Александр Зимовец: Дуэльный сезон

© Александр Зимовец, текст, 2025

© Издание. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2025

© Оформление. Т8 Издательские технологии, 2025

© Издание, оформление. ООО Руграм, 2025

⁂

Глава первая, в которой рыжая девушка въезжает в серый город

§ 3. Дуэли разрешаются только в Дуэльный сезон, каковой объявляется раз в два года в продолжение четырех недель после праздника Рождества Заступника Михаила.

§ 4. Дуэль, проводимая за пределами Дуэльного сезона, считается убийством, и все ее участники подлежат наказанию в соответствии с уголовными законами.

Дуэльный кодекс Борейской империи

«В этом городе ты погиб. И здесь же я за тебя отомщу».

Это была первая мысль, которая промелькнула в голове у Даши, едва сани въехали на вершину холма и оттуда открылся вид на серые окраины Маринбурга.

Столица встречала гостью неприветливо: бросала в лицо пригоршни мелкой снежной крупы, обдувала сырым приморским ветром, светила издалека россыпью мерцающих газовых фонарей, похожих на болотные огни.

Здесь, в предместье, еще не было видно знаменитых дворцов с пышными фронтонами и мраморными колоннами, а напротив, попадались навстречу все больше деревянные лачуги с огородами. Пахло печной сажей и лошадьми. Как будто ничего выдающегося.

И все же сердце Даши сжималось от волнения. Вот он, город, где все началось. И где все закончится. Сердце империи. Маринбург.

На город опускались ранние зимние сумерки. Хрустел под полозьями снег, покряхтывал на козлах ямщик, а Даша куталась в полушубок и все думала о том, как она убьет Кирилла Стужева. Она уже представляла его лицо: бледное, испуганное, искаженное злостью на мушке пистолета. И, увидев в воображении это лицо, она машинально дернула пальцем, словно нажала на спуск. Нет, она ни на секунду не засомневается.

Дело, однако, было не таким простым, как кажется на первый взгляд. Да, через несколько дней начнется Дуэльный сезон, и вызвать Стужева можно будет, не опасаясь последствий. Но нужен достойный повод.

Нельзя просто подойти к человеку, к примеру, на бульваре и сказать ему: «Господин Стужев, вы бесчестный человек, трус и шулер. Я вызываю вас, потому что вы мошенническим путем обобрали моего брата, а затем убили его, так что несчастный отец его и мой лишился почти что всего, кроме чести».

То есть, в сущности, можно сделать и так, но в таком случае Кирилл Стужев будет считаться оскорбленной стороной. А оскорбленная сторона в ходе дуэли имеет ряд преимуществ, которыми этот мерзавец непременно воспользуется. Этого допустить нельзя.

Выходит, нужно сделать так, чтобы оскорбленной стороной считалась она сама. Давняя история с ее братом не может считаться приличным поводом. Согласно Дуэльному кодексу, оскорбленный должен воспользоваться своим правом на вызов в течение двадцати четырех часов после того, как был оскорблен.

Самой Даше это казалось отвратительным правилом, выдуманным самодовольными истеричными мужчинами. Получается, если кто-то только что наступил тебе на ногу или дерзко посмотрел – ты имеешь право его вызвать и убить. А если он разрушил всю твою жизнь, отнял у тебя самое дорогое, растоптал святыню и насмеялся над ней, но не вчера, а два года назад, то ты уж ничего не можешь сделать, и закон свято оберегает теперь его честь, а не твою.

Вот поэтому-то к делу нельзя было подходить так, в лоб. Это Даше объяснил отец два года назад, когда начал готовить ее, тогда еще пятнадцатилетнюю барышню, к отъезду в Маринбург.

Тогдашняя Даша была очень непохожа на нынешнюю. Тихая провинциальная барышня, которой уготовано выйти замуж за соседа по имению, родить ему десяток детей, половину из них потерять, провозиться всю жизнь с пеленками, соленьями и обедами, чтобы потом, в тихой старости начать от скуки вышивать образ Заступницы Катерины.

