Читтапон помнил его. К сожалению, он не помнил адреса, где тот проживает. Неужели Элора крутила с ним роман? Ничего из сказанного не укладывалось в голове. И только Лукас был доказательством того, что она была непостоянной.

Когда Читт, поблагодарив за честные ответы, покидал дом Фаррен, она несмело поинтересовалась:

– Будешь её искать?

– Нет, – прозвучал уверенный ответ. – У меня тоже есть гордость.

Улыбки Фаррен он не увидел. Сначала она закрыла за ним дверь, а потом расплылась от счастья. Получилось! Пронаблюдав из окна, как её любимый азиат садится в чёрную машину, она схватила телефон и набрала Дэниела.

***

Документ задрожал в моих руках. Читтапон поставил свою подпись, а значит был согласен с тем, что там написано. Обычный договор о том, что супруг никаким образом не препятствует будущей карьере супруги. Все права передались моему новому продюсеру. Другими словами, он продал меня в рабство Ричарду.

– Скажи мне одно: я, по-твоему, игрушка? Или кошечка, собачка, которую можно передавать из рук в руки? Я не верю в то, что Читтапон согласился так просто отдать меня тебе.

– Конечно, – спокойно ответил Ричард. На его лице сохранялась умиротворённая улыбка. – Не просто так, Элора. На приёме мы много говорили о твоём будущем. И Джереми был свидетелем этой тяжёлой беседы. В итоге, мы убедили Читтапона Ли в том, что ему лучше вернуться в Корею и продолжить заниматься карьерой, а этот брак принесёт ему лишь проблемы. Также мы объяснили ему, что для молодой девушки, такой как ты, сейчас открыты все двери. Стыдно удерживать тебя дома. Молодость уйдёт, ты превратишься в ворчливую бабу только потому, что ничего не добилась в жизни. Посмотри на себя, – Он встал со своего места, приблизился и развернул меня в зеркалу. – Ты создана быть королевой сцены. Модель, певица, актриса. Я уверен, что из тебя выйдет превосходная артистка. С этим согласился и твой муж.

– Сколько?

– Что – сколько?

– Сколько я стою? Сколько ты заплатил Читту?

– Два миллиона долларов. Но ты мне их окупишь.

Оттолкнув Ричарда, я отошла к столу. Снова перечитала документ, изучила подпись Читта. Она казалась подлинной.

– Хорошо. Если, чтобы пела, надо похищать меня, а не посадить перед собой…

– Ты бы отказалась.

– Но разводиться мне зачем?

– Прежде всего нам нужна свободная артистка. Да и Читтапон сказал, что подумывал о разводе. Поэтому ему выпал отличный шанс без ссор и скандалов получить развод. Вас разведёт адвокат. И не придётся прилагать никаких усилий.

– Он думал о разводе? – внутри меня начинал заворачиваться клубок неприязни, поднималась злость, которая вытеснила все сомнения. Как же так? Он подписал чертов договор, а потом улыбался мне влюблённой улыбочкой, чтобы усыпить бдительность невинной жертвы. Все они просто посмеялись надо мной. И папа. Он с самого начала был против этого брака, но не привык противостоять желаниям своих детей. Решил, что такой метод сработает…

Чёрт! И этот метод действительно сработал, потому что в данную минуту я ненавидела Читтапона, ненавидела отца и братьев. Всех. И пусть только попробуют сказать, что действовали во благо. Каждый из них вел собственную линию, имея свою цель, которая не совпадала с моими желаниями.

Медленно опустилась в кресло прямо за собой.

– Как я здесь оказалась? Меня усыпили?

– Пришлось перехватить такси, в котором ты возвращалась от подруги. Небольшой укольчик, чтобы в дороге не было истерик. Отдохнёшь и будешь в порядке.

Такси? Мне казалось, я уснула прямо у Фаррен на диване. А если Фаррен принимала в этой авантюре участие? Что это она вдруг захотела вернуть дружбу, на кофе позвала… даже несмотря на то, что я толкнула её в пруд. Вздохнула, запустив пальцы в растрепанные волосы. Какое это теперь имеет значение?

– А если я откажусь?

– Боюсь, ты нарушишь закон. Я подам в суд на тебя, твоего отца и твоего мужа.

Широко раскрыв глаза, я уставилась на Ричарда. Что-то мне это напоминало. Дежавю какое-то.

