– Рон, как же здорово, что ты не ушел домой! – радостно заявил капитан с порога. – Госпожа Джун, позвольте представить вам Рональха, нашего штатного художника. Он отлично воплощает на бумаге словесные портреты преступников и рисует пейзажи, даже выиграл какой-то конкурс.

Штатный художник слегка покраснел от похвалы.

– Рон, ты чего не дома? Я, конечно, рад, что не пришлось за тобой посылать, но все же, что случилось?

Парень бросил грустный взгляд на стопку портретов, выполненных карандашом.

– Не дается один тип, мошенник с классически правильными чертами лица, не все пострадавшие его узнают.

Капитан небрежно отмахнулся от его жалобы:

– Да выкинь ты своего мошенника! У нас бесценный свидетель, сейчас будешь рисовать портрет главного преступника столицы.

– О! У вас есть свидетель, который запомнил похитителя девушек? – восхитился художник и бросился к столу, где лежали орудия его труда: чистая бумага, цветные карандаши, уголь.

Вмиг утратив хорошее настроение, капитан процедил сквозь зубы:

– Этого мерзавца еще не поймали. Госпожа Джун сегодня общалась с самим Вирексом.

Художник почему-то поскучнел и вяло, по инерции, указал мне на гостевой стул:

– Устраивайтесь, госпожа Джун.

– Может, вам чаю принести? – любезно предложил капитан. – На улице мерзкая погода, вы замерзли.

Я поправила плед и кивнула:

– Спасибо, не откажусь от успокаивающего сбора, если есть.

Наверняка он имелся, в управлении часто бывают люди в отчаянии – свидетели, пострадавшие, родственники.

– А госпожа успеет выпить чай? – скептически спросил художник.

Он настолько быстро рисует, что вложится в десять-пятнадцать минут? Не думаю, что я буду пить дольше.

– Рон, не будь скептиком, ты же творческий человек! – Капитан дружески хлопнул парня по плечу, да так, что тот согнулся. – К тому же у нас впервые человек с отличной памятью.

– Мне говорят это каждый раз, когда приводят свидетеля, – хмыкнул художник. – А потом я не могу даже набросок сделать.

Так дело в том, что запуганные свидетели опасались описывать Вирекса? Глупо. Я тоже боюсь, но сделаю все, чтобы его поскорее поймали.

– В этот раз ситуация иная. Госпожа Джун – артефактор, она помнит сотни схем и заклинаний, легко опишет и Вирекса.

Поглядев на меня с гордостью, как будто моя профессиональная память – его заслуга, капитан вышел из кабинета.

Художник мученически возвел глаза к потолку.

– Итак, госпожа Джун, давайте посмотрим, сумеете ли описать главного бандита Квартена. Это ведь мужчина?

Я кивнула, удивляясь, что он начинает издалека. Неужели были даже сомнения в половой принадлежности Вирекса? Но тогда почему его называют ночным королем, а не королевой? А, это стандартные вопросы, Рон не нарушает инструкцию.

– На вид сколько Вирексу лет, как думаете?

– Он точно маг, сложно сказать. Лет тридцати.

Рон что-то черкнул на листочке.

– Высокий? Низкий? Худощавый или полный?

Перед глазами возникло видение обнаженного торса Вирекса и страшного артефакта над соском. В виде насекомого? Или нет? Хм, смутно помню, что оно страшное и детализированное.

– Госпожа Джун, вы слышите меня? – напомнил художник о себе, вырывая из размышлений.

– Вирекс выше среднего, крепкого телосложения, с хорошо выраженной мускулатурой, – сообщила я. – И очень светлая кожа.

В глазах Рона зажегся огонек азарта, равнодушие отступило, и он быстро-быстро зачеркал карандашом.

О, так он художественный маг, который умеет переносить воспоминания на бумагу? Толком не знаю, как это работает, но портреты выходят в высшей степени точные.

Попал Вирекс! Скоро его физиономия будет висеть на каждом фонарном столбе Квартена.

– Волосы, госпожа Джун, какие они у Вирекса? – нетерпеливо спросил художник. Его пальцы подрагивали, лежа на столе возле цветных карандашей. – Длина, цвет. Редкие или густые? Короткие или длинные?

