улыбнулась, зрительным контактом пытаясь успокоить и без того нервную в последнее время женщину. Это подействовало почти сразу – мама улыбнулась в ответ и покачала головой, мол, упрямая.

С приготовлениями было покончено, и оставалось только ждать возвращения Рико Веласкеса в родной дом, где его всегда ждали, любили и уважали. Тогда Селия решила уединиться на небольшой деревянной веранде с ноутбуком, дабы заняться упомянутой работой.

Или хотя бы создать ее видимость для очищения совести.

Задача девушки заключалась в ассистировании директору компании по связям с общественностью. Они организовывали мероприятия с медийными личностями, бизнесменами, представителями госструктур. И Веласкес прекрасно справлялась со своей работой, потому как умела находить язык с людьми. Часто это даже было искренне, но лишь потому, что Селия не углублялась в подробности.

Меньше знаешь – крепче спишь.

По этой причине проблемы со сном не заставили себя ждать, ведь девушка теперь знала больше, чем положено.

Веласкес прикусила губу и задумалась. Руки застыли над клавиатурой, подсознание понемногу выдавало картины произошедшего совсем недавно, от которых хотелось избавиться, выкинуть как испорченный лист, а лучше сжечь или запереть в самый темный и потаенный ящик воспоминаний.

То, что произошло, больше не должно было повториться.

Из опрометчивых мечтаний о спокойствии девушку вернул к реальности телефон, завибрировавший от звонка. Селия нахмурилась, увидев на экране незнакомый номер, но все же ответила.

– Запишешь меня как «Спаситель»? – раздался из динамика знакомый до боли мужской голос.

Селия захлопнула крышку ноутбука.

Он.

– Ты себя считаешь спасителем? – усмехнулась девушка, вздернув бровь. – Самоуверенно.

– Что плохого в самоуверенности, sirena? – На фоне послышались сигналы автомобилей.

– Вовсе ничего, – пожала плечами Веласкес и уставилась на небольшой фонтан во дворе. На его вершине красовался высеченный из белого камня лебедь, распустивший крылья.

Она помедлила, не уверенная, стоило ли задавать вопрос, который мучил ее с момента, как прозвучали новости об освобождении отца. Или не уверенная в том, что хотела бы вообще слышать ответ.

– Выход моего отца – твоих рук дело? – произнесла она тише прежнего, словно осторожничала.

– Косвенно, но да. Не благодари.

Селия представила, как наемник ухмылялся, пока говорил эти слова, и сама невольно растянула губы в улыбке.

Он помог. И она была благодарна. Возможно, теперь даже имела перед ним долг.

– Спасибо, – искренне произнесла Веласкес, задавшись вопросом: что теперь?

– Еще увидимся.

Дамиан Бланко, казалось, имел иные планы на уже не спокойную жизнь Селии. Он стал катализатором жизненного переворота, воплощением торнадо, окутанной мраком тайной, о которой нельзя было знать, но которая оказалась приятна.

Девушка перестала отрицать – образ этого скрытного, смертоносного киллера занял незаконное место в ее подсознании и не покидал его, а лишь сильнее укреплял кровавые позиции.

Глава 8

С каждым ударом боксерский мешок, подвешенный в комнате для тренировок, пошатывался все сильнее. Бланко это навязчиво напоминало его нервную систему, дребезжащую из-за потока тяжелых мыслей.

Зачем он так рьяно пытался освободить от несправедливого заключения старика Веласкеса? И какие сложности за этим последовали? Торжество правосудия мало волновало наемника, он не верил в такую непозволительную роскошь и был уверен, что на этом все не закончится. Одна только договоренность с лисой Марино чего стоила.

Дамиан мог бы ее убрать, но это было бы опрометчивым поступком.

Кулаки, перемотанные плотными эластичными бинтами, уже изрядно потрепанными и пыльными от интенсивной тренировки, врезались в непробиваемую грушу. Затем еще раз.

На этот раз она не пошатнулась.

Удары стали слабыми, а напряжение наемника – буквально ощутимым. Он взялся обеими руками за боксерский атрибут, набитый песком, и прислонился к нему мокрым от пота лбом. Сбито, тяжело дыша, Бланко старался вернуть контроль над телом. Возможно, ему удалось бы сделать это быстрее, если бы не покидающий его подсознание образ одной голубоглазой девушки, которая своей искренностью и живостью внесла коррективы в холодный рассудок Дамиана.

Она напоминала штиль на море и олицетворяла умиротворение, вместе с тем источая пылкость неподдельных чувств. Реагировала на все, что происходило, как настоящий, живой человек, лишенный фальши. Не создавала вокруг себя фарс и не пыталась намеренно привлечь внимание. К таким людям тянуло. С ними хотелось находиться рядом, заводить разговоры обо всем и ни о чем. В одно мгновение они могли терзать себя сомнениями, а в следующее – очаровывать всех вокруг уверенностью.

Впервые за столько лет Бланко попался в капкан. Это разгоняло кровь по венам, манило, крошило рассудок на мелкие щепки своей невозможностью, которую хотелось развеять.

В Селии чувствовалось то, чего не хватало Дамиану.

Жизнь.

– Если тебе хочется утешиться в чьих-то объятиях, то лучше пусть это буду я, а не пыльная боксерская груша, – раздался в дверном проеме насмешливый голос.

Мануэль недвусмысленно ухмылялся своей подростково-пубертатной шутке, облокотившись спиной о стену и скрестив на груди руки.

– Не дождешься, – оживился Бланко, скрывая выражение вселенской несправедливости, что читалось на его лице минутой ранее, и кинул другу набитые защитным наполнителем перчатки. – Прости, друг, но ты не в моем вкусе. Люблю темненьких.

Тот ловко их поймал.

– А та голубоглазка?

– А что та голубоглазка? – словно не понимая, о чем речь, повторил Дамиан.

– Разве не о ней ты думал? – Кастильо начал разминаться, резкими и умелыми движениями рук рассекая воздух.

Бланко взял с подоконника бутылку воды и сделал глоток.

– Я видел вас на вечеринке тогда. Вот и решил спросить.

Если Мануэль спрашивал что-то о Веласкес, значит, наводил справки. До этого разговоры о женщинах Кастильо заводил лишь тогда, когда хотел похвастаться очередным «богатым на навыки уловом», не более.

– Не твоего ума дело, Ману, – усмехнулся Бланко и первый сделал выпад, чтобы в шутку застать друга врасплох, но тот не уступал по способностям в любого рода бою и с легкостью увернулся.