– Ладно. Джек отведёт тебя в твою спальню, примешь душ, поешь и подумаешь. Вечером поедем ужинать в ресторан. Мой адвокат подготовит контракт на три года. Подпишешь, отметим и приступим к работе.

Я мотала головой, горько улыбаясь.

– А как же мой сын?

– О нём позаботятся. Настройся на работу, Элора. Потом всем нам спасибо скажешь.

На этом наш разговор был закончен. Джек увёл меня в мою спальню, где я обнаружила новый гардероб и все необходимые косметические средства по уходу за кожей. Ричард подготовился основательно. Не удивлюсь, если у него в кармане спрятан ещё какой-нибудь козырь.

***

Я устало скатилась по стене и села на холодный кафельный пол в душевой. Слёзы переполнили глаза и катились по щекам, смешиваясь с горячими струями воды. Я чуть ли не сердито их смахивала. До сих пор с трудом осознавала происходящее. Вчера проснулась счастливая в объятиях мужа, а сегодня реву в доме Ричарда Колона и не знаю, что делать.

Сбежать я не могла. Ну приеду я домой, и что дальше? Мама с папой прочитают мне нотацию о моей безответственности. Читт уедет, и поговорить нам не удастся. Я хотела позвонить Корбину, но телефон не обнаружила. Спросила у Джека, но он сказал, что со мной не было телефона. Я забыла его у Фаррен. Наизусть я не помнила номера. Воспользоваться интернетом мне не разрешили.

– Босс сказал, что ты сейчас на эмоциях. Свяжешься с родными, когда успокоишься, – ответил он.

Проторчав час в душе, я обтёрла тело полотенцем, намазалась ароматным лосьоном, затем поискала в гардеробе простенькие брючки и кофточку с длинными рукавами. Волосы сушить не стала, так и легла с мокрыми волосами на кровать. Еду мне привезли прямо в спальню, пока я мылась, но есть не хотелось. До самого вечера я пролежала, обдумывая своё положение. И с каждой новой мыслью я ненавидела Читтапона всё больше.

«Я разведусь с ним. Зачем мне такой муж? Он продал меня! Продал без лишних разговоров и позволил увезти».

И эта мысль крепла с каждым часом.

Не было у меня желания работать на Ричарда. Но зато было другое желание – стать успешной назло Читтапону. В шоу-бизнесе мы столкнёмся не раз, и тогда у меня появится шанс плюнуть ему лицо.

К шести часам я распалила себя настолько сильно, что злость затмила рассудок. Джек пришёл в спальню с какой-то женщиной и сообщил, что она поможет мне одеться. Ну да, я в этом нуждалась – не без иронии сказано – я ведь не способна это сделать сама!

В ресторане я появилась в коротком атласном платье с открытыми плечами. Ричард тут же отметил, что сиреневый мне к лицу. Женщина сделала мне укладку, волосы приятно щекотали шею и плечи. Я чувствовала себя светской дамой.

– Ну как? Отдохнула? – поинтересовался Ричард, когда я устроилась напротив него и положила клатч справа от себя. – Выглядишь свежо.

– Я прекрасно себя чувствую, спасибо. Значит, я в гостях у тебя.

– Эта вилла в твоём распоряжении. Я редко там бываю, но Джек и другие музыканты, с которыми тебе предстоит работать, тоже живут там. У вас там есть специально оборудованная комната для репетиций.

– Замечательно. И ехать никуда не надо.

Он широко улыбнулся, демонстрируя белые зубы. Надо отметить, у него отличный стоматолог.

– Джек – музыкант?

– Да. Он – гитарист, пишет тексты и музыку. Также поможет с бэк-вокалом.

– Кто ещё будет играть в моей…

– В твоей команде? Э… Джоэл. Он американец мексиканского происхождения. Играет на ударных. И Кун Чен. Китаец. Мы все называем его просто Чен. Играет на клавишных. Добрый и положительный. Думаю, ты будешь видеть в нем старшего брата.

Снова азиат. Мне на них везёт.

– Значит, Джек, Джоэл и Чен. Понятно.

Ричард взглянул на часы и посмотрел в сторону входной двери.

– Мой адвокат задерживается. Наверное, в пробку попал. Не возражаешь, если я отойду позвонить?

