– Представляете, Алексей, твой мужик опрокинул моё блюдо с гусём – этот наглец упал на мой стол! – в одном предложении корнет умудрился обратиться ко мне и на «вы», и на «ты» одновременно.

А пока прошу: отведайте ветчину, окорок, рыбу, паштеты… Вот этот грибной соус – всё с моего поместья!– Охотно верю! Это на него очень похоже – на редкость неуклюжая скотина. Придётся мне компенсировать причинённые вам неудобства.

– Ладно, уважу. В самом деле – не устраивать же дуэль из-за этой гадины?

Стук в дверь. Кричу “открыто”, и в комнату заглядывает Владимир в форме фельдфебеля. Корнет и фельдфебель, насколько я знаю, звания близкие. Владимир с достоинством, но сдержанно представляется, взглядом быстро оценивает обстановку, и кивнув мне, выходит. Тимоха его, небось, послал. Молодец ара, хоть тут не затупил.

– Вот в кого ты такой неуклюжий? – грозно выговариваю я конюху, когда тот вернулся в номер с бутылкой домашней наливки из моего поместья и какой-то закусью вроде зелени. Проныра этот уже успел сбегать к карете!

– Ладно уж, будя тебе. Разок засветил – и хватит. Но в другой раз смотри, на кого падаешь!Корнет наливку отхлебнул, причмокнул, удовлетворённо крякнул.

– Я не упал… Меня уронили, – промямлил несчастный конюх.

– Ступай к себе. Не гневи Бога, – приказываю я.

Мой крепостной только попытался было открыть дверь, как тут же вылетел в коридор – ручку дёрнули снаружи. На пороге возник новый персонаж: мрачный дядя, с окладистой бородой и всклоченной шевелюрой. Он внимательно осмотрел нас четверых и крикнул кому-то в коридор:

– Сюда иди! Тут!

М-да… А вот этому громиле точно не Тимоха нужен – на него он и не смотрит даже. Сообразительный конюх, поняв это, шустро выскочил из номера и побежал по коридору. Надеюсь, что к Владимиру.

А вид у вошедшей троицы молодцов совсем не мирный. Душегубный, я бы сказал, вид. И не с пустыми руками они пришли: дубинки, цепи какие-то… А у одного, кажись, и кистень имеется.

Радует только одно: не на меня мордовороты эти смотрят. Значит, не по мою душу пришли. Тогда кто им нужен? Корнет? Ольга?

Глава 2

Всё-таки это мой новый знакомец, корнет Евгений Николаевич, где-то знатно пошалил! Ведь он сразу понял, что пришли по его душу: резко выпрямился, осанка стала военной, и даже взгляд уже вполне трезвый. Вошедшие его узнали и радостно ощерились. Самый здоровый из троицы поднял дубинку – без замаха, но так, что стало понятно: он тут не за грибным соусом.

– Господа, – вкрадчиво начал я, отступая к столику, где стояла бутылка с остатками вина, – может, сначала поговорим?

Комната маленькая – и это, пожалуй, нам на руку: теснота помешала зайти внутрь третьему гостью. Здоровенный, как амбар, мужик с редкими белёсыми бровями и мордой-лопатой маячил в дверном проеме. Вот если он ввалится – будет не до разговоров.

В голове мелькнула мысль удрать, по примеру шустрого Тимохи. Но путь мне преградили незваные гости, а позади… нет, не Москва, она впереди, позади – слабая Ольга. Бросить её? Не по-мужски как-то…

Склонился к другому решению: пусть разбирается военный. Он все же офицер, и сабля у него, вон, сбоку болтается. Вырубит одного-другого – и можно будет геройски добить оставшихся… вернее, дождаться, пока Владимир подоспеет и расправится с ними. На Тимоху надежды особой нет: тот в драку не полезет и своего благодетеля – то есть меня – бросит, не задумываясь. Остаётся надеяться, что мой товарищ по попаданству всё же догадается сбегать вниз и позвать на помощь. Знаю, вышибала в трактире имеется.

И вроде бы с первым нападавшим у корнета вышло все ладно: ловкий пинок между ног – и бородач, не успев взмахнуть дубинкой, с утробным воем рухнул на пол. Но развить успех не удалось. Кистень – это палка, почти как нунчаки, только не восточные, а такие… тульского разлива – с шариком на цепочке – с размаху врезался в Томчина, и теперь уже взвыл от боли он.

