***

В спортивном салоне Забдиеля был бар, куда он, Корбин и Зак отправились, чтобы спокойно поговорить.

– Я много раз пытался расспросить тебя о жизни Элоры. То, что она исчезла вот так из нашей жизни, странно. – Забдиель держал в руке кружку с пивом. На данный момент они могли держаться только благодаря алкоголю. Забдиель обращался к Корбину, хотя Зак тоже сидел рядом. – Она могла забыть кого-то одного. Своего мужа, например. Но всех нас…

– Так ты её нашёл?

– Она на виду. Её искать не надо. А вот поговорить с ней сложно. К ней не подпускают.

– Откуда ты это знаешь?

Забдиель смотрел Корбину в глаза, чтобы тот уверился в правдивости его слов.

– Однажды Вики дозвонилась до Элоры. Но я лишь успел сказать «привет», потом звонок прервался. Больше по этому номеру я не смог дозвониться. Потом со мной связался некий парень по имени Джоэл.

– Это не музыкант её группы?

– Он самый. Джоэл стал посредником.

Далее Забдиель пустился в длинный рассказ о том, как их попросили приехать в Нью-Йорк и привезти с собой брата Ричарда. В дополнении Забдиелю пришлось рассказывать о своей семье, и выяснилось, что Ричард отчасти его родственничек. С Эриком ничего не вышло. С Элорой увидеться тоже не получилось.

– Больше я не смог до них достучаться. У меня есть номер Джоэла. Вряд ли он ответит, но всё же попробуй.

Забдиель достал из нагрудного кармана телефон, повозился в контактах, затем Корбин получил номер Джоэла.

– А по какой причине ты не смог её увидеть?

– Её увезли на гастроли или что-то в этом роде. Джоэл сказал, что её охраняют.

– Или за ней ведётся наблюдение, – поправил Забдиеля Зак. – Следят, чтобы лишних движений не делала.

Забдиель вздохнул.

– Я просто выразился мягко.

Пока Зак и Забдиель переговаривались, Корбин набрал номер Джоэла, но тот оказался недоступен. С печальным видом он положил телефон на стол и посмотрел в сторону, борясь с мерзким удушающим чувством тревоги.

– Новости смотрели? Есть что-нибудь новое про неё? – спросил Забдиель.

Зак уже шарился в интернете, но при этом мотал головой – нет ничего.

Элора как сквозь землю провалилась.

***

Я улыбалась, когда стучалась в открытую дверь.

Джона что-то искал среди своих папок на столе и был так увлечён, что мой стук его слегка напугал. Он повернул голову, но не узнал сначала. Только когда вернул взгляд в папки, осознал, что это я.

– Элора? Элора Бессон? – в его голосе звучали радость и удивление. – Вот это да! Я видел твои музыкальные клипы. Ты талантлива…

На этом я прервала его крепкими объятиями. Мне хотелось, чтобы он прочувствовал моё состояние. Я не в гости пришла, а за помощью. Вызвав у себя эмоции, обняв Джона, я смогла расплакаться.

Его улыбка померкла.

– Как… как ты здесь оказалась? – отстраняя меня, чтобы видеть лицо, серьёзно спросил он. – У тебя синяки…

– Меня продюсер избил, – смело бросила я. – Мне очень нужна твоя помощь, Джона. Вопрос жизни и смерти. Пока ты единственный, кого они не считают моим другом. Эта случайная встреча может спасти меня. – Я подождала, пока он осмыслит сказанное, затем спросила: – Выслушаешь?

– Не сейчас. Меня главврач вызвал. Но я готов выслушать тебя вечером. Сегодня я дежурю…

– Отлично! Ночь – наша подружка. Если никто не родит, то лучшего времени не найти. Я в десять приду.

– Договорились, – и улыбка вернулась на его лицо.

А я, утерев слёзы, отправилась в палату, чтобы всё хорошо обдумать.

Без десяти десять я стояла около кабинета доктора Марса в пустом коридоре. В палатах царила тишина, лишь в некоторых из них приглушённо работали телевизоры. Дежурные медсёстры и доктора попрятались в своих каморках.

Дверь в кабинет была заперта, и я в страхе поёжилась. А если Джона забыл? На мне была тонкая больничная пижама и тапки – не лучший вид и не та одежда, чтобы топтаться в прохладном коридоре. Тем не менее, я ждала. Его могли вызвать в операционную… что угодно. К счастью, рядом стояли стулья, и я присела на один из них – тот, что ближе к кабинету.