Я не возражала. Заказала бокал вина и тихонько попивала, осмысливая свою новую жизнь. Ричард вернулся к столу не один. С ним был высокий, худощавый мужчина с серебристыми просветами на висках. Он вежливо поздоровался, после чего мы сделали заказ. Аппетит у меня не проснулся, но я подумала, что должна поесть после непонятно какого лекарства. Не зря же у меня до сих пор кружилась голова и ощущалась слабость во всём теле.

Весь вечер мы обсуждали контракт. Многие пункты меня не устраивали – слишком строгие требования, но Ричард настаивал на том, чтобы я не противилась. Я возмущалась.

– Нельзя покидать Нью-Йорк без веской причины? То есть я не смогу поехать навестить сына?

– Сможешь, если график позволит. Самовольно ты, конечно, уехать не сможешь.

– А одежда на сцене? Может, она не будет столь откровенной? Я не привыкла показывать своё тело.

– Элора, чего тебе стыдиться? У тебя великолепная фигура, все женщины мира начнут подражать тебе. А мужчины станут пускать слюни и восхищаться тобой. Одежда очень важна. Посмотри на Бейонсе. Разве она выглядит неприлично?

– Ну не знаю…

– Не волнуйся. Через три года ты сможешь решить, продлевать контракт или нет. Всё же я отдал за тебя два лимона и ещё не мало вложусь. Ты должна понимать, что на тебе лежит ответственность.

– Можешь не повторяться. – Я метнула взгляд на адвоката. – У меня нет шанса, ведь правда?

Адвокат разъяснил мне ситуацию, и я отчаянно покачала головой, принимая этот удар судьбы. Сначала муж умер, потом вернулся и продал меня. Нет, жизнь весёлая штука. Обхохочешься.

Поставив свою закорючку, я принялась за еду. В этот вечер я перебрала вина и утром не смогла вспомнить, каким образом оказалась в постели.

***

Вон ошпарился, когда в дверь неожиданно позвонили. Он не ждал гостей в воскресенье утром. Надеялся по-человечески отдохнуть и выспаться до вечера. Выдалась тяжелая неделя: съёмки нового видеоклипа, участие в программе «Споти Он», фотосессия для корейского журнала «Эль», подготовка к фэншн вик для Кельвин Кляйн. Он вымотался.

А помимо этого у него были нерешённые личные проблемы.

Так кого принесло с утра пораньше?

Дуя на палец, он открыл дверь, и брови поползли вверх.

– Веймин? Вот это сюрприз!

– Не надеялся застать тебя дома, но…

Вон обнял брата, затем занёс его сумку в дом. Веймину он всегда был рад. Они обменялись приветствиями, затем Веймин объяснил своё внезапное появление. Поссорился с родителями и хочет немного пожить отдельно от них.

– Надеюсь, я тебе не помешаю.

– Абсолютно не помешаешь. Я много работаю и редко бываю дома. Сегодня тебе просто повезло. До вечера я свободен. Собирался выпить кофе, но… Может, закажем пиццу? Нам о многом нужно поговорить.

Веймин переоделся, пока везли пиццу. Они устроились в гостиной, разложили коробки с пиццой на журнальном столике, открыли баночки с пепси. Некоторое время Веймин изливал душу. Когда пришла очередь Вона, он решил быть откровенным.

– Мои дела не очень, брат.

– Я видел фильм с твоим участием. По-моему, блестящая игра!

– Дело не в работе. В личной жизни у меня полная драма. Не знаю, как быть.

– Расскажи.

– Я девушку полюбил.

– О, ну это же здорово! – обрадовался Веймин.

– Да, но эта девушка – жена моего друга. Мы с ним больше не общаемся. Сложно всё. Девушка эта ответила мне взаимностью, но то был мимолётный порыв. Она любит мужа…

– Да, грустно.

– Грустно не это. Она родила от меня ребёнка и не сказала.

У Веймина в эту минуту пропал дар речи. Он положил кусочек пиццы обратно в коробку и отпил пепси, желая, чтобы оно превратилось в пиво.

– У тебя есть ребёнок? И… сколько ему?

– Не знаю. Около года. Да больше, наверное. Я недавно узнал о нём от друга и ещё не видел своего сына.

– Почему же ты не поедешь и не заявишь на него права?

– Думаешь, стоит?