Устраивало ли это саму Дашу? Трудно сказать. Она никогда об этом не думала хорошенько. По складу своего характера она вообще не склонна была ни роптать на судьбу, ни мечтать о несбыточном. Будь ей уготована такая жизнь, она бы и ее прожила не без удовольствия.

Вот только это тихое и обыкновенное будущее было для Даши теперь навсегда перечеркнуто. И перечеркнул его один человек – Кирилл Стужев.

Даша его никогда в глаза не видела. Только знала, что брат ее, Боря, которого она обожала, отправился в Маринбург служить и успел ей написать оттуда всего два письма, где рассказывал про тамошние улицы, про веселый маскарад во дворце князей Черкасских, про своего полкового командира, комичного солдафона, который, желая подчеркнуть древность какого-то события, сказал: «Это было при египетских фанфаронах». В общем, делал все, чтобы хоть немного развлечь скучающую в провинции сестренку.

А потом пришло третье письмо – от этого самого полкового командира. Даша хорошо помнила тот день, хоть и рада была бы забыть. Дело было два года назад, они сидели с отцом в гостиной, пили чай со сливками, в который отец подливал себе еще и рому. Кухарка Марковна принесла блюдо с малиновым пирогом и отрезала Даше кусочек побольше. Дескать, давай уже, поправляйся, а то что ж ты такая худющая, кто ж тебя замуж возьмет?

Даша уже взяла было серебряную вилочку и приготовилась попробовать пирог, как вдруг вошел отцовский камердинер Демьян и сказал, что почту принесли, и среди нее – казенный конверт.

Отец как увидел этот конверт и прочел, что он от полкового командира, сразу переменился в лице и начал торопливо, дрожащими руками его открывать, некрасиво разорвав, хотя обычно всегда распечатывал письма аккуратно. Прочитав первые несколько строк, он выронил лист из рук, и Даше, которая сидела рядом, сжавшись в комок, показалось, что он мигом постарел лет на десять.

– Вот, читай, – сказал он, а затем встал, подошел к окну и трясущимися руками пытался раскурить трубку, но у него все не выходило, только искры сыпались на пол. Даша взяла письмо и прочла следующее.

«Милостивый государь, Николай Тимофеевич.

Уведомляю вас о том, что в нынешний Дуэльный сезон сын ваш, подпоручик Борис Булавин, был вызван на дуэль гвардии поручиком Стужевым, в ходе которой был убит.

Следствие не проводилось ввиду того, что дуэль состоялась в рамках Дуэльного сезона и являлась законною, о чем составлен соответствующий протокол. Хотя до меня доходили сведения, что причиной стало нечестное поведение Стужева во время карточной игры, каковое ваш сын обнаружил. Со своей стороны полагаю, что так и есть, так как Стужев этот слишком знаменит в Маринбурге совершенно невозможными выходками, за любую из которых лично я, будь он моим подчиненным, отправил бы его сперва под арест, а затем сослал бы рядовым солдатом охранять Черкасский разлом.

Однако сей субъект является незаконнорожденным (но признанным) сыном канцлера Бестужева и имеет такие связи, что все ему сходит с рук. Боюсь, сколь бы ни было мне ужасно писать это вам как отцу, но и из этой истории выйдет он сухим.

Посылаю вам при сем письме протокол дуэли. Как следует из указанного протокола, противники обменялись выстрелами. Первым выстрелил ваш сын и поразил Стужева в лицевую часть головы. Присутствовавшие было подумали, что рана смертельна, а если и нет, то продолжать поединок Стужев уже не сможет. Но, к удивлению секундантов, Стужев с окровавленной головой поднялся с земли и потребовал, чтобы сын ваш занял свое место у барьера. После чего выстрелил в него и, попав в область сердца, убил на месте.

Мое мнение заключается в том, что здесь не обошлось без чародейства, потому что где же это видано, чтобы человек с такой раной был способен не только на ногах стоять, но еще и целиться. Я лично такого не видал, хотя всю свою жизнь провел в военной службе и прошел три военные кампании.