Наверное, я задремала, потому что как только тёплая рука потрясла меня за плечо, я вздрогнула.

– Прости, – сказал Джона, – у роженицы были осложнения, пришлось повозиться. Заходи, – он распахнул дверь, приглашая меня в тёмный кабинет, – сейчас я нам кофе сделаю. Представляешь, у меня кофеварка имеется!

– Здорово, – сонным голосом ответила я и плюхнулась в мягкое кресло.

Джона включил свет, плотно закрыл дверь и достал кофеварку. Пока готовил, я расспросила о его жизни.

– Как жена поживает?

– Мы с ней развелись месяцев семь назад.

– Ох, мне жаль.

– Зато мне не о чем жалеть. Она изменила мне. Ещё и забеременела от любовника. Приходит сюда наблюдаться как ни в чём ни бывало. Противно.

– Наверное, просто она не твоя судьба.

– Да. А как твой сынишка?

Тут я притихла, печально глядя на свои руки. Лукас. Как он там?

– В этом вся и суть. Моего сына увезли в Корею… мой бывший муж. Он ведь жив оказался.

– Слышал в новостях.

– Да. А я не могу забрать ребёнка. Мой продюсер меня даже домой к родителям не пускает, не говоря о Корее. Меня обманули, заставили подписать контракт, потом развестись с мужем. Жизнь пошла кувырком. Никогда в жизни я не мечтала быть известной певицей. Мне всё осточертело. Пытаюсь вырваться, но Ричард Колон пичкает меня наркотиками или избивает. К кому бы я ни обратилась за помощью, Ричард побеждает. Он умеет подкупать, умеет обставить всё так, что люди начинают думать, что я в них не нуждаюсь. Я испробовала всё: пыталась сбежать открыто, пыталась через друзей и даже через отношения с известным репером Харди. Ричард и его обработал.

– А полиция?

Что я слышу! Какой наивный! Не удержавшись, я расхохоталась.

– У него все куплены. А если ещё нет, то он купит.

Кофеварка просигналила, и через минуту Джона поставил на столик кофе.

– Тогда я как могу помочь? Если полиция бессильна, то… я даже предположить не могу, что можно сделать.

– Скажи, если у меня будет план, ты поможешь?

Он колебался всего минуту.

– Конечно, помогу. Но сначала посмотрю историю твоей болезни.

– Когда я поступила, была напичкана наркотой. Сама я эту дрянь ни в жизнь бы в рот не взяла.

– Амфетамин?

– Не знаю. «Колёса», не порошок и не укол.

Джона вышел из кабинета, пообещав вернуться. Когда он снова сел в кресло напротив меня, я уже выпила свой кофе.

Он раскрыл папку с моей историей болезни и стал изучать. Как же быстро он её достал.

– Перелом ключицы?

Я сдвинула воротник пижамы, демонстрируя повязку.

– По-моему, не перелом, а трещина. Но точно я не знаю.

– Гематомы, повреждение внешних участков кожи… Угу. Сотрясение.

– Лёгкое. Он ударил моей головой стену. Не удивительно.

Джона уставился на меня в ужасе.

– И ему ничего не было?

– И не будет. Джона, они сказали, что я с лестницы упала. Пьяная и под кайфом.

– Ты слишком спокойно это говоришь. У меня в голове не укладывается… это…

– Я привыкла. Не в первый раз. Джона, мне надо вырваться отсюда. В понедельник они заберут меня, чтобы я вновь приступила к репетициям. Я должна уехать. Немедленно. Сегодня. Сейчас. Должна добраться до дома и поговорить с родителями. – Я упала перед Джона на колени и схватила его руку, чтобы приложить к груди. – Пожалуйста. Ты моя последняя надежда. У тебя есть машина?

– Да. Она здесь… в крытой парковке.

– Как туда можно попасть?

– На лифте. – Джона забрал руку и усадил меня рядом. – Ехать до цокольного этажа.

– Машину при выезде проверяют?

– Н… нет.

– Я залезу в багажник. Ты вывезешь меня отсюда? Ты довезёшь меня до Флориды? Выедешь сразу на 278 шоссе, затем по 295 прямиком в мой штат.

– С остановками это примерно двадцать часов.

– Неважно! Неважно! Я готова год ехать, лишь бы не возвращаться к Ричарду Колону в лапы.

– Пожалуй, историю я прихвачу с собой, – сказал Джона и встал, чтобы снять докторский халат.

А дежурство? Так он не единственный дежурный врач в больнице.