Хорошо, что не в голову удар пришёлся. Евгений, кстати, показал, что не только саблей размахивать умеет, как нам с Ольгой до этого заливал, но и в ближнем бою не теряется. Он ловко успел увернуть голову, и удар пришёлся в плечо, но и этого хватило, чтобы отсушить корнету руку и вывести бравого офицера из строя.

От жуткого зрелища больно стало даже мне, а уж Ольга и вовсе вскрикнула в испуге.

«Ори громче, голубушка, может, кто на помощь придёт!» – мысленно взмолился я, и уже подумывал сам неблагородно и трусливо заорать, как вдруг третий тать, тоже с дубинкой в руках, пробасил:

– Не замай, барин! И ты, госпожа, рот заткни!

Он нам денег должон. Заберём их – и уйдём.

Прямо тебе коллекторы-душегубы из будущего: культурненько так, с объяснениями. Мол, ничего личного – просто долг. Сейчас только отдубасим вашего гусара и с миром уйдём.

Впрочем, мне идея эта нравится! Да что там – отличная идея! Пожалуйста – забирайте! Он мне кто? Родня, что ли?

Но обрадоваться решению проблемы я не успел. Ольга схватила со стола бутылку и швырнула её в мужика с кистенем. Ну вот зачем, спрашивается?!

и молчаливый, но весьма опасный противник рухнул, как мешок с навозом. Вот оно – преимущество дальнобойного оружия!Что самое обидное – получилось у неё чертовски удачно! И не то чтобы я был против защиты чести и прочего, но ведь это уже не самооборона, это – открытие второго фронта! Теперь нас точно всех перебьют. Корнет, увязший в рукопашной в тесной комнатке, против второго нападавшего ничего противопоставить уже не мог. А вот Ольга… Ольга, кажется, попала бутылкой мужику аккурат в висок —

Сиди спокойно, сударыня, пей наливку, смотри, как мужчины дерутся. Нет же! Хотя… корнет, пока мы пили, ненавязчиво выяснил, что Ольга – мне не мама, и, разумеется, не жена. И даже сделал первую попытку подкатить к симпатичной женщине.Ну кто тебя просил?! – мысленно возопил я.

Всё это я обдумывал уже в прыжке, летя в лихой атаке на басистого главаря, и понимая, что шанс у меня только один. Второго не дадут.

Застав мужика врасплох, я принимаю от него неловкий удар дубиной скользом в бок. Боль обжигает левую руку, но терпеть можно. Зато рабочая правая вдруг вспомнила, что такое бокс! А моё тело, хоть и не в лучшей форме, кое-что из прошлого всё же помнит. Да и кроме бокса в молодости во дворе махаться доводилось – время-то было какое? Самый разгар лихих девяностых!

От удара главарь неожиданно для всех – в первую очередь для меня – вылетел из комнаты, двигаясь почти параллельно полу! Я от себя такого не ожидал. Да отродясь силы во мне такой не водилось! Скорее всего, тот просто неустойчиво стоял в проходе… или сам назад качнулся.

Как бы то ни было – полёт вышел идеальным! Аж самому приятно стало – как я его!

– Пощади, барин! – промычал первый, вырубленный ещё Евгением, но уже отошедший от удара в подлое для любого мужчины место. Да и не сильно, наверное, прилетело ему, раз тоже басит, а не фальцетом молит.

– Дубинку на пол! Мордой в пол! – ору я, подражая Бодрову, больше желая подбодрить себя, чем напугать врага.

Слышу топот по коридору. Подоспевший Владимир хоть и калека – нет трёх пальцев на руке – но правой бьёт не хуже меня, и главарь, которого я отправил в полёт, моим учителем и охранником был добит уже в коридоре! Следом набегают ещё люди, вижу местного вышибалу, а значит, Тимоха опять сработал чётко! Пожалуй, отменю ему порку. Наоборот, налью чарочку – всё правильно сделал!

– Ох ты ж! Да это ж Ванька-гнида из Костромы с подручными! Мишаня, беги за приставом в седьмом нумер. Он там спит, – кричит кому-то из подручных подоспевший вышибала, узнав нападавших.

– Опасный тип? – кивнул я, отходя от горячки боя.

– Разного про него бают, всё больше нехорошего, – нехотя отвечает вышибала, очевидно, не желая “стучать”, ведь первый вырубленный, хоть и лежит мордой в пол, но всё слышит. А ну как припомнит потом?