– Густая шевелюра, блондин, а оттенок… – Я задумалась. – Кажется, золотистый.

– Хорошо, продолжим, – кивнул Рон и поерзал на стуле в нетерпении. – Какая у него голова и форма лица?

Я открыла рот и тотчас закрыла. Вместо яркой, многоцветной картинки в памяти белое пятно. Ничто.

– Я не помню, – прошептала удивленно. – Частичная амнезия.

Раздался хруст – Рон сломал карандаш.

– Да ладно! Вы меня разыгрываете? Или это все же чары? Но целители не видят вмешательства! – Растерянность секунду назад довольного художника почему-то рассмешила.

– Заклинание оставляет след, да. Но можно сделать так, чтобы его не нашли, – сообщила я Рону, невольно втягиваясь в решение задачи, как получить портрет ночного короля. До сути докопаться интересно, патриотично, ну и дело чести: никто не имеет права красть кусочки моих воспоминаний!

Устало потерев глаза измазанной графитом ладонью, художник вздохнул:

– А я говорил, что во всем виноваты чары, наложенные на свидетелей.

– Думаю, это не чары, а воздействие какого-то артефакта, – возразила я и поняла, что только теряю здесь время. – Ладно, приятно было познакомиться, но мне пора.

Вытащив из-под рукава артефакт связи в виде браслета, я собиралась позвонить на личный номер полковника Кимстара, но не успела.

Он пришел за мной сам. И посмотрел так, что я осознала: лучше пообщаться с обходительным королем криминального мира Квартена, чем с разозленным законником.

Усиливая впечатление, Кимстар прошипел:

– В мой кабинет. Живо!

* * *

– Филиппа, как ты могла! Ты поступила как безответственная девчонка!

Полковник гневно вышагивал по огромному кабинету, размахивал руками, периодически задевая ими спинки стульев, стоящих вокруг длинного стола для совещаний.

– Чем ты думала, Филиппа?

– Но я…

– Цыц! – оборвал меня полковник, не позволив оправдаться. – Совсем себя не любишь? А родных?

Задетый стул упал с грохотом.

Застыв на месте, лорд Кимстар зыркнул на меня сердито, как будто это я сбиваю мебель длинными конечностями.

– Пей чай, Филиппа!

Я поспешно сделала глоток горячего напитка. Рот немного обожгло, зато вмиг согрелась.

А лорд Кимстар страшен, когда сердится, его жена и родственницы правы. Пусть и ругает женщин редко, но это эпохальное событие. После такого выговора не только перестанешь бродить по ночам, но и будешь хорошо учиться, беречь игрушки и есть молочную кашу.

Как же я теперь понимаю жену полковника и ее сестер! Безусловно, он заботливый мужчина, но какой же страшный, когда читает нотации. И ведь ограничивается одним криком, но все равно жутко. Как будто невидимой, нематериальной плетью хлещут по нервам.

О… А что, если это ментальный дар? Лорд Кимстар – сильный боевой маг, но это не мешает иметь дополнительные слабые дары. А если вспомнить, что одна его сестра – маг иллюзий, а вторая – некромантка, все становится на свои места.

– Филиппа! – прорычал мое имя законник и стукнул кулаком по столу. Подпрыгнула чашка с чаем и я. – Ты будешь меня слушать?

– Да! Я вас слушаю, полковник!

Остро захотелось вскочить на ноги, вытянуться по-военному.

– Сейчас – да, слушаешь. А вообще? Сколько раз нужно было повторить, чтобы ты не испытывала платье самостоятельно? Я же обещал выделить боевую магичку, которая проверит его в полевых условиях.

– Но я не…

Он опять не услышал, перебил возмущенно:

– Всего-то и нужно было потерпеть, дождаться, когда она вернется с задания. А ты пошла сама!

Я устала, хотела домой, и мне надоело, что отчитывают без вины.

– Я без платья, полковник! – И принялась расстегивать пальто, чтобы доказать.

Да и жарковато тут, холод страха не ушел, но снять лишнее захотелось.

У лорда брови оказались на лбу, и я осознала двусмысленность фразы.

– Я без того, экспериментального платья! В обыкновенном, – уточнила поспешно. – Я просто шла домой, когда на меня напали!

