Но Хон, словно не замечая напряжения, продолжил настойчиво:

– Как только он заплатит – у нас будет рычаг давления на него.

До Ун нахмурился: он не сразу понял, к чему тот ведёт.

– Иск будет отозван. Всё снова станет тихо, как будто ничего не было. Но у нас – у вас и у меня – останется его слабость.

– Что вы имеете в виду?..

– В любом случае, если он выплатит деньги – это будет своего рода признанием вины.

Это была тщательно выстроенная ловушка. Медленно, по шагам, прокурор Хон подводил До Уна к нужному решению.

Заметив, как на долю секунды дрогнули глаза До Уна, он понял – момент настал, и нужно действовать решительно.

– Я дам показания, когда это потребуется, – тихо сказал прокурор Хон.

– Ах… – До Ун не смог сдержать вздоха. Слова прозвучали с такой тяжестью, будто были вырваны из самых глубин.

– Зачем вы это делаете? – спросил он, всматриваясь в лицо собеседника.

Лицо прокурора на миг омрачилось. В глазах мелькнуло что-то неуловимое – вина, возможно, или сожаление.

– …Я почувствовал, что это моя вина. То, что моя жена оказалась в таком положении, – произнёс он сдержанно.

И в этот момент в его голосе не было ни высокомерия, ни попытки оправдаться. Просто признание. Простое и человеческое.

– Я хочу быть хорошим братом для Сэ Вон. И прожить свою жизнь, думая о своих поступках. Пожалуйста… Простите меня хотя бы раз.

До Ун не сразу понял, за что именно просит прощения Хон. Но внутри стало тяжело – как будто что-то невидимое сдавило грудь.

Он попытался понять: действительно ли этот человек, некогда надменный и хладнокровный, говорит искренне? В памяти всплыли слова Сэ Вон, сказанные давно, но неожиданно обретшие смысл.

С надеждой, почти шёпотом, он спросил:

– Вы действительно… Любите свою жену?

Прокурор Хон опустил голову. Лицо стало серьёзным, почти суровым.

– …Да. Пожалуйста, помогите мне.

До Ун едва заметно вздрогнул. Эти слова – просьба о помощи – звучали так, будто Хон извинялся не только перед ним, но и перед самим собой.

Он выглядел готовым опуститься на колени, если потребуется.

До Ун посмотрел на него – с тревогой, с сомнением, но уже не с отвращением. Что-то изменилось. В них обоих.

Глава 37

Предложение прокурора Хона, безусловно, было заманчивым. Всё зависело от одного – удастся ли убедить исполнительного директора Гона. Если да, то в руках До Уна окажется его слабое место – рычаг, который может пригодиться в будущем.

Однако протянуть руку в ответ и принять предложение он не мог. Идея, озвученная прокурором, напоминала опасную игру на грани – ставки слишком высоки, а проигрыш может оказаться фатальным.

– Сначала мне нужно встретиться с отцом… – сказал он, словно самому себе.

Будущая встреча между председателем Гоном и Сэ Вон имела решающее значение. Именно она должна была задать вектор его дальнейших действий.

– …Мне нужно время подумать, – произнёс он, глядя в сторону.

Прокурор Хон молча кивнул, будто изначально не надеялся на немедленный ответ.

– Я и не ожидал услышать сегодня что-то определённое, – добавил он спокойным тоном, что удивило До Уна.

Но, сделав паузу, прокурор заговорил вновь, на этот раз – с куда большей серьёзностью:

– Мне нужна информация о жертвах.

Он имел в виду директора Хана, с которым, как было известно До Уну, встречался руководитель Чхве. Об этом он действительно мог рассказать.

– Хорошо, – сказал До Ун и, поднявшись с кресла, вновь вызвал Чхве.

– А если… директор Хан откажется подавать иск? – озвучил он своё беспокойство.

– Он этого не сделает, если не поймёт, что это его единственный шанс вернуть деньги, – ответил Хон с твёрдостью, в которой ощущалась уверенность, граничащая с упрямством.

До Ун кивнул – логика была безупречной.

Получив необходимое, прокурор Хон покинул кабинет. До Ун, едва за ним закрылась дверь, тут же набрал номер Сэ Вон – безуспешно. Звонок остался без ответа.

