Эва как, куда там Чингачгукам. Тыва? Бурятия? Нос только длинноват для тех краев. Видать, не обошлось без какого-нибудь заезжего Буратины…

– Вынуждена просить несколько минут подождать, срочное совещание. Чай, кофе?

– Чай черный без сахара, пожалуйста.

Я решил – хоть чаю приличного попью, раз такое дело. Кофе никогда не любил, разбираться в отличиях латте от американо меня даже МакДональдс не научил, прочие рафы на лавандовом отваре тоже как-то прошли мимо. Чай в этом плане привычнее. Как говорится, и в пир, и в мир, и в добрые люди. И в не очень добрые тоже, кстати.

– Света, свободна!

– Да, Бадма Норсоновна!

В закутке нас осталось трое – я, цветок прерий и какая-то бесовская машина, которая, стоило Бадме ее погладить по крупу, тут же принялась фыркать и плеваться кипятком. Наплевала полный чайничек, который мне и установили вместе с чашкой на блюдце прямо на край низкого столика, что нашелся чуть правее, в окружении пары кресел .

– Конфеты, мороженое, закуски, чуть-чуть коньяку?

Все это вылетело из Бадмы Норсоновны на одном дыхании, привычно, как протяжная песнь степей. Я чуть чайник не выронил от неожиданности коньяка. Вот уж кого-кого, а его-то я тут точно не планировал встречать.

– Благодарю, только чай.

В этом плане прав был бессмертный Владимир Семенович, таким только дай волю. Так что «нет, ребята-демократы, только чай».

Бадма Норсоновна, которая навскидку была даже младше той Светланы с первого этажа, а Светлане хорошо если двадцать пять исполнилось, утратила ко мне интерес и чем-то важным занялась в компьютере. Через минуту – в смартфоне, причем не меняя выражения лица совершенно. Медный всадник. Нет, Золотая баба. Тоже нет. Ну, кто-то из их родни явно.

Внезапно открылась дверь в кабинет, оттуда вышли двое похожих молодых людей. Синий низ, светло-голубой верх, двухцветные галстуки, обувь, ремни и часы гармонируют. Недешевые граждане, словом.

– Ну все, Сер, давай, вечером ждем! Никаких отказов, сам понимаешь.

За ними вышел третий, чуть постарше, но в похожем обмундировании, только рубашка была какая-то с отливом в фиолетовый-лавандовый. И галстук с узором Пэйсли. По-нашему – галстук в огурцах. С восточным колоритом.

– Буду обязательно, парни! Никаких разговоров!

Видимо, светский раут для богатых намечался, а приглашения на веленевой бумаге как на грех закончились. Ну, или это была группа усиления, чтоб приглашенный точно не соскочил.

Похлопывая по плечам и спинам, воодушевленно мыча и похрюкивая, «Сер» проводил стильных и нарядных до гипотетического выхода из такой же условной приемной.

– Бадди, меня нет до вечера, все на понедельник переноси.

Причем, его «Бадди» прозвучало на настоящем, чистом, «дорогом» английском, который еще зовут «пош инглиш». На таком кто попало не разговаривает, в фильмах Гая Риччи, например, так звучат только самые родовитые представители знати тамошних островитян. Мне повезло, меня хорошо учили люди, которых учили еще лучше, и эти нюансы нам вдолбили досконально.

– Йеп, босс! – мгновенно отреагировал цветок прерий, и мы с лордом в огуречном галстуке синхронно чуть поморщились: ее английский был сильно американский, если не австралийский вообще, это тоже чувствуется.

– К Вам гость из центрального офиса, ждет уже четыре с половиной минуты.

Но зато ответственная и пунктуальная.

– Прошу! – лорд распахнул дверь, пропуская меня в кабинет.