И хотя применение чародейства является грубейшим нарушением законов дуэли, но поскольку, как я уже говорил, человек этот из высших властных сфер, никакого расследования на сей счет я не жду и сам никак не могу его должным образом инициировать.

Соболезную вашей утрате и прошу принять уверение, что эти мои слова написаны не только по воле долга, но и от всего сердца, так как сын ваш хоть и недолго прослужил под моим началом, но успел зарекомендовать себя как честный человек и способный молодой офицер.

Со своей стороны готов быть вам полезен, ежели вы все-таки решитесь хлопотать о расследовании, а также сообщаю о том, что похороны вашего сына, как офицера, погибшего с честью, будут проведены по высшему разряду за казенный счет.

С уважениеми глубочайшими соболезнованиями,командир Темногорского драгунского полкаполковник А. Д. Мирский».

Сперва отец Даши хотел немедленно ехать в Маринбург и вызывать этого Стужева на поединок. Но письмо было получено тогда, когда Дуэльный сезон уже подошел к концу, а следующего нужно было ждать два года. Кроме того, отец навел кое-какие справки и узнал, что Стужев, по всей видимости, чародей. Бог весть, как чародейная сила могла проявиться в бастарде, но вот поди ж ты!

Отец же Даши, чьи предки хоть и вели свою родословную от Заступника Никиты Огнеборца, родился без чародейной силы, она угасла в роду еще до его рождения. Так что лично разобраться с чародеем он бы не смог.

Это Даше тоже всегда казалось обидным и несправедливым. Отчего в каких-то дворянских родах сила угасла, а в других – нет?

Никто не знал точного ответа. Стараясь сохранить эту силу или вернуть ее, дворяне тщательно выбирали себе жен, чтобы девушка непременно была из хорошего рода и внешне похожей на одного из легендарных Заступников.

В этом смысле Даша была невестой незавидной. На Никиту Огнеборца – рослого черноволосого богатыря, каким его рисуют на иконах, она была совершенно непохожа. Зато, по словам отца, как две капли воды походила на свою мать – рыжеволосую, стройную, с большими зелеными глазами. Сама она, впрочем, матери никогда не видала: та умерла, рожая Дашу.

Отец мало о ней рассказывал – кажется, воспоминания причиняли ему боль. Но со слов прислуги и некоторых знакомых Даша знала, что мать ее была немного не от мира сего, а кто-то даже считал ее ведьмой.

Да, бывало, что чародейная сила проявлялась и в женщинах, но редко, и способности их были не те же, что у мужчин. У матери ее, говорят, был дар предвидения, даже смерть свою она будто бы предсказала и со всеми попрощалась.

Но, так или иначе, в роду их больше силы не было, а потому отец в поединке со Стужевым мог лишь погибнуть, оставив Дашу круглой сиротой.

А затем пришла еще одна бумага, от которой здоровье отца подкосилось окончательно. Это было казенное извещение об описи большей части их имения. Оказалось, что еще прежде дуэли Боря составил на имя Стужева расписку на огромную сумму денег, какой у него не было и быть не могло. Видимо, в уплату карточного долга.

Даша не могла поверить, что такое вообще возможно. Чародейство, не иначе. Да нет, не чародейство, а самое подлое колдовство! Боря, которого она всегда знала как самого рассудительного, самого спокойного… вдруг вот так, очертя голову, поставил на карту отцовское имение… да что там, поставил их жизнь и честь!

Этого не могло быть. И тем не менее это произошло. Вскоре почти все имение ушло с молотка, и у них осталась лишь старая, полуразвалившаяся усадьба в деревне Бычихе. Когда-то она считалась Дашиным приданым, теперь же это было все их имущество.

После получения известия об описи имения отец две недели почти не говорил с Дашей: то уезжал куда-то, то писал кому-то письма, то просто сидел в своем кабинете и мрачно молчал. И вот однажды вышел к завтраку с выражением отчаянной решимости на лице и без всяких предисловий заговорил с ней.