Сбросив надоевшее пальто, упала обратно на стул и принялась пить чай. Напиток горячий, я киплю от обиды на знакомого и жизнь – идеальное совпадение по температуре.

Запал полковника резко закончился. Опустившись в кресло, он прикрыл глаза ладонью и надтреснуто попросил:

– Прости, Филиппа. Прости, что накричал, не разобравшись в ситуации. Я ведь решил, что ты героически проверяешь защитные свойства платья с артефактами.

Кто герой? Я? Ни разу, я лабораторная мышь. И платье не только с артефактами было, но и само изготовлено из уникального материала – паутины серебрянки. К тому же мне его проверила подруга совсем недавно, так что опоздал полковник со своей помощью, больше не нуждаюсь.

Будто прочитав мои мысли, лорд Кимстар обронил устало:

– Филиппа, не обижайся, прошу, на мой срыв, но ситуация очень серьезна. Нам впору объявлять комендантский час и запрет выходить женщинам из дома в ночное и вечернее время.

Капитан Иженс что-то такое говорил, после всех волнений толком и не помню.

– Что происходит, лорд Кимстар?

Несколько секунд законник молчал. Потухший взгляд, сурово стиснутые губы. Ситуация тяжелая, раз он настолько проникся. Что случилось, в конце-то концов?

Вздохнув, полковник с горечью признался:

– За небольшой промежуток времени в Квартене в ночное время суток исчезли двести семьдесят три женщины.

– Полковник, девушки исчезли совсем?

Спросила – и ужас накатил удушающей волной. Что, если не совсем, вдруг их находили позже? Уже того… А то и частично находили? О боги, какая страшная мысль!

Полковник удивленно на меня взглянул:

– Филиппа, нет! Они не исчезают навсегда.

От сердца отлегло, я даже выдохнуть успела, как лорд Кимстар добавил:

– Похититель возвращает их к утру живыми и относительно целыми.

– Относительно? – К ужасу примешался гнев. – Он все-таки их…

– Нет, – перебил полковник резко. – Целитель проверял, девушки в порядке. Им наносят ментальный вред.

Я молчала, теряясь в догадках, что же с ними делали? Зачем их похищали вообще?

Не дождавшись вопросов, полковник рассказал сам:

– Возвращенных находят дезориентированными, со стертой памятью.

– Полностью?

Это жестокость беспредельная! В чем-то даже страшнее надругательства, ведь память – это основа личности. Знания, опыт и эмоции, пережитые в прошлом, делают нас теми, кто мы есть в настоящем. Без памяти наше будущее сомнительно.

– Несколько ментальных магов работали над воспоминаниями девушек, но восстановить удалось немногое: их не обижали, обращались бережно и обещали вернуть после проверки.

– Проверки? – зацепилась я за слово.

Полковник посмотрел на меня с укоризной, мол, чего перебиваю, если он и так все рассказывает.

Я показала жестом, что закрываю рот на замок и ключ выбрасываю.

– Девушек заставили кого-то целовать.

– Что?!

Это настолько неожиданно, что я не сдержалась.

– Один поцелуй – и похищенную отпускали, перемещая в центр Квартена, неподалеку от проходящего патруля.

– Интересно, это артефакт перемещений настолько мощный? Или ваш Поцелуйный Маньяк – сильный портальщик?

– Поцелуйный Маньяк? Забавное прозвище, – хмыкнул полковник невесело. – Беру. Он у нас безымянным злодействовал.

Я кивнула, не испытывая радости, что дала имя страшному человеку.

– Почему ты решила, что задействована магия перемещений?

– Его ведь ни разу не видели патрульные?

– Тут ты права, мы сделали такой же вывод.

– И количество женщин… Столько за год не перетаскать без порталов.

– За двадцать один день, Филиппа.

Двести семьдесят три за двадцать один день?! Вот же шмырь! Какие аппетиты!

– Приблизительно десять девушек за ночь? Он работал не один, или это двужильный темный…

Догадка забрезжила, как зимний рассвет – слабо, смутно.

И тотчас исчезла, когда полковник внезапно сменил тему:

– Фил, как ты попалась? Ты же вся увешана защитными артефактами!

Какой неудобный вопрос, а отвечать придется.