Я нечасто бывал в логовах финансовых воротил какого бы то ни было уровня, поэтому во мне тут же поднял голову пролетарский исследователь-естествоиспытатель. Очень стало интересно, как живет и работает буржуйская контра? А устроилась, надо сказать, контра вполне себе сносно: массивный стол, во главе – кресло какого-то аж винного оттенка, слева от двери, напротив стола, у стены – темно-коричневый кожаный диван. Над ним какие-то дипломы и грамоты, в основном на английском. По центру – диплом об окончании Оксфорда, с синим щитом, книжкой и тремя коронами. Однако! С лордом становилось все одновременно понятнее и непонятнее. На стене справа три картины, в них я слабо разбираюсь. Что-то абстрактное, но, видимо, тоже недешёвое. В общем, от моего представления о современном кабинете руководителя этот отличался очень, но в нем было как-то уютно, хотя и непривычно дорого. Ну, так и я не в скатерть сюда сморкаться пришел. Тут и не было скатертей, кстати.

– Добрый день! Располагайтесь, пожалуйста. Как добрались?

В голове тут же включился диалог Даши и Данилы: «А им чо, всем интересно, как у меня дела?» «Неа.». «А чо тогда спрашивают?» «Просто так. Здесь вообще все просто так, кроме денег». Ладно, будем пробовать говорить по-богатому, надо же когда-то привыкать, вопреки пословице?

– Благодарю, благополучно. Меня зовут Дмитрий, и я был вынужден неверно информировать Ваших коллег, я не из центрального офиса.

Бровь Сергея Павловича приподнялась, правая рука начала плавное движение по столу в сторону телефона.

– Что же Вас вынудило так поступить, Дмитрий?

– Видите ли, Сергей, сложилась поистине анекдотическая ситуация. Я в драную лотерею выиграл жеванную кучу денег, приехал в ваш копанный банк…

– …а эта звезда не смогла Вам помочь? – продолжил лорд не самый известный анекдот. Ну, раз он с юмором – может, еще не все пропало?

– Именно так. Поэтому пришлось пользоваться самой примитивной мотивацией, чтобы добраться до понимающего человека.

Говорить на богатом долго с непривычки было трудновато. Пришлось нахлобучить богему моветоном. А анекдотов я знаю – будьте любезны, мне даже специально в газете эту рубрику вести поручили. Сергей убрал руку от телефона, откинулся на спинку кресла, которое при этом как-то особенно сыто скрипнуло.

– Поздравляю с выигрышем, Дмитрий! Буду рад помочь Вам. Что конкретно Вас интересует?

– Признаться, я пока далек от конкретики. Говоря интеллигентно, я deeply concerned.

– У Вас хорошее произношение. Что заканчивали?

– С Оксфордом не сравнится.

– Вы еще и крайне наблюдательны. Очень интересно…, – в это время лорд отвёл глаза к монитору, шевельнул мышкой, кликнул куда-то два раза и, посмотрев снова на меня, поднял уже обе брови:

– Позвольте осведомиться, Дмитрий, Вы случайно не Дмитрий Михайлович Волков?

– Я, Сергей, принципиально Дмитрий Михайлович Волков, так исторически сложилось и продолжается вот уже как тридцать пятый год.

– По внутренней рассылке нас уведомили, что в банке стало на одного премиального клиента больше. Рад, что Вы выбрали именно наше отделение. Хотя коллеги ждали Вас скорее по месту прописки или фактического проживания.

– Ваш банк всегда славился оперативной работой, Сергей. Видите ли, с того момента, как я нечаянно стал премиальным, прошло не так много времени, и я очень многого не знаю. Меня одолевают Даннинг с Крюгером и я разрываюсь от желания одновременно спрятаться в лесу и купить что-то вызывающе дорогое. Вы внушаете доверие, поэтому я так, сразу, ничего?

– Все в порядке. Я, так сказать, по долгу службы сталкивался с подобными случаями. Должен сказать, что Вы отлично держитесь.

– Мне повезло с психотипом, я малоэмоциональный интроверт.

– Тогда внутри Вас должно просто разрывать на части.

– Приятно иметь дело с понимающим человеком, повторюсь. Удачно получилось, рад нашему знакомству.

– Это взаимно.

– Развейте мои опасения, Дмитрий, расскажите, а с какой целью Вы решили дважды уплатить налог? – перевёл он заинтересованный взгляд с монитора на меня.

– Дважды? – мои чувства были далеки от удивления. Тут было всё: изумление, ужас и стыд.