– Шельмы! В карты с одним купцом игрывал, да проиграл… Ишь как, с самой Костромы за мной ехали! Из-за сорока жалких рублей! Какие низкие люди! – совершенно искренне возмущался корнет. – Хотя чего тут ехать, верст тридцать всего? Это же надо, долг вышибать отправили! Однако, вырождается у нас купечество…

“Сука ты! – мрачно подумал про себя я. – Из-за твоих сраных сорока рублей долга меня чуть не пришибли!”

Нападавших мы связали. Вскоре появился гостивший здесь же, на почтовой станции, пристав, и коротко опросив по ситуации присутствующих, посоветовал мне:

– До утра подержим их в погребе. Но больших дел они тут не натворили. Ну, ворвались к тебе в нумер… Так, скажут – обознались, или чего хуже, придумают – мол, сам напал на них – побиты-то они знатно. Езжал бы ты, барин, с утра пораньше отсюдова.

– Так и сделаю, – искренне обещаю я и сую рубль серебром немолодому уже служивому. – Только не раньше обеда их отпускай, когда мы уже далече будем.

Ара, разумеется, от вина не отказался. А вот бутылка с наливкой разбилась от удара об башку коллектора.Тимохе я отдал остатки выпивки, живо обсуждая и нападение, и поведение Ольги, которая утащила корнета «лечиться» к себе в номер.

– Да что там ему лечить? Плечо побаливает, а всё остальное работает. Сука… корнет! В такой блудняк втравил! – злился ара, повторяя моё мнение о Томчине.

– Да не скажи, я после такого удара и шевелиться бы не смог. Но, думаю, не сладится у них ничего… Ладно. Давай спать. Это… тут ложись – в дверях!

– Чтобы, если что, на меня сначала наткнулись? – насупился Тимоха.

– Ну да! – я и не думаю отпираться. – Спасёшь барина ещё раз!

– Сука… – с чувством повторил ара. И на этот раз я не был уверен, что он это про корнета сказал.

Сладилось у Томчина чего с гувернанткой или нет, я не узнал. Скорее – нет, ведь у той сейчас, похоже, “женские дни”. Но утром шустрый тип попытался набиться нам в попутчики, в надежде то ли добиться Ольгиного тела, а то ли уже повторить “ночь любви”, если она всё-таки была. По Ольгиному же виду ничего понять было нельзя: та только глупо хихикала и жеманилась.

Как бы то ни было – офицеру я отказал:

– Самим тесно, а я свободу люблю. Да есть же почтовые. Небось не все деньги проиграл?

По-хамски вышло, но военный промолчал.

– Очень он впечатлился вчера, как ты ловко такого медведя в полёт отправил, – между делом пояснила Ольга, когда мы уже ехали к следующей станции.

Я скромно промолчал. Ну а что – действительно красиво полетел.

– На почтовой не ночуем, подальше сегодня поедем, – распорядился я на привале, оглядываясь по сторонам. – Лучше завтра позже встанем, а сегодня подъедем как можно ближе к Москве.

– До Ярославля всё равно доехать не смогём, – с сомнением пробурчал Владимир, но спорить не стал – я тут главный.

Так и вышло – остановились мы в небольшом селе верстах в десяти от Ярославля. Кстати, тут дорога по-другому немного идёт, не как в будущем, это я уже приметил.

– Я у тебя и за кучера, и за конюха, – ворчит Тимоха, распрягая коней.

А ведь ему и правда тяжелее, чем нам всем.

– Ну дай мальцу какому копеечку, чтобы тот лошадей покормил и почистил. Я тебе компенсирую, – по-барски разрешаю я, помня о том, как вчера логически верно, хоть и трусовато, действовал мой товарищ по попаданству.

“Товарищем по несчастью” я его назвать больше не могу. Он – крепостной и вкалывает, а я – барин! При этом я стал моложе, у меня положение какое-никакое, поэтому попаданство несчастьем я уже не считаю. Тем более, велика вероятность, что в прошлом теле я не выжил.

В эту ночь подспудно я ожидал различных приключений, но всё прошло спокойно. Утром, зевая во весь рот, делаю вялую зарядку и иду завтракать.

М-да… тут, конечно, грязно. Столы жирные, протёрты плохо, мусор некоторые гости бросают прямо на пол… Только сейчас я стал понимать, что бзик моей Матрёны по поводу чистоты на самом деле – благо. А как меня, то бишь Алексея, это злило в детстве!

Село, где мы ночевали, стоит у края лесного оврага, по которому бежит бодрая речушка.