Не теряя ни минуты, он покинул офис. Бросив на ходу указания персоналу, занятому подготовкой к важной встрече с председателем Гоном, он напомнил о предстоящем ужине и исчез так стремительно, что за ним потянулся лёгкий вихрь. Руководитель Чхве проводил его тревожным взглядом.

По пути он снова попытался дозвониться Сэ Вон, но телефон уже был выключен. Насколько До Уну было известно, съёмки должны были завершиться до ужина – в это время сиделка уходила, и Сэ Вон не могла оставить госпожу Кан одну.

Он прибавил газу. В случае задержки на съёмочной площадке, госпожа Кан могла остаться без присмотра.

В мгновение ока До Ун подъехал к дому.

Дом возник перед ним в считанные минуты. Знакомый щелчок замка, тяжёлая дверь – и тишина.

– …

Никаких признаков жизни, только датчики движения, мигающие в полумраке, пока дверь медленно закрывалась за его спиной.

– Я приехал, – окликнул он в пространство. Тишина была ему ответом.

Он раздвинул шторы в гостиной, впуская в дом рассеянный дневной свет. Всё было на своих местах: аккуратная кухня, опрятная столовая.

Он прислушался у двери спальни госпожи Кан, пытаясь уловить хотя бы дыхание – ничего. С затаённым беспокойством он нажал на ручку. Дверь отворилась с лёгким щелчком.

Пусто.

Холод пронзил его затылок. Он поспешил к выходу. Туфли госпожи Кан пропали.

В голове замелькали новости – истории о людях с деменцией, которые уходили из дома… и больше не возвращались.

Он взлетел по лестнице, чтобы осмотреть чердак, но по пути заглянул в маленькую комнату.

Что-то показалось ему странным. Незначительная деталь, тонкий диссонанс, лёгкий сдвиг. Он огляделся. Комната была в идеальном порядке. Но…

Только спустя пару мгновений он осознал, что именно его тревожит. Сэ Вон… исчезла.

Он поднялся наверх, проверил чердак, вышел на крышу. Но всё было напрасно.

Никаких следов. Ни одной вещи.

Ничего, что бы принадлежало Сэ Вон.

– Наверное… они взяли вещи с собой на съёмочную площадку, – попытался убедить себя До Ун, заглушая растущее в груди тревожное предчувствие.

Он поспешно покинул дом.

Продюсер Ким покачал головой.

– Съёмки во дворе Сэ Вон сейчас в самом разгаре, – сказал он. – Но по графику у неё сегодня съёмок не было. Она вообще не появлялась.

До Ун замер.

– Тогда…

До Ун задумался всего на секунду, прежде чем попросить у продюсера Кима контактные данные Юн. Тот, немного смутившись, всё же не стал медлить – сам набрал продюсера Юн и протянул трубку До Уну.

– Госпожа Хон Сэ Вон? – отозвался на том конце голос. – У неё совсем недавно закончились съёмки.

Эти слова будто ударили в грудь. До Ун на мгновение онемел.

В этот момент к продюсеру Киму подошёл молодой сценарист и протянул конверт.

– Это письмо пришло сегодня утром. Может, как-то связано?

Это были результаты медицинского обследования, которые должны были прийти по почте. До Ун ухватился за конверт, как за последнюю надежду.

Он вежливо попрощался, натянув на лицо улыбку, и вышел со съёмочной площадки. Но под маской спокойствия бурлили мысли.

«Не может быть».

Он ехал домой, пытаясь избавиться от липкого чувства тревоги.

«Сэ Вон… о чём ты только думаешь?..»

Он снова позвонил. Ответом был автоответчик:

– Нажмите 1, чтобы записать голосовое сообщение или оставьте номер телефона…

До Ун хотел что-то сказать, оставить хоть пару слов… но пальцы соскользнули, и звонок оборвался.

Он выдохнул.

Вскоре машина вновь остановилась перед новым домом. В руках – конверт, на душе – тяжесть. Внутри всё по-прежнему было тихо.

Открывая дверь, он вдруг заметил почтовый ящик. В новом доме вряд ли уже приходила почта, но… всё же он открыл его.

Как и ожидалось, почтовый ящик оказался пуст. Он уже собирался закрыть ящик, когда на дне заметил что-то белое – едва различимый клочок бумаги. Потянулся и вытащил.