– Да. Налог удержали организаторы лотереи, это обязанность налогового агента. А через некоторое время Вы, судя по выписке, решили перевести налоговой инспекции ещё один транш, на довольно крупную сумму. У Вас были недоимки, штрафы или пени?

У меня было только гуманитарное образование и связанное с ним довольно лёгкое отношение к деньгам. Это частенько выходило мне боком, но никогда ранее – на сумму с семью нулями.

– Сергей, а есть ли возможность отменить последнюю операцию? Я, конечно, ехал сюда, чтобы подтвердить её, но наше с Вами общение вернуло меня в реальность. Зато теперь Вы точно знаете, что про Даннинга с Крюгером я не соврал.

– Разумеется, Дмитрий. Редкий случай в моей практике, чтобы система остановила перевод такому получателю. Но нам это только на руку.

Его пальцы пробежалась по клавиатуре, и после финального аккорда мне пришло оповещение на телефон, что транзакция отменена, а доступ к счёту разблокирован. Я искренне и, пожалуй, излишне горячо поблагодарил спасителя моих денег.

Сергей отлип от винного кресла, которое в этот раз не скрипело, а как-то обиженно причмокнуло. Подойдя ко мне, протянул руку, которую я в ответ и пожал. Мы пересели на диван, что под дипломами, и только уселись, как в дверь вошел поднос, на нем чайный сервиз на две персоны, за ним – грудь цветка прерий, а уж потом и она сама. Сервировала столик мгновенно и вышла без единого звука, как и не было никого, остался только шлейф восточной сказки, который еще с приемной запомнился. Хозяин кабинета разлил чай по чашкам, не доливая пальца на полтора.

– Мне без молока, пожалуйста.

– Привычка, – кажется, даже как-то чуть смутившись отозвался он. – Сперва эти ритуалы очень раздражают, а потом без них уже не можешь обходиться. Я, когда впервые в Англию попал – никак не мог привыкнуть. Теперь вот, видимо, уже не отвыкну. Я же из Петербурга, в старших классах по обмену съездил в Великобританию, проникся и решил поступить в университет там. Мечта была такая. Получил грант на образование, стипендию платили. В Англии без ритуалов и церемоний – ни шагу. Был уверен, что с таким дипломом карьера пойдет в гору. Ну и контактами обзавелся, пока учился, друзья-приятели… А потом пара спорных кадровых и жизненных решений – и меня попросили из офиса на Грешем-стрит.

Элегантно, поднимая блюдце вместе с чашкой, он лакомился чаем с молоком и вкратце, в двух словах буквально, рассказывал историю своей жизни. Получалась приключенческая драма с современным уклоном. Начиналось все как у Драйзера в «Финансисте», а потом наложилось (какое подходящее слово) на европейские реалии. Один из лучших в своем выпуске, он получил несколько офферов и выбрал финансовую структуру с мировым именем. Этим именем, правда, еще жаргонно называют мужской репродуктивный орган, но история у фирмы древняя и, как водится у островитян, мутная. Как бы то ни было, студент приступил к работе в лондонском Сити. Для петербургского интеллигента это было таким взлётом – куда там Гагарину с Терешковой. Но при попытке перейти на очередную ступень выше начальство ясно донесло: следующий шаг приведет в задницу. Буквально. С определенного уровня посты занимают либо наследники династий с вековыми заслугами перед Короной, либо лояльные. А лояльность в Европах с каких-то пор стала измеряться открытостью и доступностью, но почему-то именно черного хода, так сказать. Сергей был не чужд демократических ценностей, но всему есть предел. За несколько дней он собрал вещички, которыми успел обрасти, освободил так любимую им квартирку на Картер-лейн, попрощался с приятелями и улетел на Родину.

– И вот я здесь. Утром была встреча с клиентом, он… южанин, торговлей занимается… плодово-овощной, но масштабно. Вот. – он с извиняющимся выражением показал на рубашку и галстук. – Приходится соответствовать.

– Понимаю, положение обязывает. – сочувственно кивнул я.

– Вот-вот. После этой встречи коллеги зашли, на встречу клуба пригласили. А я тут в огурцах – он длинно вздохнул.

– Клуба? Это типа «Клуб 600», один килограмм тротила – и в стране встала промышленность, финансы и инвестиции? – уточнил я.