Визитная карточка.

«Чхве Со Хи».

Увидев имя, До Ун замер. Несколько секунд он просто смотрел на неё, пока пазл не начал складываться в голове.

«Она приходила…»

Слишком много было объяснений – и ни одно не внушало ничего хорошего. Запугала? Уговаривала? Намекала? Прямо говорила?

До Ун сжал губы, глядя на серое море вдали.

Теперь всё стало ясно. Исчезновение Сэ Вон… – он должен был сказать ей первым. Со Хи, скорее всего, преувеличила или даже наврала, будто переговоры о браке с До Уном идут полным ходом.

Сэ Вон, наверное, была в шоке. Слёзы. Обида. Одинокая ночь.

В груди что-то болезненно сжалось. До Ун злился – на себя. За то, что не был рядом. За то, что вернулся в резиденцию, не почувствовав, как хрупко и зыбко стало всё между ними.

Но теперь было не до упреков самого себя.

Он вышел, сел в машину и завёл двигатель. Надо было найти её. Сейчас.

Тем временем в офисе руководитель Чхве стоял у окна, с телефоном у уха. Его лицо оставалось серьёзным, но в движении плеч сквозила неуверенность.

До Ун сел на диван, наблюдая за ним. Сердце стучало.

– …Хорошо, спасибо.

На всякий случай они связались с До Ён.

– Кажется… – голос у Чхве был неуверенным. – Они поругались перед тем, как она вернулась в Сеул. Это был последний раз, когда я её видел.

– А?.. – До Ун приподнял брови.

Он вспомнил – мельком, не придавая тогда значения. До Ён выходила из ворот, выглядя явно сердитой. Он подумал, что это просто усталость…

«Но если они действительно поссорились…»

– Тогда куда она могла пойти… – пробормотал он, закрыв глаза.

Внутри было пусто. Только мысли метались, как листья в осеннем ветре.

Он вглядывался в темноту воспоминаний, пока наконец в сознании не всплыл один образ. Один человек. Один шанс.

– Неужели…

У руководителя Чхве, похоже, возникли те же мысли, что и у До Уна – их взгляды встретились, в них сквозило молчаливое беспокойство. Не говоря ни слова, До Ун достал телефон и набрал номер.

– Да, директор. – В голосе прокурора Хона звучала привычная вежливость.

До Ун сразу перешёл к делу:

– Неужели…

Прокурор, казалось, не уловил напряжения в его голосе.

– Вы уже решили?

Но вопрос, не имеющий ничего общего с Сэ Вон, лишь усилил тревогу.

– Нет. – До Ун помедлил, – а госпожа Хон Сэ Вон с вами?

– Что? – голос прокурора заметно изменился. – Я вообще ничего от неё не слышал. Что-то случилось?

До Ун лишь покачал головой, хотя собеседник этого не видел. Он и сам пока не мог сказать, что именно случилось.

– …Понял.

Он собирался уже завершить разговор, когда прокурор Хон внезапно снова заговорил:

– Подожди… А как же моя мать?

До Ун на мгновение забыл – госпожа Кан была и его матерью.

– …Она была вместе с госпожой Хон Сэ Вон, – проговорил он глухо.

Наступила пауза. Потом прокурор Хон ответил:

– Я… Найду их.

До Ун почувствовал, что у него появилась надежда. Но следующее замечание застало его врасплох:

– Я попробую связаться с её подругой.

– …Если вы говорите о Ким До Ён, я уже говорил с ней.

– Я найду их, – теперь голос прокурора звучал почти отчаянно.

До Ун почувствовал себя неловко. Он вроде бы и был ему благодарен, но всё происходящее оставляло неприятный осадок. И всё же выбора не было – он сам оказался в ловушке обстоятельств. До обеда следующего дня он не мог уехать.

Некоторое время они оба молчали, но первым заговорил прокурор Хон:

– Думаю, нужно действовать быстро. Я свяжусь с вами.

Он повесил трубку, не дожидаясь ответа.

До Ун обратился к руководителю Чхве, на лице которого было обеспокоенное выражение, как будто спрашивая, что случилось.

– Он сказал, что поищет их…

Чхве нахмурился.